(рассказ)
О том, что Кямал муэллим тяжело болен, мне сообщил его сын Фуад. Позвонив мне, попросил: «Отец совсем плох. Может, выберете время навестите его? Он каждый день спрашивает у мамы - интересно, мой друг Гази знает, что я болен?»
Мы с Кямалом дружили уже 30 лет. Делили с ним радость и беду, всегда помогали друг другу в трудные дни. Узнав, что он тяжело болен, я очень расстроился и, едва дождавшись утра, отправился в Баку. Кямал жил в Хырдалане. В былые дни я частенько наведывался к нему. Но со временем, как это часто бывает, работа и домашние заботы стали отнимать всё больше времени, и мы стали видеться гораздо реже…
Войдя в комнату, я увидел друга лежащим в постели. Он пристально смотрел на дверь, словно давно ждал меня. Подойдя к постели больного, я протянул ему руку. Кямал схватил меня своими дрожащими, исхудавшими руками, посиневшими от с выступивших на них вен и глазами дал знак сесть рядом. Потом хриплым голосом прошептал:
- Как хорошо, что ты пришел, Кямал… Как ты?
Слезы навернулись на глаза, горький ком подкатил к горлу, и я не смог вымолвить ни слова. Только кивнул головой – мол, всё хорошо.
Он всё ещё крепко сжимал мою руку. Как будто боялся, что, если отпустит её, я птицей улечу от него, и он больше никогда не увидит меня. Или, быть может, так он пытался создать видимость того, что вполне здоров. Ведь мы были близкими друзьям, и он не хотел бы причинить мне боль.
Глаза Кямала были какими-то безжизненно-мутными и усталыми. Бледное лицо приобрело пепельный оттенок. Горькая мысль молнией пронзила мозг – нет, мой друг не оправится от этой болезни. Опустив голову, не в силах взглянуть больному прямо в глаза, я тяжело вздохнул.
Сидя на краю постели, я украдкой поглядывал на него. Когда наши взгляды встречались, где-то глубоко в глазах друга я видел угасающий луч света. Он напоминал мерцающую в ночном небе звезду. Этот лучик был похож маячащий вдали мираж, рожденный отчаянной надеждой умирающего человека, который из последних сил цепляется за жизнь. Его последней надеждой…
Все члены семьи молча сидели в комнате больного. В воздухе повисла гнетущая тишина, взгляды родных были устремлены на нас двоих. Я отдавал себе отчет в том, что Кямал неизлечим. Наверняка, родные тоже понимали это.
Фуад присел рядом, положив руку мне плечо. Зная, что у отца нет друга, чем я, он словно ждал от меня утешения. Он был старшим сыном Кямала и, наверняка, врачи сказали ему правду о состоянии отца.
Нушаба, жена Кямала, сидела чуть поодаль, немигающими глазами вглядываясь в лицо мужа. Конечно, ей было тяжелее всех. Уход за таким больным – нешуточное дело.
Все словно давно ждали моего прихода и, устремив взгляды на меня, ловили каждое мое слово. Как-будто я был способен что-то изменить, вылечить друга, поставить его на ноги… Словно в моих силах было вернуть им прежнюю, счастливую жизнь
Я хорошо понимал их – кто не знает, каково это, когда болеет близкий человек… В такие дни любое ободряющее слово как бальзам на душу.
Гнетущую тишину нарушил хриплый голос Кямала:
- Ну что, брат! Вот и пришел мой конец. Значит, отпущено мне ровно столько…
Я провел ладонью по его седым, поредевшим волосам:
- Не говори глупостей! Слава Аллаху, ты - в полном порядке!
Он тихонько засмеялся:
- Может, скажешь ещё, пойдем завтра на стадион, мяч погоняем, в футбол поиграем?!
- Правду говорю – ты в полном порядке. Машаллах, ничего особенного, слегка приболел – вот и всё. Не в первый раз ведь болеешь? – попытался я утешить друга.
- Нет, Гази, эта болезнь не такая… Это, чёрт бы его побрал, рак. Видишь, я уже и дышать не могу. Опухоль разрослась и встала у самого горла – он глазами показал на тяжело вздымающуюся грудь. – А ты говоришь, что я в порядке, скоро поправлюсь.
Младшая дочь Кямала разрыдалась. Я почувствовал неловкость. Самое трудное в жизни, наверное, это искать выход из безвыходной ситуации.
Почувствовав моё смятение, Кямал крепко сжал мою руку:
- Не падай духом… Ты ведь сильный человек. А я… сегодня есть, завтра меня не будет. Так уж устроена жизнь. Не я первый, не я последний. Я умру, а завтра родится новый человек. Кто-то уходит, кто-то приходит в этот бренный мир…
Вдруг, независимо от себя, я закричал:
- Ты не умрёшь, Кямал!..
Это было так неожиданно, мои слова прозвучали так искренне и уверенно, что вся родня Кямала разом повернулась и уставилась на меня. Почувствовав на себе взгляды этих людей, я вздрогнул. Словно в глубине направленных на меня вопрошающих взглядов таилась мольба, устоять перед которой было не в моих силах. И я уверенно повторил:
- Да, сущая правда… Он не умрёт и проживёт ещё очень долго!..
Кямал горько усмехнулся:
- Понимаешь, у меня рак, дни мои сочтены. Врач так и сказал сыну – не мучайте его, не беспокойте. Пусть напоследок делает всё, что хочет.
- Врач ошибается! Ты будешь жить, ты еще долго будешь жить, - упрямо повторял я.
- Да откуда тебе-то знать? – прошептал Кямал.
Я не знал ответа на этот вопрос... Как ободрить друга, какие слова утешения придумать?! В глазах Кямала, вопрошавших меня, таилось столько мольбы, столько наивной надежды, словно не архангел смерти, а я, его друг пришёл забрать его душу.
В глубине души я обратился к Всевышнему с мольбой подсказать такой ответ, который бы помог мне выкрутиться из неловкой ситуации и утешить друга. И, наверное, Аллах услышал мою молитву, послав мне единственно возможный ответ:
- Кямал, я правду говорю. Ты не умрёшь. Клянусь, не умрёшь, поверь мне, - сказал я, похлопав друга по плечу.
Он горько усмехнулся, отводя глаза:
- Откуда тебе это знать?! Почему?! Ответь, и я поверю тебе.
Я резко выдохнул воздух из груди:
- Да потому… потому что плохие люди живут долго, они не умирают!
Мои слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Родные Кямала, ошеломленные моим ответом, удивленно переглянулись. На несколько секунд в комнате повисла напряженная тишина. А потом… раздался тихий, хриплый смех. Это смеялся мой друг. Вслед за мужем рассмеялась Нушаба, затем к весёлому хору присоединился и звонкий смех детей. В прежде мертвецки-тихой комнате теперь раздавался громкий хохот.
Лишь один я смущенно молчал, радуясь тому, что своей невинной ложью хоть немного утешил этих людей, подарив им несколько минут радости...
Потом рассмеялся и я. Вытирая выступившие от хохота слезы, я повторял:
- Сущая правда! Вы когда-нибудь видели, чтобы плохой человек так быстро умер?
Как ни странно, но я был уверен, что в эти минуты каждый из нас думал лишь об одном – лучше бы Кямал действительно был плохим человеком!
А может, и сам Кямал думал об этом. Возможно, он даже пытался вспомнить зло, когда-нибудь причиненное им другим людям. Но тщетно…
Я остался в доме друга на два дня. Ему стало немного лучше, появился аппетит, поднялось настроение. Он подолгу разговаривал с родными, шутил, смеялся.
Я засобирался в обратную дорогу, домой. Прощаясь, Кямал шутливо спросил:
- Гази, ты уверен, что смерть мне не грозит?! Что я - Кощей Бессмертный?
- Да, на все сто процентов. Выбрось мрачные мысли из головы. Ты же не хороший человек, которого Господь спешит забрать к себе. Плохие ему не нужны, будь спокоен!
Наш шутливый диалог рассмешил всех.
Я вернулся домой, а через три дня, посреди ночи раздался тревожный звонок. Это был Фуад, сын Кямала.
- Дядя Гази, папа умер – с плачем сообщил он
Не в силах сдержать слез, я разрыдался. Затем в утешение сказал лишь несколько слов:
- Крепись, сынок… Ты ведь знал, что хорошие люди долго не живут.
Перевод Лейлы Кадырзаде