Я играю на арфе с золотыми струнами, ее звуки похожи на свет, они текут светящимися волнами, они неслышно приходят ниоткуда и становятся слышимыми. Есть только свет и звуки арфы, я не помню ничего, кроме них, этих звуков достаточно, чтобы наполнить все время, которое есть и будет.
…Я играю, но струны не звучат, как будто в мире выключили звук; струны уже не золотые, а бесцветные, как будто в мире выключили цвет. Струны постепенно растворяются, мои пальцы уже не осязают их.
Вокруг меня пустота, в которой нет ни звука, ни образа. Я вглядываюсь и вслушиваюсь в нее, я жду, что из нее зазвучит или покажется что-нибудь, но она все так же пуста.
Пустота становится туманом, и я иду куда-то наугад, пытаясь увидеть путь стопами. Туман белый и нежный, но он не звучит и в нем нет света и золотых струн, а мне нужны только они.
Я начинаю плакать, и туман становится дождем, таким же теплым, как мои слезы. Сквозь дождь светит свет. Струи похожи на струны, они блестят на свету, но не звучат, или звучат звуком, который я не могу слышать.