Коновалов

               
                Памяти друга
               

     Он был первым драчуном посёлка Алюминстрой. Когда ему исполнилось четырнадцать лет, он пошёл в секцию бокса при доме культуры Алюминщик и быстро стал перворазрядником по юношам, а через пару лет - перворазрядником  среди взрослых боксёров. В семнадцать лет Валерка был уже кандидатом в мастера спорта. Стал бы, конечно, и мастером спорта, для этого у него были все данные - сила, выносливость, неутомимость, ум, а голова в боксе значит больше, чем кулаки. Но неожиданно его пригласили в волейбольную команду алюминиевого завода, и Валерка увлёкся этой игрой. К восемнадцати годам он вырос до ста восьмидесяти пяти сантиметров, прыгучий,  он высоко вылетал над сеткой, и бил точно и с такой силой, что сбивал с ног противника, принимающего его резаный удар.
     Валера имел прекрасную атлетическую фигуру с рельефной мускулатурой, лицом он смахивал на молодого Челентано,  с крупными чертами лица, тёмными волосами с короткой стрижкой, высокий лоб был с довольно заметными залысинами, слегка шепелявил припухлыми губами, характера был весёлого, вспыльчивого, но незлопамятного. Жил Валера с матерью - заведующей производством в большой столовой, а, следовательно, жил безбедно, хотя и без отца. Девчонки за ним бегали косяками и влюблялись в него смертельно. На танцах в том же упомянутом доме культуры поклонницы Валерки нередко дрались за него между собой в женском туалете, норовя посильнее, до обильной крови исцарапать соперницу, целясь ногтями в глаза. Валерке тоже приходилось драться, но не так уж часто, не каждый танцевальный вечер, потому что местные хорошо знали силу его «двоек» и «троек», да и одиночных ударов. Удары эти были нокаутирующими надолго. Поэтому ссоры вспыхивали с пришлыми из других районов города компаниями - «затонскими», «гусинскими», «кержаками», «казкраевскими» и другими группами, обозначенными по месту их жительства. Валерка не боялся «выходить» с двумя - тремя парнями, быстро с ними разбирался, оставляя на заплёванном и покрытом окурками асфальте бесчувственные тела соперников, естественно, тех, которые не успели убежать от грозного победителя. При всём при этом Валерка трезвым вовсе не был забиякой, но на танцы все приходили, плеснув в себя добрую дозу вина «белого крепкого», плодово-ягодного (за дешевизну его называли плодово-выгодным), портвейнов «агдам», «три семёрки» или вермута «девки пляшут», на этикетке которого был изображён женский танцевальный ансамбль. Кто полбутылки заглотит, а кто и побольше. Коновалов не был исключением, от того и задиристость. Несколько раз Валерку забирали в отделение милиции, но быстро отпускали - потерпевшие не жаловались, да и явным зачинщиком он никогда не был.
      Между тем Валера окончил монтажный техникум и был призван в армию. В армии он служил в погранвойсках, служил хорошо, вернулся сержантом. На работу сразу не устраивался, но через месяц капитан волейбольной команды завода привёл его в правление спортклуба «Металлург». Там Валерка написал заявление о приёме его на работу кем-то в гидрометаллургический цех, он и не запомнил, кем. Сказали, что он будет играть в волейбол и получать двести пятьдесят рублей зарплаты. В то время это были большие деньги и Валерка, не задумываясь согласился. Играл в волейбол за заводскую команду, по вечерам выходных дней ходил на танцы, а там всё продолжалось, как до армии. Но однажды он сломал какому-то парню челюсть, а парень был непростой, его родители написали заявление в милицию и, поскольку травма относилась к телесным повреждениям средней тяжести, повис вопрос о возбуждении уголовного дела.
     Начальник уголовного розыска Буран Николай Петрович в своём кабинете сказал Валерию:
     -Так, парень, ты допрыгался. За перелом челюсти тебя ждёт тюрьма. Года два-три, больше не дадут, но и этого тебе хватит.
     -Да за что, Николай Петрович!? Он же сам начал, все ребята подтвердят, многие рядом стояли, всё видели и слышали.
     -Это, конечно, так. Но родители у парня блатные, отец из  горисполкома. Хоть не большая шишка, но может пойти и к секретарю горкома, тогда хана.
     -Так что мне делать? Я в тюрьму не хочу.
     -У тебя есть выход - к нам в уголовный розыск, тогда дело закроем.
     -Я? Кем?
     -Инспектором ОУР, кем же ещё. Техникум ты закончил, значит через три-четыре месяца тебя аттестуют, получишь звание «младший лейтенант» и служи. Я знаю, ты парень боевой, сообразительный, со всей шпаной города знаком. У тебя будет получаться.
     И у Валеры стало получаться. Он действительно, был не в близких, но полуприятельских отношениях со всем, как тогда говорили, контингентом. Мог с любым поболтать, распить бутылку, в чём-то помочь человеку, допустим, с пропиской, кому-то даст повестку, чтобы за прогул с работы не выгнали. Люди это ценили и порой охотно, порой из-под палки, а грозным быть Валера умел, делились с ним важной информацией: кто ограбил ночью ларёк с продуктами, кто пырнул ножом прохожего мужика, кто из блатных с кем поссорился , а кто подружился. Некоторых Валера оформил как своих агентов, но многих и не оформлял, но использовал регулярно и полноценно, сдаивая у них нужную информацию. по необходимости Валера задерживал преступников, не боясь ножей и других опасных предметов. Дважды был ранен, но неопасно, но шрамы остались. Раскрываемость у Валеры была высокая, преступления он раскрывал быстро, что называется «по горячим следам», и руководство было им вполне довольно. Он быстро получил второе звание «лейтенант», потом досрочно «старший лейтенант»- за быстрое раскрытие двойного убийства, стал старшим инспектором уголовного розыска, а к времени, о котором идёт рассказ, уже и начальником отдела уголовного розыска.
     Я был шапочно знаком с Валерой с молодых лет - тоже бывал на танцах в доме культуры. И хотя территориально я принадлежал к группе «пятихаткинских», конфликтов у меня с «алюминстройскими» никогда не было. Мы с моими друзьями во-первых были не ершистыми; во-вторых куда мне с моими скромными физическими данными до кондиций Коновалова; в-третьих имелась цель познакомиться с симпатичным девчонками, потанцевать, а дальше как получится. Тем не менее мы с Валерой знали друг друга по имени, здоровались за руку, иногда перебрасывались замечаниями по поводу присутствующих девушек, а один раз я с ним на пару выпил из горла бутылку какого-то портвейна. Но когда я пришёл в райотдел милиции на собеседование и встретил Валеру, он сказал:
     -Зачем тебе этот ОБХСС, ловить толстозадых продавщиц за двадцать килограмм масла? Иди к нам в уголовный розыск, будешь настоящими делами заниматься.
     -Куда позвали, туда и иду работать. А в дальнейшем жизнь покажет, может и к вам в ОУР перейду.
     -Ну давай, работай. Мой кабинет через две двери от твоего.
      Вечером он заглянул ко мне. На нём была чёрная фетровая шляпа с небольшими полями и шикарный мягкой козловой кожи плащ югославского производства - вещь очень дорогая и остромодная. Плащ имел пелерину и пояс, красиво разделяющий фигуру на мощный торс и длинные ноги. На владельце он сидел как влитой. Настоящий американский киногерой! Мне даже завидно стало, но у меня не было ни такой фигуры, ни мамы - завпроизводством.
     -Виталька! Вступление обмывать думаешь? Поехали на Усолку.
     -Да я не готов и денег у меня сейчас нет.
     -Херня. У нас уже всё закуплено, выходи, поедем на моём «бобике».
     До речки Усолки от райотдела езды было не более десяти минут, но асфальта не было, а были сплошные ямы, особенно когда ехали по-над берегом. Там пришлось попрыгать по ухабам. Эта машина ГАЗ-69 недаром называлась не только «бобиком», но и «козликом», и сейчас она полностью оправдывала своё второе имя.  Летом Усолка пользовалась большой популярностью у окрестного населения: здесь купались, ловили рыбу, мыли машины - в те времена природу не охраняли так неистово. Сейчас по причине прохладности воздуха здесь никого не было. Деревья и кусты ещё не распустились, но трава уже зеленела. Для офицеров райотдела это было любимое место не то, чтобы отдыха, а, скорее местом недолгого приёма алкоголя. Поэтому многие в шутку называли райотдел не Индустриальным,  как значилось официально, а Верхне-Усольским. У пологого места недалеко от автомобильного брода через речушку, впадающую через пару километров в Иртыш, суетилось несколько оперов из уголовного розыска. Они поставили вытащенный из багажника «москвича» алюминиевый складной стол, застелили его газеткой выложили на него хлеб,  варёную колбасу,  эстонский сыр, несколько вяленых таранок, которые на Иртыше назывались чебаками.  Выставили две бутылки водки «Экстра» и пару бутылок вина «Било мицне», по- украински «белое крепкое», а у нас его называли «биомицин» - почти как лекарство. Невдалеке между поставленных друг на друга кирпичей по два с каждой стороны, бился костерок. На кирпичах уже лежали шампуры сделанные из толстой алюминиевой проволоки. Мясо  уже шкворчало. Темнело и было прохладно - конец апреля не лето.
     Всех оперов я уже поверхностно знал, наш отряд комсомольцев-дружинников часто помогал штатным инспекторам. Здесь были Саша Замура- невысокий широкоплечий парень с очень красивым хохлацким лицом (смуглая кожа, чёрные брови и серо-голубые глаза); Лёша Лосев - почти двухметровый амбал с мягким детским и слегка обиженным лицом; Коля Медведь- невысокий, худощавый, довольно сутулый парень с длинным носом и глубоко посаженными карими глазами; и Толик Медведев - обаятельный парень с широким русским лицом и светлыми кучерявыми волосами. В отделе  работало восемь инспекторов, не считая начальника, не все сейчас присутствовали. Отдел уголовного розыска все в шутку называли «зверинец», и было от чего - фамилии отсутствующих были: Стас Жеребецкий, Толя Кротов, ещё один Медведев  -  Володя и Серёга Зайцев. Плюс Валера Коновалов. Ну чистый зоопарк! Один Замура не был из животного ряда.
     -Мужики, кто не знает, познакомьтесь, - произнёс Валера, -это новый опер БХСС и старинный мой приятель Виталий.
     -Да не представляй его, Васильевич! -загалдели парни. - Мы его все знаем по комсомольскому оперотряду.
     -Ну тогда выпьем за более тесное знакомство! - Поднял стакан с вином Коновалов и все его поддержали.
     Выпив,  налегли на закуску. Все были голодны, так как шёл уже девятый час вечера, а обед был давно, да и обедали не все. С такой работой попробуй сделай себе обед! Сейчас каждому досталось по порции шашлыка из мягкой и сочной свинины  - как раз хватило всем. Снова выпили и закусили колбасой и сыром. Особой беседы не было, только о сегодняшних делах и планах на завтра.
     -Слушай, Василич, -спросил я Коновалова, - почему ты водку не пьёшь, а только бормотуху?
     -Не знаю, что-то водка последнее время мне не идёт - ответил Валера,  - могу и блевануть, видать свою норму уже выпил. А винишко идёт, могу за вечер один пару бутылок засадить.
     Налили ещё по порции, выпили, погрызли вяленых чебаков. Стало ощутимо холодно, да и времени  - десятый час. Допили и поехали назад в райотдел. Многие занялись своей работой. Я зашёл в свой кабинет, осмотрел стол - нет ли на нём бумаг, место которым в сейфе, потом пошёл на автобусную остановку.
     Служба в отделении БХСС сильно отличалась от бурной деятельности уголовного розыска и участковых уполномоченных. Дело в том, что уголовный розыск преступления раскрывает, то есть работает по уже совершённому преступлению, ищет преступников, его совершивших, опрашивает потерпевших и свидетелей и так далее. А в БХСС потерпевших почти не бывает, там преступления нет, пока ты его не выявишь, то есть не найдёшь спекулянта, не поймаешь на горячем продавца - обманщика, не выявишь хищение на каком-то предприятии. А что бы выявить хищение, нужна кропотливая и долгая работа, нужна документальная ревизия и инвентаризация. Всё это планируется, заводятся агентурные дела, проводятся встречи с агентами уже существующими, вербуются новые агенты и доверенные лица. Всё это планируется, обсуждается с руководством, авралы бывают редко -в основном после рейдов по магазинам и вещевым рынкам, когда вызывается масса людей для дачи объяснений. Поэтому в коридоре у кабинетов инспекторов  - обэхаэсников люди не толпятся, шума нет, Да и заканчивают работу инспектора, в основном, в шесть часов. Поэтому инспекторов ОБХСС считают белой косточкой и опера из уголовки относятся к «бэхам» несколько ревниво и с завистью, но по нужде охотно к ним обращаются и встречают понимание.
     Однажды Коновалов зашёл ко мне в кабинет.
     -Виталька, пойдём мне поможешь!
     -Пойдём. А что от меня требуется?
     -Я там колю одну поддатую бомжиху, при ней вчера завалили Серёгу - водолаза. А кто, она не говорит. Ты будешь изображать моего начальника, надувай щёки, говори басом и всё. Я зайду первым, а ты через полминуты. Понял?
     Так и сделали. В кабинете на стуле сидела бабёнка с симпатичным, но испитым лицом, на вид лет сорока, а может, двадцати пяти. Попробуй, определи возраст у поддатой алкоголички.
     -Так, Валерий Васильевич, что тут у вас происходит? - Внушительным басом с расстановкой произнёс я.
     -Да вот эта сучка не хочет признаваться, что пырнула ножом водолаза, товарищ начальник! - Доложил мне Валера, вытянувшись по стойке смирно. И обращаясь к женщине заорал, -Ты что, ****ь, сидишь, когда с тобой начальник разговаривает! А ну вставай!
     Подозреваемая неловко и пьяно встала, глядя одуревшими глазами то на меня, то на Коновалова. Немытая и нечёсаная крашеная белая чёлка лезла ей на глаза.
     -Садись, Валька. - Приказал ей Валерий. Когда Валька почти села, он ногой отодвинул от неё стул, и женщина неловко села на пол, опрокинув стул.
     -Ты что, сука! При начальнике казённые стулья ломать! Да я тебя сейчас прибью вот этим кулаком! - Валера поднёс к её лицу внушительный кулак, густо поросший чёрными волосами.
     -Не надо, Валерий Васильевич! Я всё скажу! - Завыла Валентина. -Это не я! Его пырнул Володька Медяник! Они сначала подрались, а потом Медяник его кухонным ножом в живот.
     -То-то же, Давай рассказывай всё по порядку. - Обращаясь ко мне, сказал. - Товарищ начальник, она всё расскажет. Может не надо её закрывать. Пока. Если не будет врать.
     -Ну смотри, Валентина! Если Валерий Васильевич на тебя пожалуется, поедешь в тюрьму. - С важным видом произнёс я и вышел.
     Часа через два Валерий снова появился у меня в кабинете.
     -Ну всё, Витёк, Медяник уже раскололся, сидит в обезьяннике. Раскрыли «мокруху» по горячим следам.
     -Но я-то тебе зачем был нужен? Ты сам всё сделал.
     -Не скажи! Для таких бабёнок я привычный мент, она со мной как с равным себя ведёт, предлагала отсосать у меня. А тут пришёл начальник! Это действует.
     -Так дал бы ей по башке, и все дела.- Пошутил я.
     -Нет, Виталька, я никогда никого из задержанных не бью. Сильно это незаконно.
     -Так ты же ей кулак к носу подносил!
     -Пугать можно, а бить нельзя. Тем более, какая ни есть, а всё же женщина.
     -Какой ты законник! - Засмеялся я.
     -На том и стоим! И жалоб никогда нет. А посади ей фингал, а она к прокурору! Лучше не надо.
     Примерно через полгода я разбирался с одним происшествием.  На большом предприятии исчезли десять тонн стальных дюймовых труб, полученных по разнарядке с металлургического завода два месяца назад. Получено было больше - восемьдесят тонн, но десять тонн бесследно исчезли. Была у меня агентурная информация, что завскладом Евгения Тэн продала эти десять тонн какому-то дельцу для дальнейшей перепродажи дачникам. Килограмм стальной трубы стоил около двух рублей, а значит сумма хищения была около двадцати тысяч. Замечу, что сумма десять тысяч и выше считалась особо крупным размером и по статье 76-5 уголовного кодекса Казахстана хищение на такую сумму каралось от десяти до 15 лет лишения свободы или смертной казнью — расстрелом. Начальник  нашего отделения, поручая мне провести дознание по этому случаю, объяснил большое значение этого дела.
     -Имей в виду, Виталий, что таких крупных хищений в городе не выявлялось уже больше двух лет. - Наставлял меня Анатолий Александрович. -  Дело взято на контроль. Поэтому, если завскладом не будет колоться, закрывай её на трое суток в КПЗ и работай с ней «понизу» (это означало подключить к раскрытию камерную агентуру для выяснения у задержанной деталей и фактов преступления).
     -Александрович! У меня нет агентов, которых можно подсадить к ней в камеру. - Возразил я. - У меня люди совсем другого пошиба, никто не захочет садиться в КПЗ, да и все работают. Чем они оправдаются за отсидку в камере? Это же не утаишь.
     -Да, ты прав. В нашем отделении не найдётся ни одного агента, подходящего для работы  по «трюму». Иди к Коновалову.
     Валерий Васильевич задумался, потом сказал:
     -Есть у меня одна «барабанщица», которая согласится посидеть сутки-двое. Но ей нужно заплатить. - Валерий посмотрел на меня. - У вас на «девятке» ( статья девятая сметы расходов МВД на оперативные цели) деньги есть? Спроси у Ермолаева, понадобится по десятке за каждый день отсидки и на выпивку, трезвая она не захочет садиться, всего рублей тридцать - сорок.
     -Деньги найдутся, - не сомневайся, - заверил я Валеру.
     -Тогда иди к себе, я вызову агента «Василёк», когда она придёт, я тебя позову.
     Я зашёл к Ермолаеву, сообщил о финансовых расходах. Тот открыл сейф, достал четыре красненьких бумажки и передал их мне. -Действуй!
     Часа через два в кабинет зашёл Коновалов. - Пошли знакомиться, дашь ей задание и объяснишь, что нам надо.
     В кабинете сидела женщина лет пятидесяти, небрежно одетая, слегка поддатая, с лицом, свидетельствующем о том, что подпитие  - всегдашнее состояние дамы.
     -Знакомьтесь. - Сказал Валера. - Это Света, а это Виталий. Виталий, расскажи, в чём дело.
     -Света, к тебе подсадят женщину, кореянку, зовут её Женя, фамилия тебе не нужна. Тебе нужно её разговорить, узнать, куда она дела трубы...
     -Виталий, выйдем на минутку. - Вмешался Коновалов.
     Мы вышли. В коридоре Валера мне сказал:
     -Ставя задание, никогда не говори агенту цель своего поиска, не давай никакой конкретики.
     -А что же сказать агенту?
     -А скажи, что надо узнать, чем занимается задержанная, что у неё происходит на работе, всё в неопределённых словах.
     -Так агент не поймёт, что нам нужно.
     -Поймёт. И расскажет, что ей  рассказала задержанная. -Заверил Валера. - А если ты ей сейчас поведаешь, что задержанная двинула налево трубы, то завтра Света, мой «Василёк», расскажет тебе, что Женя двинула налево трубы, сама не знает кому. То есть, передаст тебе твою же информацию и будет довольна. Отлежалась в камере, заработала деньжат как половина её месячной зарплаты технички и все довольны. Она с твоей Женей и говорить на нужную тему не будет. Понял? Вот сказал слово «трубы», пусть Света всё про трубы и узнает.
     Мы вернулись в кабинет. Валера сам уточнил задание:
     -Узнай у неё всё про трубы. Что, как, почему, сколько. Ну, ты сама знаешь, Разговори клиентку.
     Валера поехал со мной в следственный изолятор, познакомил меня с тамошними инспекторами оперативного отдела, объяснил им задачу.
     На позаследующий день Света вышла из изолятора, в кабинете Коновалова рассказала нам, что Женя работает завскладом, у неё есть и трубы, она их отпускает по накладным.
     -Да, Валер, так себе информация, - Сказал я Коновалову, когда рассчитался с со Светой - «Васильком» и получил от неё расписку в получении денег. - Ни капли полезной информации.
     -А что ты хотел? Она работает с ворами, грабителями. А тут - завсклад. Не её тема, не её уровень.
     -Всё равно спасибо, друг. Ты мне преподал хороший урок по работе с агентурой. А то я бы всё выложил, что знал  и получил бы назад свою информацию.
     -Учись, пока я жив! - Засмеялся Валера и хлопнул меня по плечу.
     Валерка очень любил музыку. В машине на магнитофоне крутил, в основном, советскую эстраду, хотя с удовольствием слушал и зарубежную рок- и поп-музыку. Но я зарубежную эстраду не люблю и не знаю, поэтому в его машине мы наслаждались отечественной эстрадой.
     -Виталька, ты почему зврубежную эстраду не слушаешь? - Бывало, спрашивал Валера. - Есть же «Битлз»,  «Шокинг блю», да много всего. А ты всё на «Самоцветы» и на  «Песняров» западаешь.
     -Знаешь почему? Потому что песня  - это всегда две составляющих - музыка и слова. Английский я не знаю, по-немецки поют - не успеваю себе перевести. А когда слов не знаешь, что это за песня! Может, они поют: «говно и блевотина», «говно и помойка», а я должен это слушать и проникаться восторгом. Если без слов, то я лучше классику послушаю: Бетховена, Шопена, Чайковского, Свиридова и других. Так то действительно музыка, а не полька-дристушка.
     -Ну, ты эстет! - Смеётся мой приятель.
     Но когда в машине девушки, а такое бывало почти ежевечерне, и они просили зарубежную музыку, приходилось и мне слушать. Вообще с девушками у нас хорошо получалось: на Коновалова девчонки ловились, как голодная щука на блесну, а Валерка был к слабому полу не то что бы равнодушен, но относился с изрядной долей прохладцы и пренебрежения. Так что выбор зачастую доставался мне. Я стал замечать, что девушки ему нужны не как объект сексуального влечения, а как компаньонки в попойке и слушательницы его баек и песен под гитару. Пел Валера неплохо. Я с тревогой наблюдал за другом, видел, что он методично спивается. Говорил ему об этом, пытался урезонить, но тщетно.
     -Херня, Виталька! Ничего со мной не сделается. - Отвечал он уверенно. - Видишь, какой я здоровый!
     Однажды в августе в воскресенье я пришёл к нему домой со скромным подарком  - парой хороших книг, а тогда они были в большом дефиците. У Валеры был день рождения. Он никого не приглашал, была только его мать, отчим, соседка, да двое друзей из общего двора и две девушки. Мне он говорил, что будет день рождения, сказал:  «Будет время - заходи, но я никого не звал. На работе днюху отметим на той неделе, тогда уж все соберутся, поедем на Иртыш и гульнём». Но в то время я был в продолжительной глухой ссоре с женой, следовательно, делать мне дома было сильно нечего, вот я и направился на Алюминстрой к Валерке.
     Валера мне обрадовался, подарку  - тоже; усадил за стол, а там всё как обычно. Возле Валеры сидела, прижимаясь к нему всем телом, Ирка Свиридова, одна из самых красивых девушек посёлка алюминщиков. У неё была офигенно красивая пропорциональная фигура с длинными стройными ногами и круглой попкой, едва прикрытыми смелой миниюбкой. Груди тоже были что надо. Большие чёрные глаза под густыми чёрными бровями, точёный носик и пухлые яркие губы без всякой помады. Густые каштановые волосы стянуты на затылке в конский хвост. В общем не девушка, а картинка. Она была давно и прочно влюблена в Валеру, никогда и ни от кого не скрывала этого, часто приходила к Коновалову домой. Но у неё был один существенный недостаток  - ей не исполнилось ещё и семнадцати лет. Вторая девушка, подружка Ирки была чуть постарше и просто симпатичной, каких много.
     Когда мы с Валерой вышли на балкон покурить, он мне сказал:
     -Хочу жениться на Ирке. Ты как, одобряешь?
     -В принципе одобряю, женатым хоть бухать меньше будешь, но ведь она малолетка...
     -Херня!- Выдал своё любимое междометие Валера. - Через месяц ей будет семнадцать, можно с разрешения родителей и  рай-ОНО расписаться. А с рай-ОНО я договорюсь.
     -Ну тогда женись. Ты её ещё не обрюхатил?
     -Да нет, кажись. Да мы с ней вместе почти и не спим.
     -Понятно. Тебе бухать интереснее.
     -Давай не подъ..бывай! Воспитатель. Как будто сам не бухаешь!
     -Бухаю, но гораздо реже тебя. И пью немного.
     -Поживёшь с моё - догонишь! - Засмеялся приятель. Он был старше меня ровно на шесть месяцев.
     Через некоторое время мой друг с Иркой расстался. Я не стал выяснять причину. Но только у него появилась новая женщина, постарше на пару лет Валерки, разведёнка, с двумя мелкими детьми, но красавица, каких мало. Валя работала товароведом на торговой базе, жила в двухкомнатной квартире в центре города. Валера стал часто ночевать у неё. Была Валя нрава весёлого, легка на подъём. Бывало, оставит детей матери и куролесит с Валеркой и с нами целыми днями ( речь идёт о выходных, в будни все работали), а то и вместе с детьми едет на Иртыш.
     Основным летним развлечением в Павлодаре был Иртыш. У края городского пляжа, там , где начиналась красивая бетонная балюстрада, отделяющая высокий берег от довольно крутого травянистого склона, у воды превращающегося в пологий песчаный светло-жёлтый сход в воду, на возвышении была асфальтированная площадка. На ней стоял трёхэтажный теремок  - спасательная станция с обширным двором, лодочными сараями и водолазной службой. У песчаного берега стояло три-четыре спасательных шлюпки, принайтованных к плавучему деревянному пирсу, два моторных катера, один из которых- на подводных крыльях с надписями «милиция» на бортах, и одно судно проекта «ярославец» класса река-море. Такие посудины служили сторожевыми катерами на реках, озёрах и даже морях. Теплоход был красивым, с обводами корпуса, придававшими ему вид стремительный и суровый, явно военный. Да и название имел серьёзное - «Тайфун» (в лексиконе завсегдатаев спасалки - «Кайфун»). Катер  в длину имел около тридцати метров. на нём имелись остеклённая рубка, машинное отделение и две каюты, а так же много много места на палубе.  Экипаж состоял из трёх человек. В иные времена на палубе размещалось человек десять - пятнадцать для увеселительных прогулок по реке. Иртыш с судоходным фарватером у спасательной станции был нешироким - метров триста, но прямо у берега  спасательной станции имел глубину необычайную. Водолазы говорили, что глубже двадцати метров и в яме водятся двухметровые осетры и ещё более крупные сомы. Течение в этом рукаве было бешеное, а над глубокой ямой всегда ходили метровые волны. Противоположный берег был островом, делившим Иртыш пополам, отсюда и неширокость основного русла. Остров этот заканчивался узким мысом и песчаной отмелью-косой напротив пляжа. А за мысом впадал в Иртыш ещё один рукав, более широкий, когда-то бывший основным руслом. Но со временем этот поток стало заносить песком и ко времени, о котором идёт речь, этот рукав уже стал мелким, не судоходным и продолжал мелеть. «Тайфун» ещё мог по старому руслу пробраться, но только за счёт мастерства своего капитана, знавшего акваторию лучше, чем кухню в собственной квартире. Выше километрах в семи в Иртыш впадала речка Белая, а в эту речку сбрасывалась горячая вода охлаждения Ермаковской ГРЭС. Вода эта была довольно чистой, только прошедшей как охладитель по трубам электростанции; но горячей. Поэтому с пуском электростанции протока зимой перестала замерзать, да и весь Иртыш на протяжении километров десяти не замерзал, а курился всю зиму белым паром, а лёд сковывал реку далеко ниже города. За это старое русло стали называть Горячей речкой, или попросту Горячкой.
     На острове, находящемся напротив спасательной станции, расположилась спортивная лыжная база,  её домики были построены на нескольких специально  насыпанных земляных холмах. Иначе было нельзя, потому что в половодье остров полностью оказывался под водой, а домики на холмах оставались сухими. Противоположная оконечность этого острова была сугубо песчаной, зарастающей непролазным ивняком, с диким пляжем с пологим сходом в воду. Это-то и было нашим любимым местом летнего отдыха. Большими компаниями мы приплывали туда на «Тайфуне».  Зачастую с нами бывал и начальник спасательной станции Володя Власов  -  мой приятель  ещё с комсомольских времён, мы вместе были в отряде дружинников. Когда же собирались купаться втроём-вчетвером, туда на катере нас отвозили матросы спасательной станции, чаще всего - старший водолаз Толя Балашов. Когда купались с Коноваловым, он сам садился за мотор своего или непонятно чьего катерка, причаленного к пирсу, и мчал на нём, подпрыгивавшем на волнах, во весь опор. Чаще всего отдыхали небольшой компанией: Валера со своей новой пассией Валентиной, я, как правило, один и Гера Филимонов, начальник водного поста милиции ( мой друг ещё с младших школьных времён), чей вагончик милицейского поста примыкал к зданию спасательной станции. Наши купания продолжались до середины ноября, ведь вода-то была тёплой, хотя температура воздуха была минусовая, а порой падали частые и крупный хлопья снега. Выход из положения придумал Валерка. Он доставал из лодки деревянные решётчатые трапы, спускал их на воду, ставил на них выпивку, стаканы и закуску, сами мы погружались в воду, только головы торчали над водой, да руки со стаканами. Так мы проводили в воде немало времени и были счастливы своим способом почти зимнего купания.  Валя тоже не отставала от нас ни в купании, ни в выпивании, и была, что называется,  «своим парнем». Сколько лет уже прошло, а прошло их около сорока пяти, а воспоминания по- прежнему яркие и счастливые.    
     Из моего рассказа кому-то покажется, что существовали мы беззаботно и прожигали жизнь в отдыхе и пьянках, но это совсем не так. Была напряжённая работа, особенно в уголовном розыске, с бессонными ночами, засадами и погонями, а порой и со стрельбой. В нашей службе БХСС было поспокойнее, но бывали и ночные рейды, и засады, всего хватало. Просто рассказ мой не о милицейской службе, а о моём, теперь уже покойном, друге, и памятных для меня эпизодах.
     Однажды мы с Валерой приехали в субботу на обед к Валентине. Валера оставил свой  «бобик» прямо на улице. Из окон квартиры Вали его можно было увидеть, высунувшись в открытое окно. Сидим, едим украинский борщ ( а Валя была стопроцентная хохлушка и её борщи были всегда кулинарными шедеврами). Вдруг раздаётся прерывистый звук сигнализации. Надо сказать, что «бобик» это такая машина, у которой весь верх брезентовый, замки дверей открываются без ключа и попасть в машину может любой и каждый. А меломан Валерий всегда возил в машине портативный магнитофон, из-за него и поставил примитивную сигнализацию, которая срабатывала на малейшее шевеление машины, будь то открывание двери, пинок по колесу или качание машины при нажатии на крыло. И вот засигналила.  Валера высунулся в окно, но никого не увидел.
     -Ладно, может ветром машину качнуло. - Выдвинул соображение Валера.
     Через несколько минут опять заквакала сигнализация. Валера вскочил и бросился к выходу, на ходу одевая свой великолепный, но уже слегка потёртый кожаный плащ.
     -Догоняй! - Крикнул он мне.
     Я побежал следом, чуть замешкавшись, обуваясь. Выбежав из подъезда, я увидел, что Валера уже возле своей машины, заглянул в неё, что-то увидел, а затем решительным и грозным шагом, как говорится, «поступью командора», направился к автобусной остановке, где стояли две женщины и двое парней. Парни с опаской смотрели на приближающегося к ним Коновалова, затем не выдержали и рванули бегом с остановки вдоль улицы. Валера помчался за одним и через несколько сот метров поймал его. Я побежал за другим, но тот забежал в проход между домами и я его не догнал и вернулся к машине. Валера уже был в машине, на парне были застёгнуты наручники.
     -Не догнал! - Сокрушённо сказал я, переводя учащённое дыхание.
     -Ничего страшного, Костян уже рассказал, что с ним был Мишка Подвойский, друган и сосед нашего Костяна, вечером мы его возьмём. Поехали в райотдел, оформлять попытку хищения магнитофона, Костя признался.
     -Ну, ты, Василич, психолог! - С искренним уважением похвалил я Валеру, когда в райотделе он закрыл для острастки злополучного Костяна в  «обезьянник». -Как ты догадался, что это их рук дело?
     -Я прикинул, оглядевшись, что вокруг близко никого похожего на преступника нет, а на остановке два парня тревожно озираются. Ну и взял их на  «слабо». Если бы это были не они, то спокойно ожидали бы автобуса. А эти побежали, подумали, что я их видел возле машины.
     -Я бы не догадался. Век живи - век учись!
     Вот такой Валера был опер - умный, хитрый, наблюдательный, решительный и неутомимый. Раскрываемость у него была очень высокая. Вскоре его перевели с повышением в УВД, присвоили ему звание майора. И в УВД Валера считался лучшим опером. Но видеться мы стали значительно реже. Одно дело, когда кабинеты через две двери, другое - когда он работает в другом месте. Мы созванивались, встречались, но не так часто, как прежде. У всех свои дела. Да и не очень мне хотелось наблюдать, как друг спивается. А он пил всё чаще, вернее-ежедневно, пил и на работе, стал прогуливать рабочие дни. Замечания руководства его обижали. Он говорил мне.
      -Да, я пью. Но раскрываемость у меня выше, чем у всех других. - Валера пьяно ругнулся. - Потому и раскрываемость, что я пью с агентурой и их дружками, вот мне и рассказывают секреты. А если буду сидеть трезвый среди пьянки, хер кто мне чего расскажет!
      В его словах была правда. Но где найти ту разумную середину, ту черту, за которой кончается дело и начинается алкоголизм!
      Вскоре я перевёлся в другое подразделение, а затем, закончив заочно университет, и вовсе уволился из органов. Валера, однажды не вытерпев нотаций начальства, тоже подал рапорт на увольнение. Увольнять его не хотели - кто же будет раскрывать убийства и разбои! Но Валера просто перестал ходить на работу, завис у каких-то своих друзей, его и найти не могли. Через месяц его рапорту дали ход и уволили. На «гражданке» Валера устроился работать снабженцем на одном заводе - его многие знали и уважали, поэтому предложили ему хорошую непыльную работу.
     Через некоторое время Валера женился на весёлой симпатичной девушке Лене. Сначала она терпела его страсть к выпивке, потом стала его корить, а затем уже и ругать. Через время Лена родила дочку Юлию (сейчас Юлия живёт в Америке), затем лет через семь сына Колю. Я второй раз женился, на этот раз счастливо. И постепенно наши с Валерой дороги разошлись - не осталось общих интересов, а это в дружбе главное. Как-то мы с Валерой случайно встретились. Я предложил пойти посидеть в ресторане, где армянин - хозяин готовил великолепные шашлыки и к столу подавались свежайшие сочные овощи с белым сыром. При заказе выпивки я спросил у Валеры:
     -Как всегда, вина?
     -Нет, Виталька. Я уже почти два года вообще не пью. - Отказался Валера.
     -Да неужели!? Очень рад за тебя. - Обрадовался я. - В «ментуру» не восстановился? Тебя непьющего с руками оторвут.
     -Нет, ментура - это перевёрнутая страница жизни. Сейчас у меня небольшое предприятие по снабжению, доходы есть, дом есть, семья есть. Что ещё надо человеку, чтобы встретить старость? - Закончил  Валера словами Абдуллы.
     Посидели, поели шашлыков, я выпил сто пятьдесят граммов водки, Валерка- пол-литра минеральной воды. Разошлись с условием в ближайшее время встретиться, взяв с собой жён. Не случилось. В скором времени я покинул Павлодар и переехал в Санкт-Петербург. В Павлодар приезжал довольно часто,      отслужившийся в МВД до пенсии и ушедший подполковником, с Коноваловым встречался довольно часто  - брат жены Георгия был одноклассником Валеры и продолжал с ним дружить. От Геры я узнавал новости о Валерке, всё собирались встретиться. Гера мне сообщил, что Валера пьёт - рюмку домашней наливки, одну за вечер.
     Постепенно мои поездки в Павлодар сократились до одной в год, приезжаю навещать сына и внучек, брата и племянников, да поклониться могилам папы и мамы. Да вот уже из-за подлой и грозной пандемии второй год не могу туда приехать.
     Дней десять назад позвонил Гера и сказал, что Валера, четыре дня назад отметивший своё семидесятитрёхлетие, помер. Оторвался тромб в сосуде. Печально, печально...     Пока не могу положить цветы на его могилу, что, конечно, сделаю, когда прибуду в город.  Вместо цветов - рассказ о моём  интересном и хорошем друге.

    03 сентября 2021 г.


    
;