Автобус привез нас в село точно по расписанию, несмотря на то, что охал, пыхтел и стонал, словно сердечник, который поднимается на 9 этаж без лифта. Приехали мы, значит, в РАЙком. Здание обнесено забором, без стука и блата не войдешь, ворота стоят такие приличные. И нам бы пройти, но одна оказина-закрыты ворота. Ну наша бригада не отчаялась- ведь сказали нам на распределении, что примут-значит примут. Здесь всегда все четко. Побросали на землю рюкзаки, закурили и сделали привал, так сказать. Кто Кто водички достал, кто паштет на хлеб намазал. Прям так на рюкзаках и устроили трапезу перед райкомом.
А вокруг Райкома как будто жизни и нет. Если и был магазин рядом -то сейчас это просто будка какая-то, даже без вывески. Людей рядом тоже не наблюдалось. Может потому, что приехали мы ранёхонько.
Я походил вдоль забора. Вдруг вижу -сторож за воротами курит. Чахлый такой, видавший виды. Старец сгорбленный. Но со связкой ключей и ружьем за спиной - все, как положено. Окликнул его:
-Дядя! Открывай! К тебе приехали.
Сторож сплюнул.
-Кому дядя, а кому Петр Иванович.
Из толпы кто-то крикнул:
Прости, дядя Петя, не признали! Открывай, свои приехали.
Дядя Петя покривился: негоже, что его, Петра, щеглы городские дядей Петей зовут. Дядя Петя-петух на жёрдочке, а не сторож Райкома.
Нехотя дядя Петя подошел к нам и стал всматриваться в каждого из нас по другую сторону ворот. Не так даже всматриваться, как фиксировать, словно на фотопленку. Но ворота так и не отпер.
- С чего решили, что свои? Чего приехали? Чего надо?
Я молча протянул направление. Дядя Петя прочитал, но только ухмыльнулся:
И чего это вы, городские, такие шумные? Как приедут сюда подобие вас- одни хлопоты!
У нас один из бригады буркнул ему в ответ:
-А чего это вы, Райкомовские, такие недружелюбные? Нет бы ворота отпереть, позвать старосту, чаем напоить и пустить на постой, а вы все выспрашиваете, да выпытываете. Нехорошо!
На что Петр Иванович отрезал:
-Нет, нет, ребятишки! Все поменялось теперь! Это раньше так можно было. А сейчас...Эх, вам бы пораньше сюда, когда еще народу было хоть отбавляй... А теперь у нас карантин. Этот ковид и до нас добрался. А сейчас людей к нам мало приходит. Поэтому самим еле хватает. Финансирование сократили-живем, сами лапу сосем. Казалось бы- такое место! А вот как бывает, ребятишки. Даже здесь не все слава Богу. Вы, чтобы не простаиваться, идите по дорожке, проторенной направо и не сворачивайте. Там будет деревня ЧистилИще. В деревне работники с руками нужны. Храм там возводят Умиления-будете при храме трудниками.
-Дядя Петя, - спросил один из наших, -а может там возьмут? -И показал рукой в противоположную сторону от Райкома.
-Туда даже не пытайтесь лезть! Там шахты. Шахтеры там работают и день и ночь. Под землей, охают, ноют. Задыхаются они. Постоянно там проблемы какие-то: то задохнется кто, то земля обвалится...а начальник ихний там-сущий дьявол! Даже и не лезьте туда, ребятишки. Вы-белоручки, вам в такое место не нужно. Вам бы обратно уехать, молодые еще, да…не примут вас обратно, коль такое направление дали, - подытожил дядя Петя и закурил.
Мы подняли с земли рюкзаки и нехотя повернули по маршруту, который указал нам Петр Иванович. Но я все не мог успокоиться и смириться с тем, что нас не приняли, и спросил:
-Дядя Петь, а скажи по секрету, где сейчас мятежной душе хорошо живется, - я указал в сторону деревни ЧистилИще, потом в сторону города, откуда нас прислали, а потом и на Райком, где над крышей гордо еще реял застиранный флаг уже неизвестного нам государства, -там, там, аль пес знает где? Да еще скажи, как тут прожить, чтобы чего дурного не подцепить? Ты ведь знаешь все, я чую!
Старик поднял голову на меня и посмотрел так, что в его глазах я заметил боль и сострадание по нам.
-Да сложно сказать, сынок. По мне, так если душа не мятежная- везде человеку хорошо. А если бы так научиться жить, чтобы не досаждать никому, жить ровно и проще как-то, проще...Да ведь и не получается. Но за овраг к шахтам не ходи, не вздумай! Не твое это! Другое тебе направление дали! А там, или здесь -живи по совести, по своему внутреннему компасу-и не собьешься.
На сем откланялись мы старику и пошли по новому направлению, неизведанному ранее. По дорожке шли, да шли, то деревнями, то полями. А потом увидели маковку церкви Умиления. Стало поспокойнее, а то думали, что совсем с пути верного сошли. А что нас дальше там ждало-никто из нас не знал.