- Ай-яй! Что же я наделал?
Ужас прокатился по всему моему телу. Между стёкол объектива разрастались страшные разлапистые амёбы. Они ползли от края оправы к центру, всё больше и больше увеличиваясь в размерах. Казалось ещё чуть-чуть, и они сольются в одну громадную амёбу, которая, исчерпав всё пространство между стёкол, попрёт из оправы наружу, вылезет на мою руку и поползёт по мне. Я инстинктивно отдёрнул руку от объектива. …
Когда я увлёкся астрономией, сейчас я уже затрудняюсь вспомнить точно. Это произошло в глубоком детстве. Наверно это передалось мне от старшего брата. Брат всегда служил для меня примером, и я по жизни всегда вольно или невольно ему подражал. Когда он что-то делал, я всегда крутился рядом и пытался ему помочь. И хоть у нас с ним разница в возрасте 10 лет, брат никогда меня не отталкивал, не прогонял. Мы вместе клеили из бумаги машинки, делали разные поделки, рисовали. А однажды он стал делать телескоп. Он достал где-то круглые очковые линзы, потом очень увлечённо скручивал в трубочку листы ватмана, тщательно промазывая их клеем. Потом мы с ним лазили на крышу дома и смотрели в этот маленький телескопчик на Луну. Тогда я первый раз в жизни увидел на Луне кратеры и навсегда был сражён этой фантастической картиной. С тех пор астрономия и зашагала со мной рядом то, приближаясь то, удаляясь, но, никогда не уходя насовсем.
В шестом классе у меня появилась совершенно недавно вышедшая в свет книга Цесевича В.П. «Что и как наблюдать на небе» и мой полевой бинокль 8-ми кратного увеличения перестал меня удовлетворять. Теперь мне нужно было больше того, что он мог мне дать. Я захотел увидеть двойные звёзды, туманности, планеты Солнечной системы и многое, многое другое, что скрывает от не вооружённого взгляда ночное небо. А тут ещё Астрономический календарь, который я регулярно стал покупать в книжном магазине, «сказал», что скоро должно произойти Покрытие Юпитера его спутником Европой, Венера в максимальной фазе, а Сатурн максимально развернул свои кольца. А ещё, мне уже давно не давало покоя загадочное красное пятно Юпитера, Щель в кольцах Сатурна. А пятна на Солнце? Ну, как? Как, скажите, жить, не увидев всё это своими глазами? И мне очень захотелось хотя бы краешком глаза заглянуть в настоящий телескоп.
- Но где же его взять? – задавал и задавал я себе вопрос и не находил ответа. Потом меня осенило: - Конечно в школе! В школе обязательно должен быть телескоп. Но как к нему добраться?
И вот однажды, на уроке географии, Евгений Андреевич рассказывая про океанские приливы и отливы на Земле, упомянул Луну и её орбиту. Про Луну он сказал вскользь, не вдаваясь в подробности. Потом заявил, что нам пока сейчас рано об этом думать и добавил: - А вот когда вы придёте ко мне в десятом классе на урок Астрономии я вам всё, всё подробно об этом расскажу.
Наш географ Черепов Евгений Андреевич оказался ещё и учителем астрономии в старших классах, а я этого не знал. Я решил, что это знак и после уроков я прямиком направился к нему в лаборантскую.
- Ооо! – протянул Евгений Андреевич – да ты я вижу, серьёзно подкован в вопросах Астрономии.
Мне, конечно, было лестно слышать от учителя похвалы о моих познаниях, и сбитый этим с толку я стоял и не знал, как задать ему главный вопрос.
- Ты я вижу, не просто так ко мне зашёл – раскусил меня Евгений Андреевич – давай, выкладывай, что хотел?
И я, осмелев, но, видимо сильно покраснев при этом, напрямую выпалил, что мне нужен телескоп.
- Тююю – протянул учитель – а я-то думал. Тебе, какой побольше или поменьше?
Евгений Андреевич был любитель шуток, все об этом знали, и в данный момент я не знал, как воспринимать его «Тююю» в шутку или он серьёзно может дать мне телескоп.
- А у Вас, их, что два? – осторожно продолжил я.
- Да. БШР и МШР.
- Как? - не понял я.
- Нууу, брат. Ты знаешь о галактиках, о строении нашей вселенной и не знаешь что такое БШР и МШР.
- Нет, не знаю – стыдливо опустил глаза я.
- БШР это аббревиатура, а расшифровывается она как Большой Школьный Рефрактор. У него диаметр объектива целых 80 мм.
- Аааа! – догадался я – а МШР это Маленький Школьный Рефрактор.
- Ну, почти. Только не маленький, а Малый правильно говорить, он так называется. У него диаметр объектива 60 мм. Так какой будешь брать, БШР или МШР?
- Мне, пожалуйста… - затушевался я – Малый…???
- Да, что ты стесняешься, – сказал, подначивая меня, Евгений Андреевич – что ты будешь с этой мелюзгой делать? Бери Большой.
Он полез на полку и вытащил БШР. Он был так огромен, что я чуть не сел на стул, который как раз подпирал мне ноги сзади.
- Евгений Андреевич, это же такая ответственность….
- А что, если б ты взял Малый телескоп, ты был бы менее ответственным?
- Смотри, если что с телескопом случится, я с тебя три шкуры спущу – сказал, загадочно улыбаясь, Евгений Андреевич.
Я радостный взгромоздил телескоп на плечо, взял в руки треногу и на крыльях счастья полетел домой.
Дома я сразу установил в комнате треногу, установил телескоп и направил его в окно проверить, как он показывает. Люди шли по тротуару вниз головой, а тротуар чудным образом разместился вверху. Телескоп не подзорная труба, изображение в нём перевёрнутое и я некоторое время забавлялся, разглядывая человечков идущих на остановку трамвая вверх ногами. Потом я поставил максимальное увеличение и навёл трубу телескопа на далёкий светофор. Я был в шоке. Светофор приблизился так, что в поле объектива помещался либо красный, либо жёлтый, либо зелёный его фонарь. Да как хорошо он был виден! Всё до мельчайших подробностей можно было разглядеть на стекле фонаря.
На следующий день я сделал тщательный осмотр телескопа и обратил внимание на очень грязный, наглым образом залапанный объектив.
- Неее, в такую линзу я, пожалуй, ничего не разгляжу на небе – подумал я – надо бы его почистить.
Чистка линз не была для меня чем-то сверхъестественным, я не раз чистил линзы своего бинокля и у меня был спирт для этого, который выделила мне мама. Я взял ваты, флакончик спирта и стал разглядывать объектив. Линза была заключена в мощную металлическую оправу, которая выступающими буртиками с обеих сторон защищала её полированную поверхность.
- Да, это не 30 мм моего бинокля, а целых 80. И всё-таки, какой он грязный – сокрушался я – прям свиньи какие-то, по поверхности топтались. Как же «это» аккуратно смыть? Тереть сильно и много нельзя, оптика нежная, враз царапины появятся.
И тут меня осенило: - А давай я налью спирта прямо в оправу, аккуратно прополощу, весь жир раствориться в спирте и я его солью. Останется только аккуратно вытереть стекло. И я стал потихоньку лить спирт в оправу….
- Ай-яй! Что же я наделал?
…
Мне, почему-то сразу вспомнилось, что где-то я читал, что объективы оптических приборов никогда не делаются из одной линзы. Их всегда минимум две и зачастую для улучшения оптических характеристик эти линзы склеивают специальным прозрачным клеем. Что же я наделал? Спирт проник между стёкол и начал растворять прозрачный клей, расползаясь внутри амёбами.
Дело было сделано, и перед глазами сразу всплыло лицо Евгения Андреевича и его издевательский голос: - Я с тебя три шкуры спущу, если что случится с телескопом!!!
Передо мной лежала «амёба», я сидел на неё, тупо уставившись и не зная, что теперь делать.
Немного успокоившись, я раскрутил оправу, вытащил липнущие стёклышки и попытался их отмыть от клея остатками спирта. Но, увы, спирт кончился, и я опять застыл в тупом ступоре перед линзами.
Где-то далеко, далеко в голове на подсознательном уровне просвистело: - У бати есть ацетон.
- Точно, как же я забыл?! Этот что угодно смоет.
И я радостно побежал за большим флаконом ядрёной жидкости.
Ацетон хорошо смыл и клей и жирную грязь со стёкол, но оставил радужный еле заметный налёт на поверхностях линз.
- Авось эта «радуга» не помешает наблюдениям – подумал я и собрал телескоп в первоначальный вид.
И действительно этот налет, конечно, сказался на качестве изображения, но не искушённому наблюдателю коими были ученики школы, он был не заметен. Я, конечно, попытался найти клей, чтоб обратно склеить линзы объектива, но тщетно.
Я тогда не знал, что, собственно, я не сломал объектив. На самом деле склейка стёкол этого объектива не требовалась, там достаточно было воздушного зазора между линзами. Впоследствии завод изготовитель отказался от склейки вообще.
Все наблюдения я проводил уже «сломанным» объективом. И надо сказать я получил неплохие результаты. Пока у меня был телескоп, я выполнил свою программу максимум. Я экспериментировал, фотографируя небесные объекты прямо в окуляр своим фотоаппаратом «Смена 8М». И, на удивление, получил некоторые фотографии серпика Венеры, Лунных кратеров, Солнечных пятен. Я вёл журнал наблюдений и всё записывал и зарисовывал.
Я долго не решался отдавать телескоп. Я боялся «спуска трёх шкур». И однажды я набрался смелости и решился. Я принёс телескоп и сказал: - Евгений Андреевич, я сломал телескоп.
- Да? – как-то неожиданно легко ответил Евгений Андреевич. – Но я вижу, что он цел и невредим? Он хоть что-то показывает?
- Конечно – отвечаю я, протягивая ему сделанные на нём фотографии и рассказывая приключившуюся историю.
- Это мне?
- Да, Вам.
- Ой, как здорово! Спасибо! Ты молодец! Обязательно сегодня покажу эти фото на уроке астрономии. Ну, поставь его воон там, в углу – сказал Евгений Андреевич и указал пальцем, куда поставить телескоп.
- Ну, чего стоишь? Иди на урок.
Я стоял и не понимал происходящего. Я ожидал «гром и молнию» от учителя. Думал сейчас он поведёт меня к директору школы на проработку, вызовет в школу родителей….
- А как же «три шкуры спущу»?
- Хе, хе, хе – тихо засмеялся Евгений Андреевич.
- А ведь я знал, что ты его «сломаешь». Ну, как же, пытливый пацан и чтоб не посмотрел устройство телескопа? ... Хе, хе, хе – смеялся Евгений Андреевич. - Не переживай, это нормальный познавательный процесс. Плохо конечно, но…. Вот теперь ты знаешь устройство телескопа. Да, и всё равно они (телескопы) лежат без дела. Ты один из очень не многих кто проявил к ним и вообще к астрономии интерес. Как же я мог тебе не дать телескоп? Ну ладно, давай, беги на занятия.
Позже, я ещё не раз брал теперь уже оба телескопа и Евгений Андреевич всегда смело и охотно их мне давал.
Дмитрий Зимин
31.08.2021 г.