Зазеркалье 3-я глава

               
                III

                Я островитянин...



    Долго я еще стоял и смотрел в сторону, где исчезла последняя точка, которая бала недавно вертолетом.

    Я бесцельно бродил по лагерю, мистер Брендон настоял, и перед отлетом рабочие обнесли лагерь забором наподобие заборов которыми огораживали ранчо в степях или загоны для лошадей. Такого же подобия были и ворота в этот двор. Он сказал, хоть я и не видел пока крупных животных, но забор пусть будет. Наверное для самоуспокоения, хотел оградить меня от чего то. Я еще раз подумал о нем с теплотой.

   Взглянул на время, было уже 16:00, еще четыре часа до выхода на связь с мистером Брендоном. Пришла странная мысль, надо будет что-то говорить, а я ничего еще не сделал. И тут же вторая, мистер Брендон меня предупредил, что бы я отвыкал от команд и подчинения чему либо, кроме своих желаний. Я усиленно стал думать, чего же я желаю в данный момент. Наверное позвонить родителям, успокоить их, что у меня все в порядке. Я даже не совсем осознавал, что же мне хочется — их успокоить или с помощью их успокоить себя. Но такой возможности у меня не было. На связь с родителями я могу выходить только раз в неделю по каналу который мне будут предоставлять через системы мистера Брендона и только в его присутствии.

   Раз так, пойду посмотрю, что где у меня лежит. Поднялся в свой дом. С террасы бросил взгляд на лагерь. Да, все было продумано и оговорено заранее, просмотр был исключительный. Сам дом так был сделан, что не смотря на видимое изящество нехитрых конструкций, он был  своего рода крепостью. Высокие крепкие сваи не позволяли ни какому животному запросто проникнуть в дом, отличную обзорную площадку я уже отмечал. Входные двери, их было несколько, были надежными , что не вызывало ни каких сомнений. Окна первого этажа, были довольно узкими и находились на значительной высоте над уровнем смотровой площадки. Это в своем роде представляло собой вторую «линию обороны». Второй же этаж был сделан для максимального комфорта и соблюдением всех эстетических норм, если  можно так сказать. Широкие окна с подъемными рамами, доходили почти до самого пола, а вверху упирались почти в потолок. Окна были везде, и если раздвинуть шторы из тяжелого и мягкого материала, то можно было бы обозреть океан далеко до горизонта и окружающую часть острова почти на 360 градусов во все стороны.

   Таким образом, второй этаж сочетал в себе уютное жилье и вторую смотровую площадку.
   Здесь была всего одна огромная  комната. Не было необходимости делить пространство на спальни , кабинеты и залы для приема гостей. Я здесь был один. Да, спальное место роскошное, мягкий матрац, широкий и удобный. Прекрасное постельное белье, как в лучших отелях. Зона кабинета, так же обустроена чудесно. Огромный письменный стол, полки с книгами. Компьютер и много дополнительных приборов для радиосвязи, интернет связи  и видео наблюдения. Камеры были установлены в нескольких местах лагеря, которые так же позволяли обозревать все мое пространство.

   На первом этаже находилась комната напоминающая огромный сейф. При входе в неё, справа были полки с различными медикаментами, они же так же занимали и огромный холодильный шкаф. По левую сторону полки были заняты ящиками с боеприпасами. Я стоял посередине и размышлял над шутками бытия. Справа все для спасения и продления жизни, слева все для прекращения той же жизни. Парадокс.

   Здесь же, на первом этаже была кухня, ванная, аккумуляторная обеспечивающая энергией все мое жилое пространство, а так же  комната с оборудованием для радиостанции и серверная.

   В общем мистер Брендон не поскупился, все было. Я не представляю что мне может понадобиться чтобы я не смог найти здесь.

   Я выбрал себе самое удобное оружие, небольшой пистолет с полной обоймой  и запихнул во внутренний карман комбинезона. Закрыл дверь и пошел с твердым решением завтра заняться инвентаризацией всего, что приехало со мной, что бы знать что и где искать при возникновении необходимости. А сегодня, до вечера, я буду наслаждаться красотой острова. Просто займусь тем что я так люблю. Буду бродить по окрестностям и изучать местность. Я не забыл взять себе небольшой перекус и бутылку воды, и направился в направлении долины.

   В начале, решил, я изучу как можно больше пространства. В долине это получится лучше, там дальше видно., больше пространства обозревается. Я шел и рассматривал все, что попадалось на пути. Как вы понимаете, тротуаров здесь не было и иногда продвигаться среди кочек и травы , было затруднительно. Тогда я стал выбирать путь где поменьше было травы и растительности. Удалившись от лагеря на значительное расстояние, я дошел к роще огромных, старых деревьев напоминавших дубы, хотя я в этом не уверен. Форма дерева была очень похожа, и форма листьев была похожа, но структура листа была значительно толще и плотнее, да и размер листа был больше средне принятого.

   Деревья росли по одиночке, на достаточном расстоянии друг от друга, поэтому через рощу идти было приятно. Все вокруг просматривалось, не было буреломов и сорняков. В принципе, густота растений говорит о том, что природа старается сохранить популяцию, когда ей что-то грозит. Вспомнил я и улыбнулся про себя. Значит этим дубам здесь ни что не угрожает. Буреломы в лесу, так же следствие плохого эпид-окружения для деревьев, когда они поражаются короедами или каким ни будь грибком, поэтому погибают и падают, а им на замену природа старается воссоздать новые подобные экземпляры. Для этого семян растение производит больше, в земле они прорастают чаше, не успев достичь зрелого состояния вновь поражаются вредителями и вновь погибают и вновь прорастают семена их все больше и больше, природа старается сохранить популяцию. Но экземпляры все слабее и слабее. И наконец лес превращается в непроходимые заросли с завалами погибших деревьев.

   Здесь все было не так. Я шёл и видел девственную красоту леса. Я услышал какой то тихий шум и возню. Пройдя какое то расстояние в направлении шума, на опушке , среди редко стоящих, огромных деревьев, я увидел стадо животных. Это были крупные животные похожие на бизонов, но более крупных и менее обросших шерстью. Их шерсть напоминала шерсть домашней коровы. Более короткая и более гладкая. Длинного волосяного покрова внизу живота и на шее у этих животных совсем не было. Но их рога, и толстые шеи, все таки  напоминали бизонов. Я приближался поближе, что бы рассмотреть по подробнее.

   Одно из животных заметило меня, подало знак остальным коротким , звучным фырканьем. Остальные так же подняли головы и перестали жевать. Какое то время они смотрели на меня, наблюдали, но потом потеряли ко мне всякий интерес. Наверное в их глазах я не представлял опасности. Я не нападал на них, не угрожал им ничем и даже не претендовал на их пастбище. Поэтому они наверное решили, что я им не опасен и презрительно меня игнорировали, став пастись и жевать траву, как делали это до моего появления.

  Я осмелел и  все ближе и ближе приближаться к ним. Когда я подходил к какой либо особи на расстояние, при котором она считала, что я вторгся в её личное пространство, животное переставало жевать траву, поднимало голову, смотрело в мою сторону и громко, предупредительно фыркало, при этом соседи уже не обращали на меня никакого внимания. Реагировали только те к кому я приближался на непочтительное расстояние.

   Обойдя местность вокруг пасущегося стада, голов в тридцать, я направился в сторону лагеря, который уже в мыслях называл домом.
   Как часто мы называем домом, то место, которое им не является, но которое нам дает приют на какое-то время. Мой настоящий дом далеко в России, в провинциальном маленьком городке там где я вырос, где мои родители. Но я ведь называл домом и общежитие, когда учился в университете. Было очень понятно, когда ребята звонили мне по телефону и спрашивали — ты где?, я отвечал- дома, и они понимали что я в общежитии, а не у вузе, не на стадионе или в парке. Хотя «дом» мой был там где я родился и вырос, там где я оставил родителей.

   Ну вот и сейчас ловлю себя на мысли что я направляюсь домой. Я только одну ночь переночевал там, а сознание уже отмечает это место как дом.

   В лагерь я пришел ко времени выхода в эфир. И поднимаясь по ступенькам, боялся опоздать. Вдруг не справлюсь с аппаратурой или она даст сбой. Но все прошло гладко, я услышал голос мистера Брендона, он говорил как всегда спокойно и сдержано. Ну, Светлов, докладывай, чем занимался, что делал и что видел?.

   Подробно рассказал все. Немного поговорили о моем настроении, и напомнив мне об ведении записей и о том, что я в первую очередь должен сделать анализ воды всех водоемов к которым мне удастся добраться, он уведомил, первые семь дней на связь выходим каждый день в назначенное время, затем два раза в неделю, затем будем выходить на связь только два раза в месяц, дальше будет видно. Он пожелал спокойной ночи и отключился.

   Я спустился на кухню, поел в одиночестве.

   Ожидал, что вот-вот придет тоска по человечеству. Одиночество навалится своей безысходностью. Но, не дождался и лег в постель, крепко заснул, а одиночество где-то уединилось без меня.

   На следующий день, я проснулся около 10, солнце было почти в зените, жизнь вокруг била ключом. Я немного устыдился своей бездеятельности, так можно опуститься до овоща. А что, мне обеспечили полное существование без каких либо проблем. У меня безопасная крыша над головой, достаточно пищи. Можно спать и жрать три года и еще денежки будут.

   Может эксперимент и заключается в том, останусь ли я человеком в данных условиях или превращусь в потенциальное животное — поспали, пожрали. Немного разозлили эти мысли. Может мне специально сказал мистер Брендон, прислушивайся к желаниям и делай только то, что ты пожелаешь. Так вот, я буду делать, что желаю я.
   Позавтракав на  скорую руку, я отправился освежиться в прибрежных водах. Место уже было знакомое, разделся и хотел было нырнуть в воду, но подумал — зачем мочить трусы, в мокрых ходить не буду. Все равно здесь никого нет. Инстинктивно оглянулся по сторонам. Кого я хотел увидеть? Я на острове один.

   Один.

   Нагишом нырнул в воду. Приятная прохлада окутала тело. Проплыв немного в одну и другую сторону, усиленно работая руками, и получив достаточный заряд энергии, я выбрался на мостик, услужливо приготовленный при строительстве пирса для лодочной станции. Подумал, следующее путешествие должно быть по воде. Но не сейчас. Я уже наметил в голове план работ на сегодня и торопливо одевшись, пошел его исполнять.

  Усевшись в кабинете за рабочий стол, я взял в руки привезенный с собой ежедневник, который начал с того дня когда подписал контракт. Позже, когда было предложено вести дневник ежедневного отчета для мистера Брендона, я решил не отказываться от своего дневника, это будет  мой личный дневник, с моими мыслями, планами.
  Как то раз, я разговаривал с соседской девочкой, еще дома, ей было около десять лет. Она сидела на лавочке и читала. Я спросил, что читаешь?

  Учу уроки-ответила она.
 
  И чему сейчас учат?

  Рассказ надо прочитать и написать по нему эссе.

  О чем рассказ?

  А, так, розовые сопли. Несчастная любовь, переживания.

  Ну так в эссе и напиши «розовые сопли».

  Она подняла на меня взгляд и долго, внимательно смотрела мне в глаза.

  Что?, не выдержал я.

  Зачем мне это писать?
Ты хочешь чтобы весь последующий урок меня разбирали по косточкам, почему я так думаю? И что кто-то, в том числе и автор, со мной не согласен.
Нет, я напишу то, что от меня хотят услышать, а мнение окружающих о рассказе, я услышу от сторонних лиц и возможно изменю свое, хотя навряд ли.

   Я был поражен ходом её мыслей. Десятилетняя девочка с рассуждениями взрослого человека. Не только взрослого, но еще и мудрого. Вот теперь и задумайся, как на её мировоззрение повлиял социум? В какую сторону он его изменил? И что в этом было непосредственно от рожденной личности. А может быть каждый рожденный человек, это новая планета. И в каждом все совсем другое. Мы привыкли к шаблонам. Все люди имеют две ноги, с этим не поспоришь, но начинают ходить скорее всего из разных побуждений. Этого мы не узнаем. К тому возрасту, когда мы можем получить от них ответ, дети не помнят того побуждения, которое заставило их сделать первый шаг. Скорее всего они даже не придали тому моменту такого пристального внимания, как я сейчас. Но точно, у каждого была своя, индивидуальная логика для того что бы шагнуть первый раз самостоятельно.

  Так же все  люди имеют глаза, но почему мы убеждены что все видим одинаково? И не только в плане восприятия цветов и оттенков, но и в плане восприятия сущности вещей.
  Задумываясь об этом, получается, что мысли человеческие, вообще никогда не могут подчиняться каким либо закономерностям. И даже если какая то группа людей выносит одинаковое решение, то скорее всего это решение рациональное, т. е. Обдуманный выбор, который по каким то причинам, должен быть принят обществом. Или если двое ученых независимо друг от друга приходят к единому ответу, это так же объяснимо, их ответ научно подтверждаемый факт. Но какими путями их мыслительный процесс привел их к этому решению, мы никогда не поймем и не узнаем.

  Коллеги мистера Брендона утверждали, что он видит людей на сквозь как рентген и знает наперед каждый поступок, каждый ответ, каждое решение. Да, он определяет это. Но очевидно, он это делает при анализе личности , т. е. Определяет вероятность ответа, а не истинность хода мыслей. Если бы он не знал моего разговора с моей маленькой соседкой, и перед ним стоял вопрос, что же она напишет в эссе. Скорее всего он бы дал правильный ответ, но навряд ли он точно знал бы, какой ответ она сделала для себя, а не для учителя.

  В своем ежедневнике я решил писать только личные планы и личные выводы. И то коротко. Иначе не хватит времени на все отчеты и исследования. Первым пунктом я запланировал сделать инвентаризацию всего, что у меня есть, т. е. «Каким богатством я обладаю».

  Затем четкий ежедневный график каждого «рабочего» дня. Это будет меня дисциплинировать. Время подъема, время для записей дневников, время для исследований и время для отбоя.

  После распланированного мной жизненного цикла, почти на три года., я приступил к его исполнению.

  Начал свою инвентаризацию. Я и так хорошо знал, что планировалось брать на остров, так же знал, что мистер Брендон ничего не забудет. Но инвентаризация была необходима хотя бы потому, что бы я знал что, где лежит и в каком состоянии.
  Возможно надо что-то поправить, что бы избежать порчи имущества.
Целый день я посвятил переписке находящегося в ангарах. Кое что пришлось переставить для удобства пользования, кое-что отправить в холодильники и холодильные камеры работающие от генератора установленного неподалеку от ангаров в отдельном сооружении. От туда же подавалось электричество для освещения.

   Ко времени выхода в эфир, я очень устал несмотря на то, что инвентаризация была проведена только в двух ангарах, оставалось еще два. Но усталость давала чувство удовлетворения собой. Торопясь  в дом для  выхода в эфир, я вспомнил, что анализ вод я так и не сделал. Ну и ладно. Мистер Брендон сам говорил, что нужно забыть о всех условностях и никому не подчиняться. Я сам буду решать, что и когда делать. И все таки какое то чувство неудовлетворения появилось.

  Интернета на острове нет. Есть только радиосвязь. Поэтому, при выходе на связь, я слукавил и сказал, что дневник заполнен, отчет составлен, только не стал врать что проведены анализа воды. Честно сказал, что был занят другими делами и не сделал. Поговорили, рассказал все что делал и как себя чувствую, о чем думаю.

  Закончив разговор. Сразу же открыл ноутбук и заполнил отчет о проделанной работе за день. Сбегал на площадку метео-наблюдений и снял показания приборов. Занес их в таблицы отчета. Только после этого успокоился. Теперь в том, что я сказал шефу, нет неправды. Ежедневный отчет заполнен. Я собой доволен.

  Время перевалило за отведенный график. Было уже пол двенадцатого. Может сходить еще поплавать? Я вышел на открытую веранду, прошелся вглядываясь в густую темноту. Везде тихо, только естественные звуки природы, шорох ветра в редких деревьях у дома, шум прибоя заглушенный расстоянием до прибрежной полосы, больше никаких посторонних звуков. Зрительно наблюдаю как на далеком горизонте медленно темнеет, где то там, далеко, солнце , которого уже невидно, но еще горизонт отсвечивает его светом и поэтому виден. Через несколько минут полная чернота и только крупные низкие звезды над головой. Здесь они почему то значительно крупнее чем дома и значительно ярче.

  В голову приходит мысль, здесь , на острове все крупнее и ярче. Листья у дубов, крупнее, бизоны пасущиеся в роще сытнее, лес из тех же дубов красивее. А родной дом все таки лучше. Вспомнил родителей. Как они там? Наверное скучают. На следующей неделе с ними должна быть радиосвязь. Они наверное так же глядят на небо и думают обо мне. Но небо у них другое. Даже на одно и то же небо не можем смотреть, с горечью подумал я. Пришли мысли о Дороти. Интересно, а она обо мне вспоминает?

  Ловлю себя на мысли, «вот и началась ностальгия и мысли об одиночестве которых я ждал и боялся». Ну, пока они не так тяжелы, решил я и спустился в ванную, решив не идти в темноте на берег. Если здесь все крупнее, с ноткой издевательства над собой подумал я, то не известно, что будет плавать в прибрежных водах в темноте. Может быть кто-то принял бы это за страх перед темнотой, я более нежно отношусь к своей психике и списал это на разумную осторожность.

  Утром проснулся по будильнику и решив не нарушать установленного собой же графика, встал и побрел по маршруту — ванная- кухня. Ну почти как дома, поймал я себя на мысли. Значит здесь все таки не твой дом, раз вспоминаешь родительский. Ну вот, кайф сломан. Надо теперь четко различать. Там родительский дом. Здесь мой дом. По край ней мере на три года. Услужливый мозг добавил, на три года, это если тебя не забудут забрать от сюда, а может так случиться, что на всю жизнь.

   Нет, мы так не договаривались. На всю жизнь я не хочу. Я не на столько не люблю социум, что бы отказаться от него насовсем. А как же родители, а Дороти? Почему я опять вспомнил о ней? Ну наверное потому, что последнее время я общался только с ней в неформальной обстановке. Наверное просто с ней легко. Ладно, проехали.

  Рабочий день я все таки решил начать со  сбора  образцов воды для проведения анализа. Первый образец набрал из первого доступного мне источника — из крана в ванной, где умывался. Вот и первый образец, дело начато, шутил я над собой. «Кокой я молодец», вспомнил я фразу из виденного когда-то мной фильма, где неудачливый офицер полиции схватив мнимого преступника, хвалил сам себя.

  Я запасся емкостями для забора воды и приготовился в путь. Карта острова, сфотографированная с вертолета еще при посадке на остров, была распечатана мной из компьютера и лежала в боковом кармане комбинезона.

  Да, здесь форма одежды одна, комбинезон. Комбинезон потеплее, комбинезон по легче, комбинезон для дождливой погоды, комбинезон для холодной погоды, но все равно комбинезон. Сменить на другой вид одежды его можно было только перед сном — на пижаму. Опять съязвил я сам себе, и отправился в путь.

  Когда-то, моя бабушка, она была украинкой, сказала в отношении меня : - «дурному, нэ скушно и самому». Она имела в виду, что я не нуждался в детстве в компании. Разговаривал с предметами и животными. Мне казалось они меня понимают, я понимаю их. Наверное, это во мне с тех пор, только сейчас я разговариваю с лучшим другом- с самим собой. Уж не раздвоение ли личности у тебя — опять съязвило мое второе я.

  А действительно, уже серьезно подумал я. Если вдруг от одиночества это произойдет. Как я смогу определять реальность?. Второе я, опять подключилось к разговору, ты ведь только третий день на острове, никаких потрясений, ни каких переживаний, а ты уже боишься за свою психику. Я устыдился.

  С такими мыслями я подошёл к ручью, из которого производился забор воды в мой дом. Взял вторую пробу, отметил на ней номер, пометил место на карте и двинулся дальше. На карте можно было определить водоемы и местность по которой можно было бы добраться до них. Карта была сфотографирована качественно. Я определил себе следующий, ближайший пункт забора пробы, это было какое то озерцо, которое располагалось в сторону рощи, где я был вчера. Я двинулся в этом направлении. Оружие, вода и бутерброд всегда были со мной.

  Дойдя до озера, я взял две очередные пробы. Одну у берега, вторую на расстоянии 10 метров от берега. Для этого мне не пришлось лезть в воду, я использовал специальное приспособление на шнурке, которое забросил на расстояние шнурка и нехитрый механизм из грузила и клапана, позволил емкости опуститься на какую то глубину, при этом открылся клапан, вода попала внутрь сосуда и когда он наполнился, от его веса сработал автомат поплавка и поднял «пробу» на поверхность воды. Клапан не давал воде возможность покинуть емкость, а поплавок, державший на поверхности емкость с пробой воды, позволил легко изъять её из озера.

  За рощей из «жирных» дубов, на карте выделялась довольно разветвленная река, которая разбросала сои ветви по всей долине. Идти до неё было довольно далеко, судя по карте, около шести часов. Я пожалел, что не взял какой ни будь транспорт. Например открытый джип на  больших, широких колесах. Это было бы удобно. Во первых не приходилось бы постоянно смотреть под ноги что бы не наступить на кого ни будь в траве, во вторых сверху было бы виднее дальше, да и устал бы меньше. «Хорошая мысля приходит опосля» - опять услужливо съязвило второе я, к которому я стал привыкать.

  Двинулся дальше, решив дойти все таки до первого ручья, взять пробу и вернуться назад. Ночевать на голой земле я не собирался. По пути я решил определить путь по которому в следующий раз приеду сюда, на предмет проходимости моей техникой.

  Земля была чаще всего довольно плотной, но везде был слой плодородной почвы и интенсивная травяная растительность. По пути к первому ручью, я начал делать заборы проб грунта и растительности встречавшейся мне. Так мои исследования будут немного эффективнее. По мере движения к водоему, на горизонте, правее моего курса, я заметил стадо пасущихся животных, очевидно то, что видел вчера.

  Интересно, а их можно приручить, что бы использовать в сельском хозяйстве? Опять второе я — тебе, что?, мало продуктов завезли на остров? А может быть я хочу молочка свежего или шашлычка свежего, - возражаю я ему!.

  Ну вот, у меня уже интенсивный диалог с моим вторым я.

  Ладно, шутки в сторону, а стадо мне действительно нет нужды заводить. Ну разве что одну, - козу - услужливо подсказывает второе я. Это поднимает мне настроение, которое к стати сказать , никуда не опускалось.

  За этими мыслями и сбором различных проб, я незаметно для самого себя добрался до цели своего путешествия. Я стоял на берегу речушки, которая сливалась с одним из притоков, точнее оттоков, основной реки. Исходя из карты, река брала свое начало в горах. Выйдя в долину, она своими ветвями широко охватила всю долину, как будто это была сеть оросительных каналов. На самом деле, просто уклон долины в сторону океана, незаметный и плавный, позволил потоку воды, идущему с гор, разделиться равномерно на рукава, сначала довольно полноводные, а затем еще и еще на более мелкие. Эти потоки разделялись в следствии встречи с естественными препятствиями. Вначале, когда вода шла еще по гористо местности , этими препятствиями явились несколько каменистых возвышенностей, Они разделили основной поток и при этом сократили скорость течения, не позволив вымывать в последствии плодородную почву  при течении воды вниз к океану.

  Следующими препятствиями были, судя по карте,  массивы леса, пятнами встречающиеся на пути реки. Они рассеивали её на более мелкие ручьи. Оставался один вопрос, что за мощный источник находится в горах, который создал начало данной реки?. Ладно, оставим этот вопрос на потом.

  Изучение гор в последнюю очередь. А сейчас надо придумать название этой реки. Получается я открыватель, значит имею право её назвать.

  При этих мыслях я даже не понял, какое из моих я это придумало. Мысль была одновременно курьезная и реальная. Я начал думать о названии реки уже направившись в стону «дома». Название реки конечно хорошо, но как называется остров, на котором я нахожусь? А действительно, есть ли название у данного острова.

  Как то в разговорах, и бумагах, это был просто «остров» с определением широты и долготы, но без названия.
  Мое эго торжествовало, я назову остров своим именем!
  Но мое второе я, остановило меня, предложив спросить о названии острова его владельца. Все таки это собственность мистера Брендона. А кроме того и географическое название у острова должно быть. Да, должно быть, но в контракте он указан как «остров», с определением широты и долготы, но только «остров». И адвокаты проверяли право собственности на него, там тоже просто «остров»!.

  Значит я все таки могу назвать его., т. е. мы с мистером Брендоном , можем назвать его.

  С этими мыслями я продвигался вперед. Сравнивая местность с картой, я решил пойти немного ближе к побережью, там на карте виднелась новая, не изведанная мной рощица, я направился к ней. Пройдя километров восемь, на самом подходе к новой роще, я заметил стадо пасущихся не то коз, не то баранов. Вот тебе и коза на молоко, очнулось второе ядовитое я.

  Подходя ближе, я понял, что роща эта ни что иное как апельсиновая роща. Деревца, опять же были отдельно стоящими, ни каких зарослей или падалицы. Кое где конечно встречались мертвые, отжившие свой век деревца, но они не портили общую картину «райского сада». На апельсиновых, или мандариновых деревьях, я в них не очень разбираюсь, были одновременно и цветы и завязь плодов в разной степени созревания и зрелые плоды. Под деревьями то тут то там лежали упавшие переспелые плоды, но их было не так много. Очевидно их подбирали козы или какие то другие животные.

  Я сорвал самый зрелый плод и принялся очищать его. Мысль о том, что я не могу понять, что это, апельсин или мандарин, натолкнула меня на воспоминания детства. Сказка «Маленький Мук», всплыла в памяти, он там съел какой то плод сорванный в лесу с дерева и у него вырос большой нос. Он потом искал другое дерево с плодами, что бы уменьшить свой нос. Я непроизвольно оглянулся вокруг, ища глазами еще деревья с плодами. Везде были апельсино-мандариновые деревья.

  Я все же попробовал дольку. Корочка на фрукте очищалась легко как на мандарине, но сам плод был похож размерами на апельсин. Хотя дольки, отделялись друг от друга так же легко как на мандарине. На вкус он был что то среднее между апельсином и мандарином. В конце концов я не очень мог определить разницу. Фрукт был большой и вкусный, этого достаточно.

  Набрав спелых плодов в рюкзак, направился в сторону лагеря. Потом вспомнив про «Маленького Мука» непроизвольно пощупал рукой свой нос. С ним было все в порядке, по крайней мере на ощупь, я невольно улыбнулся. Второе я прокомментировало это как начало шизофрении.

  «Домой»   явился опять ко времени выхода в эфир. Должно быть, теперь моя жизнь так и будет подчинена расписанию выхода в эфир. Я как всегда доложил обо всем что видел, что сделал, что чувствовал и о чем думал, а так же о том, что заполнил ежедневный отчет. О втором «я», промолчал.  Я ведь этим себя только развлекаю, а он может воспринять это всерьез.

  Закончив сеанс связи, я принялся заполнять свой личный дневник, это не заняло много времени. Мысленно я попросил прощение у мистера Брендона, что доложил не все и не так подробно как он этого хотел.  Во искупление сего греха, я тщательно заполнил журнал с отчетностью для мистера Брендона. На завтра я планировал заняться анализом проб воды, грунта и растений, которые собрал сегодня. Инвентаризация так и осталась не законченной, подумал я и решил, что работать надо больше, «или меньше планировать» - подсказало услужливо второе я.

  Вечером повторилось то же самое, что и в предыдущий вечер, пока я написал все отчеты, приготовил оборудование и реактивы для завтрашнего анализа, уже опять был двенадцатый час ночи. Я опять вышел на террасу, посмотрел на темный океан, послушал звуки вокруг. Ничего настораживающего. По моему я начинаю привыкать и расслабляться здесь, на острове. Да как это я забыл спросить о присвоении острову имени?, Ну ничего, завтра спрошу. А вообще то надо завести журнал вопросов необходимых к согласованию, это сейчас каждый день связь и то забыл. А в будущем связь будет реже. С океана потянуло прохладой и сыростью. Взглянуть на небо не представилось возможным, там была чернота. Звезд не видно, отметил я, наверное будет дождь. Ведь может же на этом чудном острове пойти обыкновенный дождь? Подумал я, издеваясь над собой.

  Утром действительно шел дождь. Он был ровный и спокойный, небо было затянуто серой пеленой, такой же серый был и океан. Вдали серели очертания гор и лесов у их подножья. Долины за маревом дождя вообще не было видно. Я забрался в лабораторию, разложил перед собою все инструкции и стал медленно и скрупулезно проводить анализы собранных проб. Все таки хорошо, что вчера собрал пробы, ну чем бы я занимался сегодня, если бы не эти анализы. Второе я услужливо преподнесло, полежал бы на диване, посмотрел бы фильм. Да, наверное разумно запланировать выходной. Сходить в театр — опять съязвило второе я.

  Я проделывал все действия необходимые при исследовании согласно инструкций, и записывал результаты. Это заняло время до обеда. Дождь уже закончился, Солнышко опять светило как раньше. Я поставил боксы с анализом на высев микрофлоры отдельных проб и так как это требовало времени, оставил свою работу лаборанта и решил проверить после обеда, как ведут себя мои ангары. Нет ли где протечек после дождя, а так же попробовать инвентаризировать еще один ангар и проверить джип на работоспособность.

  Получалось, что работа находится сама собой и скучать мне некогда. Это меня забавляло и успокаивало. Но чувство, что жизнь на острове еще не началась для меня, не покидала мое сознание. Я задавал себе вопрос, что значит не началась? Как по твоему она должна начаться?. Ответа не было. Молчало даже второе я. На улице после дождя все сияло и запахи были особенно яркими. Я вспомнил, как первый раз ступил на землю острова. Тогда я то же ощутил эти запахи. Но они были так мимолетны, все так ново, волнения с разгрузкой оборудования и предстоящим одиночеством на этом острове, так будоражившими мысли, что ощущение необычности запахов, ушло на задний план. Затем, очевидно, я к ним привык и не замечал.

  Сейчас же, прошедший дождь сделал их более яркими и я опять задумался над этим.
Да, воздухом, и его тонким, постоянно присутствующим, ненавязчивым  ароматом, можно было питаться. Он был после дождя как сконцентрирован, так насыщен то ли, кислородом, то ли озоном, что казалось его можно откусывать и глотать как мармелад.

  Все таки это чудный остров! И ты хочешь назвать его в свою честь - опять съязвило второе я. Да, это очень лестно и откровенно говоря было бы здорово.

  Я отправился смотреть результаты высева своих проб. Скрупулезно разглядывая все что видел в микроскоп, я фотографировал, нумеровал фото, описывал в журнале. Это заняло все время до вечера. До сеанса связи оставалось совсем немного и я все таки решил проверить надежность ангаров на предмет затекания дождя. Обошёл все свое хозяйство, не только ангары, но и лодочную станцию и трансформаторные и влез на радио вышку, все было в полном порядке. В прочим так и должно было бы быть.

  В очередной раз я пошел докладывать состояние дел шефу.
Я описал все результаты анализов, все мои действия, на вопрос как я себя чувствую, однозначно ответил - «норм». Затем все таки задал вопрос интересовавший меня очень, очень. Когда я смогу поговорить с родителями? Мистер Брендон, однозначно ответил, завтра на очередном сеансе связи. 

  Как он это собирался устроить я не спрашивал.
Я задал другой вопрос, А остров на котором я нахожусь, имеет название? Я не думал об ответе, я знал что названия нет. Я думал только, что он хотя-бы поинтересуется моим мнением при выборе названия, но он четко сказал «да».
 Я даже не сразу понял и переспросил, что значит «да».?

  Остров уже имеет географическое название, оно присвоено сегодня и зафиксировано документально. Какое же название? Спросил я.

  Это остров назван в твою честь, этот остров «Александрия».
Я замер, оказывается мистер Брендон знает мое имя? Но он всегда называл меня только по фамилии, Светлов. Наверное я какое-то время молчал разбираясь со своими мыслями, потому что мистер Брендон окликнул меня, почему ты молчишь?.
 Я опомнился и спросил, почему моим именем, я ведь не открыватель? И не могу претендовать на это. Александрия, очень красивое имя для острова, напоминает что-то Древне греческое, или Афины, но причем здесь я.

 Я , несмотря на то что имел такие мысли, никогда всерьез не надеялся на это. Где-то в глубине души я понимал, что это излишки самодовольства и темная сторона моего я. Но сейчас я искренне был удивлен таким оборотом событий.

  Мистер Брендон, заговорил, да, я назвал остров в твою честь, да ты не открыл его, но ты первый островитянин, ты первый постоянный его житель. Тебе предстоит его изучать и осваивать. А кроме того, я эгоист и преследую свои меркантильные интересы.

  Какие?
Удивился я такой откровенности и искренне не понимая какие цели он может преследовать.

  Я желаю что бы этот остров стал тебе дорог, что бы это позволило тебе пройти твой путь до конца, что бы мой эксперимент удался!

  Наверное предвидя мой второй вопрос, который после его слов я уже не решился бы задать, он произнес, - карта острова в твоем распоряжении , все изученное там тобою вправе называться так как те его поименуешь.

  Сеанс был закончен, а я еще долго размышлял над его словами. Правильно говорят о нем коллеги, он видит людей как рентген. И несомненно пользуется тем, что видит в человеке. Да он этого и не скрывает. Он искренне говорит об этом. По сути, он уже обезопасил свой эксперимент, я навряд ли уеду с этого острова в ближайшие три года. Если только случится что-то из ряда вон выходящее, о чем я даже задумываться не хочу.

  Но я теперь сомневаюсь, в чем же все таки заключается эксперимент?. Если мистер Брендон изучает психику «человека», её реакции на внешние условности, то как понять то, что он заблаговременно производит давление на мою психику, заставляя подчиниться его решению. Ведь он сам сказал, - постарайся избавиться от всяких влияний и условностей. А тут, сам противоречит себе? Ладно, разберемся позже. Подумал я засыпая.

  Утром сильнейший ливень не позволил мне выйти из дома. Смирившись с тем что это теперь мой дом я произносил это даже с какой-то трепетной лаской. Возможно на меня повлияло то, что остров на котором я теперь жил, был Александрия.

  Подумав, чем бы себя занять,  решил проанализировать результаты своих вчерашних исследований. По данным проведенного анализа пробы воды из крана , получалось что в ней завышен уровень содержания каких то металлов. Каких именно, выяснить не удалось, так как стандартный анализ не предусматривал содержание этого металла в воде. Странно, но раз я еще жив и не ощущаю дискомфорта, то значит это не смертельно. Я взялся за анализ пробы из ручья, проба №2, результат тот же, даже содержание еще выше. Все последующие пробы воды, показывали содержание элементов в пределах нормы. Так как из 25 проб воды, только две первые оказались с завышенным содержанием непонятно какого металла, в остальных этого не было, я махнул на все рукой и решил, что наверное контейнеры для забора воды были не совсем чистые. Хотя это не соответствовало инструкции по хранению и использованию контейнеров и реактивов для проведения анализа.

  Результаты анализа проб грунта, которые я начал брать в долине, раньше это мысль мне просто не пришла, показывали высокое содержание гумуса и  идеальное для аграрного производства содержание микроэлементов в грунте. Почвы были умеренно кислыми с высоким содержанием азота, что так же для растений было исключительно полезно. Пробы горных пород я еще не собирал. Я немного стал забывать о нестандартных двух, первых анализах воды. Решил, что я не имея еще опыта в проведении исследований, что-то сделал не так.

  Приступив к анализу бактериологического исследования воды, опять в двух первых пробах были выявлены какие-то  микроорганизмы, которые я никак не мог найти ни в инструкции для проведения этого анализа, ни в последующем изучении специальной литературы. На завтра решил повторить анализ воды из крана и из источника где производился водозабор для подачи в дом. На всякий случай, я стал купаться только у пирса на улице, в воду стал кипятить и решил все та-ки пробурить скважину возле дома как и советовал мистер Брендон. Приготовил все необходимое для проведения задуманных работ, прочитал еще раз внимательно инструкции. Изучил способы как лучше это сделать и взяв еще раз пробу воды из крана, опять начал её исследовать. По химическому составу результат получился идентичным первому. Бактериологический анализ требовал времени, поэтому результаты должны были быть позже.

  Озабоченный своими исследованиями, я забыл о времени и ни как не мог понять , что за сигнал отвлекает мое внимание. Когда понял, меня бросило в жар, да это же радиостанция, я пропустил время выхода в эфир. Я бежал по лестнице на второй этаж, а сердце бешено колотилось. Сегодня я должен был разговаривать с родителями, а я опоздал.

  С разбегу я нажал на кнопку соединения и услышал голос мистер Брендон, что там у тебя происходит, я уже две минуты вызываю тебя, сказал он голосом полным напряженного спокойствия. Я всегда удивлялся его способности в любой ситуации хранить железное спокойствие. Я доложил как всегда обо всем что делал, но о не стыковках в анализе первых двух проб воды, промолчал. Во первых мне очень хотелось услышать родителей, а во вторых я боялся, что это всего лишь моя ошибка и он надо мной будет смеяться. Я решил все перепроверить и доложить об этом по позже. Когда меня соединили с родителями, и я услышал  голос отца, я был на верху блаженства.
 
  Как ты сынок?
  Все норм.
  Чем ты там занимаешься?
  Да так, ерундой всякой.
  Даю трубку маме, она тут уже вырывает её из моих рук.
  Сыночек, у тебя все в порядке, почти кричала мама в трубку?
  Да мама, не волнуйся у меня все хорошо.
  Как у тебя с питанием? А квартира у тебя нормальная? А район где ты живешь, благополучный? Как там с криминогенной обстановкой?

  Вопросы сыпались и сыпались. Я только успевал говорить «Да все нормально», Да не волнуйся ты так», «Все норм».

  После окончания переговоров с родителями, я еще долго был в состоянии возбуждения. Потом собрал мысли в кучу, нечего волноваться, сказал я себе, все в порядке. Вот и с родителями поговорил. Все норм, сказал я себе. И подумал, а как долго я уже на острове? Начал вспоминать, получилось с первым днем, когда на остров высадились все, получалось  шестой день, а в полном одиночестве только пять дней. А впечатлений, как будто я здесь провел не меньше месяца. Да ведь ничего такого не ординарного и не случилось за это время. Если только не считать что вода отравлена,- благожелательно отозвалось второе я. Ну это еще не известно, сказал я сам себе и твердо решил утром начать бурить скважину, если конечно не будет дождя.

  Сегодня у меня юбилей, ровно месяц я живу на моем острове. Особое одиночество я не ощутил. Ну не больше чем дома, когда бывало тоскливо от безденежья и отсутствия работы. Здесь же деньги мне вовсе не нужны, а работы хоть отбавляй. Когда-то, давно, давно, когда я был маленьким, еще даже в школу не ходил, но уже что-то соображал, я услышал как моя бабушка сказала моей маме в ответ на то что она сетовала на отсутствие работы, - детка, не проси у бога дождя в засуху, проси урожая.

  Это действительно так, я ведь все время желал найти работу, подразумевая, что у меня появятся деньги, и выпросил. У меня валом работы, а деньги вовсе не нужны.

  По крайней мере в течении трех лет. За истекший месяц я переделал кучу работы, да такой что мне и не снилось, Когда я бурил скважину для забора воды, у меня на это ушла почти неделя. Читаю инструкцию, вроде все понятно, настрою приспособление для бурения, вроде все так, начинаю бурить, то сгорит трансформатор, то труба лопнет или погнется, то заклинит что-нибудь. Бурил, бурил, трубы уходят и уходят, а воды нет. Начинаю считать метры, а их не так и много. Вода пошла, опять начинаю читать, как дальше приспособиться её подавать на верх. Монтирую эти насосы, а все идет навыворот. Так что, какие бы инструкции у вас небыли, а если вы своими глазами этого не видели, то добиться желаемого сложно. Но вода у меня появилась все таки. Потом еще неделю тащил её в дом. Ну сантехник из меня немного лучше чем вододобыватель.

  Когда в первый раз стал под новый душ, расслабился, только потом пришла мысль, как приятно когда своими руками что-нибудь сделаешь. А тут опять второе я, - даже анализ воды делать не хочется. Действительно, а анализ воды я так и не сделал. И ведь все это затеял из за некачественной воды и забыл про это.
Вышел из душа и сразу взял пробу воды. Провел анализ, все в пределах нормы. Ни тебе странных металлов, ни тебе каких либо «инфузорий». Наверное после изучения долины, надо будет направиться к истокам ручья, где подавалась вода в дом, посмотреть что с ней не так.
И еще много чего запланированного не сделал.

  В течении следующих шести месяцев, я скрупулезно изучил местность, я знал где что растет, где какие стада пасутся. Приспособился ездить на джипе по острову, плавал у берега на моторке. Животных на острове было много и буйволов и коз, а про зайцев, уток, рыбы  в озерах и говорить нечего. Про апельсиновые заросли я уже говорил, а объехал остров, на его противоположной стороне, нашел  даже ананасы, бананы и финики. Грунт исследовал везде, уже научился разбираться.

   Мистер Брендон сказал мне, что в грунте почти нет остатков вулканического происхождения и не очень понятно как возник этот остров посреди океана. Предложил мне сделать замеры глубин у берегов острова. Я запускал дрон и фотографировал прибрежные воды на низкой высоте. В хорошую погоду вода так прозрачна, что я видел коралловые рифы, растительность, косяки рыб. Какова там глубина, сказать не берусь, но то что почти везде вокруг острова не глубоко, это точно.

  На противоположной от лагеря, стороне острова есть  глубокие места, подходившие к самому берегу, но с той стороны примыкают горные массивы, а горы я еще не исследовал.

 Пережил бурю. Да , месяц назад разыгрался страшный ливень. Волны со стороны океана накатывались почти до ангаров. Все это длилось больше суток. Я не могу сказать что мне было страшно, но если честно я ожидал, что будет паника.

  Даже как-то обидно, вот закончится мое пребывание на острове, а мне и нечего будет рассказать . Ни тебе ужасов непогоды, ни тебе военных действий, ни тебе инопланетян. Сплошной рай.

  Если честно я и сам поражаюсь насколько здесь комфортно, я бы даже сказал умиротворенно.

  С первых дней я ожидал приступов страха или паники, но все как под контролем психиатра. Я даже начинаю думать, что я какой то особенный. Настоящий герой!. Начинаю задумываться, а не остров ли на меня так благотворно действует? Эти красивые, спокойные пейзажи и особенно воздух после дождя, я вам об этом уже рассказывал. Я вспоминаю о нем только после дождя, его присутствие особенно чувствуется в это время. Проходит некоторое время и привыкаешь, забываешь о нем.

  Связь у меня с большой землей один раз в месяц, но зато я теперь не опаздываю выйти на связь. В день связи у меня выходной, я бреюсь, моюсь, готовлюсь и уже за два часа до сеанса сижу возле приемника, читаю книги и пью кофе, постоянно поглядывая на приемник. Конечно я скучаю по дому, по родителями, да и вообще по людям по общению. Но это не так болезненно как я ожидал. Завтра начну исследование горного участка острова. Я еще ни разу не поднимался на вертолете. Да и когда меня обучали перед отъездом на остров, я самостоятельно поднимался только несколько раз. Мистер Брендон сказал, без нужды не рискуй ни чем, обойдешься без вертолета, значит не поднимайся в воздух. Но мне очень хочется попробовать. Горы, это не долина, их с высоты сидения джипа не разглядишь.

  Утром я полностью снарядился для похода в горы. Тару для образцов воды и грунта я теперь носил с собой постоянно, так же как и карту на которой отмечал места забора проб. Решил идти пешком вдоль ручья . Я так до сих пор и не знал где его истоки, откуда у меня была такая вода. Дошел до скалистой местности. Горы были в начале небольшими скалистыми образованиями, между ними проемы с зарослями то травы , то какого ни будь кустарника. Встречались среди них и цветущие кусты.

  Еще раз повторюсь-чудесный остров Александрия. Между скалистых обломков я поднимался все дальше и дальше придерживаясь ручья. К обеду я добрался на достаточную высоту. Ручей не становился ни уже, ни шире, все так же журчал у моих ног. Скорее это был все-таки не ручей, а горный поток, довольно серьезный и полноводный, по моему он даже скорость течения не менял.  Это происходило от того, что на его пути то и дело возникали препятствия, он заполнял образовавшиеся впадины и спокойно стекал в следующие и следующие. На равнине, у дома, я его называл ручьем, потому что на фоне безграничного океана, вид на который открывался из веранды моего дома, этот поток, текущий спокойно, казался именно ручьем. Но здесь, где не было видно из-за гор океана и перепады высоты усиливали его течение в некоторых местах, его ни как нельзя было назвать ручьем. Это была настоящая горная река.

    Не далеко от меня  я заметил стадо горных коз. Они немного отличались от тех что я видел в долине. Можно так сказать в долине были большие медлительные, упитанные козы, а здесь скорее горные бараны. Но так как каждому барану нужна овечка, то овцами самочек назвать было невозможно, это все таки были козы, но совсем другие. В отличие от тех что в долине, эти были «спортивные», значительно меньше и мельче и в то же время значительно подвижнее. Я начал было приближаться к ним, они в отличие от животных с долины, ловко удалялись от меня перепрыгивая на значительные расстояния. Я оставил эту затею и направился дальше.

  Уже устал, и утомила жара, я подумал что ничего страшного не случиться если я искупаюсь в ручье. Ведь раньше я мылся в этой воде и ничего не произошло. Я сбросил одежды, все, я уже привык это делать. Я один, горные бараны правда смотрели на меня, ну это не в счет. Я тоже на них смотрел, возможно им тоже это не очень нравилось.

  Спустился в воду. Камни по которым я спускался были немного скользкими и покрытыми не то тиной, не то тонким слоем ила, но вода при этом была прозрачной и чистой. Приятная прохлада окутала мои ноги. Я глазами отыскал место поглубже и так как не было пространства что бы нырнуть, я выбрал место между камней поглубже и присел в воду вместе с головой. Окунувшись так несколько раз, я добрался до большого плоского камня, который омывался течением и находился под водой на такой глубине, что когда я на него лег, моя голова находилась над водой, а все тело удобно расположилось на камне. Так лежать было удобно, тело слегка скользило, камень наверное так же был покрыт тонким  слоем ила, но все равно было очень уютно, я расслабился, хотелось так провести как можно больше времени. Я наслаждался влажной прохладой и думал о различных приятных вещах. Почему то вспомнил Дороти. Её прекрасное лицо, улыбку.

  Я наверное  мог бы заснуть прямо в воде, но услышал страшный грохот. Я подскочил и начал вертеть головой ища источник неприятности. Остров совсем не часто пугал меня чем ни будь. Метрах в трёхстах от меня с вершины скатились насколько больших камней, еще просыпался за ними поток мелких камешков и песка и все затихло. Наверное горные бараны, волновавшиеся из-за моего присутствия неосторожно прыгнули на подвижные камни и они сорвались вниз.

   Я нашел свои штаны и стал одеваться когда услышал жалобное блеяние . Поднявшись чуть выше, где скатились камни я нашел молодого барашка, еще ягненка, который по видимому повредил ногу. Добравшись до него, я медленно протянул к нему руки. Взрослые особи внимательно следили за мной, старые бараны нервно перескакивали с утеса на утес подавая при этом хрипло блеющие короткие тревожные звуки. Ягненок дернулся пару раз что бы избежать моих рук, но так как нога по видимому была повреждена серьезно, ему ничего не оставалось как отдаться мне в руки. Я очень осторожно поднял его, взял на руки и ласково начал гладить и говорить с ним. Бросить ранение животное здесь, было бы преступлением, и я взял его с собой и отправился в обратный путь.

  Так у меня появился друг.
  Добравшись  домой, я внимательно обследовал животное. Нога скорее всего не была сломана, а только повреждена. Рана правда была глубокая, часть кожи содрана, но кость цела. Обработав рану и  напоив животное сухим молоком разведенным кипятком, я устроил его в ящике у стола. Ящик на всякий случай накрыл решеткой и придавил решетку тяжелым горшком с комнатным цветком. Было понятно, что если этого не сделать, то мой горный козлик не смотря на раненую ногу будет выпрыгивать, и я  буду ловить его по всему дому.

  Козлик смирно сидеть никак не хотел. Пока я занимался своими делами, и разговаривал с ним когда он начинал буянить, он затихал. Но когда я улегся спать, он начал буянить усиленно и повалил ящик, мне пришлось включить свет, взять его на руки. Мои поглаживания и ласковые слова действовали на него благотворно. И так вышло, что я вместе с ним прилег на кровать, придерживая его рукой и поглаживая, да так вместе и заснули.

  Утром конечно, мой козлик проснулся раньше меня и понесся осваивать пространство, я это быстро понял когда загрохотала мебель под его безудержными прыжками. Мне удалось его осторожно поймать, покормить, еще раз обработать рану и контролировать его поведение пока мы не вышли на улицу. Я отпустил его и думал он даст деру в свою стихию, но похоже ему со мной понравилось. Занимаясь своими делами я боковым зрением наблюдал за ним, козлик то убегал на некоторое расстояние, то возвращался. А когда я исчезал из виду, начинал блеять и искать меня. Нарек я его Цезарь. Почему так, сказать не могу. Первое что пришло в голову и уж слишком он был самоуверенным и воинственным. Да и кто же должен жить в Александрии как ни Цезарь. К вечеру он уже пытался огрызаться джипу и наскакивать на него выставляя вперед свой, еще безрогий лоб. В общем задира оказался еще тот. Вечером я засел на анализы проб воды и грунта принесенного со вчерашней вылазки в горы. Кстати сказать высоко я так и не поднялся. Мой Цезарь мне помешал. Жить с ним стало веселее. Теперь хотя бы я реже разговаривал со своим «я». И мысль о том, что я разговариваю с козленком, меня больше устраивала, чем разговоры с самим собой.

  Результаты анализов проб воды из ручья опять показали примесь металла и наличие микроорганизмов , пока я не мог определить каких именно. Прослеживалась закономерность, чем выше по течению была взята проба, тем концентрирование было содержание металла и микроорганизмов. Я начал прислушиваться к своему организму. Не заразился ли я чем нибудь купаясь в этом ручье. Но ничего особенного, кроме хорошего настроения и избытка положительной энергии, я не обнаружил. Возможно это мой козлик Цезарь так поднял настроение. Получалось что я теперь не один на этом острове. Завтра направлюсь выше к истоку ручья и прослежу откуда все таки он начинается и что там не так. А пока поищу информацию, какими реактивами можно поточнее определить какой именно метал находится в воде и какие именно микроорганизмы. Начал я изучение с файлов загруженных в процессор моего компьютера одним из химиков, который готовил меня к поездке на остров.
 
  Если честно, то сделал он это по настоянию Дороти. Все таки умная и проницательная она девушка. Мы с ней очень мало общались и ничего друг другу не обещали, но как обидно будет, если она за эти три года выскочит замуж, если она уже не  замужем. Ведь я так об этом и не спросил её. Я изучал статью за статьей, выписывал в тетрадь способы определения различных металлов и реактивы необходимые для этого. Сначала я все таки решил разобраться с примесью металла, а уж потом с микроорганизмами. Может потому что мне казалось, что химия для меня понятней чем остальное.

  С раннего утра мы с Цезарем уже во всеоружии шагали вдоль ручья по уже знакомой местности. Я немного грустил от мысли что увидев свое стадо Цезарь покинет меня, но стада на месте не оказалось. Видно они ушли в другом направлении. Через какое то время мы подошли к месту где случилась неприятность с моим козленком. До этого места мы продвигались ни на что не отвлекаясь. Пробы ни воды ни грунта не брали. Вместе где я купался вчера, я подошел к воде, потому что Цезарь прыгнул в воду и стал пить. Да, подумал я, козлы все время похоже ходят сюда на водопой и ничего страшного с ними не происходит. Я ожидал Цезаря и рассматривал в воде камни. На некоторых из них отчетливо были видны мои вчерашние следы. Присмотревшись, я увидел, что мой след на камне затянулся как и весь камень тонкой зеленовато-голубой растительностью, не то мельчайшими водорослями, не то каким то лишайником. След отличался только светловатым тоном и более тонким слоем не то водоросли, не то лишайника.

  Как быстро природа восстанавливается после вмешательства человека, подумал я, и решил собрать в контейнер для проб немного этого не то лишайника, не то водоросли. Цезарь уже прыгал по камням, его раненая нога по моему ему не мешала, хотя рана была значительная. Мы отправились дальше против течения ручья. Каждые, примерно   пол километра я брал новую пробу, отмечая её на карте. Правда река на карте, сфотографированной с помощью дрона, из-за пересеченной местности, уже почти не была видна, а выше вообще исчезала. На яву же ,  горный поток, ничуть не уменьшился.

 Я упорно шел вперед, решив обязательно сегодня добраться до истока ручья. Часа в два дня мы сделали привал. Приятно было пообедать на природе. Мы поднялись уже достаточно высоко в горы и воздух здесь был значительно прохладнее чем в низине. Я ел с аппетитом, а Цезарь никуда от меня не отходил. И хотя еды вокруг для него было достаточно, он все время приставал ко мне выклянчивая то хлеб, то овощи. Я с удовольствием подкармливал его в надежде что он не оставит меня когда встретит своих сородичей. В общем каждый из нас двоих преследовал свои интересы. Пообедав, я решил обработать рану у Цезаря и отправиться дальше. Бинты, которыми я закрыл рану от попадания туда инфекции, были мокрыми, так как он постоянно при любой возможности запрыгивал в ручей. Запретить ему это я не мог. Снимая бинты, я решил больше не закрывать рану, это было бессмысленно. Взглянув на рану, я был удовлетворен её состоянием. Нигде не было видно ни загноений, ни  воспаления, ни даже покраснения. Засыпав рану как и прежде, порошком  стрептоцида и отпустил животное.

  Дальнейший наш путь становился все сложнее и сложнее. Мы поднимались в горы все выше и выше.

  Ну конечно сложнее он становился не для обоих нас.
Цезарь как обычно легко справлялся с горными уступами и скалами, похоже нога его совсем не беспокоила. А вот мне приходилось не сладко. Начинал уже подумывать, зря я не использую вертолет.

  Но на вертолете я смог бы только наблюдать с высоты и высоты достаточной для безопасности полета. О заборе проб воды не могло быть и речи. А мне необходимы были пробы.

  Время подошло к 16 часам, если я сейчас не начну путь назад, то  темнота застанет меня в горах и я не смогу дальше двигаться и не попаду в лагерь. Теперь я все чаще вместо лагеря употреблял слово дом. Я направился в обратный путь, обдумывая возможность в следующий раз прийти сюда с ночевкой, иначе я никогда не доберусь к истоку этого ручья. Шел я размышляя, что же мне будет необходимо в предстоящем походе и как лучше к нему подготовиться. Завтра я займусь анализом собранных проб, за одно восстановлю силы и испробую новые методы анализа. Надо же добиться, что там в воде. За размышлениями и учитывая то, что мне постоянно надо было смотреть под ноги и выбирать куда поставить каждый раз ногу, ведь я шел не по парку, я не заметил как приблизился к стаду горных баранов. Мой Цезарь полетел к ним, что называется сломя голову. Вот и был таков мой кратковременный друг.

  Обидная мысль пролетела в голове. Дальше я двинулся без остановки, решил что пострадаю по этому поводу не снижая скорости, иначе придется заночевать в горах в полном одиночестве без какой либо экипировки. Я шел и шел по направлению к лагерю. Когда до дома оставалось пути часа два и я понимал, что теперь обязательно доберусь вовремя, я решил остановиться и искупаться в ручье. Я уже был почти у подножья и быстрая ходьба, если можно было это назвать ходьбой, скорее постоянные прыжки по пересеченной местности, в придачу к довольно жаркому воздуху, значительно утомили меня. Я решил искупаться в ручье. К ручью я уже относился довольно доброжелательно. Опыт с козленком показывал, что воды ручья не внесли ни какой инфекции в его открытую рану. Раздевшись спустился в прохладную журчащую воду. Сначала немного поплескался обмывая с себя пот и усталость, плавать  здесь было особо негде и я опять лег на немного скользкий от растительности камень. Отдохнуть собирался совсем немного, но лежать в воде было так приятно, боковым зрением я заметил какое-то движение на берегу, повернув голову, я увидел своего козлика Цезаря. Радости моей не было предела. Наверное редко люди так радуются даже ближайшим родственникам, как я обрадовался этому созданию. При беглом взгляде стада нигде не было видно. Вскочив из воды я схватил его на руки, ласково гладил и приговаривал как я рад его видеть. Достал из рюкзака печенье и угостил своего Цезаря и только после этого стал одеваться.

  Цезарь был очень доволен и с аппетитом уплетал печенье. Теперь уже вдвоем мы отправились в лагерь. Я даже не заметил как мы оказались дома. Приготовление пищи на острове никогда не было проблемой и не занимало много времени. Заправив ингредиенты для выпечки хлеба в эл.печь я направился делать анализ собранных проб, даже не подозревая в тот момент насколько судьбоносные будут результаты … .