В конце семьдесят седьмого, я поступил в московскую аспирантуру. Год выдался насыщенным. Начинался он с зимней сессии кишиневского гидрофака. Сразу после экзаменов, которые сдал на высшие баллы, началась подготовка к «Научному коммунизму».
Во всех советских университетах и институтах, его сдавали , как государственный экзамен, то есть, главнейший. Страна должна была быть уверенной, что выпускает настоящего советского специалиста, подкованного по полной программе.
Чтобы он или она несли в массы все марксистско- ленинское. Не прошел этот экзамен, значит не достоин высокого звания специалиста в любой отрасли. Запугали. Здорово запугали. Все старались готовиться по полной. «Старики» - та часть курса, что пришла к нам уже после службы в армии, активно писала бесконечные «Шпоры».
Изготовление шпаргалок, их уровень, к пятому курсу стали глубоко профессиональными. Широко применялось разделение труда. Все, кто пользовался шпаргалками , уже хорошо знали счастливых обладателей прекрасного почерка и способностей усердного изготовления.
Были на нашем курсе « звёзды», которые даже конспекты лекций умудрялись писать настоящим « гостовским» шрифтом, где высота и ширина каждой буквы лимитировались с точностью до долей миллиметра.
Организованные бригады профи разделяли все вопросы к экзаменам на небольшие количества, например, по пять вопросов на одного пишущего, и снабжали ими наши академические группы.
Во время каждой из сессий, производство и использование шпор все совершенствовалось и улучшалось, обрастая кучей легенд. Особым мастерством саморекламы и высоких достижений в этой тонкой, рискованной отрасли обладал Боря Турков. Мы учились с ним в одной группе.
Во время грандиозных пьянок, которые закатывались, сразу, после окончания каждого экзаменационного периода, он рассказывал, как, в очередной раз, ему удалось успешно «содрать» тяжеленный вопрос и сдать все экзамены на стипендию.
Боря приехал из Донецка - края отчаянных шахтеров. Он мог выпить литр водки и в этом блаженном состоянии блестяще начертить непростую конструкцию. Не пользуясь рейсшиной , от руки, Боря проводил рамки всего листа 24-го формата с точностью до миллиметра.
Плюс ко всему, он был непревзойденным рассказчиком. Азарт и незаурядные артистические способности заставляли слушать до дюжины приключенческих историй кряду. Затаив дыхание, ему внимали даже прожженные насквозь мошенники с обветшалыми студенческими билетами, протертыми до дыр
За время пятилетней учебы, мы сдали около полусотни экзаменов и множество зачетов. Если бы записывали все трюки, которыми воспользовался Боря, то собрание сочинений в десяток томов, стало бы бесценным пособием для всех тех, кто не желал загружать голову излишком информации.
Зато, какая кладезь психологически выверенных технологий, настоящих секретных шпионских комбинаций и подлинно шекспировского накала страстей.
Операция «Ы» и другие приключения Шурика меркли на фоне блестящих виртуозных способов облапошивания. Даже той части доцентов и профессуры, которые «обманываться» были совсем уж не рады.
Бывший пограничник времен НКВД , который преподавал и принимал у нас экзамен по « Научному коммунизму», обманываться обожал. Начиная с сути самого предмета и заканчивая массовым коллективным беспардонным «сдиранием» информации, которое он милостиво допустил. Причём, вопреки всем угрозам, которые оказались хитроумно запущенной дезинформацией. Наша первая группа, впрочем, как и все остальные, сдала госэкзамен великолепно. Оценки зашкаливали.
Во время попойки по случаю успешной сдачи, Боря ронял скупые мужские слезы.
- Зачем? Зачем, я наготовил столько шпор? И каких шпор?! Я тому козлу-заочнику, что сказал о слежке за каждым движением на том экзамене, яйца оторву.
Из своего магического « счастливого» пиджака, оборудованного полудюжиной запасных карманов, Боря стал, как фокусник, ловко вытягивать бесконечные аккуратные записи. Они были сложены гармошкой. Через пару минут, вся комната, праздничный стол, пол и кровати покрылись лентами, которые были выброшены нашим великим записным Факиром, оскорбленным в своих лучших чувствах.
- Зачем столько работы было делать, когда любой фраер проносил на экзамен портфель с учебниками и открыто пользовался?
- Не расстраивайся, дорогой!- я протянул Боре полный стакан водки. Коньяка он, как все настоящие донецкие, не пил. - Не огорчайся! Ты еще сдашь по шпорам там, где списать не сможет никто
- Не говори, Миля! Все кончено. Ведь этот наш экзамен последний.- Боря мелкими медленными грустными глотками опустошил весь стакан
- А в аспирантуру поступать не желаешь?,- в этот миг я заметил, как глаза нашего Факира хищно блеснули , а затем снова ярко зажглись неистовой энергией и жаждой жизни…