Чёрт знает, что можно было ожидать от затеи с Кузнецким мостом. Но, как ни странно, расчёт мой оказался верен. Расскажу по порядку.
Жена выполнила всё, как я просил. В вестибюле приёмной один из бойцов охраны, с усмешкой, как ей показалось, велел ей сдать рукопись в окошко.
Я ждал спокойно. Неделя прошла – тишина; значит, или выбросили без последствий для меня, или читают.
Сейчас точно не помню, но кажется, что через месяц вдруг пришёл ко мне «человек в штатском» - старший лейтенант КГБ Корнев. Сразу было заметно, что вид у него был, как у побитой собаки. Да и тон разговора стал уважительным, а не хозяйским.
Мы беседовали в той же маленькой комнате, но там уже было тепло.
Он сразу выложил мне мою рукопись и взял быка за рога:
- Ну, как же Вы так… Через нашу голову…
Я молчал, изображая удивление и непонимание. Выдержав паузу, сказал:
- Кстати, я звонил Вам по тому номеру, что дали. Мне твёрдо ответили: такого здесь нет.
- Как!? – удивился, но не усомнился Корнев. – В нашей комнате я один Володя!
- Ну, не знаю; больше я, конечно, звонить не стал.
Видимо, гэбист подумал, что я звонил спрашивать его разрешения; тем лучше. Во всяком случае, об «а не могли бы Вы нам помочь» уже и речи не было. Но цель прихода его всплыла:
- А не могли бы Вы нам эту рукопись… подарить?
Я чуть изобразил, что жалко расставаться с «книжкой», но написал на обратной стороне обложки: «Передаю рукопись в дар Приморскому краевому Управлению КГБ». И расписался.
Ну как можно было отказать такому учреждению? Я ведь и Корневу не так давно не отказал «попробовать помочь». Нельзя тигру отказывать – он зверь нервный.
Да за месяц гэбисты могли скопировать на ксероксе всю рукопись, а не только важные фрагменты.
Всё-таки я с надрывом в голосе, демонстрируя полную искренность, сказал:
- Это – единственный экземпляр…
Вроде бы такая заява успокоила Корнева; ну, по крайней мере, обрадовала. В ответ и он не удержался: показал мне последнюю строчку про «родственников в США», покачал головой и прошептал:
- Вот этого бы … не следовало бы…
Я опасался, что он разгадает: получил авторскую копию. Ведь страницы практически не помятые, ошибок и правок нет, слишком гладкий текст.
Но он промолчал: поверил в то, чего хотел. Глаза «побитой собаки» слегка потеплели, рукопись быстро исчезла в его «дипломате».
На этом мы и расстались. Больше я его никогда не видел; а он меня – не знаю. Возможно, игрался он до подполковника, среди «врагов народа» и шпионов.
А я вздохнул с большим облегчением: моя игра с тигром закончилась. Без потерь, как ни странно…