Заголовок «Авария в Зареченске» сразу привлек внимание. Текст был кратким: «На шоссе утром столкнулись мотоцикл «Хонда» с универсалом «Форд». Пострадавший доставлен в тяжелом состоянии в Раменскую больницу». На снимке c места аварии - две "скорые помощи" и лежащий на боку байк. Инга увеличила фотографию на мониторе ноутбука. Видна только часть его номера, но цифры совпадали. И сразу кольнуло сердце - неужели он?
Отыскала телефон приемного покоя. Дозвонилась лишь через 10 минут. Представилась родственницей.
-Да, приняли пострадавшего с такой фамилией, он уже прооперирован. Извините, но большего сказать не можем, - и повесили трубку.
Ей представилась больничная палата: он на койке, какие-то растяжки, лицо забинтовано, видны только глаза. Она почему-то никак не могла вспомнить какого они у него цвета, он всегда носил очки -хамелеоны.
Поискала на городских сайтах информацию об аварии. На всех очень скупо и без подробностей: разбился редактор городской газеты, оперировали в Раменском, до сих пор в коме, черепно-мозговая травма, консультируются с нейрохирургами из Бурденко.
Показалось, что померк свет за окнами. Охватила какая-то непонятная растерянность и слабость. Не хотелось ничего делать. Всё окружающее, заботы, проблемы, обязанности показались вдруг мелкими, ненужными. Она отвернулась от монитора компьютера и стала глядеть в окно. Слабый ветерок раскачивал ветви деревьев, по небу плыли облака, по тротуару шли люди, продолжалась обычная жизнь, а его в ней не было. Может, и не будет. Не позвонит, не придет, не позовёт, не рассмешит, а будет болеть, лежать, прикованный к больничной кровати, и самое страшное, если… Она встала из-за стола и начала зачем-то собирать вещи, затем вновь их разложила как попало. А вечером неожиданно для себя решила, что поедет в Раменское и всеми правдами и неправдами попробует его увидеть. Это поддержит его, придаст силы, поможет…
Инга Бокова решила сменить фамилию. Вернуть девичью и вновь стать Федоровой. Не то чтобы фамилия мужа не нравилась ей, но бок лишь часть целого, а это не всегда хорошо. Так по жизни и получилось. Вышла замуж за понравившегося, симпатичного, но, как выяснилось, малознакомого человека. Настоящее знакомство началось, когда стали жить с ним рядом, в одной комнате. Тогда и пришла пора «открытий чудных», непривычных и мешающих семейной гармонии. Но привычка к терпению поначалу позволяла не зацикливаться на его «грехах» и закрывать глаза на многое. Её открытость и доверительность казались ему излишними, а подруги – шумными и надоедливыми. У него же почти не было близких друзей, только приятели. Он не любил в отличие от неё дружеские посиделки с неизбежным общением, с неохотой соглашался идти в театр, на выставки. Не сразу, но она смирилась и с этим. Ей хотелось быть счастливой и защищенной рядом с мужем, поэтому во всем советовалась с ним, была внимательна к его просьбам и привычкам. Но как-то незаметно он начал отдаляться от неё. Может быть, это началось после рождения детей. Дочь, а затем сын – так повелось с их рождения, были полностью на ее руках. А он где-то сбоку. Невольно на память приходила его фамилия. Всегда занят службой - человек в погонах. На смену угасающей страсти пришла его немотивированная ревность и привычка все чаще расслабляться с помощью алкоголя. Постепенно с её глаз спала пелена. Но она так и не решилась на расставание.
Не сложились близкие отношения и с его родителями. Единственный сын у матери называл ее на вы. Пришлось и Инге. И это как-то сразу очертило незримую границу, которую нельзя было пересекать. Но она пыталась и раз за разом наталкивалась на вежливое недоумение, с которым выслушивали ее сетования, жалобы, страхи; не больше. Ей, младшей дочери в семье, окруженной с младенческих лет любовью и заботой, так и не суждено было к этому привыкнуть.
И тогда в её жизни впервые появился другой мужчина. Женатый. В нем было в избытке внимания, нежности и всего того, чего не мог или не хотел дать супруг. Но отношения длились недолго, она оборвала их сама. Если первые встречи она ждала и волновалась перед ними, то они быстро перестали приносить радость и стали тяготить её. Было некомфортно и стыдно перед собой, словно случайно надела несвежее платье.
В начале двухтысячного года супруга перевели из Калининграда в Москву. Поговаривали, что можно было получить квартиру не только в Подмосковье, но и в столице. С Ингой кое-кто из подруг поделился по секрету как это делается в квартирной части, но когда она заговорила об этом с мужем, он недоуменно посмотрел на неё: «За кого ты меня принимаешь: разве я способен пойти на такой шаг?».
В итоге дали однокомнатную квартиру в Подольске и двухкомнатную в Зареченске. В первой обитал Боков всю рабочую неделю, так ему было удобнее добираться до службы в штабе, а на выходные приезжал во вторую. Семья для него вновь оказалась сбоку.
Подросли дети, дочь начала учиться в столице и ей приходилось вставать засветло, чтобы успеть к занятиям. Дорога отнимала не только часы, но и силы. Помогла тетя, приютила племянницу, это на время решило проблему, но следом и сын заканчивал школу… Инга предложила мужу продать квартиры в Подольске и Зареченске и купить подходящую в столице по ипотеке. Тогда вся семья наконец соберется под одной крышей.
-Это слишком сложно, - не согласился муж. – Ипотеку не потянем, ты получаешь гроши, а моей на это не хватит. Плюс ремонт. Ты даже представить не можешь, какая это морока – голые стены, нет ни пола, ни стен, все с нуля надо делать. К стоимости квартиры надо прибавить еще миллиона два. Не хочу в эту авантюру ввязываться. А ты одна не сможешь это осилить.
Она тоже посчитала, что не сможет.
- Если проблема не решается, то надо на неё взглянуть с другой стороны, - изрёк редактор городской газеты, когда она с ним поделилась своими заботами. Инга в то время возглавляла экономическую службу администрации города, и в ее обязанности входил контроль за расходованием бюджетных средств, отпускаемых на нужды муниципальных СМИ. Потом сама удивлялась, как он смог её разговорить на такие откровения.
- А с какой стороны вы бы сами посмотрели? – заинтересовалась она.
- Самый простой вариант – выйти замуж за богатого мужа, но это вам не подходит по ряду причин. Еще более простой – поменять работу на высокооплачиваемую и купить квартиру в Москве. Даже на ипотеку.
- Муж, к сожалению, не согласился на этот вариант. А работу поменять можно, но нет подходящей в нашем городе.
- Можно найти в столице. Перемены требуют усилий и временных неудобств. У меня есть знакомые дамы, которые взяли судьбу в свои руки и у них всё получилось. Вы, по-моему, относитесь к этому типу женщин, только сами не догадываетесь. Почувствуйте себя принцессой, которая создана для счастья.
-Приятно, когда льстят, - улыбнулась Инга и углубилась в папку с бумагами. Но мысль о том, что надо выходить за рамки привычной жизни, засела в голову. Она привыкла к тому, что все важные решения в семье принимает супруг, а перечить ему ей не приходило в голову. Тем более, что основная часть семейного бюджета пополнялась им. А тут впервые пришлось задуматься о том, чтобы взяться за гуж и повернуть семейную повозку на совершенно незнакомую дорогу без его согласия. Как он к этому отнесётся? Скорее всего, не даст согласия или наотрез откажется помогать. Следующий шаг: как найти в столице высокооплачиваемую работу? Еще сложнее с продажей квартиры. С покупкой новой и последующим ремонтом – она никогда этим не занималась… Но об этом она решила подумать позже.
У редактора было непривычное для русского уха имя – Редьярд и фамилия самая что ни на есть литературная – Рассказов.
-Натерпелся я от своего имени, - пояснил он Инге. – Всем приходится объяснять откуда и почему. Киплингу его дали родители по названию озера, у которого познакомились. А мои специально искали самое редкое. По их милости, все меня звали Редькой в детстве. Ну вот, даже вы заулыбались! А родственники и учителя из-за имени надеялись, что и во мне проснется литературный талант. Разве мог я обмануть их ожидания?
Инга подыграла ему - красиво прищурилась и отрицательно помотала головой.
Так рядом с ней негаданно появился тот, с кем можно было посоветоваться по любому вопросу и получить вполне толковый совет. Она в шутку стала называть его – Киплинг навеял - «мудрый Каа», который с той поры все чаще заглядывал в ее кабинет, как правило, по пустяковым и надуманным предлогам. Общение с ним было легким и приятным, при ней, желая понравиться, он фонтанировал шутками, анекдотами и парадоксальными сентенциями. Но посерьезнев, мог посоветовать посмотреть тот или иной фильм, предложить почитать книгу.Как правило, она у него оказывалась с собой. И это всегда было ново и интересно. Его короткие набеги забавляли её и поднимали настроение, испортить которое в стенах горадминистрации раз плюнуть. Изредка он даже читал ей эпиграммы, которые писал на главу, его замов и прочий окружающий люд. Это было настолько смешно, что в кабинет заглядывали соседки – что случилось с пресерьёзнейшей заведующей экономическим отделом, записавшейся в хохотушки? Все это, естественно, экстраполировалось и на производственные дела – многое из того, что делала она для муниципальной газеты, явно не входило в ее обязанности. Заметив это, редактор явился как-то с презентом – двумя бутылками вина и коробкой конфет.
-И что теперь – придется с вами их выпить? –пошутила она.
- Я даже не мечтал об этом. Есть штопор в этом кабинете?
Был конец рабочего дня и можно было закрыть двери кабинета на ключ. После второго бокала они перешли на ты. А потом, когда он потянулся к ней, Инга не стала отстраняться.
- Ого, так ты оказывается выше меня, - удивился он, когда они стали целоваться.
- А теперь? – неожиданно для себя она скинула туфли на каблуках и стала с ним вровень.
Узнав о том, что Инга всерьез стала раздумывать над переездом в Москву, он попытался развеять ее страхи.
-Ты начни, это уже половина дела. Хочешь, завтра же размещу в газете объявление о продаже квартиры? Можешь пока не продавать ее, но поймешь сколько за неё выручишь. Заодно проработаешь и вопрос с ипотекой. Станет понятным, что тебе дальше делать. А с ремонтом помогу. Есть у меня товарищ, который возьмётся сделать быстро, качественно и недорого. Ты с ним только будешь советоваться, где розетки разместить, какой кафель положить и куда втиснуть встроенные шкафы. Согласна?
Инга неожиданно для себя кивнула, рядом с ним все проблемы казались не такими страшными и опасными. Через день начали звонить желающие купить её квартиру. Называли сумму, которая даже была больше, чем она рассчитывала.
Когда слово «ипотека» перестало страшить, Инга решила поменять работу. Оказалось, что экономисты очень даже востребованы, но в основном в Москве. На ее резюме тут же посыпались заманчивые предложения с зарплатой в два- три раза больше той, что она получала в Зареченске. Выбор пал на один из холдингов в столице.
-Это твой выбор, я не смогу тебе ничем помочь, - обрадовал муж, узнав о решении взять ипотеку.
Вот тогда Инга и решила вновь стать Федоровой. И не спешить с разводом, спокойно рассудив, что приходящий муж, как и прекратившаяся между ними близость, давно уже отошли в её жизни на второй план. Вместе с дочерью она стала все вечера просиживать за компьютером в поисках подходящей квартиры в столице.
Вскоре нашлись в Зареченске покупатели, согласные повременить с вселением. Квартира Инги, просторная, с хорошим ремонтом, в центре города полностью их устраивала. Заключили договор, по которому Федоровы-Боковы освободят ее после переезда в столицу.
После долгих поисков Инга с дочерью остановились на новостройке на западе Москвы. Оформили ипотеку.
Квартира на четвертом этаже условно считалась трехкомнатной. Как и предсказывал супруг – одни голые стены, без перегородок. Даже без унитаза. Плюс треснувший во всю ширь и высоту стеклопакет на лоджии. Сдувшийся энтузиазм воскресил Антон, которого рекомендовал для ремонта мудрый Каа. Хотя он поначалу не внушал доверия – молод, невысок ростом, говорлив и вертляв. Потом Инга поняла, что все эти качества – продолжение достоинств. У него слово не расходилось с делом, мастеровитость подкреплялась солидным опытом и знаниями, а чрезмерная общительность только шла на пользу делу.
-Стеклопакет ерунда, заменю бесплатно, сниму на первом этаже в комнате для консьержки, - утешил он и протянул распечатку с вариантами расположения комнат. – Можете выбрать один из них или нарисовать свой. Завтра с помощниками начну штукатурить стены.
Сдержал обещание – начал на следующий день, получив минимальную предоплату. Но первый проект, рожденный в многочасовых спорах с дочерью и сыном, взглянув одним глазом, забраковал. Сделал несколько толковых замечаний и вместе с Ингой переделал – всем понравилось. Коридор, встроенные шкафы, гардеробная, затем туалет, ванная, большая кухня со стеклянными раздвижными дверями, комната Инги, напротив – обители для дочери и в конце с лоджией – для сына.
Вскоре Антона знали все, кто копошился в доме. Для солидности он представлялся ее зятем, правда, был ниже дочери на полголовы. К нему, когда Инга приезжала в квартиру за доглядом, постоянно кто-то приходил, советовался, звал помочь. В холле на первом этаже он договорился на аренду помещения под склад. Тут-то и выявились подлинный размах и предприимчивость «зятя» - он взял подряд на полдюжины соседних квартир.
Инга с дочерью обошла практически все магазины в округе, выбирая кафель, паркет, обои. Антон, подключившись, что-то одобрил, что-то посоветовал заменить, доходчиво объяснив, почему это необходимо сделать, а потом помог и со скидками – везде у него были завязки, симпатии, особые отношения.
У Инги был опыт ремонта. В Зареченске муж перед новосельем нанял бригаду, отыскав ее в интернете, прельстился дешевизной, заключил с ней, как ему казалось, подробный договор, в котором чего только не было прописано. Но быстро выяснилось, что всё это далеко от реалий - за каждое дополнительное действие, любое изменение бригадир просил доплату. Постоянные споры, даже ругань вконец измотали её нервы. Попробовала уговорить супруга расторгнуть договор, но поскольку в нём были прописаны обоюдные санкции, это влетело бы в копеечку. В итоге смета была превышена чуть ли не вдвое.
С Антоном ремонт был сплошным удовольствием. Каждый визит он показывал Инге, что сделано. И всегда это было сработано качественно, умно и предельно аккуратно. Были и дополнительные просьбы, подсказанные «задним умом». Тот лишь усмехался, глядя на её виноватые глаза и вносил исправления. За месяц выросли стены, протянули коммуникации, врезали розетки. Пришла пора заказывать кухонный гарнитур и встроенные шкафы.
Во всё время ремонтной эпопеи по первому зову появлялся мудрый Каа. Он был за рулем. Охотно соглашался поехать в любое время хоть на кулички. Но в сфере дизайна Редьярд, хорошо разбиравшийся в живописи, был, как и большинство мужчин, сориентирован на практичность и ремонтопригодность. Инга с показным вниманием выслушивала его оценки и советы, но почти не брала их в расчет. Хотя, когда обсуждался вопрос как вписать в кухню стол, тот мог здраво предложить остановиться на овальном, чтобы были целее бедра. Или поменять петли на более долговечные на дверцах шкафа. Но больше ценилась его способность быть рядом и терпеливо ожидать в ходьбе по магазинам и рынкам, когда понадобятся его услуги.
Правда, однажды изменил этой привычке. Повозившись со своим смартфоном, неожиданно показал на часы и стремительно отбыл, оставив Ингу одну в очередном строймаркете. К счастью, тот располагался у метро. На её попытку дозвониться ответил стандартной эсэмэской – «Извини, не могу говорить». Недоступен был и вечером.
- Пришлось срочно уехать, - ответил на следующий день. Голос был какой-то тягучий, словно ему было неприятно говорить с ней. - Все в порядке, ничего страшного не произошло. Кстати, у меня на «Фейсбуке» присутствует в статусе френда некий Умнов. Очно с ним ни разу не встречался. Есть общие друзья. Он разместил интересную фотосессию с тобой после посещения театра. Не знал, что вы с ним знакомы.
- Он мой коллега. Ты из-за этого уехал?
-Была и другая причина, - ответил уклончиво.
-Да, я была на спектакле «Аудиенция» с Инной Чуриковой. Играла она великолепно; взгляд, выражение лица – гениальна во всем. Посмотри обязательно.
-Спасибо, посмотрю. На тех снимках ты выглядишь счастливой. Оказывается, вас связывают столь тесные отношения, что он выкладывает их на всеобщее обозрение. Порадовался за тебя.
-Я посмотрю эти фотографии и перезвоню, - обиделась она.
После карантина Инга впервые вырвалась в театр, совместный поход предложил Умнов, возможно, имел планы на интрижку с ней или что-то серьезнее. И она хороша, надо было догадаться, чем может закончиться его энергичное щелканье фотоаппаратом. Да и сама по его просьбе не раз засняла «милого друга» с ртом до ушей. А совместный снимок в огромном зеркале с его полуобъятием и вовсе криминал – любовь-морковь, чего уж сомневаться. Ей изменило привычное чувство меры. Она представила реакцию мужа, если бы он увидел эти фотографии.
- Радоваться за меня, Редьярд, преждевременно, твоя версия о тесных отношениях далека от истины, - начала она, тщательно подбирая слова. – Это несколько иная ситуация. Я не давала ему разрешения выкладывать их на всеобщее обозрение. Хотя должна была догадаться про такую возможность, когда он безостановочно фотографировал меня. Кроме этого случайного культпохода в театр, ничто меня с ним не связывает.
-Давай договоримся, что ты не обязана передо мной оправдываться, - перебил он её повеселевшим голосом. – Эта твоя жизнь, вторгаться в неё не хочу и не должен. Поэтому можешь не посвящать меня в детали.
- Совершила глупость, корю себя за неё. Мне не надо было идти в театр с этим человеком, просто, по его словам, у него оказался лишний билетик. А я Чурикову обожаю. Потому и согласилась. Сейчас позвоню ему и выскажу все, что думаю о его фотосессии. Пусть уничтожает её к чертям! Но удивлена, что ты ревнив.
- В этой ситуации отсутствие ревности было бы сродни моему безразличию. А это не так.
Спустя час он прислал ироничный, как сам назвал, зарифмованный стон души:
Открываю я «Фейсбук»,
Вижу фотосессию:
В ней какой-то бойкий «друг»
Снимается с принцессою.
Почесал я лоб и ухо,
Вот такие, чёрт, дела.
Был бы «друг» размером с муху,
Раздавил бы наглеца.
Ломануло, стынут вены,
Спазм от боли неземной.
От такой фотоизмены
Я полдня был сам не свой.
Выпил я с досады кофе:
Заслезился даже глаз –
Ведь снялась не только в профиль,
Отдалась же и в анфас!
Но потом смущенно Инга
Мне призналась – всё не так.
Значит, девушка невинна?
Или я совсем простак?
-Осадок всё-таки остался? – попыталась пошутить она, перезвонив ему. Хотя можно было и не спрашивать.
-Было бы хуже, если увидел тебя в его объятиях, - в его голосе появилось обычная насмешливость. – С трудом бы это пережил. Хотя одну глупость уже сделал – способствую тому, чтобы ты переезжаешь в столицу, видеться теперь будем реже. Где-то вдали уже маячит разлука.
- Это от нас зависит…
- Если бы, - вздохнул мудрый Каа. – Расстояние имеет значение для близости.
На новоселье дочь пригласила отца. Тот удивился, что Инга смогла не только так быстро справиться с ремонтом, но и сделать это за сравнительно небольшие деньги. Но так и не появился в новой квартире.
… -Сделали операцию, Рассказов лежит в реанимации, - сообщили в приемном покое. –Если все будет хорошо, переведут в нейрохирургию.
Инга подошла к корпусу, где располагалась отделение анестезиологии -реанимации ЦРБ. И стала бродить под окнами, словно надеялась, что мудрый Каа выглянет из окна, помашет ей рукой. Она не знала что делать, что предпринять и вообще зачем сюда приехала вечером, когда двери для посещения больных закрыты. Глупо рассчитывать на то, что ее пропустят к только что прооперированному человеку. Так и не придумав ничего путного, она начала мысленно молиться за Редьярда, хотя никогда не умела это делать. Ей казалось, что все же, приехав в Раменское, она поступила правильно и, находясь в максимальной доступной близости к нему, обязательно поможет своим присутствием, своей мольбой...
Начавшийся дождь и приближающаяся ночь прогнали её домой.
Вернулась утром. И вновь ходила кругами вокруг корпуса, тыкалась в двери, с робостью останавливала проходивших мимо врачей, но так ничего не узнала о состоянии Редьярда. Инга уже собиралась уходить, когда ее окликнула женщина в белом халате, вышедшая на крыльцо с сигаретой. Слегка располневшая Таня Мельникова, врач-реаниматолог из Калининградского госпиталя; жили когда-то по соседству, вместе пели и плясали в ансамбле в Доме офицеров.
-Ты же знаешь, что в реанимацию посторонних не пускают, - отказала она,
когда прошли первые ахи и охи давних подруг. – Да и кто он тебе, если так рвешься на свидание с ним?
- Вместе работаем, - неудачно соврала Инга.
-Ну, если вместе, то это существенно меняет дело, - неожиданно согласилась Татьяна. – У него положительная динамика, пойдет на поправку быстрее, если тебя увидит. Ох, влетит мне, если узнают…
Через пару минут Мельникова начала готовить ее к заходу в отделение. В медицинском комбинезоне, с защитными очками, двойными перчатками, в бахилах и с респиратором Ингу было не отличить от врачей и пока они шли с Татьяной по коридору, на нее никто не обращал внимание.
В палате интенсивной терапии Редьярд лежал один. Никаких, правда, растяжек, только кабели и провода. Рядом аппаратура, изредка мигающая разноцветными глазками. Перебинтованная голова, запавшие глаза, посеревшая кожа и запекшиеся губы; дышит похрипывая…
Она села рядом на стул. Он не отреагировал. Стала гладить его руки, перебирать пальцы, теребить их и шептать бессвязные мольбы. Но то и дело отгоняла от себя мысль, что это - все-таки удар пришелся по голове, задет мозг - лишь оболочка от прежнего, бесконечно близкого человека, а всё, что составляло его душу, разум, мысли, чувства, их отношения - это в прошлом, которое разрушено и не подлежит восстановлению. Вчера, только узнав об аварии, она почувствовала с тоской и болью, что у неё неожиданно и грубо отняли что-то очень важное и значимое , абсолютно незаменимое. Несправедливо и ужасно, что его не будет рядом в этой жизни. Если только не произойдет чудо.
Заглянула в палату Татьяна, начала торопить ее. Инга упросила дать ей еще немного времени.
Звук её голоса разбудил дремавшего. Приоткрылись глаза, мутные, покрасневшие. Инга сняла очки и респиратор, чтобы он мог узнать её .
-И-ии, хр-хр, ма…,- прохрипел он.
Именно этого и боялась она, и едва не разрыдалась во весь голос, услышав эти невнятные бессмысленные звуки, но опасаясь, что из-за этого её тут же разлучат с ним, сдержалась. Она забыла, когда последний раз плакала и потому удивилась, какие у неё крупные слезы потекли из глаз, оставляя большие пятна на пододеяльнике, которым он был укрыт.
-Ты меня уже в рай провожаешь, принцесса? – вдруг слабым, но безумно родным и привычно насмешливым тоном спросил он. – Погоди с прощанием, я хочу еще задержаться на этом свете. Не ожидал, что моя шутка с мычанием перепугает тебя.
- Какой же ты негодник, Редька, не зря тебя так дразнили; а я чуть с ума не сошла, думала, что тебе мозги авария отшибла!….
Он коснулся ее руки, пожатие в отличие от голоса было совсем слабым. Инга вспомнила, что хотела посмотреть какого цвета у него глаза. Оказались как и у неё – зеленые. Это ее обрадовало.