Смоленская ветвь рода Рачинских. Так уж получилось, что в моих генеалогических изысканиях эти потомки великопольской шляхты появлялись довольно часто. И помимо дел о своих предках я взялся штудировать и дела разных представителей этого многочисленного рода. Создать удобоваримое генеалогическое древо, опирающееся на документы из фондов ГАСО, такой задачи я не вытяну. А вот рассказать истории, в которых фигурируют разные представители этого рода, я попытаюсь.
В 1797 году капитан-лейтенант флота и кавалер Григорий Иванович Рачинский, за какую провинность неизвестно, своего малолетнего дворового человека Тимофея Дмитриева приказал на длительное время запереть в амбаре и сечь розгами, от чего тот умер. Смоленская уголовная палата суда и расправы приговорила Григория Рачинского к штрафу в 50 рублей и отправила его в Духовную консисторию для покаяния. Рачинский же в консисторию не являлся, после предоставив справку о своей болезни - умопомрачении. На основании этой справки Бельская дворянская опека в имение Григория Рачинского назначила опекуна. Только в 1807 году бельский уездный доктор выдал капитан-лейтенанту Рачинскому справку о том, что он полностью излечился от умопомрачения. И только в 1809 с имения была снята опека.
В делах Смоленского губернского правления в конце 18 века пару раз отметился и отставной прапорщик с фамилией Рачинский. Вот ведь отжигал товарищ! Прапорщика звали Самуил Михайлович Рачинский. Я себе голову сломал, пока разобрался что к чему. Этот слог бюрократический 18 века - просто кошмар. Ежели я всё правильно разобрал, то дело было так.
Этот самый Самуил Михайлович, отставной прапорщик был должен всем вокруг. Однако с Екатериной Петровной Рачинской, вдовой полковника полка смоленской шляхты Дениса Рачинского, он смог договориться в 1792 году, что она будет получать доходы с его имения в Бельском уезде сельце Кочержино (Кочергино) за проценты по его векселям на девять тысяч пятьсот три рубля. Однако, Екатерина свет Петровна тянула с оформлением бумаг (скорее всего не хотела пошлины платить), а капитан Иосиф Воеводский подал в Бельский земской суд жалобу на Самойлу. По векселям Воеводского Самойла должен был пять с лишним тысяч. В суде они договорились, что Воеводский покупает Кочергино со всеми деревнями и угодьями (покосами, мельницей с плотиной, озёрами и рыбными ловлями) и девяноста семью душами крестьтян за четырнадцать с половиной тысяч. Долг Самойлы Воеводскому покрывается, а Воеводский обязуется на 9400 рублей оплатить долги Рачинского по другим векселям.
Векселя тут же появились. Их предъявил в Бельский земской суд прапорщик Повало-Швейковский. Иосиф Воеводский выкупил векселя и взял с Повало-Швейковского расписки в получении денег. Всё вроде чин-чинарём.
Екатерина Петровна по суду добивается оплаты своих векселей. На их погашение Ельненский земской суд описывает имение Самойлы в Ельненском уезде (село Шамаево, 64 души крестьян), и продаёт его открытых торгов. Покупает его сама Екатерина за 7500 рублей. Она рассчитывает на то, что ей Самойла должен и платить деньги в департамент она не будет. Тут выясняется, что в земельном департаменте есть ещё векселя на Самойлу, которые нужно гасить с денег за проданное имение. Департамент требует деньги с Екатерины. Та платить не хочет и подаёт жалобу в Сенат. В жалобе она указывает, что Воеводский оплатил 9400 рублей Повало-Швейковскому по подложным векселям, так как прапорщик Повало-Швейковский является шурином отставного прапорщика Самойлы Михайловича Рачинского. Екатерина требует, чтобы наследники, умершего к тому времени капитана Воеводского, вдова Марфа Александровна с малолетними детьми погасили долг Самойлы перед ней.
Сенат разобрался и присудил:
1. Если Екатерина Петровна Рачинская не внесёт деньги за Шамаево, то имение пустить на открытые торги заново, а на вырученные деньги покрыть долги по векселям Самойлы Рачинского (равными долями между всеми его кредиторами)
2. Имение Кочергино оставить за наследниками капитана Иосифа Воеводского
3. С прапорщика Повало-Швейковского взыскать 9400 рублей, и деньги пустить на покрытие долгов Самойлы Рачинского
По другому долговому письму отставной прапорщик Самуила Михайловича Рачинского должен был губернскому секретарю Ивану Никитовичу Кобелеву 100 рублей. В этом деле он проходит как помещик Рославльского уезда. Деньги с процентами он должен был вернуть в 1804 году, но, естественно, не вернул. Кобелев начал писать в Смоленское губернское правление, в суды, пока не дошёл до императора. Александр Павлович подписал указ, о продаже за долги имения Самуила Рачинскогов Рославльском уезде. Однако оказалось, что Самойла, продав имение, пропал. Ищут пожарные, ищет милиция, ищут давно, и не могут найти... Вроде как видели его в Смоленске, но Смоленский исправник отписался в губернское правление, что отставного прапорщика Самуила Михайловича Рачинского в Смоленске не нашли. Была информация о купленном им имении в Ельненском уезде, но и там его найти не могут. Короче, прям подпольщик. Кобелев к 1807 году умер, и все его долги стала выбивать его вдова Мария Семёновна. оказалось что на тот момент по документам ей должны:
1. поручик Матвей Иванович Шембель 300 рублей
2. помещики князья Друцкие-Соколинские 40 рублей
3. отставной прапорщик Самуил Михайлович Рачинский 100 рублей и проценты
4. бельский помещик Фёдор Зотович Лутковский 100 рублей.
У Лутковского имение выставили на торги, а вот об остальных в деле сведений нет.
Высочайшим Имянным повелением в 1801 году тайному советнику Антону Михайловичу Рачинскому было отмежевано в Хвалынском уезде Саратовской губернии 3000 десятин казённой земли, совместно ещё с пятьюдесятью другими дворянами. Однако ж тайный советник Рачинский вступать во владение оной землей не спешил, и пошлинных денег в Саратовскую казённую палату тоже не вносил. А денег тех было должно с него удержать по десяти копеек серебром за десятину, в общей сложности 300 рублей серебром. Саратовская казённая палата пыталась разыскать Рачинского через Смоленское губернское правление, но, похоже, тщетно, так как в деле есть документы о жалованной земле и ещё перемежевании аж за 1826 год.
В ноябре 1803 года отставной подпоручик Лаврентий Константинович Рачинский представил в Духовской уездный суд просроченную закладную, по которой коллежская регистраторша Перская, взявши у него в долг пятьсот рублей сроком на один год, в качестве обеспечения заклада записала крестьян деревни Платонов Духовского уезда. Всего крестьян восемь душ разного полу. В срок деньги Перская не вернула, и Лаврентий Константинович потребовал означенных в закладной крестьян в своё владение. Однако ж в уездном суде выяснилось, что те же крестьяне проходят и по другим закладным Перской разным лицам. Духовской уездный суд признал законными требования подпоручика Рачинского и направил его жалобу в Смоленскую палату гражданского суда, для «…выдачи оному Рачинскому документов на заложенных и просроченных крестьян документов по силе Устава о банкротах 2 части 10 отделения 54 пункта…»
В марте 1807 года отставной подпоручик и кавалер Константин Петрович Рачинский обратился в Духовскую дворянскую опеку с просьбой разделить движимое и недвижимое имение брата его родного Павла Рачинского, унтер-офицера Старооскольского мушкетёрского полка. По сообщению штабс-капитана того же полка Василия Воеводского унтер-офицер Рачинский умер. Константин Петрович сообщал дворянской опеке, что наследниками Павла Рачинского является он сам, а также братья его родные поручик Иван, подпоручик Василий и малолетний Алексей Рачинские. Опекуншей имения Павла Рачинского была определена мать его, прапорщица Екатерина Рачинская. Духовская дворянская опека брать на себя ответственность отказалась, и переслала дело на рассмотрение Смоленскому губернскому правлению, с тем, чтобы оное запросом в военное ведомство смогло определить, действительно ли умер Павел Петрович Рачинский, и на основании законов Российской Империи решить судьбу его движимого и недвижимого имущества.
В шестой день сентября 1807 года губернский секретарь Степан Иванович Рачинский занял у матери своей подпоручицы Ефросиньи Даниловны по мужу Ушаковой 1 100 рублей ассигнациями. По крепостному заёмному письму, писанному в Духовском уездном суде, оный Степан должен был вернуть деньги в сентябре следующего 1808 года. Деньги Степан Рачинский в срок не вернул, и то заёмное письмо, после смерти Ефросиньи Ушаковой в 1816 году, стало частью её наследства. И вот родная сестра Степана девица Анна Ивановна Рачинская подаёт в Смоленское губернское правление прошение, в котором просит, чтобы сие заёмное письмо не было за давностью лет признано недействительным. Большая видать любовь была промеж братом с сестрой. В губернском правлении на заёмном письме сделали в 1817 году соответствующую пометку, и судебные тяжбы между наследниками Ефросиньи Ушаковой продолжились.
По ревизским сказкам 1811 года:
Бельский уезд:
Мария Ивановна Рачинская – д. Погорелое
Умершего подполковника и кавалера Андрея Ивановича Рачинского малолетний сын Иван- сельцо Осипово, д. Прокудино.
Бригадир и кавалер Иван Самойлович Рачинский – сельцо Николы Клешнина, сельцо Пахонино, деревни Куликово, Корытово.
Отставной гвардии подпоручик Александр Денисович Рачинский – сельцо Ширяево с деревнями Панково, Карвино, Горбуново, Шлеино, Батвино, Пахомино, сельцо Николы Клешнина.
Коллежский советник Виктор Денисович Рачинский – сельцо Зайково, село Егорье, деревни Ефимлево, Брагино, Фролово, Филино, Бабинино, Туранская, Высокая, Пахолино, Болдино, Крапивна, Берёзовая
Подполковник, командор(понять бы ишо чего???) и кавалер Павел Денисович Рачинский – сельцо Покровское, село Покров, деревни Ивановское, Гирепи, Анашково, Волотовка.
Малолетние Павел, Алексей и Екатерина Михайловна Рачинские – сельцо Кузнецово, село Егорье, деревни Козново, Лисичино, Морозово, Акулино, Филипово, Сергеево, Жуково, Корытово.
Флота капитан-лейтенант и кавалер Григорий Иванович Рачинский – сельцо Осипово, деревни Шеманово, Прокудино.
Девица из дворян Ефросинья Петровна Рачинская – д. Махоново
Девица из дворян Пелагея Петровна Рачинская – сельцо Шпекино
Девица из дворян Марфа Петровна Рачинская – деревни Минино и Шпекино.
Тайная советница Александра Николаевна Рачинская – деревни Грязная, Можейки, Вязовка, Большая Вязовка, Требески, Крачигино.
Тайный советник и кавалер Антон Михайлович Рачинский - деревни Холм, Васино, Гаврилково, Нивы, Варыгино, Малая Можайка, Межецы, Большая Голосова, Маренницы, Каменка и сельцо Шарыкино.
Прапорщица Екатерина Самуиловна Рачинская – деревни Митино и Мохонево.
Дорогобужский уезд:
Бригадир и кавалер Иван Самойлович Рачинский – сельцо Клемятинго, д. Сковородино, Алёшино.
Духовщинский уезд:
Бригадир и кавалер Иван Самойлович Рачинский – сельцо Богданово, д. Исаково, Бичагово.
Подпоручик и кавалер Константин Петрович Рачинский – сельцо Бокачево.
Мичманша Пелагея Алексеевна Рачинская – сельцо Шишкино.
Титулярная советница Надежда Андреевна Рачинская – сельцо Прелево.
Малолетние Лев и Андрей Семёновичи Рачинские – сельцо Шишкино.
Подпоручик Василий Петрович Рачинский – сельцо Васильевское.
Титулярный советник Степан Иванович Рачинский – сельцо Тетевино.
Девица из дворян Анна Ивановна Рачинская – сельцо Тетевино.
Прапорщичья дочь Марфа Петровна Рачинская – сельцо Бокачёво.
Прапорщичья дочь Пелагея Петровна Рачинская – д. Приголово
Прапорщичья дочь Ефросинья Петровна Рачинская – сельцо Бокачёво.
Малолетний Алексей Петрович – деревня Бокачёво.
Губернский секретарь Николай Иванович Рачинский – сельцо Николаевское.
Краснинский уезд:
Бригадир и кавалер Иван Самойлович Рачинский – сельцо Голенищево.
Поречский уезд:
Бригадир и кавалер Иван Самойлович Рачинский – сельцо Боярщина, д. Лехонов Бор, Веретки, Малахи, Марченки, Налишки, Борисенки, Дедово, Сенино, Мордашки, Боярщина из за Креста.
Отставной гвардии подпоручик Иван Денисович Рачинский – село Заборье, д. Ненасище, Хомяки, Дригорево, Казюли.
Смоленский уезд:
Малолетние Лев и Андрей Семёновичи Рачинские – сельцо Яцково и деревня Глинники.
Подпоручица Наталья Михайловна по мужу Рачинская – сельцо Холм.
Малолетние Павел, Алексей и Екатерина Михайловна Рачинские – сельцо Плехтино.
Бригадир и кавалер Иван Самойлович Рачинский – сельцо Одинцово, д. Заслоново.
Бригадирша Мария Васильевна Рачинская – село Троицкое (Хохлово), деревни Резаново, Величково, Вербилово, Уфинья, Запрудье, Круглово, Киселёво, Немощёнки, Лоево и какакя-то вновь заселённая деревня Валкино (знать такой не знаю).
Причём, что интересно - женаты Мария Васильевна и отставной бригадир и кавалер Иван Самойлович Рачинский уже с 1791 года, в метрических книгах Хохловской церкви пишут «вотчина бригадира и кавалера Ивана Самойловича Рачинского», а в сказках всё приданое за Марией Васильевной в девичестве Вонлярлярской. Во как.
13 мая 1815 года Надежда Андреевна Рачинская подала в Смоленское губернское правление прошение с просьбой освободить её малое имение деревню Чернышино от выставления по 85 рекрутскому набору рекрута. Ссылалась помещица на то, что с деревни в 43 ревизские души рекрут был взят и по 82 набору, и после наполеоновского нашествия по 83 и 84 наборам взяты рекруты также. Хотя в деревне осталось всего 25 ревизских душ. Просила Надежда Андреевна выдать ей зачётную квитанцию для освобождения от 85 рекрутского набора. Смоленский гражданский губернатор и кавалер барон Аш запросил по оному делу губернского предводителя дворянства. От того вскоре поступило доношение, что по сведениям духовщинского уездного предводителя дворянства на имение ныне умершего мужа Надежды Рачинской Василия Петровича с сёстрами по 82 рекрутскому набору назначен был так называемый жеребьёвый рекрут. Также и по 83 и 84 наборам с имения были взяты рекруты. Так что уездный предводитель дворянства не видит причин в отказе от выдачи зачётной квитанции на 85 набор.
И вот вам имперская бюрократия. Следующий документ в деле датируется 1825 годом. Надежда Андреевна Рачинская всё ещё пытается получить зачётную квитанцию. Тушите свет!!!
2 октября 1813 года управляющий ржевскими питейными сборами чиновник 13-го класса Илья Дехтярёв обратился с жалобой к тверскому гражданскому губернатору. В жалобе указывалось, что подрядившиеся поставлять вино всё текущее четырёхлетие помещики Бельского уезда Смоленской губернии своих обязательств не выполняют. Недобросовестные поставщики: тайный советник и кавалер Виктор Денисович Рачинский, капитан Иван Скрыдло (обозванный в жалобе Дехтярёва Скрыдлов), надворный советник Николай Потёмкин, майор Данила Борщевский и коллежский асессор Андрей Миллер. Рачинский к означенному в контракте сроку, сентябрь 1813 года не поставил 725 ведёр простого вина по цене 2 рубля 60 копеек, Скрыдло 2039 вёдер ценою в 2 рубля 50 копеек, Потёмкин 2286 вёдер, Борщевский 2 643 ведра, 1 590 ведёр вина остался должен Андрей Миллер. В общей сложности во Ржев было не проставлено 9 285 ведёр ординарного вина. Из-за оных непоставок ржевские питейные сборы, закупая вино у других производителей по ценам от 3 рублей 30 копеек до 4-х рублей за ведро, понесли убытки в размере 40 000 рублей. Тверской губернатор в отношении к губернатору Смоленскому просит того дать кому следует распоряжения о понуждении бельских помещиков к поставкам вина во Ржев по установленным контрактами ценам. Из документов дела не ясно, получилось ли подвигнуть Рачинского с компанией к выполнению контрактных обязательств. Имеется лишь приписка, датированная 1829 годом, о том, что дело по указу от 1787 года передано в архив по истечению срока давности.
Уже знакомой нам вдове титулярной советнице Надежде Андреевне Рачинской явно не везло с государственными органами. За имение в Духовском уезде ещё в 1807 году со шляхтичем Григорием Савицким судился её муж титулярный советник Василий Рачинский. В 1816 же году Надежа подала в Смоленское губернское правление просьбу о размежевании земельного надела при деревне Чернышино с землями поручицы Елены Кишкиной и майорши Прасковьи Паниной. Духовской уездный суд своим отношением просил губернского землемера выделить чиновника для проведения работ по межеванию, но в течении двух лет межевание не было произведено. Только 19 июля 1818 года губернский землемер Белокопытов доложил в губернское правление, что им дано указание бельскому уездному землемеру Бланкенгорну провести межевание земли помещицы Рачинской при сельце Трегубове и деревне Чернышино.
14 августа 1822 года штабс-капитан Александр Михайлович сын Рачинский занял у Московского опекунского совета Императорского воспитательного дома 18 000 рублей. В заклад было записано имение оного штабс-капитана в Бельском уезде Смоленской губернии, в том числе в сельце Кузнецове 5 ревизских душ, в селе Егорье 20, в деревнях: Козлове 11, Лисичине 17, Морозове 13, Акулине 24 и Филиппове 30. В общей сложности 120 ревизских душ. Долг Рачинский возвратить в срок не смог. Чиновники опекунского совета несколько лет пытались достучаться до помещика, однако ничего не вышло. Только в 1828 году Московский опекунский совет затребовал от Смоленского губернского правления передать заложенное имение в ведение и управление дворянской опеки для последующего выставления на торги и погашения долга штабс-капитана Рачинского с набежавшими процентами.
Коллежский асессор Михаил Рачинский за свой кошт построил в селе Егорьевском Бельского уезда каменную церковь. Только, что называется, ввести в эксплуатацию не успело - умер. И всеми делами по освящению занимался его племянник коллежский советник Виктор Рачинский. Получив на своё имя грамоту от Смоленского и Дорогобужского епископа об освящении церкви, Рачинский сам назначил церковного старосту, из своих дворовых сельца Зайцево. Тот был стар, немощен и почти слеп. Так же Виктор сам назвал себя ктитором новой церкви.
Позже выяснилось, что церковный староста все кошельковые и кружечные деньги (то есть пожертвования прихожан церкви) отдаёт своему барину. Приходской священник сообщил о творящемся беспределе Бельскому благочинному Фёдору Солнцеву. Тот приехал в Егорьевское с проверкой. Ну и вопросил у ктитора: "А что тут у вас с пожертвованиями твориться? Проще говоря, деньги где??? За столько-то лет с 1809 по нынешний 1816-й ?"
Рачинский в оправдание предъявил бумаги на ремонт церковной ограды и золочение иконостаса. Благочинный выразил удивление - церковь-то новая, чего ремонтировать???
Не получив ответа, Фёдор Солнцев направил рапорт Епископу Смоленскому и Дорогобужскому Иоасафу с результатами проверки. Смоленская Духовная консистория направила указание в Бельское благочиние с указанием избрать в Егорьевском другого церковного старосту, у употребить всё своё влияние для предотвращения утечки пожертвований. Так же было предложено представителю благочиния разъяснить Виктору Рачинскому требования указов о церковных старостах и ктиторах.
В 1827 году управляющая Мазолевским Преображенским девичьим монастырём монахиня Сусанна в рапорте своем к Его Высокопреосвященству Архиепископу Могилёвскому и Витебскому и кавалеры Иоасафу докладывала, что девица из дворян Смоленской губернии Духовского уезда Ефросинья Петровна Рачинская проживает в означенном монастыре в 1822 года. «…при поведении скромном и добропорядочном оказывала всегда добровольную готовность, примерную ревность и усердие в выполнении всех на неё возложенных послушаний…» Также приобрела способность к церковному чтению и пению. Сорокачетырёхлетняя Ефросинья Петровна изъявила желание поступить в число указных послушниц Мазолевского монастыря. Смоленское губернское правление просят уведомить Духовную консисторию о происхождении девицы Рачинской , так и о том, нет ли к поступлению оной девицы в монашество каких-либо препятствий. Консистория сведения о девице из дворян Ефросинье Петровне Рачинской просит передать указом монахине Сусанне, так как девица Рачинская проживает в Мазолевском монастыре и исполняет послушание наравне с прочими.
Изучая дела в ГАСО, у меня складывается впечатление, что помещики в Бельском и Поречском уездах жили по принципу: "до бога - высоко, до царя - далеко, да и до Смоленска с его губернатором не враз доедешь". Уж не знаю чего так "голливудили" - от широты и неуёмности души, али ещё от чего. Вот один такой кадр - отставной корнет Павел Денисович Рачинский. В лето 1814 года он, являясь ктитором церкви в селе Покровском, нанял бригаду рабочих. По его приказу эта бригада в очень короткий срок разобрала каменную колокольню при церкви. Вся вина колокольни заключалась в худом фундаменте, из-за чего она немного наклонилась. Камень и кровельное железо Рачинский использовал у себя в имении на строительство.
Смоленская Духовная консистория, малость офигев от такой наглости, письменно попросила Смоленское губернское правление взять с Павла Денисовича объяснение - на каких основаниях он колокольню разобрал, и не хочет ли он восстановить то что сломал? Смоленское губернское правление отправило запрос в Бельский уездный суд, а там его, похоже, положили под сукно. Дело заканчивается припиской от 1828 года, что, так как по делу не было никакого движения в течение 10 лет, то согласно указу от 1787 года, дело отправляется в архив.
Вот так вот, и ничего Павлу не было.
По ревизским сказкам на 1834 год помещики Рачинские в Смоленской губернии:
Бельский уезд
Штабс-капитан Иван Адреевич Рачинский с матерью подполковницей Марией Ивановной (сельцо Осипово. Деревня Погорелое)
Девица из дворян Пелагея Петровна Рачинская (сельцо и деревня Шнекино)
Девица из дворян Ефросинья Петровна Рачинская (сельцо Шнекино, деревня Махонево)
Корнет Павел Михайлович Рачинский (сельцо Сергеево, деревня Жуково)
Майор Александр Антонович Рачинский, получивший имение в наследство от отца своего тайного советника Антона Михайловича Рачинского ( сельцо Троицкое, деревни Зехино,Татево, демидово,Кошелево, Барсуковка, Кулаки, Борки,Шкалино, Ельманово, сельцо Знаменкое, деревня Мижененки, Овинцы, Козловка, Никитино, Майково, Топки, Требески, Грязная, сельцо Шарыкино, деревня Нивы, Борькино, Маренницы, Большое Голосово,, Макруши, Перевоз, Драничино, Большая Вязовка, Малая Вязовка)
Коллежский советник Виктор Денисович Рачинский (сельцо Зайково, деревня Брячино, Фролово, Бабинино, Жилино, село Егорье, деревня Мартыново, Лохомино, Болдино, Берёзовка, Крапивна, Пашково, Коровино, Горбуново, село Николы Клешнина, деревня Лисичино, сельцо Покровское, село Покров, деревня Иванчонки, Ананиково, Волотовка, Шлеино)
Подполковники и кавалеры Василий, Платон, майор Иван и бригадирская дочь Александра Ивановичи дети Рачинские (сельцо Николы Клешнина, деревня Кулево, Корытово)
Штабс-капитан Алексей Михайлович Рачинский (сельцо Кузнецово, село Егорье, деревни Лисичино, Морозово, Акулино, Филиппы)
Опекун Виктор Денисович Рачинский с детьми Миронеей, Александром и Анастасией после жены Марии Ивановны (сельцо Ильино, деревня Девятая)
Отставной капитан Иван Андреевич Рачинский (сельцо Осипово, деревня Федькино, сель Егорье)
Дорогобужский уезд
Подполковники и кавалеры Василий, Платон, майор Иван и бригадирская дочь Александра Ивановичи дети Рачинские (сельцо Клемятино, деревня Сковородино, Алёшино)
Подполковник Валентин Степанович Рачинский (деревня Тимошино)
Коллежский регистратор Андрей Рачинский (сельцо Тимошино)
Духовщинский уезд
Подполковники и кавалеры Василий, Платон, майор Иван и бригадирская дочь Александра Ивановичи дети Рачинские (счельцо Богданово, дереня Исаково, Битягово)
Подпоручик и кавалер Константин Петрович Рачинский (сельцо Бокачево, деревня Приголово)
Девица из дворян Пелагея Петровна Рачинская (деревня Приголово)
Коллежский регистратор Андрей Николаевич Рачинский (сельцо Тетювино)
Мичманша Пелагея Алексеевна по мужу Рачинская (сельцо Шишкино)
Штабс-капитан Лев Семёнович Рачинский (сельцо Шишкино, деревня Сеченки, Сикорщина)
Девица из дворян Матрёна Семёновна Рачинская (сельцо Горки)
Титулярная советница Надежда Андреевна Рачинская (сельцо Прелево)
Поручик Александр Степанович Рачинский (сельцо Тетевино, деревня Тетевино)
Девица из дворян Анна Рачинская (деревня Тетевино, Колотовино)
Девица из дворян Елена Лаврентьевна Рачинская (сельцо Туры)
Подпоручик Василий Петрович Рачинский (сельцо Васильевское, деревня Приголово)
Краснинский уезд
Подполковники и кавалеры Василий, Платон, майор Иван и бригадирская дочь Александра Ивановичи дети Рачинские ( деревня Стропино, Яново, Ширково, Голенищево, Шварково, сельцо Голенищевол, сельцо Голосово)
Поречский уезд
Подполковники и кавалеры Василий, Платон, майор Иван и бригадирская дочь Александра Ивановичи дети Рачинские (сельлцо Боярщина, деревня Мордашки, Сенино, Семёновка, Бабаево, Завидовка, Дедово, Марченки, Краснинка, Калинкино, Борисенки, Веретки, Малахово, Бобылёвщина, Лехонов Бор, Сторона Селецкого Ручья, Старина Подлипка)
Смоленский уезд
Штабс-капитан Лев Семёнович Рачинский (сельцо Яцково, деревня Глинники)
Подполковники и кавалеры Василий, Платон, майор Иван и бригадирская дочь Александра Ивановичи дети Рачинские (село Хохлово, деревня Резаново, Величково, Лоево, Вербилово, Церковищи, Уфинья, Запрудье, Чаусы, Киселёво, Завалишино, Чаплевщина, сельцо Одинцово, деревня Одинцово, Заслонино, Шушковщина)
Корнет Павел Михайлович Рачинский (сельцо и деревня Плехтино)
Среди лесов, болот и озёр на севере Смоленской губернии на берегу речки Каспли притаился уездный городок Поречье. И скучно было отставному подпоручику лейб-гвардии Преображенского полка Ивану Денисовичу Рачинскому жить в Поречском имении. И в городке нету развлечений, да и в имении всё приелось. Поэтому часто наезжал он в губернский город Смоленск. Тут тебе и общество, и Дворянское собрание, и рестораны с трактирами. Есть где развлечься.
Вот в один из таких приездов увидел он дочь мещанскую Наталью Семёновну Рожкову, и пропал. Белолица, черноброва, коса ниже пояса, фигурка ладная – ну просто оружие массового поражения. И тридцати семилетний отставной гвардеец потерял голову – люблю, мол, и желаю. Но, но,но… И попросил он своего хорошего знакомого, Александра Васильевича Вонлярлярского, в Смоленске жившего, навести справки и девице, и сообщить ему ежели что.
Оказалось, что девица недавно осиротела и осталась проживать у брата своей матери. Вот и ожидают, что кто-нибудь сосватает девку. Тут-то у Рачинского созрел «коварный план». Заявился он к Рожковой и объявил, что хочет «поиметь в ней участие». Прознав, что она в бедственном положении, предлагает он ей выйти замуж за своего дворовог человека – Михайлу Порцевского. Вот он какой, посмотри – статен, на вид приятен, читать-писать обучен, и рубаха у него шёлком цветным шитая, и сапоги - гармошкой, да со скрипом, и за мной, выписанные из Питербурха сюртуки донашивает. Вовсе не мужик - лапотник, а прям таки для мещанки завидный жених. Девица резонно возражала, ежели, я за него замуж пойду, то твоей, барин, рабыней стану, зачем мне такое «счастье». Рачинский, бия себя туфлёю в грудь, заверял, что ещё до свадьбы даст Михайле вольную, да ещё и денег молодожёнам подарит, аж 1000 рублей. И ведь убазарил девку змей-искуситель.
Увез её в Поречье, и в Поречском уездном суде написал вольную на Михайлу Порцевского. Однако она Наталье не понравилась, вовсе не то в ней было писано, что Иван Денисович ей обещал. И ни слова не говоря, помещик бумагу переделал, зарегистрировал при трёх свидетелях, как полагается, и отдал девице.
По каким-то делам, возможно, готовясь к венчанию. Наталья Семёновна должна была ехать в Любавичи. И Рачинский, одарив её обещанными деньгами, выпросил на хранение вольную - мало ли что в дороге случиться может. А по возвращении её, вольную ей не вернул, сказался, что некогда – в гости уезжает. И умотал на неделю в Поречье. А венчание уже назначено, не отменишь.
Вот после свадьбы Иван Денисович и стал склонять Наталью ко греху. Будь моей и всё тут, хочу-не могу. Та ему объясняет – я мол женщина богобоязненная, а теперь ишо и мужняя жена, законы божеские и человеческие нарушать не буду. Верни мне бумагу вольную на мужа моего и будем жить, как положено по закону. Денисыч кричит, что ты теперь моя крепостная, что хочу с тобой сделаю. Наталья резонно возражает, что в Поречском уездном суде, да при благородных свидетелях ты клялся, что не будешь нам с мужем чинить препятсвий и утеснений.
Решил гвардии подпоручик действовать через Михайлу. И тут на себе ощутил смысл пословицы «Муж и жена – одна сатана». Полюбилась Наталья Михайле, вот он и попросил помещика законы божеские соблюдать, и не склонять их ко греху. Рассвирепел Иван Денисович, стал бить Михайлу смертным боем, только ничего так и не добился. Почесал тыковку и решил увезти Михайлу, да подальше. Уехал аж в Хиславичи, и Порцевского с собой увёз. А обратно не привёз. И Наталье про его судьбу ничего не говорит, а только с глупостями пристаёт. Та и сбежала от него в Смоленск, к материному брату.
Чтобы разрешить ситуация написала прошение Смоленскому губернскому прокурору об выходе её из владения Рачинского, и об отыскании муже её законного – Михайлы Порцевского. А в городовой смоленской полиции уже лежит бумага от Рачинского, сбежала, мол, от меня девка дворовая Наташка, да и утащила с собой много вещей и бумаг дорогих. Верните мне пропажу.
Полиция всё ж задумалась – знали, что Наталья родилась свободной. Обыск провели, но никаких вещей и бумаг не нашли.
Смоленский прокурор проникся печалью Натальи Семёновны и отправился к губернатору, барону и кавалеру Казимиру Ивановичу Ашу. А то после обеда кофе пьёть. И кофе у него турецкий, и коньяк хранцузский и табачок в трубке с длинным чубуком ароматный. А ему тут за какую-то девку вещают. У тебя говорит прокурору дел других чтоли нет? Конокрады не ловлены, разбойник по дорогам балуют, в Арефинском питейном доме дворянина напоили да раздели, а ты тут чем занимаешься? И порешил, раз все перепитии дела происходили в Поречском уезде, да и бумаги оформлялись в Поречском уездном суде, вот пущай оный суд и разбирается.
Полиция взяла с Натальи Подписку, что та явится в Пореский уездный суд для разбирательства. А та написала прошение уже Императору, с просьбой помочь её горестям. Ведь повелась она на посулы Рачимнского, полагая его благородным человеком, да и есть вольная в Поречском суде, по всем правилам зарегистрированная, да и в 1808 году указ вышел, что ежели дворовый человек женится с разрешения своего помещика на вольной, то и сам волю получает. А в Пореский суд ехать она не может, так как точно знает, что Иван Денисович Рачинский дружбу и хлебосольство водит и с судьёй и секретарём суда и с дворянским заседателем.
Вот такая любовь.
В ночь 24 ноября 1838 года в Витебск в управление генерал-губернатора Смоленского, Витебского и Могилёвского явились три офицера фельдъегерского корпуса. Генерал-губернатору они представили предписание военного министра, в коем имелось указание о «взятии и доставлении в Санкт-Петербург подполковника Шванбаха, комиссара Рачинского и подрядчика Пестрикова, прикосновенных к делу о строительстве Смоленского шоссе.» Генерал-губернатор переправил фельдъегерей в Смоленск, с просьбою к военному и гражданскому губернатору задержать вышеназванных субъектов, и порознь отправить в столицу, не допуская нмикакого сношения между собою. Также из Смоленска военный министр потребовал уведомления о составе строительной комиссии Смоленского шоссе. В делах канцелярии генерал-губернатора Смоленского, Витебского и Могилёвского имелось нижеследующее. Строительную комиссию по Смоленскому шоссе составляли: губернатор Хмельницкий, асессор Плескачевский, архитектор Стариков и секретарь Никифоров. Смоленскому губернатору вменялось в обязанность собрать достоверные сведения о полном составе строительной комиссии и немедленно переправить их военному министру.
Уже 26 ноября помещик отставной корнет Павел Михайлович Рачинский был задержан смоленским земским исправником и передан под расписку смоленскому полицмейстеру. Судя по всему Рачинский понимал,что предстоит ему «дорога дальняя», и что в казематах Петропавловской крепости далеко не оазис. Посему в списке вещей отправленного в Санкт-Петербург смоленского помещика корнета Павла Рачинского значатся: одна соболичья шуба, суконный пылевик на меху кошачьем, одна пара тёплых сапог, два фрака, рубах ткацких 3, двое подштанников, тёплый халат 1, подушка 1, чемодан 1 и 254 рубля ассигнациями. О дальнейшей судьбе Павла Михайловича я, к сожалению, сведений не нашёл.
В августе 1843 года Андрей Егорович Кульнев, уволившись с должности учителя в Дорогобужском приходском училище, приехал в город Белый к помещику Кучину, став домашним учителем его детей. Не знаю, каким он был учителем, но что любил выпить да погулять, это факт. Не раз привлекался городской полицией за буйство в пьяном виде, а один раз и вовсе по-пьяному делу перебил окна в доме штабс-капитанши Мишиной.
Летом 1850 года Кучин с семьёй отправился в свою деревню. С ним и учитель поехал. Через некоторое время в Бельский уездный суд подала жалобу одна из крестьянок Кучина. Она обвиняла Кульнева в изнасиловании её малолетней дочери Настасьи. Бельский уездный судья Александр Викторович Рачинский вместе со становым приставом отправился в имение Кучина. И помещик, и учитель всё естественно отрицали. Допросив крестьян, Александр Викторович более-менее составил для себя картину преступления. Девочку к Кульневу по приказу помещика привёл староста деревни. Судья, отобрав у учителя документы (аттестат, выданный директором смоленских училищ), уехал в уездный город.
Кучин обратился за помощью к своему хорошему знакомому отставному поручику Николаю Ельчанинову. Так, мол, и так уж больно дотошный судья попался, обещался всем жизнь осложнить. Ельчанинов, бравируя, заявил, что «на лингаме, как говорят индусы, вертел того судью Рачинского, вокруг храма Солнца в Конарке, используя барельефы храма в качестве учебного пособия». От такой образованности отставного поручика и Кучин и Кульнев выпали в осадок. А тот им объяснил, что уже несколько дел вёл против него оный Рачинский, да так и ничего не смог поделать. И сейчас, мол, выкрутимся. Крестьян твоих, Кучин, заинструктируем до слёз, чтоб нужные нам сведения от зубов отскакивали. Ты, господин учитель, пиши прошение в Смоленскую казённую палату о причислении в смоленское мещанство. Губернский город он большой, можно затеряться. А девчонку, ту самую Настасью Алексееву, продай, Кучин, мне. Я найду к ней подход. На том и порешили.
Тем временем Рачинский вызвал крестьян Кучина в Бельский уездный суд, для дачи показаний под присягой. Один за другим входили они в присутствие, и под протокол рассказывали, что знать ничего не знают про изнасилование малолетней. Когда от своих показаний отказался и староста, Рачинский не выдержал и отхлестал его по физиономии. Но на этом его потрясения в этот день не кончились. В его кабинет заявился Николай Ельчанинов, и потребовал ознакомить его с материалами дела об изнасиловании Настасьи Алексеевой. Судья поинтересовался у гостя, а не спутал ли он его кабинет с кабинетом городового врача Норейковича, который может и психиатрические услуги оказать, ежели у господина помещика от собственной значимости крыша потекла. Ухмыляясь, Ельчанинов объявил Рачинскому, что он теперь владелец Настасьи Алексеевой и имеет право знать все обстоятельства дела. Тут уж Александр Викторович сорвался и выставил гостя из своего кабинета, очень по-простому объяснив, куда он может засунуть свои права.
Это-то и было нужно хитрому Ельчанинову. Он тут же отправился к уездному предводителю дворянства и подал жалобу об оскорблении уездным судьёй его дворянского достоинства. Такая же жалоба полетела на почтовых тройках в губернское правление. А Смоленская казённая палата, рассмотрев заявление Кульнева, затребовала у Бельского уездного суда оригинал аттестата учителя, так как Кульнев приложил к своему прошению только копию. Бельский уездный стряпчий, под напором Рачинского, снова отправил в Смоленск копию, с пояснением, что оригинал находится в деле об изнасиловании, и до решения дела выдан быть не может. Казённая палата запросила губернское правление поторопить Бельский суд в рассмотрении дела Кульнева. Видимо, какие-никакие знакомства в губернии у Ельчанинова были. В Белый пришла бумага от губернатора, который требовал отстранить уездного судью Рачинского от дела и в кратчайший срок решить с отставным учителем. А Ельчанинов принёс в уездный суд мировую от лица Настасьи Алексеевой. Рачинский мировую не принял, заявив, что тогда уголовное дело должно быть заведено на саму Настасью Алексееву.
Рачинский объяснил уездному стряпчему, что он правильно не дал ознакомиться с делом Ельчанинову, так как тот не представил ему оригинал купчей крепости на девочку. Да и по законам Российской Империи помещик имеет право по уголовным делам только присутствовать при следствии и ходатайствовать на судебном заседании. Но на стряпчего давил и уездный предводитель дворянства, не мог он оставить без внимания жалобу об оскорблении дворянского достоинства, и бумага от губернатора. Мировую у Ельчанинова не приняли. Бельский уездный суд арестовал отставного учителя Андрея Егорова Кульнева по делу об изнасиловании Настасьи Алексеевой, бывшей крестьянки помещика Кучина, а ныне помещика Ельчанинова. И дело ушло на ревизию в Смоленскую палату уголовного суда. Нехай там разбираются. У них юристы получше наших будут.
А уездный судья коллежский регистратор Александр Викторович Рачинский подал в Бельский уездный суд рапорт об отставке в связи с расстроенным здоровьем. К рапорту была приложена справка от Бельского городового врача Михаил Юрьевича Норейковича о том, что уездный судья с давних пор страдает золотушно-ревматическим раздражением спинного мозга осложнённым завалами брюшных внутренностей, вследствие чего продолжать своей службы не может.
Из формулярного списка Александра Викторовича Рачинского на 9 июля 1852 года:
Коллежский регистратор Александр Викторович Рачинский, судья Бельского уездного суда. Вероисповедания православного. Получает жалования 336 рублей 24 копейки в год.
Происхождение: из дворян.
Владеет: родовое имение: в Бельском уезде Смоленской губернии 451 ревизских душ крестьян;
благоприобретённое: в том же уезде 28 душ крестьян.
В феврале 1841 года вступил в службу в канцелярию Новгородского гражданского губернатора канцелярским служителем. В мае 1842 года переведён в Новгородский по народному продовольствию комитет. В июле того же года по указу Московского губернского правления переведён в Московский уездный суд. 12 ноября 1842 года перемещён в Московскую складочную таможню. 12 марта 1843 года произведён в коллежские регистраторы со старшинством от 17 июня. В ноябре того же года по собственному прошению уволен от службы. В сентябре 1844 года принят на службу в канцелярию Киевского военного и Подольского генерал- губернатора. В марте 1847 года уволен от службы по прошению. С 23 марта 1850 года исправляет должность уездного судьи Бельского уездного суда Смоленской губернии.
В походах против неприятеля и в сражениях не был. В штрафах, под следствием и под судом не был.
Женат на дочери полковника Николая Александровича. Имеет дочь Екатерину 5 лет и сына Виктора 3 лет. Оба православного вероисповедания.
К 1847 году коллежский асессор Степан Рачинский осел в Скопинском уезде Рязанской губернии. Из Рязанской губернии Рачинский слал запросы в Дорогобуж о начислении ему по его службе пенсиона. Тянулась эта переписка долгонько, так что Степан обратился с просьбой о помощи к начальнику Рязанской губернии. Большой чиновник проникся и отправил запрос в канцелярию Смоленского гражданского губернатора. Вскоре оттуда пришёл ответ, что начальник Смоленщины дал необходимые распоряжения о назначении пенсиона коллежскому асессору Рачинскому. Распоряжения то даны, а вот пенсии Степан так и не видит. Рязань повторно запрашивает у канцелярии Смоленского губернатора решения данного вопроса. Смоленский губернатор грозно вопросил у дорогобужского уездного суда, почему, мол, мои распоряжения не выполняются, и где пенсион. На что получил из Дорогобужского уезда ответ, что вся документация о назначении пенсии коллежскому асессору Рачинскому отправлена в Скопинское городническое правление. Нехай там, где Рачинский нынче живёт с его пенсией и разбираются.
В середине 19 века как-то не везло Рачинским с пенсиями. В 1852 году бывший секретарь Смоленской межевой канцелярии губернский секретарь Иван Рачинский испрашивал через Бельский земский суд пенсию за свою службу в оной межевой канцелярии. Вместе с другими бумагами он представил в уездный суд и свидетельство о состоянии здоровья, в коем бельским уездным врачом отмечалось, что Рачинский, по его врача мнению, заработал на службе многие болезни. В Бельском земском суде содрали с Рачинского 90 копеек серебром за лист гербовой бумаги, использованный для написания ему аттестата для Смоленского губернского правления, и рубль двадцать копеек серебром за негербовую бумагу. Пакет бумаг с запросом о пенсии Рачинского направлен из Белого в Смоленск. Из губернского правления документы с положительной резолюцией были отправлены в Москву в распорядительную экспедицию межевой канцелярии Министерства Юстиции Империи. А вот там-то не захотели платить повышенную пенсию бывшему секретарю Рачинскому. Медицинский департамент Министерства Юстиции дал заключение, что свидетельство, данное губернскому секретарю Рачинскому бельским уездным врачом, не подходит под действие 91 статьи пенсионного устава. И так как оный Рачинский не выслужил положенный для получения пенсиона срок в межевой канцелярии, то в пенсии ему отказано.
« Его Сиятельству
Военному Губернатору города Смоленска и Смоленскому гражданскому губернатору господину генерал-майору и кавалеру князю Захару Семёновичу Херхулидзеву
Солдатки Авдотьи Васильевой по мужу Филипповой
Прошение
Благосклонность и великодушие снисхождения Вашего Сиятельства к бедным, прибегающим к Вашему покровительству, внушили и мне беззащитной смелость убедительную просьбу мою повергнуть пред стопами Вашего Сиятельства
Муж мой Григорий Филиппов, бывши крестьянином Высочайше вверенной Вам губернии, Бельского уезда деревни Минчина, помещика штабс-капитана Алексея Михайловича Рачинского, 17 февраля 1833 года поступил на военную службу. Оставшись после его беременною, я 26 июля того года родила дочь Христину, которая по силе 65 статьи книги II части 1 тома 5 Свода военных Постановлений, хотя и не должна полагаться в податном состоянии, но не имея на то доказательств, она поныне находится во владении помещика Рачинского, о чём я обращалась с просьбою 12 Февраля сего года к Господину Командиру Смоленского Гарнизонного батальона, со стороны которого хотя и имеется законное действие, но за медлительным окончанием Бельским земским судом по этому предмету исследования, помянутая дочь моя находится и по настоящее время в рабстве у господина Рачинского, который зная, что я ходатайствую о свободе дочери, отдал её в работницы и так стеснил состояние жизни в виде лишения, что она совсем выходит из границ своего терпения.
Убеждённая самым жалким и даже горестным состоянием дочери моей, как мать родительница осмеливаюсь покорнейше просить Ваше Сиятельство приказать Бельскому Земскому суду ускорить окончанием начатое им с давнего времени следствие о дочери моей и тем, оградив её Вашим покровительством, предоставить случай усердныя мольбы мои возносить пред престолом Всевышнего о благоденствии Вашего Сиятельства и благосдловенного семейства Вашего.
Жительствую в первой города Смоленска части
Июня дня 1850 года
К сему прошению солдатка Авдотья Васильева дочь по мужу Филиппова, а вместо ея неграмотной по ея прошению губернский секретарь Кирилл Степанов сын Иодке руку приложил»
Губернатор послал запрос в Бельский уезд к предводителю дворянства, от которого и получил объяснение, что покойный помещик Алексей Михайлович Рачинский держал во владении солдатскую дочь Христину, а жена его после его смерти, получив опекунство над имениями, и не зная всех обстоятельств дела, продала оную в деревню Вышегоры. Что же касаемо стеснённых обстоятельств жизни оной девки, то такого быть не может, потому что не может быть никогда. И Анна Петровна Рачинская, узнав о поступившей на неё жалобе, возвратила все полученные от продажи девки деньги, и даёт ей полную свободу действий. О чём уездный предводитель дворянства имеет честь уведомить уездного исправника.
И всё вроде бы хорошо у баб. Но уже в 1855 году Авдотья писала новые жалобы губернатору, о добывании свободы дочери своей Христине. На запрос из канцелярии Губернатора новый Бельский предводитель дворянства, ссылаясь на своего предшественника, указал, что уездному исправнику о предоставлении свободы девке Христине Григорьевой ничего не известно.
Из формулярного списка о службе Бельского уездного предводителя дворянства коллежского асессора Алексея Антоновича Рачинского, составленного октября 26 дня 1850 года.
Коллежский асессор Алексей Антонов сын Рачинский, бельский уездный предводитель дворянства. Вероисповедания православного, 42-х лет от роду. Знаков отличия не имеет, жалования не получает.
Из дворян.
Родовое имение: в Бельском уезде в сельце Шарыкине и Гуте 248 ревизских мужского полу душ. Благоприобретённого имения не имеет. У жены его в Бельском уезде в сельце Загородне 62 ревизские души, в Ржевском уезде Тверской губернии в сельце Бобровке с деревнями 433 ревизские души.
Окончил курс наук в Санкт-Петербургском Императорском Университетском Пансионе. Был выпущен с правом на чин 10-го класса. 27 января 1827 года вступил в службу в Департамент разных податей и сборов, с утверждением в чине 10 класса. 17 сентября 1827 года поручено исполнять должность помощника столоначальника. 1 декабря 1827 года утверждён в сей должности. Произведён в чин титулярного советника 24 января 1824 года. На основании Высочайше утверждённого в 20-й день января 1831 года положения Комитета Г.Г. Министров о упразднении учреждённого при Департаменте разных податей и сборов временного отделения, причислен с 1 мая 1831 года к Герольдии. В походах и сражениях не был. В штрафах, под следствием и под судом не был. В отпусках не был. В следствие прошения его и представлений Господина Главноуправляющего Путями Сообщения и Публичными Зданиями Указом Правительствующего Сената от 27 февраля 1839 года уволен в отставку с награждением чином коллежского асессора. 23 декабря 1849 года по выбору дворянства поступил в Бельский уезд Смоленской губернии предводителем дворянства.
Женат на Анне Петровне, дочери отставного гвардии полковника Петра Петровича Колечицкого. Имеет сына Николая, рождённого 12 сентября 1847 года. Вероисповедания православного, находится при родителях.
В 1845 году отставной штабс-капитан помещик Бельского уезда Смоленской губернии Алексей Михайлович Рачинский был должен всем вокруг. Начиная от соседки-помещицы чиновницы 5-го класса Марфы Александровны Шупинской до Московской сохранной казны. И вот, то ли от душевных переживаний по поводу своей несостоятельности как хозяина, то ли ещё по каким причинам, Алексей Михайлович скоропостижно отдал Богу душу. Оставив разбираться в запутанных долговых перипетиях своих наследников, жену Анну Петровну и считавшихся малолетними на тот момент сына, прапорщика Михаила Алексеевича, и дочь Екатерину Алексеевну.
Погоревав по безвременно ушедшему мужу, Анна Петровна попыталась вступить в наследство. А оно оказалось немаленьким. Село Егорье, с деревнями Толстяки (Филиппово тож), Симоново (Лисицино тож), Морозово и пустошью Бурцевой с различными угодьями (сенокосным лугом примерно в 20 десятин на 1000 пудов сена у речки Песочни, лесной дачей в 250 десятин елового строевого леса, дровяного леса 50 десятин, а всего 320 десятин земли). Однако из-за долгов Бельский земский суд и дворянская опека сделали Анну Петровну лишь опекуншей означенного имения, до совершеннолетия Михаила Алексеевича, служившего на тот момент в Одесском егерском полку где-то в Малороссии. Мало того, вдове было указано, что по указу Правительствующего Сената она с доходов опекаемого имения должна выплачивать долги той самой соседке Марфе Шупинской, по пятьсот пятьдесят четыре рубля двадцать шесть с четвертью копеек серебром в год.
В документах причина просрочки выплат Шупинской не указана, может неурожайный год был, а может и штабс-капитанша Рачинская взбрыкнула, но денег Марфа в 1848 году не получила. И забросала гневными письмами Смоленское Губернское Правление, земский суд и прочие присутственные места. В Егорье в 1849 году приехали чиновники дворянской опеки описывать имущество для продажи. Но тут на беду Анну Петровну хватил удар, и оправиться она уже не смогла. Дворянская опека взялась разыскивать сына Рачинской Михаила свет Алексеевича. К командиру Одесского егерского полка был послан запрос, в котором, помимо всего прочего, требовалось отправить поручика Михаила Рачинского в отпуск на родину для урегулирования дел с наследным имением. Вскоре из Малороссии пришёл официальный ответ, что командир Одесского егерского полка ведать не ведает, где находится поручик Рачинский. Старый полковник предположил, что оный офицер служит в резервном батальоне полка, а значит, дворянской опеке нужно отправлять запрос к командиру резервной бригады в город Ольгополь Каменец-Подольской губернии. Искали неуловимого поручика без малого год. Чем этот молодец занимался в Каменец-Подольской губернии в свободное от службы время мы поговорим позже.
В 1851 году поручик Михаил Алексеевич Рачинский подал в отставку, и добрался-таки до своей вотчины в Бельском уезде. Вступил в наследство, и попытался жить по закону, отдавая все долги, принятые им вместе с землями предков. Тяжкое это дело оказалось, можно было и вовсе без штанов остаться. Промаявшись пару-тройку лет, Рачинский понял, что нужно что-то менять. Обдумав своё положение со всех сторон, наш герой решил, что во всём виноваты его крепостные крестьяне. Оне, мол, сволочи, без энтузиазма барщину отрабатывают, вот и не получает помещик с имения нужного доходу. И взялся Михайло со всем пылом это дело исправлять. Управляющий имением и старосты деревень по три раза в неделю взялись делать «сгоны». То бишь всех имеющихся крестьян выгонять на помещичьи земли работать. И довёл всех своих крестьян до полного изнеможения. Из деревни Толстяки была направлена депутация к Бельскому уездному предводителю дворянства с жалобой на притеснения от Рачинского. Предводитель жалобу принял и доложился в Смоленск губернскому предводителю дворянства, а тот передал документы губернатору. Тот же «… требовал от Бельского
уездного предводителя дворянства сделать Рачинскому «…должное внушение о перемене образа управления своими крестьянами на основании Высочайшего рескрипта от 26 сентября 1826 года…» Вызванный к предводителю Михаил Алексеевич внушение выслушал, но вот выводы сделал совсем иные. 21 августа 1859 года Бельским Земским Судом было назначено медицинское освидетельствование крестьянина деревни Толстяков Никанора Антипова, который подал жалобу уездному предводителю дворянства на жестокое с ним обращение помещика Михаила Рачинского. Никанор в числе прочих был в депутации крестьян помещика Рачинского, которые жаловались предводителю дворянства на то, что барщина в деревнях Рачинского выполняется три раза в неделю сгонами всех крестьян на помещичьи земли, что крайне угнетает крепостных. Приехав в Толстяки, Михаил Рачинский набросился с упрёками на Никанора, который в тот момент пахал свою землю под озимые. Рачинский обвинял крестьянина в лености и неправильном принесении жалобы предводителю на него, Рачинского. Когда крестьянин попытался оправдаться, Михаил набросился на него с кулаками, таскал за бороду, бил стволом охотничьего ружья в живот. После собственноручно избил крестьянина нагайкой (25 ударов).
Бельским городским врачом Никанор Антипов признан крайне слабым здоровьем и отправлен на излечение в городовую больницу. Дело было рассмотрено уездным судом, и отправлено для дальнейшего расследования приставу 2-го стана Бельского уезда Акулову. Тот, являясь кумом Рачинского, дело затянул. А Никанору, вышедшему из больницы, Михаил Рачинский отказал от вотчины. То бишь крестьянина просто согнали с земли, выгнали из дома, в котором он родился, выгнали из семьи, и оставили просто бродягой. Земский суд заключил его под стражу в городовую полицию до окончания рассмотрения дела.
В это время Акулов вёл ещё одно дело в отношении Михаила Рачинского. Как выяснилось, в 1850 году, в городе Балты Каменец-Подольской губернии, поручик Рачинский соблазнив, лишил девства дворянскую дочь шестнадцатилетнюю Егоссу Малиновскую. Поклявшись Божьей Матерью, что женится на ней, Михаил уговорил девушку уехать с ним. После подал в отставку, и увёз Егоссу в Бельский уезд сельцо Кузнецово. Забрал у ней все документы и деньги, держал девушку при себе в качестве наложницы в течении 8 лет. Как его Егосса не просила, вернуть её документы и отправить обратно домой в Балты, Рачинский только посмеивался и склонял молодую женщину к опостылевшей ей любви.
Иногда не кормил её несколько дней. Избивал. А в ноябре 1858 года, напившись до изумления, выгнал из дому в том, в чём была одета. Егосса сумела добраться до Белого и подать заявление в городовую полицию. Её поручителем выступил коллежский асессор Михаил Юрьевич Нарейкович. Он же её и приютил.
Пристав Акулов вызвал Малиновскую для проведения расследования в сельцо Кузнецово - вотчину Рачинского. Естественно Егосса не поехала, и просила уездный суд передать дело другому приставу. Всё что она просила - вернуть ей документы о её происхождении и отправить на родину.
Совсем запутался Михайло Рачинский в долгах и судебных разбирательствах. А тут, словно карточный шелер туза из рукава, Марфа Шупинская вытащила на свет ещё одно заёмное письмо батюшки Михаила Алексеевича, аж на 857 рублей 14 с половиной копеек серебром. Понял наш герой, что с какой-то частью имущества всё же придётся расставаться. С молотка ушла пустошь Бурцева со всеми угодьями, оценённая как раз в 800 рублей серебром. Вот такая тяжкая жизнь у бельского помещика.
А вот в Смоленском уезде другого представителя рода Рачинских, тоже отставного поручика Василия Петровича, занимали совсем другие проблемы. Даже не столько его самого, так как был Рачинский прикован к постели по болезненному своему состоянию, а жену его Марию Максимовну. В своём прошении на имя Государя Императора она пишет, что муж её долгое время служил п гражданскому ведомству смотрителем запасных продовольственных магазинов 3-го участка Смоленского уезда. По сокращению штатов был уволен в 1849 году. И вот до сих пор, а на дворе уже 1853 год, не получил положенного ему аттестата о службе. А аттестат тот крайне важен для устройства детей Василия Петровича в казённые учебные заведения. Жительство своё просительница указывает в Духовском уезде.
А время-то было неспокойное для Российской Империи. Шла Крымская война. И вот из Бельского уезда на фронт отправилась очередная дружина ополчения под номером 29. В селе Балтутине Ельнинского уезда дружина стала на привал. Прапорщик Рачинский (в документах он указан без имени-отчества) купаясь в озере, в сильном отдалении от берега начал тонуть. Бывший в то время на берегу среди прочих ратник Афанасий Епифанов бросился в воду, и, рискуя жизнью так как «…мог судорожными движениями утопающего сам быть вовлечён в погибель…», смело и ловко вытащил прапорщика Рачинского на берег. Происходило это на глазах у командира 2-й роты дружины поручика Лесли и многих ратников. В своём прошении к Смоленскому генерал-губернатору Николаю Александровичу Ахвердову начальник Бельской дружины № 29 просит поспособствовать награждению совершившего человеколюбивый поступок ратника Афанасия Епифанова. Так же начальник дружины указывает, что Инспекционный Департамент Военного Министерства затребовал следующие сведения о Епифанове:
не состоял ли оный ратник ранее под следствием или судом
не состоит ли он в расколе
и подтверждение от Смоленского Губернского Правления подвергался ли ратник опасности при совершении своего подвига.
И Бельский земский суд и Ельнинская земская полиция затянули с представлением сведений о ратнике Епифанове. И только в начале 1856 года в Военное Министерство отправлено уведомление от Смоленского губернатора с нужными сведениями. Как наградили Афанасия Епифанова в деле не указано.
В 1848 году подпоручица Мария Матвеевна Рачинская взяла взаймы у Смоленского приказа общественного призрения 300 рублей серебром под залог 5-ти ревизских душ в деревне Приголово Духовщинского уезда и 29 десятин земли. А вот вернуть деньги в срок не сумела. А приказ тоже особо не напрягался в их возвращении. Такое впечатление ждал, когда проценты набегут. И вот 8 января 1858 года в Смоленское губернское правление из приказа общественного призрения было направлено требование на опись и взятие в опеку имения Рачинской, заложенного в приказе. А сумма за эти годы с процентами набежала аж 532 рубля 43 копейки серебром. Больше года Мария Матвеевна умудрялась уходить от описи и опеки, договариваясь с приставом 1-го стана Духовщинского уезда. Однако вскоре в Духовской уездный суд пришло грозное письмо от губернатора, пристав таки описал имущество Рачинской. А за умершего к тому времени крестьянина из Приголово Марии Матвеевне пришлось вносить своими деньгами.
В декабре 1857 года в Смоленское губернское правление пришло отношение от Тверской палаты государственных имуществ. Тверские чиновники требовали разобраться с незаконным захватом лесных казённых дач в одном из лесничеств Тверской губернии помещиками Бельского уезда. По докладу лесничего подпоручика Есмана в Холмецком лесничестве помещиком Николаем Антоновичем Рачинским произведён самовольный захват 2,5 десятин леса. Также в Ломове, Кондрашёве и Нивах помещиком Замятиным захвачено около полудесятины леса со стороны его деревни Теслино.
Смоленское губернское правление на очередном заседании рассмотрело отношение из Твери, да и отправило оное для решения в Бельский уездный суд.Пущай, мол,на месте разбираются, был тот захват казённых дач, али нет.
Ох уж эта бедолажная лесная дача у сельца Боярщина что в Поречском уезде. И кто только на её густые леса не покушался. И майор Александр Нелидов строевой лес воровал в начале 19 века. Не сам конечно, но крестьяне из его имений под его чутким руководством. В 2—е и 30-е годы того же 19 века из-за этой лесной дачи Василий и Платон Рачинские не раз судились с младшим братом Александра отставным гвардии поручиком Фёдором Нелидовым. А в мае 1857 года крестьяне Рачинских гоняли по оной лесной даче крепостных помещицы Палицыной. Толи мадам совсем из ума выжила, толи решила по-быстрому обогатиться за чужой счёт, об том история умалчивает.
Зима 1857 года была ранней и морозной. И случился по сему поводу в Поречье топливный кризис. Очень похоже, что городничий подошёл к делу заготовки дров на зиму для города спустя рукава. И уже к началу декабря в Поречье возникли большие проблемы с топливом. И вот чертова дюжина поречских мещан, санным караваном заявляются на боярщинскую дачу и начинают хищническую добычу дров. А чего оно? Лес-то Рачинских чуть больше чем в полуверсте от уездного города. Стук топоров в морозном воздухе разносится ох как далеко. Управляющий поречскими имениями господ Рачинских поднял окрестных крестьян на облавную охоту за лесными браконьерами. Да те оказались не робкого десятка, впали в буйство, да и разогнали лапотных.
На следующее утро представители вотчинного правления Рачинских со стонами и причитаниями подали жалобу поречскому исправнику Ивану Антоновичу Воейкову. Вой и причитания оглашали здание земского суда. И что ж это деется в уезде-то, и когда ж всё это безобразие кончится, в корень эти ваши жители городские оборзели??!!! Причём этих самых оборзевших мещан в заявлении представители вотчинного правления перечисли поимённо. Видимо, уже не раз с ними сталкивались.
И вот пристав 1-го стана Поречского уезда Порфирий Андреевич Ломберг требует от градской полиции выслать в сельцо Боярщину для проведения следствия следующих мещан: Логгина Кудинова, Григория Паланенка, Свистунова, Луку и Евдокима Вильских, Прохора Селецкого, Ефима Быховцева, Антона Бирюка, Осипа Артемьевича Бородина (уважаемый видать дядька) с сыновьями Борисом да Матвеем, Самуйлу Дмитриева да Алексея Гончарова. Городовые стражники оббежали нужные адреса да и озадачили вызываемых, 11 мол декабря явитесь в Боярщину к становому приставу. Надо ли говорить, что не один из вызванных в Боярщину не пришёл. Озверевший Ломберг, полдня посидевший в имении Рачинских, вернулся в Поречье и устроил в полиции скандал. И вроде бы образованный человек, коллежский секретарь, а такие перлы выдавал, что у подчинённых отставного капитана Николая Николаевича Суровцева уши краснели и в трубочку заворачивались. Суровцев смог успокоить разошедшегося пристава только бутылкой шустовского коньяку. Да нет, ну что вы, господа читатели, и вовсе не по голове городничий чиновника земского суда бутылкою приложил. А вовсе даже деликатно налил золотисто-коричневую влагу в серебряную стопку, да не раз. Да и пообещал, что назавтра все нужные люди будут доставлены к приставу в Боярщину, а прямо сейчас полицейская стража возьмёт с них подписки.
Но, но и ещё раз но, шустовский коньяк он такой, и всегда его мало. И после ухода Ломберга к себе в присутствие, городничий продолжил наливаться коньяком. И к вечеру свезли его домой уже совсем никакого. Подписку-то полицейские с браконьеров отобрали, и те на следующее утро заявились в полицию. А вот тащится с ними по морозу в Боярщину никто из стражников не захотел. А посему подозреваемым было строго указано топать в имение Рачинских и доложиться о прибытии становому приставу Ломбергу. Как вы думаете куды отправились наши браконьеры? Правильно, отошли подальше от присутствия, да и разошлись кто-куда. Человек несколько зашли в ближайший кабак, да и перепились там до потери человеческого облика. Бродили пьяные по городу, частушки матерные горланили, к барышням приставали со всякими непристойностями. Ну и оказались вновь в градской полиции, но уже за решёткой.
Злой что твой шайтан Ломберг приехал из Боярщины и отправился жалиться исправнику. Эти козлы полицейская стража вовсе чинов земского суда ни во что не ставят. Исправник обещал всё с городничим уладить, ну когда тот из запоя выйдет. Городок-то небольшой, все про всех в курсе. Новый срок назначили на 27 декабря.
В назначенный день в Боярщину приехали только трое – Кудинов, Палапенко да Быховцев. Ломберг орал так, что в конюшне Рачинских кони приседали да в лесной даче шишки с ёлок сыпались. Исправник начал выяснять в полиции, а где ж остальные подозреваемые. Оказалось, что Бородин с сыновьями больны, Свистунов, Вольский, Дмитриев и Гончаров по нуждам промышленности своей уехали из Поречья в Смоленск, а Селецкий и вовсе в Санкт-Петербург. Исправник с приставом плюнули на всё это дело, да и под бутылку рябиновой настойки накатали жалобу в Смоленское Губернское Правление. А то, что ж это градская полиция совсем мышей не ловит. Ох, и огрёб городничий со своими подчинёнными, по самое не балуйся.
6 июня 1861 года канцелярский служитель Ельнинского уездного суда писец 1-го разряда Павел Васильевич Рачинский подал чеорез Смоленское губернское правление на имя Государя Императора Александра Николаевича покорнейшее прошение о переводе его из Ельнинского суда, где он несёт статскую службу аж с 1857 года в Духовщинский уездный суд. Жительство своё Рачинский указывал в городе Ельне Смоленской губернии. К; прошению был приложен краткий формулярный список, из коего следует:
Канцелярский служитель 1-го разряда Павел Васильевич Рачинский, писец Ельнинского уездного суда. 22 лет от роду, православного вероисповедания. Жалования получает 50 рублей в год. Происхождение из дворян. В родовом имении за матерью его в Духовщинском уезде 5 душ крестьян, да за ним самим 10 душ. Благоприобретённого имения нет.
Воспитание получил в Смоленском уездном училище, без окончания в оном полного курса. В службу вступил канцелярским служителем в Ельнинский уездный суд 19 декабря 1857 года. В штрафах, под следствием и судом, в отпусках и отставках не был. К продолжению статской службы способен и повышения чином достоин. Холост.
15 августа 1861 года в имении подполковника Петра Викторовича Рачинского селе Заборье состоялся храмовый праздник. Как водится, его совместили с ярмаркой, на которой было много народа из окрестных деревень. Около шести часов пополудни староста имения Рачинского крестьянин Герасим Игнатьев с двумя дворовыми направлялся к церкви. На площади перед церковью он встретился с крестьянами генерала Боранцова, один из которых, Григорий Максимов, предупредил старосту, что его собираюся избить скотник имения Рачинского Кузьма Иванов со своим братом Никитой. Он де сам слышал, как они договаривались у кабака (ну а где ж ещё).
В тот же момент Кузьма с Никитой набросились на старосту и стали его избивать. Кузьма при этом кричал: "Мироед, вдоволь нас погладал!!! Напился ты моей крови". Дворовые попытались вмешаться, но на крик Кузьмы "Ребята сюда", подбежали ещё крестьяне из имения Рачинского (Авраам Парфёнов, Кузьма Леонов, Карп Аверьянов, Прокофий Харитонов, Михаил Иванов и Лука Федотов). Старосту сбили с ног и стали бить по чём зря. Крестьяне других помещиков попытались вмещаться в драку, но Карп Аверьянов закричал - чужие отступись, а свои навались!!! Убоявшись быть побитыми, те отошли в сторону.
"Подлецы, вы что же это творите?" - раздалось над площадью. Это крестьянин Федот Алексеев попытался остановить совотчинников. Избиение на мгновенье прекратилось, и Герасим Игнатьев, вырвавшись, бросился бежать к господскому дому. Кузьма с Никитой погнались за ним, но догнать не смогли. На следующее утро староста от побоев умер.
1 сентября капитан корпуса жандармов Фон Бок начал расследование этого случая в Заборье. Все избивавшие вину признали, а зачинщиками выставили Кузьму Иванова и Карпа Аверьянова, которые подговаривали побить старосту. Оказалось, что скотник Кузьма Иванов за год до этого был наказан старостой розгами за нерадение (падёж скота и потраву полей Рачинского скотиной других помещиков). Карп же Аверьянов был из полесовчиков переведён старостой в простые работники, за что и затаил обиду.
5 сентября 1861 года всех виновных Фон Бок отправил в Поречский тюремный замок.
15 января 1862 года в сельце Знаменском Бельского уезда, имении поручика Николая Антоновича Рачинского, временно обязанные крестьяне отказались выходить на барщину. Уговоры волостного старшины не помогли. Крестьяне из Знаменского отправили также представителей на другие два хутора имения Рачинского с предложением отказаться от барщинных работ. Мирового посредника нашли в городе Белом только 20 января, он был на Мировом Съезде. 21 числа мировой посредник прибыл в Знаменское и приказал собрать крестьянский сход. На сходе крестьяне заявили, что барщину больше выполнять не будут, "хоть бейте нас, хот шкуры рвите". Выяснилось, что при составлении уставной грамоты, бывший волостной писарь, венденский гражданин Филипсон, уговаривал крестьян остаться на барщине и отказаться от оброка, обещая от имени помещика Рачинского всякие льготы и послабления. Однако, после утверждения уставной грамоты, Филипсон по доверенности от помещика стал управляющим имением, и стал требовать от крестьян выполнения барщинных работ по-полной без каких либо льгот. Мировой посредник, обещаниями решить вопрос об оброке с Николаем Антоновичем Рачинским, уговорил крестьян прекратить буйство. А крестьяне послали к Рачинскому своих представителей с просьбой перевести их на оброк. 23 января к мировому посреднику присланы от помещика бумаги о дополнении уставной грамоты на имение пунктом об оброке. Список семи зачинщиков из крестьян сельца Знаменское передан мировым посредником земскому исправнику. Тот 28 января отправился в Знаменское, и в волостной конторе при понятых семерым зачинщикам беспорядком было "внушено повиновение, путём чтения надлежащих постановлений и сечением розгами (исправительному полицейскому наказанию)". Исправник отправил рапорт о происшествии Смоленскому гражданскому губернатору. Смоленский губернатор, действительный статский советник и кавалер Юлий Константинович Арсеньев, в письме министру внутренних дел указал на Филипсона, как на виновника беспорядков, однако никаких мер к оному не принято.
Пронеслась над Смоленской губернией реформа 1861 года. Крестьянские общества получили землю и начали делить её по семьям по количеству едоков. Многие мелкие помещики продали имения в казну. Но вот в Райской волости в сельце Слободке Прасковья Максимовна Рачинская своим дворовым Алексею Петровы и Максиму Степанову помимо земли положенной по уставной грамоте отказала 14 десятин пахотной и огородной земли, по одной лошади и по одной корове на семью. А также все хозяйственные постройки у себя во дворе. И жила она со своими бывшими дворовыми душа в душу. Дети из этих семей прислуживали у неё в дому, при надобности крестьяне предоставляли Прасковье Максимовне лошадей, а также обязаны были по конец жизни помещицы поставлять в год 2 четверти ржи, 3 четверти овса, 1 четверть гречихи и 1 четверть ячменя. А пшеницу и коноплю смотря по урожаю. Вот так и жили довольные друг другом.
Условия пользования землей, скотиной и постройками Прасковья Максимовна и крестьяне зарегистрировали в волостном правлении. Также Рачинская составила духовное завещание, по которому земля с постройками отходила Алексею Петрову и Максиму Степанову после её смерти.
Но вот в 1867 году бабушка Прасковья задумалась о своей участи. А была у неё всего одна наследница племянница, жена коллежского секретаря Петра Васильевича Синякова. Вызвала Рачинская племянницу к себе, поговорить о жизни своей тяжкой. А та приехала с мужем. Огляделся на месте чиновник Синяков, да и заявил Прасковье Максимовне прямо в лоб без обиняков. Что, говорит, Вам прозябать тут в грязи с сиволапыми крестьянами. Поедемте к нам в Смоленск. Большие уютные комнаты в доме, детский смех и тёплая семейная атмосфера скрасят Ваши последние годы. А имение продадим, да денежки в банк положим или в какое-нибудь прибыльное дело вложим. И бабушка повелась. Выдала Петру Васильевичу доверенность на продажу имения, да и переехала в Смоленск.
Покупатель очень скоро нашёлся, и Синяков продал имение так, как оно было записано в уставных грамотах и межевых книгах. Новый владелец начал интересоваться, а что собственно на моей земле делают вот эти вот крестьяне, да и совершенно непонятно почему их инвентарь в моих амбарах и сараях. Синяков отправился к бывшим дворовым да и объявил, что земля продана. Алексей с Максимом попытались качать права. Коллежский секретарь пригрозил вызвать станового пристава. На том и разошлись.
Алексей Петров и Максим Степанов подали в Смоленский уездный мировой съезд жалобу на действия Рачинской. На заседании съезда они предъявили акт, составленный в Раевском волостном правлении о передаче им 14 десятин земли, скота и хозяйственных построек. Также они были готовы вернуть подаренную землю, если Рачинская оплатит их труды в течение шести лет. Оценили они это в 140 рублей серебром. Синяков предъявил доверенность на продажу имения Рачинской, выписки из межевых и крепостных книг, в которых о передачи земли бывшим дворовым не было ни слова.
Образованные дяди в чёрных фраках и стоящих колом накрахмаленных манишках принялись разъяснять бестолковым крестьянам, что по законам Российской Империи акт, составленный в волостном правлении, не имеет законной силы. Так как передача земли бывшим дворовым не была нотариально заверена и зарегистрирована в Смоленском уездном суде. Также завещание, написанное в том же правлении, не имеет силы по тем же резонам. А вот что касается ваших запросов насчет оплаты труда. Вы ведь трудились на подаренной вам земле, и передавали результаты труда бывшей своей хозяйке именно как плату за аренду её земли. Не будет вам никакого возмещения, сидите и не чирикайте.
21 июля 1870 года вдова подполковника Петра Викторовича Рачинского Елена Андреевна, являясь по требованию Дворянской опеки опекуншей имения своих несовершеннолетних детей, обратилась в оную опеку с просьбой ходатайствовать перед Смоленским генерал-губернатором о разрешении продажи на сруб леса в лесных дачах Поречского и Бельского уездах, ранее принадлежавших её мужу. По словам вдовы этот лес, около четырёх тысяч десятин, муж её собирался продать на сруб, но не успел заключить с подрядчиками никакой формальной сделки. А деньги от продажи очень бы не помешали семье Рачинских. Елена Андреевна сообщала опеке, что оставшись на корню, оный лес может потерять большую часть своей продажной ценности. И мало того, при первом же шквале старые деревья могут быть повалены. Что нанесёт непоправимый ущерб молодой поросли, а, значит, и наследственному имению её детей. Дворянская опека нашла возможным удовлетворить прошение вдовицы, и обратилась с рапортом к генерал-губернатору. Тот, однако, принимая во внимание большой объём надлежащего к вырубке леса, направил свой запрос в Правительствующий Сенат. Рассмотрев дело, сенаторы постановили, что старшие дочери подполковника Петра Викторовича Рачинского Мария (родилась 16 февраля 1852 года) и Любовь (родилась 26 апреля 1853 года) в виду своего возраста могут сами распоряжаться наследственным имуществом с согласия опекуна, согласно статье 220 1 части 10 тома Свода Законов Российской Империи. А так как к рапорту Смоленского генерал-губернатора не было приложено отзывов от сестёр Рачинских по поводу продажи леса в лесных дачах, то Правительствующий Сенат не может разрешить продажу леса.
Только в 1872 году семья Рачинских получила разрешение Сената на продажу на сруб на корню леса в лесных дача Поречского и Бельского уездов, принадлежащих детям Елены Андреевны. В отпуске на этот счёт смоленского генерал-губернатора дворянской опеке чётко оговаривалось, что только лес, достигший в обхвате одиннадцатидюймового размера, согласно закону подлежит порубке.
После смерти полковника Ивана Степановича Рачинского, в Дорогобужском уезде осталось имение, состоящее в селе Ромоданове/ Егорье/ и деревнях Березкине и Тимошине, а также пустоши Кулики. Земли было 992 десятины 1514 сажен различных угодий с господским домом, мукомольной мельницей и т.д., 81 человек временнозависимых крестьян. Долгов на имении к 1868 году было 8639 рублей 89 копеек.
Посему наследники Ивана Степановича, вдова Анна Петровна Рачинская, его брат майор Александр Степанович Рачинский и дети умершего другого брата, Сергея Степановича Рачинского – Владимир, Константин и Александр в права наследства вступать не спешили. А Дорогобужский уездный суд требовал уплаты долгов. И вот дворянская опека, обозвав Сергеевичей малолетними, согласно законам Российской империи, обратилась к Смоленскому губернатору с прошением о продаже имения и погашении долгов. До этого деньги пытались найти следующим способом. Опекуну имения – коллежскому советнику Ивану Грохольскому, было предложено в двухгодичный срок погасить долги с дохода от земель им опекаемых. Тот, однако, ответил, что доходов едва хватает на оплату процентов Петербургской сохранной казне и найм работников для обработки земли.
Иван Грохольский предложил временнозависимым крестьянам (81 человек) выкупить досрочно свои наделы. Те отказались, сославшись на то, что девятилетний срок выкупа наделов ещё не закончился.
В 1872 году Смоленский губернатор отправил рапорт в Правительствующий Сенат с просьбой разрешить продажу имения полковника Ивана Степановича Рачинского и о покрытии долгов его. Господа сенаторы, рассмотрев со всех сторон дело, выразили начальнику Смоленской губернии своё удивление. Какие такие малолетние наследники? По Вашему, мол, рапорту твоё превосходительство Владимиру уже 27, Константину-20 и Александру 18 лет. Пущай вступают в наследство и разбираются с долгами имения. Из материалов дела не ясно одно, стал ли кто-нибудь владельцем Ромоданово.
«25 апреля 1884 года
Указ Его Императорского Величества Самодержца Всероссийского из Святейшего Правительствующего Синода
Смоленскому губернскому правлению
По Указу Его Императорского Величествыа Святейший Правительствующий Синод слушали полученное 21 марта 1884 года от надворного советника Сергея Александровича Рачинского прошение, в котором проситель объясняет, что он, вынужденный, за недостаточностью денежных средств, отказаться от содержания одной из пяти приходских школ, состоящих исключительно на его иждивении, в Бельском уезде Смоленской губернии при церквах: Знаменской, Глуховской, Кострицкой и Татевской, с отделением в деревне Кулаковке, просит Правительствующий Синод о зачислении одной из этих школ, а именно Кострицкой в разряд школ церковно-приходских, с назначением школе пособия из имеющихся в распоряжение Святейшего Синода на этот счёт денежных сумм. Причём присовокупляет, что: 1. издержки на содержание Кострицкой школы до сих пор составляли около 500 рублей в год, а именно: жалование учителей 240 рублей, законоучителю 90 рублей, издержки по общежитию 70 рублей и ремонт здания и учебные пособия 100 рублей; 2. что училищное здание вполне удовлетворительное, отопление доставляется прихожанами, сторожа не требуется, так как церковный сторож имеет квартиру в школьном здании.
ПРИКАЗАЛИ: содержимую надворным советником Сергеем Рачинским на собственные средства в Смоленской губернии Бельского уезда Кострицкую народную школу перечислить в церковно-приходскую школу, и на жалование законоучителю, учителю и содержание самой означенной школы отпустить в текущем году 500 рублей из кредита, ассигнованного по параграфу 8 статьи 3 финансовой сметы Святейшего Синода 1884 года. Для исполнения по настоящему определению передать выписку в Хозяйственное при оном Синоде Управление, а для объявления о сём просителю послать в Смоленское Губернское Правление указ.
Апреля 21 дня 1884 года
Обер-секретарь А. Полонский
Секретарь Ушаков».
Верстах в 18 к северу от Поречья на берегу речки Сомры стоит село Заборье, древнее владение рода Рачинских. В 1883 году имением владел корнет 38 драгунского Владимирского полка Виктор Петрович Рачинский. Пока молодой Рачинский служил Царю и Отечеству, имением управлял дворянин Альфонс Викентьевич Носович. В имении имелась кузница, установленная рядом с плотиной на Сомре. А вот ближайшим домом у дороги в Заборье было питейное заведение купца Мачульского, которое помещалось в арендованном доме, принадлежащем Рачинскому. Одно точно неизвестно, кто придумал устроить в Заборье винокуренный завод. Или Носовича «задушила жаба», когда он понял, сколько денег оставляют местные крестьяне в лавке Мачульского. Он и пивом торговал, и водкой на вынос. Гуляй босота, хочешь четверть, а хочешь ведро. А может казначей своего полка Виктор Рачинский правильно разобрал отчёты своего управляющего.
Как бы там ни было, Носович получил карт-бланш на устройство винокуренного завода в Заборье. Зачем Мачульскому возить водку из своего завода в Пискарихе, когда под боком будет завод Рачинского. А там глядишь, и сам владелец имения распивочную откроет. Поездил по уезду, скатался даже в губернский центр, переговорил со знающими людьми и представил в Поречский уездный суд проект устройства винокуренного завода на берегу Сомры. Пристав первого стана Поречского уезда в марте месяце 1884 года, обследовав село Заборье, выдал Носовичу акт о том, что место в пожарном и санитарном отношении опасности не представляет. По проекту винокуренный завод расположен в месте, которое выбрано в соответствии с требованиями Законов Российской империи (в 50 саженях от церкви, в 49 саженях от кузницы Рачинского). Носович переслал бумаги в Смоленское Губернское Правление вместе с прошением об устройстве в Заборье винокуренного завода. Но губернским чиновникам удостоверения показалось мало. По указанию из Губернского Правления Поречский исправник отправил в Заборье целую комиссию в составе уездного врача Цявловского, представителя Поречской уездной управы Зеньковича и пристава 1 стана Поречского уезда. Комиссия гоняла Носовича по всему Заборью, замеряя и проверяя соответствие требованиям законов.
В результате Носович получил нужный акт с большой сургучной печатью. Винокуренному заводу в Заборье быть.
В 1886 году Виктор Рачинский переведён в резерв армейской кавалерии и занялся обустройством собственного имения. А там и начал делать гражданскую карьеру, был выбран Поречским уездным предводителем дворянства. Кто ж знал, что через восемь лет грянет монополия. Хотя водку и спирт с частных заводов государство всё же покупало, но определённого качества и по фиксированным ценам. Так что не известно окупился завод в Заборье, али нет.
4 февраля 1898 года Смоленский губернский предводитель дворянства в рапорте Смоленскому гражданскому губернатору представил к ордену Святого Равноапостольного князя Владимира 4 степени и производству в чин статского советника Поречского уездного предводителя дворянства отставного корнета армейской кавалерии Виктора Петровича Рачинского, так как он прослужил в этой выборной должности три трехлетия и был переизбран на четвёртый срок.
22 февраля Смоленский губернатор передал Министру Внутренних дел документы и формулярный список о службе Виктора Петровича. Однако Департамент общих дел Министерства внутренних дел Российской Империи документы вернул, как неправильно оформленные. К июню месяцу губернский предводитель дворянства представил новый пакет документов, в том числе и новый более полный формулярный список. Вот его и почитаем…
Корнет Виктор Петрович Рачинский, Поречский уездный предводитель дворянства, 39 лет, православного вероисповедания. Из потомственных дворян Смоленской губернии. Имеет родовое имение Поречского уезда сельца Заборье (2027 десятин), благоприобретённое в том же сельце Заборье 876 десятин.
В службу вступил на правах вольноопределяющегося 3-го разряда по правам образования 20 января 1879 года в Лейб-драгунский Московский полк. 8 августа командирован в Тверской кавалерийское училище для прохождения курса наук. 5 ноября отчислен из училища по болезни, 7 декабря прибыл в полк. В августе 1880 вновь командирован в училище, 1 сентября зачислен на курс. 28 марта 1881 года произведён в унтер-офицеры. 18 июня 1882 года по распоряжению Главного штаба переведён в 38 Владимирский драгуский полк (бывший 13 уланский Владимирский). 14 августа тго же года по окончанию курса наук произведён в эстандарт-юнкера. 2 сентября исключен из списков училища и отправлен в полк.
23 мая 1883 года высочайшим указом произведён в первый офицерский чин – корнета. 19 мая 1884 года назначен исполняющим должность полкового казначея, 12 января 1886 года утверждён в этой должности. 8 апреля 1886 года сдал должность полкового казначея на законных основаниях. 3 июля 1886 года высочайшим приказом зачислен в запас армейской кавалерии.
Поречским уездным собранием дворянства избран на должность Поречского уездного предводителя дворянства на трёхлетие с 1889 по 1892 год, и утверждён в данной должности Смоленским губернатором 31 января 1889 года. 31 января 1892 переизбран, а 30 августа награждён орденом Святого Станислава 2 степени. 20 декабря 1894 года вновь избран на должность Поречского предводителя дворянства на 1895-1897 годы. В декабре 1897 переизбран на четвёртый срок.
В походах и делах против неприятеля не был. Находился в составе войск, собранных в Москве и окрестностях по случаю коронации Их Императорских Величеств в 1883 году со 2 мая по 4 июля.
Имеет бронзовую медаль на Александровской ленте в честь Священного коронования Их Императорских Величеств 15 мая 1883 года, серебряную медаль в память царствования Императора Александра Третьего и тёмно-бронзовую медаль за труды по первой общей переписи населения в 1897 году. Содержания не получает.
Женат на дочери ротмистра Александре Яковлевне Баклевской, имеет сына Петра 16 сентября 1886 года. Жена и сын православные.
Не подвергался наказаниям или взысканиям, соединённым с ограничениями в преимуществах по службе по судебным приговорам и в дисциплинарном порядке. В отпусках не был.
22 сентября 1898 года кавалерская дума ордена Св.Владимира пожаловала Виктора Петровича Рачинского в числе прочих чиновников Смоленской губернии кавалером ордена 4 степени. 17 ноября 1899 года знаки ордена с грамотами были высланы от Смоленского губернатора Виктору Петровичу в Поречье, и 13 декабря он внёс в Поречское казначейство положенные за знаки ордена 40 рублей.
18 февраля 1833 года Губернский предводитель дворянства Николай Александрович Хомяков на основании пункта 3 статьи 466 Учреждения орденского от 1881 года и циркуляра МВД от 7 мая 1887 года представил к ордену Святого Равноапостольного князя Владимира 4 степени депутата дворянства Бельского уезда Смоленской губернии штабс-ротмистра Петра Петровича Рачинского, как выслужившего три трёхлетия в должности депутата дворянства и переизбранного на четвёртый срок.
Из краткого формулярного списка штабс-ротмистра Петра Петровича Рачинского:
в первом офицерском чине с 8 августа 1879 года
в настоящем чине с 8 мая 1887 года
в должности депутата дворянства Бельского уезда с 3 января 1883 года
Орденов и знаков отличия не имеет. В штрафах, под следствием и судом не был. Состоя в должности депутата дворянства вне службы не был.
21 января 1894 года Департамент Общих Дел Министерства Внутренних Дел Российской Империи уведомил Смоленского губернатора о том, что по докладу кавалерской думы ордена Св. Владимира штабс-ротмистр Пётр Рачинский пожалован кавалером 4-й степени оного ордена. 4 марта отставной штабс-ротмистр Рачинский получил знаки ордена от губернского предводителя дворянства, внеся в Губернское казначейство 40 рублей по квитанции.
В январе 1899 года Бельское уездное земство вышло с ходатайством в Смоленскую губернскую земскую управу о присвоение Каменецкому земскому училищу имени умершего земского деятеля Николая Алексеевича Рачинского. 7 апреля 1900 года губернская земская управа докладывала 36 очередному Смоленскому губернскому земскому собранию, что господин Министр Народного Просвещения через Попечителя Московского Учебного Округа разрешил присвоить начальному училищу в селе Каменец Бельского уезда имя Николая Алексеевича Рачинского.
Формулярный список Председателя Смоленской губернской земской управы надворного советника Николая Алексеевича Рачинского
Надворный советник Николай Алексеевич Рачинский, председатель Смоленской губернской земской управы46 лет, вероисповедания православного, знаков отличия не имеет, жалования получает 3 600 рублей в год.
Из потомственных дворян Смоленской губернии.
За ним самим состоит в Краснинском уезде Смоленской губернии родовое имение в 800 десятин земли, и благоприобретённые в Бельском уезде 3 500 десятин и в Краснинском уезде 230 десятин.
По окончании курса в 1-й Московской гимназии принят был без экзамена в число студентов Императорского Московского Университета 1 курса юридического факультета, из которого он был по истечении первой половины 1865/66 года уволен по собственному прошению.
В службу вступил в штат канцелярии Смоленского губернатора 24 мая 1871 года.
Всемилостивейше по всеподданнейшему докладу Министра Народного Просвещения удостоился соизволения ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА на определение исправляющего должность почётного смотрителя Бельского уездного училища в 5-й день ноября 1871 года.
4 октября 1874 года избран Бельским уездным земским собранием мировым судьёй участковым по Бельскому округу на трёхлетие.
Указом Правительствующего Сената от 30 января 1875 года был произведён за выслугу лет в коллежские регистраторы со старшинством от 22 мая 1872 года.
Указом Правительствующего Сената от 30 мая 1875 года за № 22846 утверждён в должности участкового мирового судьи по Бельскому уезду.
Предложением Господина Попечителя Московского Учебного Округа утверждён в должности Почётного Попечителя Бельского уездного училища 3 июля 1875 года.
Указом Правительствующего Сената от 10 мая 1876 года за № 55 произведён за выслугу лет в губернские секретари со старшинством с 4 мая 1875 года.
Ржевским чрезвычайным Уездным Земским Собранием Тверской губернии избран в почётные мировые судьи по Ржевскому округу на трёхлетие с 10 ноября 1878 года.
По предложению Съезда Мировых Судей от 3 октября 1879 года отправлял должность Мирового Судьи Ржевского округа 4-го участка с 3 октября по 1 ноября 1879 года.
10 марта 1880 года очередным Смоленским Губернским Дворянским Собранием избран в кандидаты Краснинского уездного предводителя дворянства. Тем же собранием избран в кандидаты Бельского уездного предводителя дворянства на трёхлетие с 1880-1883 г., в каковой состоя, неоднократно исполнял обязанности Бельского уездного предводителя дворянства.
По предложению Съезда мировых судей от 3 августа 1880 года отправлял должность мирового судьи Ржевского округа 4 участка с 3 августа по 1 сентября 1880 года.
Бельским земским собранием 24 октября 1880 года избран в почётные мировые судьи Бельского округа на трёхлетие с 1880-1883 г.; в каковой должности утверждён указом Правительствующего Сената. Тем же собранием и того же числа избран в председатели земской управы, в каковой должности утверждён Смоленским губернатором.
29 января 1883 года очередным Смоленским Дворянским Собранием избран в кандидаты Краснинского уездного предводителя дворянства. Тем же собранием избран 30 января того же года в кандидаты Бельского уездного предводителя дворянства и в этой должности утверждён, как видно из отношения Смоленского губернского предводителя дворянства за № 198 от 16 февраля, в последней должности неоднократно исполнял обязанности Бельского уездного предводителя дворянства.
Бельским земским собранием на заседании 17 октября 1883 года избран в почётные мировые судьи по Бельскому округу на трёхлетие 1883-1886 г., в коей должности утверждён указом Правительствующего Сената от 12 декабря 1883 года за № 18661. Тем же земским собранием избран в председатели Бельской земской управы на трёхлетие 1883-1886 г.; но по собственному своему желанию оставил эту должность 1 ноября 1884 года.
Приказом по Министерству Юстиции от 9 сентября 1885 года за № 40 назначен участковым мировым судьёй Могилёвского округа Могилёвской губернии. Приказом по тому же ведомству за № 45 от 8 октября 1885 года переведён на таковую же должность в Чериковский округ Могилёвской губернии.
Смоленским губернским очередным земским собранием 22 января 1887 года избран в участковые мировые судьи по Краснинскому округу Смоленской губернии. Того же числа на основании пунктов 17 и 2 статьи 35 Учреждения судебного устава избран в председатели Краснинского съезда мировых судей.
Приказом по Министерству Юстиции от 9 февраля 1887 года за № 8 уволен от должности мирового судьи Чериковского округа Могилёвской губернии по случаю избрания его в участковые мировые судьи Краснинского округа Смоленской губернии. Указом Правительствующего Сената от 15 июня 1887 года за № 7171 утверждён в должности участкового мирового судьи Краснинского округа.
Краснинским очередным уездным земским собранием 9 декабря 1889 года избран в участковые мировые судьи по Краснинскому округу Смоленской губернии. Того же числа на основании пунктов 17 и 2 статьи 35 Учреждения судебного устава избран в председатели Краснинского съезда мировых судей. Указом Правительствующего Сената от 30 января 1890 года утверждён в должности участкового мирового судьи Краснинского округа.
Вследствие избрания на должность председателем Смоленской губернской земской управы подал рапорт об увольнении его от службы 3 февраля 1890 года.
Указом Правительствующего Сената за № 5215 уволен от должности участкового мирового судьи по Краснинскому округу, с предоставлением ему права носить в отставке мундир должности сей присвоенный 18 апреля 1890 года.
Приказом Министерства Нарордного Просвещения получил благодарность за оказанные услуги в пользу народного образования, в качестве попечителя Щелкановского сельского училища Краснинского уезда.
Указом Департамента Герольдии Правительствующего Сената произведён в чин надворного советника со старшинством от 16 июля 1889 года 3 октября 1890 года.
Очередным Краснинским уездным земским собранием избран на должность почётного мирового судьи Краснинского уезда 26 октября 1890 года. Указом 1-го Департамента Правительствующего Сената за № 5410 утверждён в этой должности 30 апреля 1891 года.
Очередным Смоленским губернским собранием дворянства избранна трёхлетие с 1892 года на должность Бельского уездного предводителя дворянства, в каковой и утверждён Смоленским губернатором 31 января 1892 года. Согласно прошению уволен Господином Губернатором от этой должности 1 февраля 1892 года.
16 октября 1892 года очередным Бельским уездным земским собранием избран почётным мировым судьёй Бельского уезда. Указом 1-го Департамента Правительствующего Сената за № 5410 утверждён в этой должности 30 ноября 1892 года.
Октября 1892 года очередным Бельским уездным земским собранием избран в губернские гласные.
1 февраля 1893 года очередным Смоленским губернским земским собранием избран на должность Председателя Смоленской Губернской Земской Управы. Предложением господина Управляющего Министерством Внутренних Дел утверждён в этой должности 2 октября того же года.
В походах и сражениях не был.
Наказаниям и взысканиям не подвергался.
В отпуску был с 3-го февраля по 18 апреля 1890 года. В отставке был с 18 октября 1877 года по 10 ноября 1878 года.
Был женат на Ольге Александровне Лесли и от этого брака имеет дочь Александру 17 лет, сына Владимира 10 лет и дочь Веру 9 лет. Брак этот указом Правительствующего Синода за № 3381 расторгнут с запрещением ему, Рачинскому, навсегда вступать в брак. Дети Владимир и Вера в настоящее время находятся при матери, а Александра живёт с отцом. Все православного вероисповедания.
В документах Смоленского губернского правления имеется так же письмо Смоленского губернатора от 20 мая 1896 года, в котором Николай Алексеевич уведомляется, что по всеподданнейшему ходатайству сенатора Горемыкина Государь Император соизволили объявить ему, Рачинскому, свою Высочайшую благодарность.
В марте1904 года губернский секретарь дворянин Михаил Алексеевич Рачинский, привлечённый Санкт-Петербургским жандармским управлением к дознанию по делу о государственной измене, был отправлен в Смоленскую губернию под особый надзор полиции для водворения к родственникам. Основанием для того было болезненное состояние Рачинского. Сидеть на шее у родственников Михаил не стал, и уже в апреле 1904 года подал прошение о зачислении его в службу по вольному найму в Смоленскую губернскую земскую управу. На отношение канцелярии губернатора по этому поводу директор департамента полиции МВД сообщил, что по произведённому Санкт-Петербургским жандармским управлением дознанию вполне установлена непричастность Михаила Алексеевича Рачинского к каким-либо антиправительственным организациям и обвинение его в государственном преступлении не подтвердилось. Департамент полиции не видит препятствий к найму на службу Рачинского в Смоленскую губернскую земскую управу.
В июне 1904 года на уважение Министерства Внутренних Дел обер-прокурор Святейшего Синода передал представление Смоленского епархиального начальства о награждении канцелярского чиновника Смоленского дворянского депутатского собрания, старосты церкви села Преображенское потомственного дворянина коллежского секретаря Бориса Петровича Рачинского орденом Св. Станислава 3-й степени за услуги, оказанные им ведомству православного вероисповедания. Департамент Общих Дел запросил у Смоленского губернатора сведения о служебных качествах и деятельности Бориса Рачинского. Смоленский губернский предводитель дворянства прислал в канцелярию губернатора краткий формулярный список коллежского секретаря, Смоленского уездного предводителя дворянства Бориса Петровича Рачинского.
В своём отпуске от 26 июня 1904 года в Департамент общих дел МВД канцелярия Смоленского губернатора сообщает, что Борис Петрович Рачинский в службе состоит с 1891 года. По выборам дворянства с 1894 года два трёхлетия на должности кандидата на должность Смоленского уездного предводителя дворянства, а с 19 декабря 1903 года в должности Смоленского уездного предводителя дворянства. Служебных качеств сей дворянин самых хороших, и к награждению орденом Св. Станислава 3-й степени со стороны губернатра препятствий не встречается.
В 1905 году Борис Петрович Рачинский был избран Смоленским городским головой. В 1909 году был переизбран на эту должность. На его «совести», помимо прочих дел по городскому управлению, создание лесной стражи в лесной даче «Чёрный Бор» (ныне Красный Бор) для воспрепятствования жителям окрестных деревень (Пронино, Шеломец (Соколово тож), Борок, Гвоздово и других) хищнической вырубке леса. Но эта история ждёт ещё своего часа у меня в «загашнике».
18 февраля 1918 года Смоленское по воинской повинности присутствие получило из Алексеевского военного госпиталя свидетельство о болезни и опросный лист на ратника 2-го разряда призыва 1908 года Ивана Петровича Рачинского. В опросном листе указано: Иван Петрович Рачинский, дворянин, православного вероисповедания, по мастерству шофёр, знаков отличия не имеет. Уволн совсем от службы по состоянию здоровья и направлен в Катынское волостное правление. Свидетельство о болезни более информативно: рядовой технической команды холодильного склада на 401-й версте Иван Петрович Рачинский, дворянин, Смоленской губернии и уезда, Катынской волости, имения Карманичи. Находился на лечении в Алексеевском военном госпитале с 15 октября 1917 года, так как был одержим хроническим аппендицитом. Описанное заболевание произошло в связи с обстоятельствами, связанными с прохождением военной службы. По данному заболеванию, не уступающему лечению, Иван Петрович Рачинский врачебной комиссией при Алексеевском госпитале города Смоленска признан подлежащим к увольнению вовсе от службы, как совершенно к ней не способный.