Послеоперационный период проходил нормально. Чувствовалась слабость, быстро уставала, тем не менее, болей не было. Я выполняла упражнения, какие мне рекомендовала в больнице физиотерапевт и постепенно приходила в себя.
В конце февраля меня пригласили на заседание комитета института национального страхования. Речь шла о дальнейшей выплате пособия по инвалидности. Продлить? Или не платить?
На заседание комиссии я пошла вместе с мужем. Я надела серенький плащ и собственноручно вязаную бежевую шапочку. Вид был настоящей больной онкологическим заболеванием. Волосы ещё не отрасли. Шапочка прикрывала явную лысину, и это было заметно. В кабинет я зашла одна. Муж остался ждать в коридоре.
Принимали меня пожилой мужчина с длинной белой бородой и в кипе, и молодая женщина. Он немного говорил на русском, задал уйму вопросов: о самочувствии, с кем живу, когда приедет сын, где жила до переезда в Израиль. В общей сложности принимали меня около десяти минут. За это время успели просмотреть все мои справки и выписки от врачей и продлить инвалидность.
Большую роль сыграл тот фактор, что операцию мне сделали две недели назад. Чувствовала я себя достаточно бодро, но полностью прийти в себя ещё не успела. Скорее всего, сказывалось общее состояние после "химии".
Ещё через несколько дней меня пригласили на приём к хирургу, которая мне делала операцию. Она провела осмотр, осталась довольна проделанной операцией. Но у меня снова появилась проблема с лимфой. Ещё в течение недели пришлось пить антибиотики. После этого опухоль под «мышкой» намного уменьшилась.
Ровно через месяц после операции мне надо было явиться на приём к онкологу. Он долго вычитывал всю документацию по моей операции и послеоперационного периода и порадовал тем, что раковых клеток в моём организме больше нет. Но снова назначил биохимию или «биологию», как её называют в Израиле.