День выдался солнечный, но ветреный, дождя не было, хотя синоптики выдали весь набор: и дождь, и град и грозу. Видно, как зарядили программу, так и гоняют каждый день одно и тоже, не меняя.
Сегодня подьем был полегче чем вчера, и это радовало, значит можно будет наконец-то дела поделать, которых как всегда, накопилась целая прорва.
И тут опять началось:
- Бабушка, красавица, умница, купи четверочку, полечиться надо.
- Ага, сейчас красавица, потом как четверочка кончится - дура тупая.
- Не, нет, помоги, плохо мне.
- Так ничего удивительного, еще бы было легко. Пора бы за ум уже браться, сколь годов-то.
- Мне что-то холодно, купи погреться. Надо бы окна сменить давно, хоть одно на пластиковое, только денег нет.
- Так откуда они будут, давно бы все сменили.
- Я, так и знал, что сейчас так скажешь.
- А, ты как думал? Потом спрашиваешь, где у нас деньги. Хочешь и пить, да еще что-то и купить.
- Конечно.
- Вот я специально стала записывать, куда у нас деньги уходят.
- Да, ну.
- Ты что, миллионер?
- Даааааа...
- Ага, оно и видно.
- Ну, сходи, ладно тебе.
- Конечно пойду, не одному тебе надо, яички кончились, масло подсолнечное, так и так идти надо, а потом уж и за дела приниматься, пока погода.
После завтрака немного посидели, поговорили о том о сем, и отправились во двор.
Дед позвал помочь ему, он собрался застеклить окошечко в сарайке, надо было стекло подержать.
Раньше оно там было, но однажды, когда бывало пришли кормить козочку, обнаружили что стекла в окне нет.
Даже удивились, кому оно понадобилось, и зачем. Вот поди, Муська испугалась наверное.
Тогда стекло вставлять не стали, а заколотили окошечко дощечками, так оно и оставалось по сей день.
Сейчас дед совсем плохо видит, а дела покоя не дают, вот и решил он, что будет посветлее, если опять застеклить, хотя чего уж теперь.
Есть такой фонарик, прямо на голову надевается, очень удобный в делах, но дед отказался, сказал не спасет.
Странно, фонарик не спасет, а маленькое окошечко где-то сбоку, спасет. Как хочет, хозяин барин.
Окошечко обновили быстро, вдвоем-то оно споро получилось, дед отправился в дом, но надо и другие дела поделать, пришлось остаться, поработать немного, траву убрать, да так, по мелочи навести порядок.
Установила время в будильнике на телефоне и приступила. Время быстро пролетело, всё сделала, и по привычке стояла, любовалась на чистоту и красоту.
Тут и дед вернулся.
- Потерял тебя. Ты где пропала? Всё любуешься?
- Так, говорю же, надо дела в огороде поделать.
- Да, брось ты.
- Чего брось, смотри как чисто стало, целую тележку травы натаскала, теперь можно и за картошку приниматься, а то уж видимо все выкопали, одни мы остались. Об эту пору бывало все на велосипедах, с мешками, лопатами, а нынче и не видать никого что-то. Когда успели? Хотя и верно, в августе наверно откопались. Ладно, и мы выкопаем, недалеко ходить, под окнами. Всё, пошли обед готовить, уже время, а там видно будет.
В час обед был готов, поели и устроились у телевизора отдохнуть, новости послушать.
- Ой, ты вчера спать пошел, а я стала смотреть новых наших. Одни незнакомые, твоего Федора Михалыча на запасную скамейку отправили, тренировку накануне проводили все вместе, до одного, даже новый тренер с ними играл, а вот тот не играл, только ходил руки в брюки, пузо вперед, вот и проигрывали всегда.
- А, чего ему играть, деньги получал, да просил "оставьте, у нас все получится".
- Без Дзюбы скучно, я прям заснула от такой игры, на семидесятой минуте проснулась, смотрю ноль- ноль, и пошла на кровать, спать дальше.
- Они вничью сыграли.
- А, это хорошо, или плохо?
- Конечно хорошо, хорваты они сильная команда.
- Ну, ладно, раз так, я ведь не знала.
- Пушок где?
- Кушает. А, он тяжеленький стал. Я поняла, это всё из-за меня. Хоть и говорят, что на них ничего не влияет, я не верю. Они все мне помогали, ведь у меня даже голос пропадал одно время, а ведь такое когда бывает?
- Когда?
- Всем известно когда.
- Они меня лечили, вот потому и худые. Вот и Пушок худой из-за этого. Он все свое здоровье на меня тратит.
- Не говори ерунды.
- Ничего не ерунда, смотри сам. Когда Рыжик пропал, я просто погибала, говорила "мне котенок нужен". Помнишь, Наташа принесла маленького рыженького котенка, она тогда сказала "рыжего хочу", вот тогда все и началось, ведь только рыжие лечат. Вы тогда все спали...
- Опять начала! Сколько можно про это рассказывать? Уже сто раз говорила.
- Ну и что, сколько нужно, столько и буду говорить, такое забывать нельзя. А, вот у вас, бывало все соберутся, и одна старушка каждый раз всё одну и ту же историю всякий раз рассказывает и рассказывает, хотя все об этом уже наизусть знают, но молчат и слушают, вот и ты слушай, вдруг забыл.
- Да, не забыл я, помню.
- А, я расскажу, а ты слушай, а то за четверкой тебе не пойду, иди сам. Вы тогда уже все спали, я выключила свет в зале, села у порога в прихожей на Катюшкин стульчик, сижу вяжу ей что-то, уже сейчас не помню что, и тут у меня, ни с того, ни с сего, начал болеть бок. Сначала потихоньку, но потом все сильнее и сильнее, аж дух вон. Я и потру, и поглажу, не помогает. В это время из комнаты выходит Наташин котенок, сонный, почти с закрытыми глазками, не останавливаясь обходит меня, заходит к больному боку, запрыгивает мне под руку и начинает громко мурлыкать. Немного погодя боль стала уходить так же медленно, как и появилась, и когда совсем утихла, он спрыгнул и снова пошел на кровать в спальню. А? Это как? Это что такое было? Откуда? С чего он решил вообще идти?
- Не знаю.
- Он что, почувствовал? Как он узнал, что у меня болит, а не у кого-то, что помочь надо, он ведь кроха совсем был, а?
- Говорю - не знаю.
- То-то. А, они знают, и Рыжик бывало, и Пушок, как приходят в дом, покушают и первым делом ко мне на грудь, сразу мурлыкать начинают, потом полежат немного молча, и на диван, вот так!
- Не знаю, да ну тебя.
- Хоть, да ну, хоть не да ну. Вот Кузя и Машка толстенькие были всегда. Почему?
- Почему?
- Потому, что они черно-белые были, не рыжие. Черно-белые не лечат, только рыжие лечат. Вот так!
- Ну, ладно-ладно, сдаюсь.
- Вон, у ларька кот бездомный живет - Тимка, он тоже рыжий, но толстый, потому что ему некого лечить, у него нет дома, беспризорник.
- Что же?
- Он, когда-то жил в доме напротив, кстати, тогда он тоже был как наш, худой, а когда хозяин умер, а его жену свекровь из квартиры выгнала, он и остался без дома. Квартира сейчас пустует, там никто не живет. Бывшая хозяйка брала его с собой, но он всегда сюда возвращался, и теперь вот, с той поры, все тут. Его, то в ларьке покормят, то Коля из соседнего дома, его, да еще Марсика, которого бывало из машины высадили у ларька. Он, дурачок такой, думал что его погулять выпустили, бегать стал, все ему интересно, так до осени и бегал тут, потом одна сердобольная женщина к себе взяла, у неё жил, а когда она завела огромного кота, этого опять выставили к ларьку. Он сейчас такой грустный, взгляд у него грустный всегда. Ведь, и я его тут, обидела.
- Как?
- А, как получилось, стал он к нам во двор заходить, водичку из ванны пить. Ну, пусть пьет, воды не жалко, но потом смотрю, он стал оставаться во дворе, попьет, и, то у ванны полежит, то под качалкой, я его и прогнала.
- Почему.
- А, у нас тогда Пушок пропал, а этот поселился. Подумала, может он че знает? Может они всё, друг про друга знают. Может он подумал "тут теперь нет никого, поживу-ка я тут". Только я не готова к таким переменам, я Пушка ждала, и он вернулся. Теперь, когда из ларька иду, а Марсик на дороге у соседнего дома, мне его так жалко всегда, за то что я его обидела.
- Ясно.
- Ладно, пойду немного полежу, там вроде внучок хотел приехать, надо будет пожарить ему его любимую картошечку, может и щей поест, или кашу, но картошку-то, он точно будет, да с огурчиком, это его любимое блюдо.
До приезда внука удалось хорошо отдохнуть, он позвонил что едет, и мы стали припасать на стол, тут и он на пороге появился. Когда внук уехал, дед опять начал хныкать, выпрашивать своего лекарства, хотя бы мерзавчика.
(рисунок автора)