Невероятно трудно говорить о нем в прошедшем времени – «он был…». Но он ушел от нас….
В нем кипела какая-то благородная неиссякаемая энергия, переливаясь иногда через край. Неистребимое желание всех окружающих сделать счастливыми не давало ему покоя – он всегда стремился куда-то туда, где это можно было осуществить. То ли это родники в Жигулях , которые он чистил, сажал деревья – организовал «День леса», (я так запомнил). Каждый год осенью с друзьями чистил «Лыжню политехников», по которой в конце зимы устраивали пробежки 100 километров за один день. На Грушинском фестивале кормил всех друзей своей знаменитой окрошкой.
Он столько успел сделать за свою жизнь, даже трудно перечислить. В политехнический институт поступил после службы в армии и до этого успел поработать на заводе. Ходил в походы и в институте сразу же пришел в клуб туристов. Помню хорошо, как однажды избрали его председателем турсекции. По-моему здесь на всю катушку развернулись его организаторские способности. Однажды его назначили комендантом Грушинского фестиваля. Его доброта и постоянная готовность помочь всем без разбора на «своих» и «чужих» просто удивляла. Молодежь его считала отцом родным.
Скромный до невозможности, талантливый инженер, у которого имеются авторские свидетельства на очень серьезные изобретения, на все вопросы отвечал с улыбкой: «У нас все засекречено». Как-то я увлекся продукцией маркетинговой компании Арго, купил какие-то фантики, предназначенные якобы «для защиты от электромагнитного излучения», в частности, мобильных телефонов. Когда я с ним поделился, он участливо спросил: «Может это просто реклама, купи мне одну штучку». И дал деньги. Когда я ему купил, через некоторое время он пришел ко мне и говорит: «Знаешь, это обыкновенная блестящая фольга, внутри ничего нет, мы на работе просветили». Я пошел к этим ребятам и высказал все, что о них думаю, и потребовал обратно деньги. Но они попросили пригласить Виктора Кирилловича, чтобы доказать «полезность этого продукта». Он не отказался, пришел. Все им объяснил. Представитель фирмы заявил: «Знаете, Виктор Кириллович, мы специально засекретили тот слой продукта, который защищает от излучения, чтобы не было подделок», (Платье голого короля, - подумал я). «Если это на самом деле так, вам положена Нобелевская премия», - со своей неизменной улыбкой сказал Виктор Кириллович. Потом та дамочка, которая втюрила мне наивному этот кусок фольги, со вздохом заметила: «Боже мой, какой интеллигентный мужчина, этот Виктор Кириллович». А я так и не понял, шутил он так или говорил правду. Больше эту продукцию они не продавали.
Однажды после Нового Года уезжали из турбазы в селе Абзаково, уже садились в автобус. Виктор Кириллович прибежал сильно озабоченный: «Слушай, там опять баня сломалась – надо починить!» Я возразил: «Но мы уже уезжаем». Он мне: «Так другие же еще остаются!». До этого при нас баня ломалась, мы нашли причину (сгорел предохранитель), и вот снова мы с ним пошли в подвал, заменили сгоревший предохранитель. В этом он весь.
Я с ним сходил вместе в несколько походов. Ни разу не слышал от него какой-то жалобы или упрека в самой, казалось бы, трудной ситуации. Ни одного грубого слова или выражения. Не могу представить его без его доброй радостной улыбки, которая излучала столько добра и света, что хватало на всех…
В одном из походов мы проходили Большой порог на Енисее (тогда плотины Касноярской ГЭС еще не было). Я снимал на любительскую камеру прохождение второго плота, и, увлекшись, угодил в каменную ловушку – подо мной обрушилась узкая тропинка из веток и листьев, по которой я пробежал второпях. Обратно уходить было очень страшно – скользкая каменная косая полка, внизу бушует Большой порог Енисея, над головой скала. Меня искали долго, потому что никто меня не слышал из-за рева порога. Я решил поджечь сухую траву возле себя и чуть не сгорел – но меня обнаружили! И первый, кого я услышал – Виктор Кириллович! Потом Валька Соколов: «Эй, ты живой там?!».
После похода я жил у него на даче – в Куйбышеве объявили эпидемию холеры, и очень трудно было достать билет, чтобы уехать куда-либо. (Мне надо было в Нижнюю Салду, на Урал). Питался я в основном овощами и фруктами, что росли на даче, а Виктор Кириллович несколько раз на дню прибегал с продуктами. Он никогда не стоял на месте – все время куда-то стремился.
В Марийской тайге, на берегу речки Большая Кокшага, есть одна стоянка, которую Казанские туристы Мират и Тимур Рахимовы называют стоянкой Виктора Кирилловича Кривошеева. В одном из первомайских походов, под руководством Виктора Кирилловича, там из огромных бревен был собран стол, сиденья и кострище для огромной команды. Прошло уже не меньше пяти лет, а все стоит на месте.
Кто-то из великих сказал, что человек это луч, начало которого мы знаем, а конец уходит в далекую неизвестность. Виктор Кириллович ушел от нас, но мы пока живы, не забудем его добрую улыбку, его добрые дела, и он будет светить нам всегда.