Живопись
Заслуженный художник России Александр КОЛОТИЛОВ:
НАДО ЛЮБИТЬ СВОЮ РОДИНУ…
Работы нашего земляка из г. Пушкино, выдающегося русского художника-пейзажиста Александра Афанасьевича Колотилова я впервые увидел несколько лет назад в Московском доме национальностей, в котором устраивала свою очередную выставку Сергиево-Посадская галерея Арт-Баzа. И сразу бросилось в глаза, что его картины выделяются на фоне прочих каким-то особым широким мазком и ярким, неповторимо энергичным колоритом, напоминающим мастеров импрессионизма. Их ни с кем нельзя было спутать. И уже тогда я подумал, что нужно обязательно с ним встретиться и поговорить, чтобы этот материал обязательно вошел в мою новую книгу о художниках Сергиева Посада.
Но… тяжелая болезнь художника, затем безвыставочная пандемия долго не давали осуществить этот план. И вот, наконец, на открытии персональной выставки Александра Афанасьевича в сентябре 2021 года в галерее Арт-Баzа мне (при содействии директора галереи Валерия Яжука) удалось с ним побеседовать, хотя чувствовал он себя неважно, был бледен и с трудом передвигался даже с тростью. Говорить ему тоже было трудно, поэтому некоторые его ответы я сопроводил для большей ясности ссылками к другим материалам, изложенным в свободном доступе в Интернете…
От тюрьмы и от сумы…
- Александр Афанасьевич, я читал, что вы родились в тюрьме…
Я понимал, что мой вопрос может быть ему неприятен, но факт есть факт: так распорядилась с ним жизнь…
Да, он родился в 1946 году в тюрьме. Его мать, у которой уже было двое детей, в голодное послевоенное время украла на фабрике конфеты. За это ее посадили в тюрьму. Вот там и появился на свет ее младший сын, от которого она отказалась...
Так начались скитания маленького Саши по детским домам, последним из которых стал Пушкинский дом ребенка, о котором Александр Афанасьевич вспоминает с большой теплотой. Здесь он проведет долгие годы, здесь будет выковываться его характер и его талант…
- А какое место рождения стоит у вас в паспорте?
- Москва!
- Ну и, слава Богу.
- Всегда стояла Москва.
- И, слава Богу, что вы, хотя и были в тюрьме, но не политический (в смысле – узник совести - так я решил слегка «взбодрить» немного ушедшего в себя собеседника),
- Нет-нет! Ну, какая политика?! (принял мой вопрос за чистую монету Александр Афанасьевич). Меня, как ни странно, власть обласкала. Потом…
(«О детском доме хочу сказать, что это такое тепло было. Да, мы дикари были, дрались. У нас были старшие, были младшие, кого можно было тыкать. Это была маленькая, дикая страна. Но мы очень любили преподавателей и воспитателей. До сих пор в памяти остались их имена: Наталья Калмыкова и Анна Дымникова.» - Из воспоминаний).
- А как вы захотели стать художником? Как попали в профессию?
- Это когда я попал в детский дом. В Пушкино. И здесь моим первым учителем и проводником в мир живописи стал мой преподаватель Пушкинской детской художественной школы Сергей Семенович Рубцов. Мой любимый, второй папа. Говорю о нем со слезами на глазах, настолько я его любил…
(Сергей Семенович Рубцов (1938 – 2012) - один из основателей Пушкинской детской художественной школы. Был её директором с 1976 по 2008 год. Заслуженный работник культуры РФ, член Союза художников России. Работал в станковой и книжной графике, станковой живописи. Ведущая тема творчества – история Древней Руси. Основными работами в книжной графике являются иллюстрации к «Слову о полку Игореве» под ред. Д.С. Лихачева, П. Ткаченко «Слава Игоревой рати», «Рассказы начальной русской летописи», «Рассказы русских летописей XII-XIV вв.» - из Интернета).
Он меня и воспитывал, потому что я был никто, говнюк! – бегаем, деремся в детском доме как придурки! И вот когда он у нас появился в школе (он преподавал рисунок) – благородный, чистый, интеллигентный. Это был пример.
- И он вас выделил как-то в общей массе учеников?
- Он меня всегда выделял. А я и сам выделялся, потому что я просто его любил. Бывает такая щенячья любовь, когда тебя преподаватель или воспитатель любит, выделяет, - и ты за ним бегаешь как собачка…
- А талант – он от природы, от матери? Или это от образования, то есть, это приобретенное?
- Я думаю, что это приобретенное.
- И вы решили, что будете художником…
- Я не решал. Мне ХОТЕЛОСЬ. Потому что это как судьба. Она тебя ведет, ведет, ведет. И привела вот в это. Хотя учился я в школе по другим предметам не очень. Любимые были – рисование, история и уроки труда…
(«Я был двоечником, восемь классов окончил. Два года в одном классе сидел. Как приятно мне, академику, это говорить!» – вспоминал Александр Афанасьевич).
Жажда рисовать
- А затем было Абрамцевское училище…
- Да, это был 1963 год. Вот здесь, в училище, я всегда очень хорошо учился. Что касалось предметов скульптуры, рисунка, живописи – это всегда пятерки. Если не получал пятерку – сам не свой ходил. Вот такая у меня была ревность к учебе. И я все впитывал, впитывал: а я так смогу?! У меня была ЖАЖДА рисовать, рисовать! Наверно, это как с неба что ли: рисуй!
- А с чего начинается художник? С того, что начинает копировать работы старых мастеров, подражать? Или сразу начинается что-то свое?
- Для своего я был еще глуповат. Честно скажу, бестолковый был. А потом, когда стало получаться что-то такое, Сергей Семенович стал мне говорить: «Да, Саша, молодец!»
А когда меня не выделяли, я сильно обижался. И это, как ни странно, помогало мне расти над собой. А в Абрамцевском училище была поразительная атмосфера, там, рядом со мной такие гиганты учились – тот же Юра Хмелевской (Заслуженный художник России, скульптор, живущий в г. Хотьково. Статья о нем будет ниже в этой книге – прим. автора). Я ходил, рот разевал и все на них смотрел. И вот там тогда и начало что-то во мне включаться: а я ведь тоже так могу. Хотя, честно скажу, я и не думал, что из меня что-то путное получится, что со мной произойдет что-то большое и важное. Потому что - детдом, тебя кормили, поили, по морде давали – все было. А потом вдруг все изменилось…
- А как поступили в Строгановское училище?
- Не сразу. Я чувствовал, что не дотягиваю до их уровня. Но желание доказывать, все время доказывать во мне жило. И тут мне помогла армия. Там меня использовали по назначению – все два года я только рисовал. А потом уже была учеба в Строгановском училище…
(«Я всегда хотел учиться в живописных мастерских, но не мог попасть в институт в силу того, что многого не умел, да и не было родителей, которые бы «отвели за ручку». Была художественная школа при Суриковском художественном училище – но где мне туда! Там москвичи, все богатые, дети генералов, адмиралов, академиков…
Но очень часто те, кто получил образование на конкретных шедеврах, не умеют видеть важных вещей вокруг себя. У меня не было этого ограничивающего «коридора». Я попал в Абрамцевское художественно-промышленное училище и только спустя несколько лет - в Строгановское училище. Живопись приходилось осваивать практически самому. Что такое два часа живописи в неделю?! Но как только выдавалось свободное время, бежал рисовать…» – Из воспоминаний).
«Сарайизм»
- Александр Афанасьевич, ваши коллеги художники, подкалывают вас любя, называя певцом русской деревни в стиле «сарайизм» – от слова «сарай».
- «Сарайизм» - да, да (смеется).
- Я-то сначала тоже смеялся, а потом посмотрел: одна ваша картина называется «Сарай», затем другая, и понял, что в этом правда. Вы на самом деле певец уходящей русской деревенской натуры…
- Да, сермяжная правда.
- А почему именно тема русской деревни вас заинтересовала?
- А потому что она у меня получалась. Только из-за этого. А потом постепенно, постепенно, когда ты имеешь уже какой-то успех, какое-то признание, она уже в меня как-то вросла. И поэтому я эти сараи могу писать чуть ли не каждый день.
- Я тут читал книжку искусствоведа Паолы Волковой, и она отмечает особый мазок кистью у французского импрессиониста Эдуарда Мане – очень мелкий, мельчайший, который позволяет делать атмосферу картины как бы размытой. Вот и у вас есть свой собственный мазок, но только не мелкий, а наоборот крупный, мужицкий, который тоже делает ваши картины особыми, неповторимыми и тоже слегка размазанными в мелких деталях. И сразу видно – это картина Колотилова. Откуда он взялся этот ваш широкий мазок? Это свое?
- Это свое. Он, этот мазок, сам родился…
- Вот дядя Слава (это я о себе) – «народный искусствовед», а и то сразу заметил своеобразный почерк художника Колотилова!
- Малявин, Кустодиев – вот эти все наши великие художники. Я у них все брал. И еще от желания доказывать, доказывать и доказывать свою индивидуальность. Хотя, в отличие от других, у меня не было никогда никакой зависти и никакого зазнайства. Я просто восторгался тем, что вижу.
- А если вы видите, что чья-то картина не выдерживает критики в творческом плане, то что?
- Я помалкиваю. Хотя нужно говорить и хорошее…
- Да, это тоже нужно, потому что это вдохновляет. Творческому человеку похвала приятна.
- Да.
- А вот если бы вас спросили, как человека, прожившего немаленькую жизнь: а что такого особенного для развития русского изобразительного искусства сделал художник Колотилов? Что бы вы ответили?
- Сохранить наше русское чудо – наше искусство. А это чудо - наше реалистическое искусство. Я, между нами говоря, не очень люблю все эти палки, елки, «Черные квадратики» и подобную хренотень (намек на Малевича – прим. автора). Но говорят, что это здорово, он великий. Как бы... Но кричать с каждого забора об этом я не стану. Зачем?!
- Есть и среди современного искусства достойные художники, кроме тех, кто наматывает на стене проволоку и называет это новаторством за 300 тысяч рублей (а я называю это Клубом Веселых и Находчивых), но и реалистического искусства никто не отменял.
- Никто. И превзойти его невозможно!
- Но разные современные теоретики говорят нам, что мир развивается, идет уже четвертая техническая революция. Прогресс не остановить. А у вас, реалистов, все те же холсты и масляные краски. Вы отстали от жизни. И что вы им ответите? Не умрет ли реалистическое искусство?
- Ни в коем случае!
- А почему?
- А потому что каждый художник – это ЯВЛЕНИЕ! И одну и ту же красочку один так кладет, а другой – иначе, по-своему. И все этим восхищаются, потому что ЧУВСТВУЮТ.
- А народ, который все это видит и чувствует, люди, молодежь подрастающая, - их кто-то приучает смотреть, разбираться, чувствовать, наконец?
- К сожалению, мало. И это очень плохо. Вот иногда идешь и вдруг видишь: торчит какой-то пенек. Смотришь и с ума сходишь, потому что цветовая гамма удивительная, свет солнечный, трава. И красок-то особо умных тут не надо. А красота! И вот к этому я себя как-то приучил. Да и опыт когда, я их столько написал таких...
Об истоках
(«Я был во многих странах: в Америке, Китае, Франции, Германии, Бельгии, Англии... Там проводил выставки, бывал в стольких музеях. Европейские страны – колыбель искусства! Когда был в Лувре, чуть не плакал – вокруг такое великое мастерство. Был в Ватикане, своими глазами видел скульптуру, которой 2 тысячи лет, – «Лаокоон и его сыновья». Это волшебство!
Эталоном в искусстве всегда будут величайшие художники мира. Но я живу на своей любимой Родине, и для меня кумиры – художники-передвижники Валентин Серов и Константин Коровин, символист Михаил Врубель, соцреалисты Александр Герасимов и Аркадий Пластов.
Но мне не нужно быть Коровиным – один Коровин уже есть. Я не знаю, как сложился мой индивидуальный почерк, но думаю, что это, конечно, от Бога…» - вспоминал Александр Афанасьевич).
Своей жизнью я доволен
- И вы писали не только в России…
- В одной только Америке я тысячу работ написал, да ни хрена не заплатили…
- Обманули?!
- Поимели! Капитально поимели...
- Поэтому, Александр Афанасьевич, мы их и не любим – этих «толерантных», но вороватых америкосов!
- Да. Но я не жалею…
(«Американцы меня научили работать. Я туда совершенно случайно попал: 1990-1991 годы, продал две картины, купил билет в Америку. Отправились в США пять человек, все художники. Там начал работать вместе с местными специалистами в области искусства. А обратно – все, они нас в такие тиски взяли. Жили мы там, а они все считали, примеряли – как, что, сколько будет стоить. Потом, к сожалению, ребята-художники не все приличные были. Есть такая особенность: когда люди попадают за границу не в качестве туристов, они очень дружно начинают ругать Родину. Это настолько мерзко и отвратительно, что я сказал: нет, ребята, нам не по пути. Очень поразило то, что эти художники сразу взялись за дело, чтобы получить гринкарту. Меня спрашивают: «А ты чего, ненормальный?» Я говорю: «Я Родину люблю!» Не хочу противопоставлять им себя, но я, как говорится, тяжелый случай» - из воспоминаний).
- А вот на Родине вас привечают! Ценят и уважают.
- Чем очень горжусь.
- И выставки ваши персональные – одна за одной. Только что в Абрамцевском музее-заповеднике (в Хотьковском филиале) прошла; теперь здесь, в галерее Арт-Баzа, в Сергиевом Посаде, открывается. Вниманием вы не обделены. И народу сегодня на открытие вашей выставки пришло столько много, как давно не было. Настоящее искусство народ понимает, ценит и любит…
- Честно скажу, люди меня любят, и я очень этим горжусь. Очень горжусь. Потому что искусство принадлежит народу.
- А вот на эту тему тоже можно спросить. Я часто слышу, как ваши коллеги говорят, что искусство – оно для элиты, для тех, кто может купить. А у народа денег нет. И вообще в искусстве разбираются всего пять процентов населения. Все. Тупик. Так для народа искусство или для богатых?
- Я все-таки думаю, что для народа. Потому что богатые – это говно. Они ни хрена в искусстве не понимают. И им искусство - семечки, оно им не очень интересно…
- А народ, хотя и не может что-то купить, зато может прийти в музей или на выставку.
- Конечно! И когда видишь эти восхищенные глаза, - это дорогого стоит…
Положи нужную красочку в нужное место…
- И еще в нужное время – и останется слепок эпохи…
- А моя любовь к этой старине, к русским деревням – она как-то сложилась, потому что я воспитывался во многом в деревенских условиях. И чувство этой русскости – оно само родилось, я могу это делать – и все…
- Уйдет когда-нибудь художник Колотилов (дай Бог вам еще долгих лет жизни), а картины останутся. И все буду говорить: да, вот такими были русские деревни…
- Да.
- То есть след на Земле – это очень важно…
- Абсолютно. Надо любить свою Родину. А не ходить и охаивать ее. Ты покажи, что это красота. Чего плеваться-то?!
- Родина тебя родила, воспитала…
- Да. Причем не в самых лучших для себя условиях. А я скажу, что и не жалею, что я детдомовец. Я счастлив. А Родина мне потихонечку, со временем все подарила. Заслуженный художник, академик – все это тоже от нее…
- То есть, если спросить Александра Афанасьевича: а вы довольны своей прожитой жизнью? То…
- Я отвечу: очень. И я люблю свою прожитую жизнь. Я творил, я чего-то делал, я кого-то учил – это же чудо. И меня учили, и меня любили. Все было ЧЕСТНО…
Вячеслав СУХАНОВ
(Специально для этой книги.
В тексте использованы материалы
свободного доступа Интернета с сайта riamo.ru)
2021
Биографическая справка
Александр Афанасьевич Колотилов
Родился в 1946 г. в Москве.
Рано потерял родителей и воспитывался в детском доме. С детства отдавал рисованию много времени, читал книги о русских художниках-реалистах - В. Саврасове, В. Поленове, И. Левитане, К. Коровине.
В 1968 окончил Абрамцевское художественно-промышленное училище, затем служил в Советской Армии.
С 1974 - преподаватель в Абрамцевском художественно-промышленном училище.
В 1977 окончил Строгановское училище.
С 1994 работал в детской художественной школе г. Пушкино.
- член Союза художников РФ,
- заслуженный художник Российской Федерации (2010),
- академик Российской Академии народного искусства (2013),
- член региональной общественной организации «Московское объединение художников Международного художественного фонда».
Обладает «живой» манерой исполнения пейзажей, в которой непосредственность восприятия натуры художником (некоторая «импрессионистичность») органично соединяется с глубоким художественным и философским осмыслением лирико-эпического характера природы Средней России, свойственным московской школе живописи. Работает в технике корпусной живописи «широкой кистью», позволяющей выявлять самоценность цвета на полотне, бережно передаёт характерные особенности изображаемого. Натюрморты отличаются жизнерадостностью и живописно-пластической, эмоциональной выразительностью, свежестью восприятия натуры.
Участвует в выставках с 1988 года. За плечами художника выставки в Англии, поездки в США, Китай, Францию, Германию, Италию, Бельгию, Хорватию, Черногорию…
Работы А.А. Колотилова хранятся в музеях и частных коллекциях в России и за рубежом.