ЗАРИСОВКА ОТ моего МУРМАНСКА
Семейное общежитие ПИНРО (Полярный НИИ-институт рыболовства и океанографии имени академика Книповича) в Мурманске. Я прибыл туда в октябре 1973 года по распределению от Калининградского технического института рыбной промышленности и хозяйства (КТИРПиХ) как старший лаборант с высшим образованием (была такая должность с окладом 96 руб/мес).Меня потрясло лично, что по прилёту в Килп-ярви (обочина военного аэродрома) увидел гражданский аэропорт «Мурманск». Ведь там только унылый полубарак с кассой и часовым ожиданием рейсового «Икаруса» в сам Мурманск, а это ещё около двух часов вокруг Кольского залива. Реальность живая. Непонятные ощущения при пересечении унылых сопок и таких же окрестных пятиэтажек среди сопок и распадков. Сосед по сиденью, пожилой ураинец, обозрев кладбище у Колы , спросил меня — а что это «моглицы?». Я ответил - «ДА», он замолчал.
Обживаемся с женой в проходной комнате первого этажа этого местообиталища. Само общежитие занимало один из подьездов простой советской пятиэтажки среди таких же серых жилых корпусов. Вблизи был гастроном на кольце улицы Гаджиева и относительно рядом, такой же стандартный двухэтажный советский магазин (внизу продмаг, на втором этаже - промтовары) на развилке Роста-Североморск. Частных ларьков ещё не было.
Двух - трёхкомнатные квартиры были плотно заселены (по-комнатно) в основном молодым научным плавсоставом научно - исследовательского флота этого заведения. Такими же были АтлантНИРО, Аз-Чер-НИРО, прочие Касп-НИРО и ТИНРО. Эти конторы МРХ СССР отличались (в профиль) небольшими нюансами только в спектре местных спиртных напитков и закусок от трудовых коллективов на официальных конференциях, отчётах и частных пъянках по завершению отчётов и проверок.
Эффект и послевкусие наших послерейсовых отчётов/пъянок был идентичный везде и повсеместно...
Кстати, морской народ привозил из рейсов суперзакуски из редких рыб - лосося, белокорого палтуса, пёстрой зубатки и креветок), хотя их вывоз с территории Мурманского морского рыбного порта при бдительной милиции был весьма сопряжён с лишением профессии при выносе рыбопродукции с этой зоны. Мой гидролог Гена Шатохин попух на том , что в заднем кармане его фирменных джинсов «LEWIS” от Санта-Краус -де- Тенерифе на второй день прихода, «вологодский» - т.е самый тупой мент (в Калининграде этим идеалом служат белорусы), нащупал засушенного морского окушка (для пивка), про который Гена вчера прочно забыл, ибо уже был возбуждён твердью под ногами, где не качает.
Потом отписывались долго через бумаги от дирекции. Отбили его рейсовую премию и визу,
а ведь КГБ легко лишил бы его морской профессии из-за такой ерунды.
Время было такое...
Небольщие научные группы судов типа РТ, СРТ, СРТР, и СРТМ обычно сразу на местах общаги буйно праздновали приходы из своих 2-3-х месячных рейсов в Баренцуху и смежные моря, естественно.
Визированных (т.е заходивших в инпорты) судов были буквально единицы.
Лично я за три морских года заходил всего по одному разу в Акурейри (Исландия), Тромсё и Хаммерфест (Норвегия).
Меня это угнетало, ибо мои однокурсники уже заходили в Сент-Джонс, Галифакс и даже французский Сен - Пьер на американской стороне.
В Соединённом Королевстве для них это были Плимут, Абердин, Фалмут, реже Бристоль, Глазго, Питерсхед и Шетландские острова.
Не говорю ужо о Канарских островах и африканских портах, Кубе и Аргентине.
А мои заходы в Териберку, Тюва-губу, Бугрино (Колгуев) - даже не смешно. Ибо это просто неоплачиваемая безвизовая глупость. Тьфу..
И вот сидим мы плотной компанией 5-7 человек в комнате двоих вернувшихся вчера вечером (ихтиолога и гидролога) с научно-исследовательского СРТ - 0016 «Вычегда», под сырки «Дружба», ветчинно-рубленную колбасу по 2:40, хлеб и размышляем под креплёное вино «Рубин» и водочку о смысле жизни и обстакановке в мире.
У кого-то из народа «вылупилась» полутрезвая мысль: «Вот- тут -вот Израиль побил арабов в очередной войне, надо разобраться подетально в этом вопросе».
Сказано нами для нас и будет сделано нами.
Итак, меня коллектив посылает к египетскому аспиранту - гидрохимику А. Хосни со второго этажа из одиночной комнаты.
Сергей Р. идёт приглашать бакинского инженерия Бассеншпиллера (якобы биолога) на саммит для животрепещущего обсуждения всех еврейско-арабских кризисов.
Хосни долго упирался, но пришёл со мной, завёрнутый в несколько халатов и куфий.
Кстати, окно в его комнатушке было забито двумя одеялами. У нас он сидел, покашливая. Испил немного коньячку с нами и тихо слинял через полчасика без комментариев.
Приведённого Сергеем еврея мы выгнали через полтора часа, ибо надоел беспрерывными разговорами о всём и ни о чём, сожрал всю нашу закусь, допил всё, что оставалось.
Разговорить этих двух особей на тему войны нам так и не удалось.
А ведь глубокая наша мысль (в стиле и духе Венички Ерофеева) об обсуждении очередной арабо-израильской войнушки осенью 1973, так и была не реализована даже в масштабе мурманского общежития.
В последствии Бассеншпиллер через годик отбыл с двумя детьми в эмиграцию в США.
Каирец Хосни загрузив контейнер советской бытовой техникой (холодильник, стиралка, газплита и прочие мясорубки с вентиляторами и утюгами) после защиты диссертации отбыл на берега Нила в свой университет.
Воюют уже много тысячелетий эти семитские племена и их потомки за «своё дело».
Евреи вынуждены защищать свою страну от т. н. палестинских «патриотов», проплаченных за счёт нефти и газа от всяко-разных источников. Так и есть.