Я проработал массажистом в районной поликлинике с 1989 по 2014 год. Почему так долго? Да потому что находится она в
соседнем доме. Долго чувствовал, что мне сильно не хватает самосознания массажиста. Оно появилось через 8 лет, когда
я сломал руку, и так сломал, что понимающие люди в один голос говорили: делать массаж я больше не смогу.
Кабинет был на нескольких массажистов, каждый работал в своей кабине, но если пациент долго одевался после массажа
(или даже не долго) и если была свободная кабина, то часто брали следующего в нее (на всех свободных кабин обычно не
было, кто первый встал, того и тапки); правда, я, опасаясь за свою спину, никогда не работал на низком столе, так что
в чужой кабине мог работать только если и там был высокий стол, либо (что чаще) если массаж делался сидя.
Массаж в поликлинике назначали из-за боли в спине или голове; нередко из-за переломов (руки чаще чем ноги); реже
инсульты, еще реже пневмонии и бронхиты. Назначали 10 процедур; в первые годы моей работы, если пациент просил, врач
обычно продлевал до 15.
На человека отводилось 20 минут (это включая раздевание и одевание, с учетом сделанной выше оговорки). Я еще в
училище заметил, что, делая все по схеме, в среднем укладываюсь в 25 минут; так что выйдя на работу, я немного
сократил схему. Постепенно, движения как бы обтачивались, и через год-два процедуры стали занимать меньше времени;
позже тенденция сменилась на противоположную: я стал что-то добавлять и массажи удлиннились. Конечно, длительность
зависела от зоны (спина, грудная клетка, поясница плюс нога - подольше, воротник, рука - поменьше), да и от габаритов
пациента.
Вечная озабоченность, как бы не выбиться из графика, портила характер: я иногда мог невежливо обругать опоздавшего
или даже вовсе его не принять. Время сдвигалось не только из-за опозданий, но и когда подряд шли большие массажи
(т.е. требующие много времени). Хорошо если накопившаяся задержка составляла 5-10 минут, но бывало и 20-30. Ведь
просидеть лишних полчаса в очереди к врачу - это полбеды, потому что к врачу приходишь один раз; а к массажисту-то
десять раз! Но обычно все выравнивалось, когда кто-то на массаж не приходил (в среднем явка составляла чуть больше
90%, но почему-то пропуски распределялись неравномерно); или на какое-то свободное время врач никого не назначил (в
разные периоды бывало, мы сами обзванивали пациентов, вызывая их из очереди, или это делала врач, опасаясь наших
злоупотреблений; бывало и при наличии большой очереди на какое-то время не удавалось вызвать никого - до одних не
удавалось дозвониться, других что-то не устраивало). Самая, пожалуй, конфликтогенная ситуация - когда пациент
опаздывает, а в коридоре уже сидит не следующий (следующего-то взять не страшно: получится, что двое просто как бы
поменялись местами), а у которого время где-то через час; я обычно все-таки такого брал, но тут приходил и
опоздавший, и следующий за ним - и что мне делать?!
В кабинете обычно играло радио; в первые годы это был трехпрограмник, позже какая-нибудь радиостанция с противными
песнями. Довольно редко мне приходилось работать одному в кабинете, и я сам мог распоряжаться, что включать. Иногда я
предлагал коллегам послушать какой-нибудь спектакль или аудиокнигу, они охотно соглашались, но на самом деле
невозможно одновременно слушать и радио (или компьютер), и пациента, и приоритет, естественно, отдается последнему.
Еще хуже радио был холодильник, работавший как трактор; только в последние годы его сменил более тихий - "приданое"
сотрудницы, перешедшей к нам из водолечебницы.
Меня несколько коробил обычай давать массажистам чаевые, но я быстро к этому привык (вспоминал лакея из "Тихого
Дона", стоявшего с тарелочкой за спиной обедавшего барина, на каковую тарелочку барин выплевывал прожеванную пищу -
из-за какой-то болезни он не мог ее глотать, питался только извлекаемыми при жевании соками; лакея поначалу чуть ли
не тошнило от отвращения, но скоро он привык, а потом стал и доедать выплюнутое). Часто дарили алкоголь. Что-то я
выпивал или передаривал, но много бутылок до сих пор стоит, причем за десятилетия спирт из них сумел испариться даже
через закрытую крышечку. Жалко: наверняка так пропало немало хорошего коньяка, ведь многие искренне хотели порадовать
помогшего им массажиста.
Положительной стороной работы в поликлинике было общение с самыми разнообразными людьми. Практически полезных или
более-менее близких знакомств за 25 лет было, наверно, штук пять, но интересных людей было очень много. Были и
иностранцы - в основном афганцы и индийцы.
Бывали яркие биографии, особенно, пожалуй, у фронтовиков. Павел Павлович закончил сельскую школу-десятилетку в 38 или
39 г. и сразу стал работать учителем. Но вскоре его призвали в армию, срок еще не окончился, как началась война, и он
провоевал все четыре года, стал офицером, закончил академию, дослужился до полковника; в конце 70-х вышел в отставку.
Когда оформлял отставку в военкомате, военком попросил: сходи в школу, а то меня ругают, что я не присылаю военруков.
Павел Павлович ответил, что у него нет желания работать военруком, но военком сказал: это не важно, ты просто сходи и
откажись - ко мне уже претензий не будет: я человека послал, а он не захотел - его право. Павел Павлович сходил в
школу - и там его уговорили. Он стал работать военруком, вскоре военную подготовку в школе отменили, и он стал
преподавать историю. И преподавал ее лет двадцать. Не думаю, чтобы он был хорошим историком, но уверен в более
важном: своим примером он на учеников, воспитываемых в основном женщинами, оказывал сильное воздействие. Как-то я ему
предложил придти ко мне в субботу (черные субботы у нас бывали обычно раз в месяц), но он сказал: не могу, буду
дежурить в школе, а то никто не хочет выходного лишаться, у всех семьи... У него болели тазобедренные суставы, и он
ходил ко мне регулярно; обычно массаж неплохо помогает при артрозах, но Павлу Павловичу, кажется, я мало смог помочь.
Последний раз он ходил ко мне лет восемнадцать назад, и встреча наша была невеселой: жена его - ей тоже было за
восемьдесят - пошла в лес и пропала, и так ее не нашли ни МЧС, ни экстрасенсы - никаких следов...