Глава 1
Да!!!
Этот текст, явно, не современен...
…Он из будущего…
***
Амурский Илья.
…А после ужина всё это и случилось…
…Сучилось вот что…
…Я получил уведомление…
…Ознакомился с ним...
…После чего, мой душевный покой тут же исчез бесследно. Дыхание внезапно застыло, обернувшись болезненным комком в горле…
…О необходимости дышать я вспомнил почти минуту спустя. Когда воздуха в лёгких отчаянно стало не хватать…
…Сглотнув образовавшийся комок и задышав вновь, но ничуть при этом не успокоившись, решил проверить, правильно ли я истолковал содержимое уведомления…
…Проверил…
…Проверил ещё раз…
…Потом ещё несколько раз кряду…
…Да…
…Никаких сомнений не оставалось…
…Я всё истолковал правильно…
…Уведомление сухо, но торжественно сообщало о том, что я бессмертен…
…Тайное, а потому надёжно зашифрованное послание, оказалось в моём распоряжении ровно в девятнадцать двадцать три…
…Я нарочно посмотрел на часы. И не потому что педант, а потому что осознал чрезвычайную важность послания…
…Однако я до сих пор не знаю, верить ли этому посланию, или нет? Прежде всего, маниакально хочется узнать, кто же отослал мне столь удивительную депешу?
…Кто автор???
…Под подозрением двое…
…Подозреваемый номер один:
…Высшая Сила, сотворившая Вселенную, с целью поместить туда бесчисленные Созвездия, всевозможные Млечные и Не Млечные Пути, даже Чёрные Дыры, а также подбросить к этому приплоду для разнообразия один забавный и нелогичный пустячок…
…Планету под названием «Земля»…
…Подозреваемый номер два:
…Вульгарная шизофрения.…
…Для циников шизофрения является наиболее правдоподобной гипотезой.…
…Но, я же не циник. Я же романтик. Поэтому выводы циников рассматривать мне в тягость…
…Да и нет у меня никакой шизофрении…
…Предположу, что это Высшая Сила…
…Сейчас я лежу в кровати. Но даже не пытаюсь уснуть. Знаю, это бесполезно. А ведь
завтра рано вставать. В школу. Я учусь в девятом классе.
Сна ни в одном глазу нет. В соседней комнате папа смотрит телевизор. Мама в коридоре гладит постиранные вещи. Потому что гладильная доска полностью умещается только там.
А я, ещё раз и ещё, вспоминаю, как же было получено уведомление о моём личном бессмертии…
***
…Итак, это случилось уже после окончания семейного ужина. Я стоял на балконе с зубочисткой во рту, смотрел, как усталое солнце плавно и торжественно опускалось за верхушки сосен парка.
Но на самом деле, мне не было никакого дела, ни до солнца, ни до парка, ни до верхушек сосен. Да и сами сосны меня никак не интересовали…
…Как и всякий пятнадцатилетний подросток, превращающийся в мужчину, я думал о любви.
Думать о любви меня заставлял взрослеющий организм.
Но не о любви высокой, чистой и трепетной, а любви плотской. С запахами женского пота, неподдельными громкими стонами и безумной страстью.
Запах женского пота мне довелось вдохнуть перед дверью одной из явочных квартир. Прежде чем перед той дверью оказаться, я изобразил по телефону хриплый голос. И жрица любви, дававшая объявления о плотских утехах в интернете, поверила, что с ней говорит взрослый мужчина. Она дала мне адрес, куда я и устремился.
Деньги на визит я заработал, трудясь на автомойке. Не хватало тридцати рублей. Услуга стоила полторы тысячи, я же наскрёб тысячу четыреста семьдесят. Очень переживал. Надеялся на великодушие дамы.
Но, как показала жизнь, думать мне надо было совершенно о другом…
…Как только дверь открылась, и женщина меня увидела, тут же сказала.
- Вали в свои ясли, дитё. А то мамке всё расскажу.
И захлопнула дверь. Но я успел ощутить запах. Нос у меня очень чуткий. Это была дешёвая тётка. Судя по хронически опухшему, с классической синевой, лицу, любит злоупотребить и усугубить. Поэтому не утруждает себя частыми водными процедурами. С тех пор тот самый запах стал одним из символов моего счастья…
…Я уже давно научился уничтожать историю моего пребывания в интернете. Какие именно сайты я посещал. Так что мои родители ни о чём не догадываются. А может, делают вид, что не догадываются?
Наш балкон находится на третьем этаже. И если опустить глаза от верхушек сосен и солнца, можно увидеть пешеходную дорожку, вымощенную бежевым камнем.
Как раз в это время по дорожке шла жительница седьмого подъезда.
Шла она медленно. С кем-то разговаривала по телефону. Разговаривала о чём-то весёлом. Поминутно останавливаясь, чтобы вдоволь посмеяться.
Её имя мне неизвестно. Таковы реалии нынешних дней. Люди живут в одном доме, но им не всем приходит в голову простая мысль – познакомиться. Общаться по-соседски. Эту даму я приметил несколько лет назад. А когда почувствовал первые признаки взросления, взглянул на неё совсем иными глазами.
Она вызывающе красивая женщина. Лет тридцати пяти. Нет ни малейшего повода усомниться в том, что она умащивает себя кремами, мазями и благовониями, блюдёт неукоснительную чистоту тела, она преданный друг упругих душевых струй, у неё много гелей и мыла высшего сорта. Но если её довести до того, что она вспотеет, то будет пахнуть, как и та, с опухшим лицом.
От этого открытия я едва не проглотил зубочистку.
Мой взгляд устремился на ножки красавицы. Консервативная чёрная юбка, в полнейшем соответствии с канонами, то есть, на два пальца ниже колен, не давала мне рассмотреть всю волнующую картину полностью. Высокие каблуки на ботиках в цвет юбки, предавали её ногам, да и ей самой, образ, сводящий меня с ума.
В пульсирующем воображении я расстёгивал молнию на её юбке, мне представлялась изящная талия…
…Мысль моя ходила по кругу, как сошедшая с ума стрелка компаса. Юбка падает вниз, мне видны её трусики. Разбушевавшаяся фантазия предлагала мне каждый раз разные. Белые, черные, пурпурные, голубые, жёлтые…
…Как-то само собой в моей душе зародилась аллегория, что тайна трусиков этой женщины также далека от меня, как и бессмертие…
…И если вдруг я эту тайну постигну, именно здесь и именно сейчас, то стану бессмертным…
…И тут среди флёра романтики страсти, меня посетила сугубо практическая мысль. А как же, чисто технически, я смогу увидеть, то, что сулит моё бессмертие?
Ветер поднимет юбку?
Но ведь погода безветренная. И нет ни малейшего намёка, что ветер может начаться в самое ближайшее время. На берёзе, что растёт перед нашим балконом, так что до неё можно легко дотянуться рукой, ни одна веточка, даже самая тонкая, не шелохнётся.
Застыли...
…К тому же, в силу моей неопытности, я упустил из виду ещё одно обстоятельство…
…Твидовая юбка, густого чёрного цвета, весьма плотно облегает точёные ножки Королевы Грёз. Никакой ветер, если вдруг он внезапно и налетит, ничего там с места не сдвинет…
…Однако пока я об этом сам с собой рассуждал, откуда ни возьмись, появился пёс по имени Марсель из пятого подъезда. Дурная и огромная собака непонятной для меня породы.
Марсель подбежал к моей Нимфе.
Играясь, псина вскочила на задние лапы, а передними упёрлась в талию женщины. Юбка слегка съехала вниз, но этого оказалось достаточным...
...Да. Да. Оказалось достаточным…
…Я однозначно засвидетельствовал, трусики на Даме белоснежные, кружевные. Они превосходно видны сквозь тонкую ажурную ткань чёрных колготок…
…Всего лишь крошечное мгновение я мог наблюдать волшебную вспышку средь однообразных серых будней, но в это мгновение я успел испытать щемящее желание пойти после школы учиться в медицинский университет. На гинеколога…
…Конфуз скоропостижно умер. Богиня поправила юбку. А затем отряхнула следы собачьих лап.
Марсель, которого в амурном смысле человеческие самки никогда не привлекали, не привлекли и в этот раз, испуганно помчался к хозяину.
Потому что хозяин, дядя Миша, папин партнёр по рыбалке, особенно грозно крикнул,
- Марсель, ко мне...
…Леди сделала вид, будто ничего не произошло, продолжила прогулку. А у меня лоб покрылся испариной…
…Пса Марселя я знаю с тех пор, как он был простым щенком. Очень любил с ним играть. Да и сейчас не прочь его потискать.
Не смотря на всю свою потрясающую глупость, он никогда не мог позволить себе прикоснуться к другому человеку, кроме хозяина и членов его семьи.
Это не может быть простым совпадением. Это тайный, тысячу раз зашифрованный Знак. Подлинный Знак свыше. Уведомление о Бессмертии. Оно самое. Вот тут-то моё дыхание резко замерло, душевный покой дезертировал и я посмотрел на часы…
…Девятнадцать двадцать три…
(Далее часть текста по просьбе редакции вырезана, но на сюжет это не повлияет)
***
…Первым шагом к пониманию того, что Знак бессмертия всё же не шутки послужили мечи…
…Стальные мечи ослепительно блестели, пронзая крышу дорогого автомобиля «Джип». Как будто молнии. Очевидно какой-то злой великан, кромсал крышу нашей колесницы. Я и сам когда-то так же пронзил консервным ножом банку со шпротами. Это было давно. Я тогда даже ещё не ходил в школу. Ходил в детский сад. Мне просто хотелось испытать себя, смогу ли я, как взрослый человек, пробить ножом жестянку.
Смог.
Только пробил я её не с краю, как делают взрослые, а посередине.
А может, это не сам великан вонзает мечи?
Может быть, это балуются его детки?
Но последствия этого детского баловства, самые серьёзные...
…Стремительно и властно мечи проникали в салон внедорожника, безжалостно убивая пассажиров. Вика Мартынова даже сложила кисти рук и воздела их вверх. Этот жест она, безусловно, подсмотрела в сентиментальных сериалах. Так молятся католические грешницы.
Как только первый меч, прорубив отверстие в крыше, воткнулся в спинку кресла рядом с Викой, она и стала молиться, чтобы Высшие Силы оставили её в живых.
Но, судя по всему, у Владык всего сущего имелись другие планы.
Уже следующий меч раскроил голову Вики…
…А ведь за несколько мгновений до этого Вика смеялась над шутками Кирилла.
За несколько мгновений до Этого наш мир был совершенно обычным. Но потом машину тряхнуло. Я ударился головой о дверь. И реальность просто сбежала с места событий. На смену ей пришло совсем другое измерение. И к нам сквозь крышу стали проникать чудовищные мечи.
Может Кирилл прогневал Небеса своими скабрезными шутками?
Только что Кирилл говорил Вике:
- Вика, почём я знаю, что ты баба, а не мужик. Расстегни джинсы спусти их…
…Кирилл не договорил. Как раз, Гнев Небесный в форме мечей ему и помешал…
…Кирилл пережил одноклассницу Вику на половину секунды. Хотя для меня это время длилось существенно дольше. Следующий меч отрубил ему голову. И она упала в мои руки. Я как раз сидел за ним. На заднем пассажирском сидении. Слева…
…Что случилось с девочкой Снежаной, сидящей рядом со мной, справа, я не рассмотрел. Да и не хотелось. Уж, больно страшные мечи…
…Я изо всех сил зажмурил глаза…
…Кирилл при жизни, только что окончившейся жизни, считал себя поэтом. Правда, стихи у него скверные. Но не голову же за это отрубать…
…Меня Кирилл постоянно просил перекладывать его вирши на музыку. Я ведь, по его мнению, лучший гитарист на районе.
Мне не хотелось подбирать музыку к неуклюжим рифмам. Поэтому я постоянно изобретал причины не приходить к нему в гости. Но сегодня я даже обрадовался, когда он после уроков пригласил меня.
Всё-таки, какая-никакая отсрочка от возвращения в вонючую квартиру.
- Мой отчим уехал в командировку – заговорщицки прошептал поэт – а я нашёл в ящике его стола ключи от Джипа. Покатаемся? Кстати, сегодня ночью я сочинил потрясающий сонет.
- Надо же – подумал я – кто-то говно убирает, кто-то сонеты сочиняет.
Вика Мартынова и Снежана Ломакина увязались за нами.
На Джипе отчима Кирилл повёз нас за город. На дачу. Когда свернули с шоссе на дорогу, ведущую к деревне, поэт-водитель заметил автомобиль ДПС.
Полицейские нас не видели. Но на всякий случай Кирилл съехал с асфальтовой дороги на просёлочную.
Просёлок вывел нас к железной дороге. Джип без труда преодолел насыпь и рельсы и вскоре мы оказались в посёлке. Но не в том, где расположена дача родителей Кирилла.
Приятным сюрпризом встретил нас местный магазин. Продавщица узбечка позволила купить нам пиво.
Сложив бутылки в багажник, мы продолжили путь на дачу. Но при выезде из посёлка нами вновь была замечена полиция.
Кирилл развернул внедорожник, Мы поехали в окружной путь. Снова через железную дорогу.
На этот раз преодоление препятствий вышло не столь гладким. Джип забуксовал в мелком гравии насыпи.
Кирилл поморщился. И приготовился сдать назад. Он без труда отыскал глазами более пологое место. Да и гравий там покрупнее. Вездеход уж точно не забуксует.
Обрадовавшись, Кирилл обратился к Вике с предложением снять джинсы и продемонстрировать всем присутствующим свою принадлежность к женскому полу.
Вика не успела ответить. Раздался жуткий визг. Нас всех основательно тряхнуло, я ударился головой, не замечая, что машина уже перевернулась, и со стороны крыши в салон стали врываться мечи…
***
…Уже на следующий день, следователь, пришедший ко мне в больницу, объяснил, что это были никакие не мечи.
- Вот посмотри, Илья – сказал он мне.
И в его руках оказался листок, вырванный из блокнота. Этот листок он развернул и держал двумя руками.
- Ткни пальцем – попросил он меня.
Я ткнул. В самую середину. Образовалась рванная дырка. Края дырки ощетинились струпьями. Струпья чем-то напоминали мечи.
- Вот так и ваша крыша. Хоть и железная, а когда в неё маневровый тепловоз фаркопом въехал она порвалась как этот листок. И тебе юноша несказанно повезло. Вчерашний день считай своим вторым днём рождения.
Я потерянно молчал. Тяжело вздохнув, следователь продолжил:
- И тому, что в твоём мозгу запечатлелись какие-то там мечи, есть простое объяснение. Когда твой мозг эту ужасную картинку у себя там в недрах сохранял, он и сам был, как и весь организм в глубоком стрессе. Поэтому картинка такая нереальная и получилась.
Теперь уже вздохнул я. Так же тяжело, как и мгновение назад следователь.
Он тем временем смял продырявленный мною листок из блокнота и произнёс:
- Машину всю скомкало как вот этот листок из блокнота. Тебя, Илья, спасла полость, образовавшаяся в той скомканной массе. Хотя по всем законам физики, этой полости там быть ну, никак не должно. А все остальные, твой друг и обе подруги, погибли. Хоронить их всех будут в закрытых гробах. А на тебе лишь пара царапин. Но на всякий случай тебя положили в больницу. На обследование. Обследование показало, что ты здоров. Сегодня к вечеру тебя выпишут…
Я промолчал. Ну, не рассказывать же дяденьке о Знаке. Не поймёт…
Глава 2
Ковалёв Георгий,
Этот день я вспоминаю очень часто. Хотя прошло изрядно много лет. Неприятно подумать сколько именно. Ведь это годы из жизни. Они уже ушли. И никогда не вернутся.
Тысяча девятьсот восьмидесятый год. ГДР. Магдебург. Гарнизон ГСВГ.
Как разложить аббревиатуру ГДР, знают уже немногие. А про ГСВГ, уверен, в настоящее время ведомо лишь единицам.
ГСВГ – Группа Советских Войск в Германии.
Сколько же тогда мне было лет?
Кажется, девять.
Да, да. Точно. Девять лет.
Школа-интернат для детей военнослужащих и вольнонаёмных. Так называемая пятидневка.
Мой папа служит в маленьком гарнизоне. Там школы нет. Поэтому я учусь здесь. А в пятницу вечером за мной приезжает мама. И мы, на немецкой электричке, отправляемся домой, провести выходные.
Сегодня вторник. И мне тоскливо. До выходных далеко. Далеко до запаха маминых рук.
Мы с мальчишками сидим на лавочке школьного двора, под тёплыми лучами весеннего солнышка и слушаем Тёму Волкова. Он фанат футбола. Болеет за мюнхенскую «Баварию». Это в Западной Германии. Но их телевидение легко принимается здесь. В Германской Демократической Республике (то самое ГДР). Совсем скоро «Баварии» предстоит играть с «Кёльном».
Встреча должна состояться в Мюнхене.
Мюнхен, один из блистательных городов Европы. Находится в Западной Германии.
Тёма в предвкушении.
- Эх, разрешили бы мне с папкой съездить в Мюнхен. Хоть одним глазком посмотреть на живого старину Пашу Брайтнера.
В ответ раздался громкий смех. Мы смеялись над нереальностью желания Тёмы. Нас обычных советских граждан в Западную Германию не выпустят. Вот если бы мы были необычными советскими гражданами, предположим, детьми членов ЦК КПСС, нас бы, возможно, и отпустили.
Для таких как мы существует масса секретных инструкций. Одна из них запрещает рядовому и сержантскому составу выходить за пределы воинских частей без сопровождения офицеров. В СССР, солдат в увольнительную на выходные выпускают в город свободно. А здесь, заграницей, даже в увольнительной солдаты сидят в красном уголке, смотрят опостылевший телевизор. Ну, или их свозят в какой-нибудь скучный музей под присмотром злого офицера. Злого, потому что выходной, а он не с семьёй, а с солдатами.
О каком ФРГ может в таком случае идти речь?
Американским же солдатам разрешают посещать Восточный Берлин.
Так прописано в знаменитом потсдамском договоре. И они посещают. А уж запрещать им выходить в законный выходной с территории военной базы, никому в голову не придёт.
Теоритически и наши военные могут оказаться в свободное от службы время на западной территории. Американцы и англичане возражать не будут. Будет возражать отечественное начальство. Оно полагает:
Во-первых, наши люди диковаты. Опозорятся. Над ними все смеяться будут.
Во-вторых, наши граждане, посмотрев на жизнь простых, как и они, людей, могут усомниться в преимуществах социалистического строя.
Простые люди на Западе живут веселее и богаче. Это понимаем даже мы, дети. Поэтому Тёма, горько усмехнувшись, сказал так:
- Вот если бы кто-то из нас на тот футбол, в Мюнхен, попал, он бы стал бессмертным…
- Почему бессмертным? – переспросил Коля Свиридов.
Тёма пожал плечами. Он знал ответ, но не хотел подыскивать слова.
А я подыскал и ответил вместо Тёмы.
- Потому что съездить в Мюнхен для нас, советских пацанов, так же нереально, как и стать бессмертными.
Тёма кивнул и благодарно посмотрел на меня. Ведь я выполнил мелкую работу по составлению текста.
Вася из параллельного класса заметил:
- Можно сходить на местный «Магдебург». Он в оберлиге. Скоро играет с «Карл-Цейс Йенной»…
Васино замечание было бесцеремонно раскритиковано Тёмой:
- Местный футбол, пусть даже там обершмоберлига, это колхоз. Там игроки на поле выходят и думают, что картошку будут сажать. Не понимают, почему им не выдали лопаты. А им, вместо лопат, мячик показывают и объясняют, что с ним делать…
…Тёма в ГДР недавно. Ему, как и мне, девять лет. Он их провёл в Ростове-на-Дону. Там его папа служил в штабе Северокавказского военного округа. Военная судьба
Тёминого родителя особо никуда не бросала. ГСВГ всего лишь второе место службы. Поэтому у Тёмы ярко выраженный южный акцент. Колоритное «Г». Оно слышится, как «ХГ». Мне нравится слушать его тягучий, как мёд, красивый говор.
А ещё он, как мне кажется, виртуозно владеет ораторским искусством. Где надо переходит на полушёпот и его речь тут же приобретает потрясающую интригу.
Где надо, голос становится громче и твёрдым, как гранит.
Вот и сейчас, давая характеристику местному футболу, он сделал ключевым словом, существительное «Колхоз». И в этом месте тягучий южный говор вдруг зазвенел.
…Одно время я даже пытался Тёме подражать. Но мама, услышав мои эксперименты, всплеснула руками:
- Жора, прекрати немедленно – властно сказала она – что за безграмотная фонетика?
Я быстро сдался. Потому что не хочу расстраивать маму. Она мечтает вырастить из меня утончённого эстета. А какой же эстет станет гэкать по-южнорусски…
***
…Тёма хотел сказать что-то ещё, но не успел. Прозвенел звонок. Перемена кончилась…
…А меня почему-то зацепило упоминание о бессмертии. Весь следующий урок по литературе я представлял себе, как будет выглядеть двухтысячный год. По небу летают серебристые шайбы. Они огромны. Эти шайбы, если захотят, могут легко долететь до Луны.
Себя, я почему-то видел школьником, хотя к тому времени я должен стать взрослым человеком…
…Мне не дали додумать. Вызвали к доске, читать наизусть стихотворение…
***
…Тот урок был последним. После него нам, интернатским, полагалось идти в школьную столовую. На обед. А дети из местного гарнизона шли кушать домой.
Среди этих счастливчиков и Тёма.
Я всегда спешил покинуть школьный двор в это время. Ненавижу завидовать. Направляясь по коридору к двери, выходившей во внутренний дворик, я увидел сержанта Маслова. Он разговаривал с Ириной Павловной, нашим завучем.
Ирина Павловна первая заметила меня.
- Ковалёв, подойди к нам.
Сержант Маслов, папин ординарец. Он обернулся ко мне. Улыбнулся. Я уже успел подойти. Вопросительно смотрел на завуча.
- Товарищ сержант отвезёт тебя сегодня домой. Я отпускаю. Но завтра, к первому уроку, он тебя привезёт обратно.
- Так точно – молодцевато подтвердил ординарец…
…Минут десять спустя, на служебном УАЗике, мы мчались по шоссе к нашему расположению в Обервальдсдорфе. Рядом с границей.
- К твоему отцу друг приехал из Москвы. В командировку. Они вместе в военном училище курсантили. Вот папа решил тебя предъявить. Какой ты богатырь вырос. Сегодня у вас дома сабантуй. А завтра к первому уроку назад в Магдебург. Понял?
Я пожал плечами. Ответил:
- Понял.
Мне не нравилось ездить с Масловым без папы. Я не знал, как с ним себя вести. Папа его начальник. А я кто?
Спасало то, что Маслов молчун. Выдав монолог о причине моего отъезда из Магдебурга, он традиционно затих. А я стал смотреть в окно…
***
…Через пару часов я уже был в нашей двухкомнатной служебной квартире. Меня встретила мама:
- Торжественный ужин отменяется – грустно вздохнула она – у нашего папы, как всегда, образовались срочные дела. Обедай. Потом уроки. Я проверю.
Грустный тон мамы объяснялся вовсе не отменой ужина.
ГДР не первое место службы нашего папы. Полковника Александра Ковалёва.
До этого мы служили в Поти. Грузия. Ещё раньше на Сахалине. И везде мама работала учительницей. Она ведь по образованию педагог. Закончила институт иностранных языков в Пятигорске.
А здесь все места в школе оказались заняты. Вот мама и тоскует. А было бы здорово, если бы она со мной на пятидневке в Магдебурге жила…
…Отобедав, я стал делать уроки. О бессмертии и думать забыл.
Часа через три, уже перед ужином, я прогулялся с мамой до соседней немецкой деревеньки. Там она купила хлеб, колбасу, яйца, зелень, муку. Поболтала по-немецки с продавщицей.
А я поиграл с котом Вальтером, живущим при этом магазине.
Больше всего мне нравилось смотреть в кошачьи глаза и пытаться угадать, о чём же думает этот зверь. Обладатель серой дымчатой шерсти в чёрную полоску.
А ещё я любил гладить Вальтера по шейке. Там у него замечательный замшевый ошейник с крошечными колокольчиками. Колокольчики предназначены для птиц. Вальтер любит на них охотиться. Раздающийся звон не даёт подойти к пернатым близко без звука. Эта уловка спасает крылатые жизни…
…На обратном пути в гарнизон мама проверяла мой немецкий.
- Как по-немецки мука?
- Какая мука? – переспросил я, дурачась – мука от слова «мучить» или из которой хлеб пекут?
Мама, как всегда, была серьёзна. Сухо уточнила:
- Из которой хлеб пекут.
- Мель – отвечал я.
- Господи, Жора, а артикль? Почему ты всё время забываешь артикль?
- Дас Мель.
- А мука с ударением на звук «у», то есть страдание? – продолжила опрос мама.
- Ляйден – сказал я и поспешил добавить – артикль не помню.
- Значит, слово тоже не помнишь? – грозным шёпотом констатировала мама.
Если мама начинала говорить шёпотом, да ещё грозным, это означало крайнюю степень недовольства.
Я попытался смягчить её гнев.
- Ну, правда, не помню – буркнул я.
- Ясно, что не помнишь, помнил бы, сказал. Так себе и запиши в мозгах, я не помню, как по-немецки «страдание».
- А ты помнишь артикль?
- Я? – недобро усмехнулась мама – я помню.
- Ну, скажи.
- Нетушки котлетушки – отчеканила она.
Я взял её за руку. Коли пошли в ход слова вроде «котлетушки» мамин гнев остывает.
- Ну, скажи – начал канючить я.
- Нет. Если я скажу, ты тут же забудешь. Сейчас придём домой, ты возьмёшь словарь. Найдёшь нужное слово и перепишешь по-немецки семь раз с артиклем.
Ужин прошёл скучно. Без папы. Перед ужином я страдал, переписывая семь раз слово «страдание» по-немецки с артиклем.
Потом, после ужина, я посмотрел телевизор. Немецкий аналог «Спокойной ночи малыши». Называется Сандменшхен (артикль дас, как и у муки-мель). После чего лег спать…
***
…Ночью я проснулся от того, что кто-то тряс меня за плечо.
Я открыл глаза и увидел, что это мама.
- Жора вставай. Начались военные учения. Члены семей тоже задействованы. Одевайся, как можно быстрее. Папа нас ждёт внизу, в УАЗике.
Я совершенно не обратил внимания на странности.
Во-первых, ещё никогда такого не было, чтобы члены семей участвовали в учениях.
Во-вторых, я ещё ни разу не видел маму настолько взволнованной. Лицо бледное, как мел. И я слышу, как клацают её зубы.
Но это всё объяснимо. Моя жизнь до девяти лет напоминала тепличный цветок. Ни бед, ни забот. Откуда же мне знать, как выглядит приближающаяся катастрофа???
…Я быстро оделся, мы вышли из квартиры. Сначала я, потом мама. Мама захлопнула дверь. Чуть слышно щёлкнул автоматический замок.
Когда мы спускались и проходили мимо квартиры дяди Эдика, папиного сослуживца, я хотел спросить, едет ли его семья с нами.
Но мама закрыла мне рот рукой и шепнула:
- Дядя Эйдик, как ты его называешь, участвует в учениях на стороне условного противника.
Я пожал плечами. Почему так? Они же с папой сидят в одном кабинете. Даже столы рядом. Условный противник, в моём понимании, должен быть где-то в другом гарнизоне.
Но я ничего не спросил. Мама же, что-то вспомнив, остановилась у дверей квартиры дяди Эйдика. В нашем доме почтовые ящики висят не внизу, как принято в Союзе. А на каждой двери.
Мама достала из сумочки конверт и опустила в почтовый ящик дяди Эйдика.
- Что там? – шёпотом спросил я.
У мамы на лице появилась поощрительная улыбка. Она давала мне понять, что я молодец. Не заговорил в полный голос, а шёпотом.
Таким же шёпотом мама ответила:
- Там деньги. Сто марок. Дядя Эйдик занимал папе до получки.
Я хотел спросить, а зачем отдавать именно сейчас, ночью. До утра потерпеть нельзя?
Но мама взяла меня за руку и ускорила шаг. Вскоре мы оказались во дворе нашего дома. Обыкновенная хрущёвка, словно перенесённая сюда в ГДР из Советского Союза…
…Шёл дождь. У подъезда стоял УАЗик. За рулём был не Маслов, а папа.
Как только я сел на заднее сиденье, рядом с мамой, мы рванулись с места. На КПП папа прошептал нам:
- Ложитесь.
И даже на эту, самую вопиющую странность, я не обратил никакого внимания. Ведь, там снаружи наш советский часовой. Зачем же от него прятаться???
А может, гарнизон захватили американцы?
И там уже американский часовой?
Нет.
Никакие американцы, гарнизон не захватывали.
Иначе папа так открыто за рулём не сидел бы. Он же в форме советского офицера.
Но разгадывать эту головоломку мне не хотелось.
Мне хотелось вспомнить артикль к слову «Ляйден». По-русски «Страдание».
Вот я и страдал, вспоминая.
Вдруг мама внезапно спросит. А я снова забыл.
Вчера семь раз из словаря выписал вместе с артиклем. Мне казалось, я запомнил. А вот ночью разбудили и не помню.
Артикль мне представлялся важнее, чем ночное путешествие на УАЗике.
Поэтому я беспрекословно сделал то, что велел папа. Прилёг на сиденье, не задумываясь ни о чём, кроме желания вспомнить артикль. Лишь бы маме не пришло в голову спрашивать .Но она молча легла рядом. Только зубы очень громко клацали.
Лёжа, я сумел рассмотреть, как взметнулся вверх полосатый шлагбаум. И УАЗик стремительно покатил прочь.
Где-то через час папа остановил машину у опушки леса.
- Дальше пешком – произнёс он негромко.
Пешком так пешком. Дождь не прекращался. Но у меня имелся великолепный плащ с капюшоном.
Мы шли по лесу. Из звуков нас сопровождал шум дождя и клацанье маминых зубов.
Мы вышли к поляне. Там блестела в лунном свете, пробивающемся сквозь облака, колючая проволока, подвязанная к гладким бетонным столбам, строго стоящим в длинный ряд.
Папа извлёк из-за пояса сапёрную лопатку. Вырыл подкоп. Пролез первый. Потом я. Папа впервые улыбнулся, видя, как ловко я это сделал.
А мама застряла.
Пришлось тащить её, как бегемота из болота.
Я подумал, что уж в таком положении маме, точно не до артиклей. От этой мысли хихикнул. За что, сразу же получил лёгкий подзатыльник от папы.
Маму вытянули. Папа тут же засыпал подкоп. Заровнял, будто там и нечего не было.
Мы снова шли по лесу.
Я уже который раз безуспешно выуживал из своей памяти несчастный артикль.
Наконец, между деревьями показалось шоссе.
- Это уже ФРГ, Катя – сказал папа, обращаясь к маме…
Эта папина реплика отвлекла меня от немецкой грамматики.
Я хотел спросить, не шутит ли он.
Но тут мама выдала номер. Она шёпотом спросила у папы:
- Теперь мы можем говорить во весь голос?
- Можем – раздался громкий ответ.
И мама запела:
…У природы нет плохой погоды
Всякая погода благодать
Дождь ли снег
Любое время года
Надо не скорбя воспринимать…
Папа не остался в стороне. Он попытался изобразить пассаж партии валторнов, следовавших в оригинале песни.
И это ему блестяще удалось…
…Тем временем мы, продолжая петь, подошли к обочине асфальтовой дороги. Там стояла машина похожая на УАЗик. Только красивее.
Из иностранного УАЗика вышли люди. Папа заговорил с ними по-английски.
У мамы мгновенно исчезло хорошее расположение духа.
А я впервые обратил внимание на странность.
Папа же не готов говорить по-английски так бегло и уверенно.
Я в школе учу английский. Мама дома дополнительно обучает меня немецкому. Она так же учит папу двум этим языкам.
- Человек, знающий иностранные языки, и на родном сможет говорить более правильно и образно – так утверждала наша мама.
Поэтому по выходным, два часа в день мы с папой зубрили тексты. Он английские. Я немецкие. Потом мы менялись А мама в это время на кухне пекла пироги.
Я прислушивался к разговору папы и незнакомых мужчин, пытаясь услышать хотя бы одно знакомое английское слово.
Бесполезно. Их речи напоминали мне жужжание шмелей.
И тут мне пришла в голову мысль. Внимательно посмотреть на папу.
Мой ли это папа?
Мой папа на прошлой неделе объяснял мне, зачем в машине жиклёр. Учил доставать его из недр УАЗика. И ставить обратно, заворачивая гайки. Нервничал, что я не достаточно ловок. Скажите на милость, откуда в нём настолько безупречный английский?
Однако визуальный анализ однозначно подтверждал. Передо мной мой родной отец.
Позже, много позже, двадцать лет спустя, после перехода границы, когда я основательно повзрослел, мама рассказывала, как они познакомились с папой.
Это произошло в городе Орджоникидзе. Сейчас он называется Владикавказ.
Маму туда распределили после окончания института, преподавать в среднюю школу.
Ей в ту пору шёл двадцать третий год. А она не замужем. Неужели так и куковать старой девой?
Поэтому в выходные она со своей подругой Светой, математичкой из той же школы, усиленно, словно военный патруль, прогуливалась по улицам осетинской столицы.
Количество прогулок перешло, наконец, в качество.
Однажды, воскресным днём, на набережной экзотической горной реки, они за своими спинами услышали
- Девчонки, куда же вы бредёте одни, без компаса?
Это был Паша Щелкунов, курсант высшего военного училища. Рядом шагал мой будущий папа. Он был скромный, поэтому помалкивал…
…Светка заржала, давая понять, что шутка понравилась. Мама тоже засмеялась. Так познакомились Саша и Катя.
Их роман развивался стремительно. Уже в следующую увольнительную курсант
Ковалёв признался учительнице Никаноровой в любви и предложил руку и сердце. Никанорова томно вздохнула и согласилась стать Ковалёвой.
В конце мая сыграли скромную молодёжную свадьбу. Со стороны невесты присутствовали родители. Со стороны жениха, нет.
- Я сирота – признался Саша Кате.
- Но у тебя же есть отчество. По паспорту ты Александр Павлович. Значит, где-то на Земле есть дядя Павел, который тебе отец.
- Не отец он мне – вздохнул жених – Павел Павлович, директор детского дома, где я вырос. Всем мальчикам и девочкам там до сих пор дают его отчество. На самом деле, я подкидыш. Родителей не знаю.
Вместо слов, как и положено всякой женщине, Катя всплакнула и прижалась к Саше...
***
…Мама старше папы на три года. Поэтому подсознательно пыталась заменить ему мать. Когда во время вечеринок с другими семейными курсантами, Саша излишне резко высказывался о советской власти, Катя его одёргивала. Понимала, в кругу военных говорить об этом не стоит.
- Наша папа никогда не любил СССР – говорила мама – он знал, что эта страна развалится. Так самолёты не летают, часто повторял он. Представляешь, Жора, все думали, что Советский Союз на века, а наш папа очень умный. Он видел червоточинку. И не одну червоточинку.
Тем не менее, когда утром в самый обычный вторник тысяча девятьсот восьмидесятого года папа внезапно пришёл со службы во внеурочное время и сказал, что его вот-вот арестуют, мама сначала не поверила. Решила обратить его слова в шутку.
- Я выйду замуж за следователя контрразведки, который меня будет допрашивать.
Но, посмотрев в глаза мужа осеклась.
- Что будем делать Саша? – Перешла мама на серьёзный тон.
- Уходить на Запад. Сначала я один. Вас отправят в Союз. Но поверь, я тебя и Жору обязательно вытащу.
- Нет, Саша. Я же тебя люблю, а значит, мы с тобой, как ниточка с иголочкой.
Тут же был выдуман мистический папин друг. Якобы, приехавший из Москвы.
Послали Маслова за мной…
…Но то, что папа говорит по-английски, мама не подозревала. Она же сама его учила языку. И он с трудом отличал правильные глаголы от неправильных,
Претворялся?
Выходит, что так.
Поэтому тогда на шоссе в ФРГ, мама бесцеремонно вклинилась в разговор и спросила:
- Саша, ты кто?
- Я тебе всё объясню – ответил папа и тут же добавил, обращаясь ко мне – и тебе, Жора, всё объясню. А сейчас, проси что хочешь. Но только в пределах разумного…
- Жвачку хочу американскую «Ригли», гэдэровскую не хочу. Мороженное Мёвенпик. А потом поедем в Мюнхен. На футбол, бундеслигу…
…И тут совершенно неожиданно я вспомнил артикль. Артикль к слову «Ляйден», такой же как и к слову «Мель»…
…Дас. Средний род…
…Две недели спустя, я, мама и папа, прогуливались по весеннему Мюнхену. Десятки, а то и сотни раз я видел этот город на экране телевизора. Теперь мне представился шанс убедиться – наяву Мюнхен в тысячу раз прекраснее. Я рассматривал каждую буковку на вывесках.
Какая насыщенность красок!
При этом я не забывал слушать папу.
Он занимался объяснением. Но не тем, что мы от него ждали. Он объяснял нам, что же такое вечность.
- Общественный строй чепуха, с точки зрения вселенной. Возможна наша вселенная, что мы видим вверху, ночью на небе, когда-то родилась. А значит, до момента рождения её не было. Но была другая вселенная. И это длится вечность.
Папа обожал такие размышления. А мы с мамой молча ели удивительно вкусное мороженное «Мёвенпик». В недрах папиных карманов уже хранились три билета на матч «Бавария» - «Кёльн»…
…Позже, на стадионе, я вспомнил слова Тёмы Волкова, о том, что если кто-то из нас окажется на матче, станет бессмертным.
Я даже поёжился.
Это, наверное, Знак.