.
Итак, его звали Нектый. И больше всего на свете он не любил уборку. Особенно генеральную. Ведь, как известно, у некоторых даже родители погибали при генеральной уборке.
А ещё он не любил медицину и все её производные. Особенно клизмы, внутривенные и внутримышечные уколы, лечение зубов и тому подобное. И поэтому он предпочитал просто не болеть.
Жил он повсюду, где только мог и хотел. А хотел он жить отнюдь не всюду. И дело не медицине и даже не в уборках (особенно генеральных), а в том, что у него имелся вкус. Что это за штука такая, которая мешает жить где угодно, я в точности не знаю, тем более, что говорят, о ней даже спорить воспрещено, а если и упоминать, то как можно тише и лучше даже шёпотом, но всё же... В общем, всё же он у него был. Бывал. Заходил время от времени. Навещал Нектого в его трудах. Так что, судя по всему, они дружили.
А трудиться Нектому приходилось. И с этим не поспоришь – таков уж закон жизни. Впрочем, он любил трудиться. Особенно над тем, что выбирал и вкус. Так что труд тогда делался уже не трудом, а приятной прогулкой, увлекательным путешествием, таинственным событием, о котором они, если и рассказывали, то предпочитали выражаться несколько туманно и даже запутанно – должно быть, хотели оставить заповедные те места живыми. Потому как стоит лишь рассказать, так сказать, начертить карту, как тут же... эти места меняют своё пребывание.
Да. И вместо заповедности обретается в прежде тайном и укромном обыденное, песочное, рассыпающееся даже от лёгкого прикосновения.
Так он и жил – словно чудаковатый человек, пытающийся перейти реку не по мосту, новому и хорошему, а шагая или даже прыгая по остаткам свай старого и уже почти не существующего... Но он шёл тогда словно по воздуху. И это было поистине – путешествием. Разве же это чудачество? Ну, а если и так, то вкус его благословлял чудачество и, насколько я помню, он ни разу, даже если и падал с этих неравных друг другу свай в воду, не огорчался. Ведь это было частью приключения. Тем более, что река в том месте была неглубокой и всякий желающий мог, закатав штаны, перейти её вброд. Кстати, на том месте всегда были прекрасные пескари!
Январь 2017.