Ручка
Последнее время мне часто слышится стук копыт. Эти странные звуки несутся издалека, и моё ухо улавливает их дробную чечетку в момент засыпания. Наваждение, скажу я вам. Но догадка была.
Месяц назад я принесла из библиотеки несколько книг писателя О.Генри. Его новеллы возбуждают творческий аппетит: их читаешь, и хочется еще и еще окунаться в то давнее время, проживать с персонажами рассказов их истории. Да, мне было интересно такое погружение в далекий мир приключений, интриг, событий, нравов. Современность-то на виду, в настоящем, не слишком привлекательном времени. И я отвлекалась.
И вот этот цокот по камням. . . Он приближался ко мне, когда я сидела на берегу реки Белой, что рядом с моим домом, и читала рассказы О.Генри. Тогда, дочитав одну историю, я отложила книгу на бревно, на котором сидела, легла на его шершавую, но теплую, кору и стала слушать шум бегущей быстрой горной реки. Куда она несла свои воды? Конечно, я знала, что в реку Кубань. Но сейчас, то есть тогда, мне казалось, что она, Белая, пересекает земли Северной Каролины. И этот лошадиный галоп… уже слышался совсем рядом. . . Он приближался!
Я села. В пяти метрах от меня остановился всадник. Солнце так ярко било в глаза, что я не могла разглядеть его, только темный силуэт. Порыв ветра донес пряный воздух равнины Пидмонт. Мой мозг что-то затевал.
Лошадь остановилась в тени деревьев, в прохладе, фыркнула и, опустив голову, стала медленно и устало жевать траву.
Всадник спрыгнул с лошади, похлопал ее по боку, снял перчатку и протянул мне тонкую ладонь, представившись - Салли.
Мое удивление - передо мной стояла женщина-ковбой: брюки, разорванные в нескольких местах (видно, путь был тяжел и долог), пыльные сапоги, куртка, стянутая широким ремнем на поясе, кожаные грубые перчатки, вносившие диссонанс с тонкими женскими кистями рук. Но рукопожатие было уверенным и крепким. Она сняла небольшой головной убор и встряхнула длинными кудрями.
Я успела проговорить свое имя, закашлялась.
А Салли улыбнулась, присела рядом со мной на бревно и сказала, что прибыла ко мне с депешей, но сначала ей надо привести себя в порядок.
Она, не стесняясь, сбросила всю свою одежду и нагишом вошла в реку. Салли фыркала, как ее лошадь, с удовольствием погружая свое крепкое тело в прохладную воду и опять поднимаясь над водой.
Она помахала мне рукой, будто моя знакомая, вышла на берег и отвязала от седла кожаный мешок.
Мне она нравилась. Какая-то притягательная сила тянула меня к ней, заинтересовывала и интриговала.
Тем временем, Салли вытащила легкое зеленого цвета платье с кружевной пелериной, мягкие тонкие сапожки. В этом наряде, который так подходил к ее зеленым глазам, она предстала в другом свете: американская барышня прошлого века.
Я наконец оправилась от удивления, взяла ее за руку и повела в свой дом, в теплый добрый светлый дом.
Жаль, моего мужа не было дома. А Салли сразу определила по домашнему уюту, что здесь живут любящие друг друга люди, и не ошиблась.
Я накормила ее наваристым борщом. Мы пили домашнее вино и болтали по-английски, рассказывая друг дружке о своих жизнях. Мне не казалось странным, что я так легко обращалась с английским языком, и так приветливо общалась с незнакомкой из Америки. А Салли, милая открытая смелая женщина, стала мне доброй подругой. Наконец Салли, глянув на мои большие каминные часы, засуетилась, засобиралась и, вынув из кармана какой-то футляр, положила его на полку камина. Мы вышли из дома и направились к реке, где паслась лошадь, готовая в далекий обратный путь.
Мы обнялись и распрощались по-дружески. Последнее, что успела произнести моя подруга, прозвучало загадочно: «Не больше двух тысяч слов, футляр . . .» Но я не расслышала концовку из-за стука копыт. Я сидела у реки, смотрела на проселочную дорогу, на которой растаял силуэт женщины-ковбоя.
Вздохнув, я поднялась с бревна и взяла книгу с рассказами замечательного писателя О.Генри, прожившего нелегкую судьбу, но сохранившего жизнелюбие, юмор и романтику души.
Вернувшись домой, поискала глазами загадочный подарок - футляр.
В футляре лежала. . . ручка. С гравировкой: "от Уильяма Сидни Портера".
Это мне?!
Я рассматривала диковинный подарок. Ручка была необычной. Вроде бы современный вид шариковой авторучки, но удобные углубления для пальцев, тонкое перо, мягко скользящее по бумаге, и зеленый цвет письма - всё это удивляло и слегка будоражило. Первым словом я написала - РУЧКА.
Что же ею написать? Такая ответственность! Ручка через долгое время и большое пространство, минуя законы физики, от самого мэтра словесности доставлена мне. Сразу скажу, что я не амбициозна, и описание этого события - правда. Да, правда. В рамках бытия, конечно. В рамках философского единства прошлого и будущего. Я же где-то посередине. А мой дух везде, как воздух. Говорят, что космос - безвоздушное пространство, но я не проверяла.
Итак, я отвлеклась. Ручка застыла на родственном слове в моей... ручке. Юмор О.Генри проявлял себя: авторучка подрагивала в моих пальцах, готовая сорваться в галоп за Салли, моей американской подругой, но моя душа со всей силой удерживала мозг, чтобы тот не упал в глубины фантазий. Надо же понимать, что миссия моя необыкновенно важна. В стиле О.Генри . О, как я люблю эту лаконичность, образность и красоту строк, соединяющих смыслом чувства в визуальности образов от прочитанного.
Пока я так рассуждала, не заметила, как взяла чистые листы бумаги, свернула их трубочкой и с подаренной ручкой двинулась к калитке, к реке. Только там, на том бревне, я начну писать текст .зеленым по белому. . . Становилось захватывающе интересно.
Но сначала под ноги мне бросилась моя кошка Сима, растянулась, не пропуская меня. Я нагнулась погладить её.
Сима сама по себе необычная мурлыка с самого дня своего появления на свет божий: из семи котят крупнее всех остальных, активнее и смышленнее. Уже через два месяца она старалась расшевелить маленьких ленивых собратьев, прыгала вокруг них, похлопывала каждого лапой. . .
Кошка перевернулась на спину, блестя на солнце своей гладкой черной шубкой, и что-то вдруг . . .сказала? Почудилось? Но нет. Я наклонилась к ней. Она улыбнулась и промяукала: "Иди, я за тобой, без меня тебе не обойтись". Не верите? И я бы не поверила, если бы своими ушами не услышала эту фразу.
И мы пошли к реке. Через 5 минут мы сидели на бревне. Река Белая так же шумела, листва шелестела, дятел стучал по дереву. Здесь красивые зеленые дятлы. Эти природные звуки расслабляли.
С собой я взяла фанерную дощечку. Сидя на бревне, не очень-то удобно писать. Я устраивалась для долгого письма.
Сима недовольно завозилась и хлопнула лапой по моему колену - начнешь что ли?
Очевидно, что в этом месте у воды существует временной разлом. Именно так. Он захватывает и местоположение моего дома. Как-то появилась же Салли на коне?! А моя Сима, умеющая найти ко мне подход и читающая мои мысли?
"Правильно. Временной разлом. Я бы даже предположила его сказочное происхождение", - заметила кошка, и я с ней согласилась.
И тут хлопок по бревну оборвал наши размышления. Уткнувшись носом в берег, застряла на мели лодка.
Я смотрела на неё и недоумевала, как быстрый поток мог выбросить ее к моим ногам? Мы с Симой спустились к этой лодке, на ее дне лежали теплое одеяло, кожаный мешок с провизией, как оказалось, бинокль, зонтик и другое. Но самым потрясающим был конверт, прикрепленный к носу лодки. Кошка протянула мне его. "Сухой", - только и подумалось мне. "О чем ты думаешь? - удивилась Сима, - Открывай уже".
Я открыла, достала листок, на котором было выведено зеленым одно слово "жду".
Сборы были короткими. Я понимала, кто нас зовет.
Дорожная одежда лежала в той же лодке и как будто была сшита по моим меркам. И точно. Я была хороша. И ветер странствий звал меня вперед по течению моей судьбы.
Я успела написать мужу записку, чтобы не беспокоился, ручкой Уильяма. Сима отнесла ее к бревну, дятел прикрепил к коре. "Главное - не удивляться", - произнесла я. "Неправильно. Удивляйся, - ответила кошка, - я с тобой".
И мы поплыли. Наша авторучка вела нас дорогой приключений к берегам Северной Каролины. Там нас ждал О.Генри.