Снова зима, холодная, тёмная и какая-то зловещая.
На душе Гофмана было тоскливо и одиноко, как же ему не хватает умершего несколько месяцев назад кота.
Сейчас бы подошёл, прижался к ноге его любимый Мурр, и на сердце стало бы легче.
Эрнст с ранней молодости ощущал близость мрачного и пугающего мира.
Ему твердили, что всё дело в вине и ночных попойках, но он думал иначе, вино и ночные бдения просто помогали ему заглянуть в особые миры, куда простому смертному заглядывать-то не надо.
Метель за окном становилась всё злее, её вой походил на сумрачную мелодию, сочинённую то ли безумцем, то ли самым сатаной.
То, что сначала было лишь непритязательной фантазией, вдруг стало превращаться в странную и страшную реальность.
Придуманные персонажи постепенно стали оживать и являться к своему создателю.
Не проходило недели, чтобы к Гофману не являлся в том или ином виде, например, архивариус Копеллиус, песочный человек, он подчинял его своей воле, заставлял заполнять душу самыми тёмными помыслами.
Гофман пытался скрыться, сбежать, но всё бесполезно, песочный человек находил его везде.
И Гофман, бродя по улицам, постоянно боялся упасть замертво подобно несчастному студенту Натанаэлю.
В окно ничего уже не было видно, снег, ветер и ночь заполнили весь мир.
Эрнст Теодор ощутил душевную боль, подумав про тех, кто оказался на улице в такую погоду. Несчастные. Да спасёт их бог.
Как спасёт он несчастного егеря, из Игнаца Деннера, сколько же мук и страданий выпало на его долю, моральная боль часто не уступала физическим, от пыток.
Но в эти минуты, Гофман ощущал свою близость не с несчастным егерем, а с его тестем, разбойником и слугой сатаны.
Эрнсту казалось, что это он крадётся по лесу, подкарауливать путников, а после нападает, грабит и убивает их.
В эти страшные мгновения в его душе не было ни жалости, ни раскаяния.
Спаси господи, невинные души! Спаси господи, их палачей! Спаси господи, его, Эрнста Амадея!
Гофман сделал глоток холодной воды, и она обожгла ему горло, удивив странным вкусом, сразу вспомнился ему монах Медард, эликсиры дьявола, старый монастырь.
Здесь Эрнст Амадей не был действующим лицом, он был лишь наблюдателем, который становится свидетелем душевных метаморфоз несчастного монаха, второе я которого делает ужасные вещи.
В который уже в который раз Медард забывая про клятвы и молитвы, напивался в трактирах, искал любовь уличных девиц, и при этом испытывает дикую душевную боль, ощущая внутри себя борьбу монаха и распутника.
Надеясь, надеясь всей душой, что ему простятся совершённые грехи.
За окном выла метель, и трещал мороз, многие глядя в окно, желали, чтобы поскорее пришли весна и лето, а с ними солнце и тепло.
Но Гофман почему-то страшило предстоящее лето 1822 года, он хотел, чтоб как можно дальше тянулась эта зима.
Он увидел большую комнату, в которой весело топился большой камин, стол был уставлен разными угощениями, а возле стола бегали дети, весёлые и нарядные.
Детей не пугали ни мороз, ни снег за окном, сейчас для них существовало только счастье, сплошное счастье.
Гофман тоже ощутил счастье, господи, как же давно он не переживал подобных минут.
Эрнст Амадей вдруг понял, что он тоже превратился в ребёнка, и резвился с другими девочками и мальчиками.
Они играли, носились по комнате, и радовались, радовались всему на свете, как это доступно только детям и волшебникам.
И вместе с детьми резвился и радовался большой кот, кот Мурр.
Через какое-то время он подбежал к Гофману и прошептал: ничего не бойся, ни зимы, ни лета! Тебя просто ждут другие миры и воплощения! Ты снова будешь сочинять, и сам станешь персонажем новых историй!
И Гофман верил мудрому коту, и надеялся, что впереди его ждёт много светлого.
---
Мурр, это любимый кот Гофмана
Гофман умер в июне 1822.