Глава 32.
- Пора бы уже – Федор Семенович покосился на «Командирские» часы, как у президента Путина, надетые на правую руку. Подарок командования за блестяще проведенную операцию «Жало» в Анголе. Тогда он, совсем еще молодым лейтенантом прикомандированный к подразделению «Гром», получил ранение в левую руку и вынужден был носить часы на правой руке, да так с тех пор и привык.
- Внимание всем – раздался в наушнике шепот профессора – я его вижу.
На мониторе планшета Коршунов видел, как из черного джипа вышел Дрын. Он, как вчера и договорились, был один. Но вот находился кто в автомобили или нет, было не ясно, так как тонированные стекла автомобиля не позволяли видеть наличие в машине других людей. Поозиравшись по сторонам, Дрын достал телефон и набрал номер.
- Я на месте, босс. Что дальше? – глухо пролаял он в телефон.
- Заходи в одиннадцатую квартиру, она открыта – ответил голос Гургена и сразу же отключился.
Дрын еще помялся, поозирался по сторонам и осторожно пошел к подъезду, засунув правую руку в карман.
- Ссыт падла – прошипел Алексей.
- Выбирайте выражения, профессор – хохотнул Степан.
- Все, приступаем. Алексей, обесточь джип на всякий случай.
Вчера, когда все уже устали, как охотничьи псы, бегать по городу с высунутыми языками в поисках похищенного хозяина и осознавая бесперспективность этого занятия, утихли и опустили руки, раздался зуммер секретного телефона Дрына. По этому номеру ему мог позвонить только один человек на этой планете, Гурген.
- Слушаю вас. Кто это? - осторожно, с опаской спросил Дрын.
- Ты что, пьяный что ли? – Гурген говорил своим обычным глуховатым голосом с ярко выраженным акцентом, который трудно было бы подделать. – Ты кого хотел еще услышать по этому номеру?
- Вы куда пропали, босс? Вас весь город ищет? С вами все нормально?
- Подожди. Не трещи. У меня все нормально. Потом все обсудим. Ты пока там не болтай никому, что я тебе звонил. Завтра, я жду тебя по улице Сурикова 71. Приезжай один в десять часов утра, позвонишь по этому номеру. Смотри, я на тебя надеюсь.
- Все будет сделано босс – отрапортовал Дрын.
Конечно было очень лестно, что босс доверяет именно ему, но в глубине души зрела какая-то необъяснимая тревога. Беспокойство, поселившееся в сознании этого «отмороженного» злодея, не давало ему покоя весь вчерашний вечер. Дрын, конечно же, заглушил страх большой дозой вискаря, ставшим уже традицией в его никчемной и мерзкой жизни. И сегодня пока он ехал на встречу, волны липкого и тягучего страха навязчиво накатывали на него, покрывая лицо и спину мелким потом. – Что со мной? – испуганно думал Дрын – Уж не заболел ли я? Старый козел – костерил он своего босса – так и ищет на свою жопу приключения. А что если позвонить генералу? – вдруг подумал Дрын. Нет нельзя, он же сказал не базарить нигде. Дрын передернул затвор пистолета и поместил его в оперативную плечевую кобуру, второй
пистолет засунул за пояс на спине. – Ну, с Богом – и вышел из машины.
После телефонного звонка в душе Дрына еще раз мелькнула крамольная мысль – А не послать ли его? - уж больно неестественным и таинственным было исчезновение хозяина – но он тут же отогнал от себя все сомнения и шагнул в подъезд. Подойдя к одиннадцатой квартире он постоял, прислушался и словно решившись наконец-то повернул ручку двери и зашел в полумрак.
- Руки вверх подними – прямо напротив него стоял, непонятно откуда появившийся, рослый поджарый человек, облаченный в обыкновенную рубашку с коротким рукавом и старенькие, потертые джинсы. В руке человек держал пистолет «Глок» с глушителем.
- А ты, мужик, не охренел? – стараясь побороть страх, с ноткой пренебрежительности ответил Дрын. Он вдруг вспомнил, где уже видел этого человека. Это же друг Сафронова, отставной полковник Коршунов из Кедровки, дом которого они вместе с Васькой Степановым спалили на той недели. Он че, козел, из-за этой хибары застрелить меня хочет? – мелькнуло в мозгу у Дрына – Да нет, наверняка деньги вымогать будет. Надо на все соглашаться и выбирать момент, он же старый уже «сапог».
- Тихо, тихо, мужик. Давай поговорим. Ты волыну-то опусти. – миролюбиво выставил руки вперед Дрын.
- Я сказал вверх руки подыми, урод. – пистолет слегка дернулся в руке Коршунова слабый хлопок и пуля свистнула рядом с Дрыновским ухом.
- Стой, мужик – Дрын вытянул руки вверх – успокойся. Чего ты хочешь?
- Аккуратно ложись на живот и вытяни руки вперед – спокойно, но жестко выговорил Федор, указывая Дрыну место куда ему следует лечь.
Дрын подчинился и вытянулся на грязном полу мордой вниз, вытянув вперед руки. Он понимал, что в таком положении, скорее всего, уже не сможет оказать никакого сопротивления и ему стало действительно страшно. Он слышал, что сзади подошел еще кто-то, обшарил его. Вытащил оба пистолета, два телефона, бумажник, завернул ему руки за спину и защелкнул наручники.
- Вставай, чучело – услышал он голос, показавшийся ему очень знакомым. И кто-то рывком за наручники поднял его на колени.
Поднявшись на ноги Дрын обернулся. Он увидел того, кого в общем-то и ожидал увидеть в такой ситуации. Это был Дорохов.
- Говорил я этому придурку генералу, что в первую очередь валить надо именно Дорохова. Сразу же, как только тот начал смертью Сафронова интересоваться. Нет же, он давай с ним объяснятся. Вот и до объяснялись, время только потеряли.
- Что вам надо? – осипшим вдруг голосом пропищал Дрын, когда его подвели к столу и рывком усадили на стул.
- Сюда смотри – Степан указал на объектив видеокамеры установленной на столе. – Сейчас будешь правдиво и честно отвечать на наши вопросы. Сразу предупреждаю, для нас в твоей исповеди ничего нового не будет, мы и так все знаем. Это, так сказать, для потомков пособие как нельзя себя в жизни вести, если хочешь дожить до старости. Понял меня?
Больше трех часов ушло чтобы выслушать «житие» этого конченого негодяя и отморозка. Неизвестно что подвигло его на подобные откровения. То ли он думал что его исповедь, глубоко раскаявшегося грешника, вызовет у окружающих сочувствие и жалость, то ли столь ошеломляющими подробностями пытался притупить бдительность и найдя подходящий момент, воспользоваться им. Непонятно? Из его, почти непрерываемого монолога, было ясно одно, жить такая тварь на этом свете не имеет права. Череда жесточайших и как правило бесполезных и глупых убийств просто прожала воображения. Например, с целью сокрытия случайного убийства одного предпринимателя, все члены его семьи, включая четверых несовершеннолетних детей, были убиты как нежелательные свидетели. Были застрелены молодые супруги ставшие свидетелями смертельной автоаварии. А сколько людей было убито в результате ограблений, разбойных нападений и просто в результате хулиганских действий, Дрын даже уже все и не помнил.
Смартфон Степана, лежавший на столе, уже давно светился и вибрировал, давая понять, что кто-то упорно хочет дозвониться до абонента. Степан взял его и вышел в другую комнату.
Дрын, словно не замечая того, что главный, как он считал, его оппонент вышел, продолжал монотонно бубнить о своих подвигах пока вернувшийся Степан не прервал его.
- Только что обнаружен труп лейтенанта Анатолия Самохина. Что ты об этом знаешь?
- Не, не, не – замахал головой Дрын – это Герасимов. – Да, он предлагал ему, Дрыну, ликвидировать Толика. – Но я сразу отказался, мы с ним все-таки друзья были. Это кто-то из людей майора Щеглова, больше некому, ну не сам же генерал.
- А за что? Причина?
- Генерал боялся, что он расколется и все расскажет Мещерякову. Последнее время он что-то уж сильно задумчивым стал. Он работал на генерала Васнецова, но в последнее время стал некоторые факты от него скрывать. Это генералам не понравилось, а после того как он засыпался с пистолетом Герасимова они и приняли такое решение.
- Но ведь Анатолий сын генерала?
- Генерал его сыном не признавал никогда. Это обижало и Веру Игнатьевну, и самого Толика. Толик то из-за него и хотел тебя грохнуть. Жаль не смог. Слабоват в коленях оказался.
- Все, Дрын, ты свой лимит исчерпал – Степан выключил камеру и убрал ее в сумку. - Профессор, ты слышишь меня? Уснул что ли? – громче обычного крикнул Степан в микрофон гарнитуры – иди сюда, пора уже.
- Что вы собираетесь со мной делать? – Дрын вопросительно глянул на Степана.
- А ты как считаешь?
- Ты, Дрын, хоть бы перед смертью искренне раскаялся. Может на том свете и зачтется. – Коршунов снял с него наручники – чтобы потом с трупом не возиться – пояснил он на вопрошающий взгляд Дрына.
В комнату бочком бесшумно проник Алексей – Пора. Его уже ищут, видимо у него где-то маячок имеется. Он провел сканером по лежащим на столе телефонам – Точно, вот здесь жучок. Надо уходить.
- Ну что, Дрын, долго прощаться не будем. Как говорится, собаке собачья смерть – Степан посмотрел на остальных – может кто-нибудь еще что добавит?
- Туда ему и дорога - сплюнул Коршунов и поднял свой страшный пистолет.
- Вы что, суки – заорал как подрезанный Дрын - вас козлов всех грохнут – но одновременные выстрелы Коршунова и Дорохова прекратили этот крик.
- Ну, ты-то что? – Степан исподлобья смотрел на Алексея Ивановича.
Профессор подошел, взял из рук Коршунова «Глок», бесшумно выстрелил в уже безжизненную голову Дрына плюнул, на него и сунув пистолет в руки опешившего Федора Семеновича, вышел из комнаты.
- Уходим – торопливо выкрикнул Степан и быстро прошел в смежную комнату. Сквозь открытое окно они вылезли на задний двор и никем не замеченные прошли еще через один. Все эти дома, давно ожидавшие сноса, уже который год стояли бесхозными и заброшенными. Пройдя дальше, они оказались на оживленной улице имени Первого Мая, где на автостоянке супермаркета «Магнит» стоял их «Гелендваген».