«Слепо верить, значит, отказываться понимать!»
/Поль Бурже/.
1
Вопрос о соотношении ХРИСТИАНСТВА и КОММУНИЗМА не лежит на поверхности и не присутствует в общественном сознании как некая политическая проблема. Этот вопрос не интересует церковь как важная социальная задача и почти не интересует коммунистов России, как некая проблема научной теории. Но по мере отдаления от советской эпохи, по мере погружения России в иные исторические реалии, этот вопрос уже кажется менее актуальным.
Если российский «коммунизм» в прошлом, то русское христианское православие, наоборот, возрождается, но стоит ли оно в той части идеологии, которая и в тот период не могла найти общий язык с церковью и будет ли сегодня искать те точки соприкосновения, которые необходимы для освобождения от угнетения? Не лучше ли искать опору в настоящем, поддерживать патриотические начинания власти и укреплять общественную жизнь на ниве прагматических, а не идеологических подходов?
Так рассуждает нормальное обыденное сознание, всецело вписанное в эмпирическую реальность и не страдающее излишней философской рефлексией. Что само по себе понятно: уровень реальной жизни определяет конкретика повседневных действий, а не отвлеченные идеологические изыскания. Поэтому вопрос о соотношении христианства и коммунизма сегодня мало кого интересует, как не имеющий прямого отношения к реальности.
Однако помимо эмпирической реальности существуют и иные измерения социального бытия – реальность национального духа, область национального самосознания, историческое пространство будущего. И в этих измерениях вопрос о соотношении православия и коммунизма приобретает значительно более существенное значение. Христианство и коммунизм фигурируют здесь как два мощнейших идеологических полюса, которые до недавнего времени задавали направленность русской истории, причем направленность на первый взгляд противоположную. Так по крайне мере считает традиционное церковное сознание, когда говорит, что коммунисты хотели построить «рай на земле», в то время как православие стремится к «раю небесному». Так пока считает и большинство населения. Это противоречие остаётся серьезнейшей загадкой в русской истории и до сих пор внятно не осмысленной, ибо простой сброс коммунистической идеологии по умолчанию осуществляемый сегодня в общественном сознании, ничего не объясняет.
Неужели советские понятия коммунизма были ошибкой русской истории, ложным направлением развития? Многие факты, и в первую очередь некоторое исключительное величие советской России в XX веке, не позволяют в этом усомниться. Поэтому вопрос о соотношении коммунизма к христианству и православию никак не может быть отброшен как не существенный и нам придётся вновь к нему обращаться к этой теме, если мы хотим до конца осознать логику российской истории и определиться с ее дальнейшим развитием.
Более того, учитывая значимость данного вопроса для русской истории, можно говорить о том, что оставаясь по существу неразрешённой проблемой прошлого, этот вопрос становиться основной проблемой будущего. Его условная второстепенность объясняется лишь временным снятием в общественном сознании проблемы будущего: для тех, кого так или иначе устраивает нынешнее настоящее – этого вопроса нет. Для тех же, кто ищет выход из исторического тупика к свободе от любого угнетения и озабочен возрождением национального духа свободы и воли в истории русского народа и всего православного мира, то этот вопрос остаётся тем «камнем преткновения», который невозможно обойти стороной.
Это означает, что вопрос о соотношении православного христианства и коммунизма – это вопрос требующий решения в контексте истории, а не просто на уровне некой философской проблемы. Он уже был поставлен историей в рамках жёсткого православно-коммунистического противостояния в XX веке, но так и не нашёл вразумительного ответа, оставив Россию в состоянии глубокого идеологического «недоразумения».
Сегодня же от исторического противостояния надо перейти к мировоззренческому диалогу, чтобы восстановить единое понимание русской истории. Лишь воссоединив разорванную идеологическую ткань прошлого, мы сможем ясно сформулировать национальную идею будущей России.
Но пришло ли сегодня время решения этого вопроса? Ведь он до сих пор по-настоящему актуален как принципиальная задача российской истории, пусть даже до нашего времени он не стоял как острая проблема будущей России. Не являл себя как завораживающая философская, богословская и идеологическая тайна, скрывающая огромный мировоззренческий потенциал, способный вновь преобразить историю. Ведь сегодня, когда инерция диалектического противостояния почти полностью исчерпана, можно говорить о синтезе. Необходимо до конца исчерпать материалистическую версию коммунизма, прежде чем мог быть поставлен вопрос о его новом измерении. И должно вновь развернуться православное возрождение, чтобы стала понятна историческая и социальная перспектива коммунистической идеологии как основы христианства. Православие и коммунизм сегодня встречаются на равных перед лицом социального развития некоторой части человечества и им пора начать перспективный диалог!
Ведь если признать, что никакой "загробной жизни" нет и надеяться на вечную райскую жизнь после смерти не имеет никакого смысла, то жизнь в настоящем времени необходимо устраивать для всех людей общества относительно благополучную и не за счёт кого-то, а посредством своего общественно необходимого труда! Чтобы с правом на труд у каждого здорового и законопослушного гражданина страны было право иметь всё необходимое для социально благополучной жизни!
А ведь для этого необходимо только принять мудрые законы и постоянно каждому следовать этим законам, чтобы с правом на честно и справедливо нормированный общественно необходимый труд по сложности, трудоёмкости, опасности для здоровья и прочее, каждый получил право иметь достойные человека нормы необходимых каждому социальных благ в виде жилья, продуктов питания и фактуры на одежду от их общего производимого в стране количества согласно узаконенного равенства рабочего времени как равного для всех количества труда!
А благоустройство жилья, качество приготовления и потребление блюд питания и изготовления одежды пусть каждый формирует для себя и своей семьи сам по зарплате от результатов квалификации труда на своём рабочем месте в экономике страны!
А рынок можно сохранить на производимое сверх норм необходимых для социального благополучия общества.
Специфика такого исторического развития состоит в том, что объективные мировоззренческие тенденции прошлого однозначно возводили христианство и коммунизм в степень слепой веры, поэтому материализм с наукой и религию только развели по разным мировоззренческим полюсам, никак не соединяя их. А разве это нормально?
Реализоваться в истории человечества мог только мировоззренческий коммунизм Маркса по его тезису о двойственности равенства рабочего времени как относительно равного для всех количества труда, что должно определять и относительно равные для всех количественные нормы производимых обществом и необходимых каждому средств для жизни!
Именно этот, всецело выпестованный позитивизм эпохи Просвещения, может быть диалектически закономерным. Оттолкнувшись от несостоявшихся теократий средневековья, эпоха Просвещения выдвинула свой гуманистический проект – рационально организованное и справедливо устроенное коммунистическое общество со своими тремя фазами развития согласно диалектики Гегеля!
Причем, исходящий в своем этическом пафосе из глубоких христианских побуждений: первые наброски справедливого общественного устройства были сделаны именно в христианском мировоззренческом контексте Т.Мора, Т.Мюнцера, Т.Кампанеллы и др. Важно обозначить эту диалектическую ступень, чтобы потом вновь суметь на неё вернуться, ибо религиозный поиск социальной справедливости, почувствовав свою политическую неполноценность, обратился к рациональному пути решения этого вопроса через атеизм Маркса.
Поэтому можно сформулировать принципиальный тезис: в конечном варианте христианство и коммунизм в диалектическом мировоззренческом процессе истории едины, ибо христианство идеологически начиналось как стремление к социальной справедливости, что постепенно превратилось в идею о коммунистическом обществе почти независимо от религиозности.
И сегодня надо понять это спокойно без всяких ярлыков, обвинений и проклятий – такова объективная правда истории, к которой все напрямую причастны, и христиане и коммунисты, как бы они это не отрицали, не отталкивались и не отрекались друг от друга. По масштабу духовно-исторических процессов это сравнимо с библейской историей: начиналось все как иудаизм, а закончилось – как христианство. С той лишь разницей, что диалектическое становление идеи коммунизма еще не завершено, и именно глубинная истина христианства должна стать центральной истиной коммунизма. Тогда все замкнется, сцентрируется, форма узнает свое исходное содержание, и история вновь продолжит свое величественное движение.
Этот вопрос нужно увидеть в диалектической логике истории, а не в статике догм доктринёрства разных теоретиков, ибо именно тогда открывается новая историческая перспектива, замыкающая идеологические эпохи в импульсе нового мировоззренческого синтеза. В соединении духовной устремленности христианства с рационализмом социально-экономической позиции коммунизма и лежит истина как дальнейшее продолжение и воплощение христианской идеи о справедливости! Так рождается новая цивилизационная парадигма и открывается горизонт будущего, возможность продвижения к которому уже открыта во многих странах мира, но пока закрыта в России. И думается, не надо объяснять почему.
Да, таков масштаб вопроса в предгрозовое время православной перспективы нашего будущего и выглядит это как две радикально противоречивых истины — или действительно настают «последние времена», или начнётся новая история! Третьего не дано, т.к. наличная реальность с духовной, социально-экономической, культурной, демографической и экологической точек зрения не оставляет никаких других позитивных шансов на будущее. Поэтому исторический выход в будущее для России только один – новая мировоззренческая и социально-экономическая парадигма на основе гуманизма, равноправия и социальной справедливости коммунистического общества, где каждый для всех и все для каждого, где монополию капитала сменит монополия законов о социально-коммуникационных гарантиях по количеству и квалификации труда!
Такая православно-коммунистическая идеология для России остаётся пока единственной еще и потому, что сами по себе российское православие и большевистский «коммунизм» не смогут сегодня предложить для нашего социального развития ничего перспективного, несмотря на повсеместное восстановление храмов и помпезные трансляции богослужений в Храме Христа Спасителя. Популярный в недавние годы тезис о том, что «возрождение Православия это и есть возрождение России» не оправдался. И это тоже надо признать со всей ответственностью, а не продолжать тешить себя иллюзиями о «грядущем православном царстве» в стиле новой средневековой теократии.
Исторический кризис России в том и состоит, что традиционных идеологических резервов развития у неё на сегодняшний день не осталось, исторически они исчерпаны, а новые поиски «национальной идеи», периодически инициируемые властью, носят явно искусственный популистский характер. Глубокий идеологический разрыв между российским православием и большевистским «коммунизмом» олицетворяет тупик русской истории, в котором собственно русская история остановилась, а ее «свято место» занял симулякр западного либерально-капиталистического проекта.
Социально-экономическая практика развития некоторых стран Запада, народы которых взяли за основу коммунистический тезис Маркса и которые сменили монополию капитала с его рыночно-капиталистической идеологией на монополию законов о социальных гарантиях по труду никак не стыкуется с русским православием. Более того, этически ему почти противоположна. Это задаёт перманентный «шизофренический эффект» между разными религиозными течениями в национальном самосознании православного народа и антихристианской практикой большевистского «коммунизма». У общества с такими разными типами бытия и сознания никаких исторических перспектив быть не может.
Ситуация осложняется тем, что в состоянии идеологического «тупика» российское общество поддерживается сознательно при помощи СМИ власть и богатство имущими, чтобы держать народ в повиновении своей конституцией. Православное христианство и коммунистическое мировоззрение созданные как единое мировоззрение для борьбы против угнетения власть и богатство имущими, планомерно разводятся по противоположным идеологическим полюсам без какой-либо возможности диалога. С одной стороны методично и последовательно в обществе культивируется антисоветизм, очерняется насколько возможно всё, что связано с историей советского периода в России. С другой, всячески подчеркивается «возрождение православия», создается иллюзия идеологического реванша Православия на государственном уровне как бы в качестве замены ложной коммунистической идеологии. На самом деле общественно-государственной идеологией Православие в его современном состоянии быть не может, а просто служит декоративным идеологическим прикрытием власти, методично исповедующей всей своей политикой буржуазно-капиталистический либерализм.
Если принять во внимание традиционно культивируемый в церковной среде внутренний антикоммунизм, как болезненную память о перенесенных гонениях, то говорить об особом положительном внимании православных к идеологии коммунизма не приходиться. При том что многие православные с ностальгией вспоминают позднесоветское время, с удовольствием смотрят советские фильмы, гордятся Великой Победой, и на выборах голосуют за «коммунистов-большевиков». Только на этом последнем уровне позитивной психологической памяти о советском прошлом могла бы выстроиться новая идеологическая православно-коммунистическая альтернатива, но должной духовной и интеллектуальной рефлексии по данному поводу ни на уровне церкови, ни на уровне государства, к сожалению, не происходит. Все положительное, связанное с советским прошлым, пролетает на уровне сиюминутных преходящих психологических импульсов, не имеющих каких-либо серьезных мировоззренческих последствий. А антисоветская пропаганда в СМИ профилактически стирает всякие следы этих импульсов из памяти.
Тем не менее, идея близости и взаимосвязи православия и коммунизма как общества гуманизма, равноправия и социальной справедливости всё упрямее прокладывает себе дорогу в общественном сознании и нет сомнения, что этот процесс будет продолжаться. В состоянии кризиса, в условиях тотального антагонизма с нынешней либерально-капиталистической реальностью, православное сознание не имеет иного более близкого социального опыта, кроме опыта социального развития, зримо и парадоксально воплощающего в мире принципы христианской справедливости, нравственности и культуры. Православная ностальгия о советском прошлом не случайна, это свидетельство внутреннего родства того и другого, трагическим образом не осознанного в самой истории.
Сегодняшняя задача – углубить данное понимание насколько возможно. Перевести положительные православно-коммунистические ассоциации на твердый теоретический фундамент, выразить сокровенную логику русской истории в категориях новой политической теории. За историческим противостоянием православия и коммунизма скрывается огромный мировоззренческий потенциал, способный преобразить историю. Этот архив необходимо открыть народу для развития русской истории с точки зрения истинного христианства, философии и политэкономии.
Как же выйти на новые рубежи? Как реализовать огромный духовный потенциал российского Православия и цивилизационный потенциал Коммунизма в политическом пространстве новой истории? Есть ли для этого объективные предпосылки? Могут ли совпадать исторические цели православия и коммунизма? И может ли коммунизм вообще претендовать на возвращение в реальную историю?
Для начала твердо сформулируем одну мысль: то, что сегодня в России ослаблена и извращена коммунистическая идея Маркса ещё не значит, что эта идея совсем умерла в сознании россиян — истинные идеи не умирают! Однажды проявившись в человеческом сознании, в человеческой истории, они уже не исчезают, а обновляются и развиваются, становясь новой ступенью в развитии человеческой цивилизации, трансформируясь от первоначальной формы до следующей, более адекватной историческому процессу. Жизнь идеи в истории это и есть ее непрерывная трансформация и развитие, ибо сама идея – творит историю, а история, как опыт, раскрывает идею, а для примера можно рассмотреть развитие личности человека, христианскую идею, идеи нации, государства и т.д.
Проблема российских коммунистов в том и состоит, что их коммунистическая идея жестко догматизирована в рамках молодого Маркса и ленинской интерпретации социализма и коммунизма, в то время как история настоятельно требует прочтения всех трудов основоположников этого направления. Сугубо материалистический этап построения коммунизма, вполне органичный эпохе научного позитивизма XX века, историей окончательно отработан. Мировая наука постоянно что-то прибавляет к пониманию коммунизма в плане его дальнейшего развития, поэтому он как политическая теория не может остановиться на полпути.
Ведь ещё более 150 лет назад Энгельс (1820 — 1895) совершенно определено указывал, что «...подобно тому как Чарльз Дарвин открыл закон развития органического мира, Карл Маркс открыл закон развития человеческой истории: тот, до последнего времени скрытый под идеологическими наслоениями, простой факт, что люди в первую очередь должны есть, пить, иметь жилище и одеваться, чтобы быть в состоянии заниматься трудом и творчеством в науках, искусствах, в политике, в религии и прочее, то есть для того, чтобы жить! Для этого, следовательно, всякое общество и формирует свою организацию производства и распределения непосредственных материальных средств для жизни, чтобы удовлетворять свои насущные потребности! Тем самым каждая данная ступень экономического развития народа или эпохи образуют основу, из которой развиваются государственные учреждения, правовые воззрения, культура и прочее…» Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19, с. 350–351.
Как будто до Маркса об этом никто не догадывался.
Вопрос общественного производства и справедливого распределения средств для жизни оказался настолько важен, что Маркс выделил в противовес монополии капитала, при производстве и распределении необходимого для развития жизни общества, монополию ЗАКОНА о социальных гарантиях на базовые средства для жизни по количеству и квалификации труда как основной признак социализма и до сих пор никто ничего лучше не придумал: <<Наконец, представим себе, для разнообразия, союз людей равноправных и свободных от угнетения другими людьми, планомерно производящих общими усилиями в своё относительно равное для всех рабочее время средства для своей счастливой жизни и вместе их потребляющих для восстановления своих потраченных жизненных сил, что необходимо для ежедневного и благополучного продолжения жизни как своей семьи так и всего общества. Весь продукт труда союза этих свободных людей сначала представляет собой общественный продукт. Часть этого продукта служит снова в качестве средств производства и она остаётся общественной. А другая часть потребляется в качестве необходимых всем базовых средств для жизни членами союза и должна стать индивидуальной собственностью каждого члена общества для восстановления своих сил и для удовлетворения других своих личных потребностей. Именно поэтому общая масса необходимых каждому базовых средств для жизни должна быть распределена между ними по потребностям каждого количеством относительно равномерно от относительного равенства рабочего времени как относительно равного для всех количества труда, а качество благоустройства жилья, приготовления блюд питания и изготовления одежды по зарплате или от степени мастерства делать эти средства удобными и готовыми для своей счастливой и благополучной жизни. Формы такого распределения будут меняться соответственно характеру развития экономики и уровня социально-политического развития общества.
Лишь для того, чтобы провести параллель с товарным производством, мы предположим, что количественная доля каждого участника производственных отношений в необходимых жизненных средствах определяется равным количеством необходимого общественного труда по относительному равенству рабочего времени как относительно равного для всех количества труда. В этих условиях труд и его рабочее время будет играть двойственную роль, когда одна определяет общественно-планомерное отношение каждого к различным трудовым функциям при участии в социально-экономических взаимоотношениях трудоспособных граждан страны. В другой роли относительно равное рабочее время служит вместе с тем мерой не столько индивидуального участия населения в совокупном общественном труде, сколько в относительно равном количестве индивидуально потребляемой части производимых продуктов труда в виде необходимых каждому базовых средств для жизни, для восстановления своей потраченной энергии в труде и для удовлетворения других своих потребностей. В этом случае потребительское качество необходимого количества средств для жизни может быть по зарплате от результатов квалификации труда на рабочем месте в экономике страны, а рынок сохраняется на продукты труда не касающиеся социальной сферы и на продукты производимые сверх необходимых норм потребления для благополучной жизни общества. Именно поэтому социально-экономические взаимоотношения людей в труде и в потреблении необходимых всем базовых средств для жизни становятся при социализме прозрачно ясными и взаимосвязанными как по участию в трудовых отношениях, так и в распределении. Именно в этом случае общественно полезный труд и распределение базовых средств для жизни, которые необходимы для продолжения жизни каждому, более соответствуют общественному характеру производства для развития всего общества по сравнению с капиталистическим товарным производством ради прибыли.>> ("Капитал" Москва,1973 г. т. I стр.88-89)
Таким образом решение проблем социально справедливого распределения необходимых каждому производимых обществом средств для жизни для нормальных и благополучных социально-бытовых условий, имея реальную власть и поддержку населения, до гениального простое!
От каждого по способностям каждому по необходимости от норм для нормального физиологического состояния организма, физического и морально-нравственного здоровья и для интеллектуально-духовного развития каждого! Чтобы каждый имел от своего справедливо устроенного общества всё необходимое для творческого труда и отдыха от общего количества качественно производимых базовых средств для жизни в виде жилья, продуктов питания и фактуры для одежды относительно равномерно, по относительному равенству рабочего времени как относительно равного для всех количества труда, а благоустройство жилья, приготовление блюд питания и изготовление одежды - по счёту в банке или по зарплате по своему вкусу от результатов квалификации своего труда на рабочем месте в экономике страны согласно разряда, классности, категории или по другим критериям определения квалификации труда в экономике страны или по дополнительным заработкам по каким-либо не запрещённым видам деятельности. При сохранении рынка для удовлетворения потребностей вне базовой социальной сферы и на средства для жизни производимые сверх необходимых норм необходимых для удовлетворения базовых потребностей населения страны! Именно в этих условиях социально-экономическая система общества становится саморазвивающейся, ибо каждый заинтересован в производстве качественной продукции и в высоком качестве своего труда на любом месте общественной экономики страны для повышения качества своей жизни и жизни общества! И те народы, которые приняли за основу его социально-экономическую позицию, уже в первом десятке по социальному благополучию населения!
И никакой уравниловки и какого-либо равенства, кроме равенства прав Человека перед СПРАВЕДЛИВОСТЬЮ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО ЗАКОНА, который не только должен быть принят большинством населения страны, но и поддерживаться этим большинством!!! Уравнивание людей, неравных по достоинствам, по способностям, по энергии, по инициативе, по трудолюбию, по бережливости в производственных отношениях и в быту, а также по духовно-нравственным качествам есть условие вопиющей несправедливости, является концом совершенствования людей и общества, смертью прогресса и свободы, началом морального уродства членов общества. Закон суров, но это закон! Но справедлив он только тогда, когда защищает право КАЖДОГО Человека на созидательный труд направленный на социальное благополучие достойно труда от его количества и квалификации!
Где народ сплочён, организован и налажена такая система, то общество экономически, социально и интеллектуально стабильно развивается! А при коммунизме такой порядок должен распространяться и на все средства коммуникации, а это энергия, водопровод, санитарная канализация, связь, информация и транспорт при развитии образования для повышения квалификации, для развития медицины и спорта для сохранения здоровья, для защиты населения от посягательств кого-либо на свободу жить по своим законам! И только если придерживаться такого принципа система может быть саморазвивающейся! Поэтому либо сам Сталин и руководители ЦК КПСС Маркса не читали, либо просто обманывали советский народ, что Маркс не дал им никаких рекомендаций по построению общества гуманизма, равноправия и социальной справедливости.
«Прочная победа социализма с такой социально-экономической программой возможна лишь в том случае, если партия социалистов привлечёт на свою сторону широкую массу народа, поэтому пропагандистская работа и парламентская деятельность признана ближайшей задачей партии». Энгельс.
Энгельс доказывал, что добиться победы социализма, когда в борьбе участвует меньшинство трудящихся масс невозможно! Необходимо, чтобы в эту борьбу под единой целью были втянуты широкие народные массы. А для этого необходимо участие народа в парламентарной борьбе, что даёт возможность партии трудящихся работать с массами трудового народа, и необходима парламентская деятельность партии, которая даёт ей трибуну.
И хотя в СССР был Единый Тарифно-Квалификационный Справочник для всех регионов Советского Союза и никто не имел право его нарушать! А тарифы за одинаковые нормы труда тоже были везде одни и те же и зависели только от разрядов, категорий и классов профессионализма каждого на его рабочем месте и зарплата была примерно одинаковая и зависела только от регионов проживания.
Но социально-бытовые условия у многих были далеко не по труду и очень часто не соответствовали уровню квалификации на рабочем месте в экономике страны, ибо деньги всегда определяли и всегда будут определять частный, буржуазный характер присвоения необходимых средств для жизни теми, у кого окажется денег больше, а не кто лучше трудился! Говорить о равенстве и справедливости для всех при рынке средств для жизни всё равно, что говорить о свободе для всех при рабстве!
Маркс показал, как это можно исправить, но в России большевики его предложения НЕ ПРИНЯЛИ и пошли ДРУГИМ ПУТЁМ, а куда пришли уже все знают. Поэтому у каждого социальные условия до сих пор по капиталу, а не по труду, только теперь ещё и тарифы везде разные, поэтому и конкуренции стало больше как на рынке труда, так и на рынке его продуктов. А те страны, в которых народ разобрался в предложениях Маркса уже давно в первом десятке рейтинга по социальному развитию разных стран мира.
Дальнейшее продвижение идеи Коммунизма в истории подразумевает её всё более новое и более универсальное научное понимание, более ёмкое и в то же время более фундаментальное – углубляющее ее теоретические основания до уровня мировой антропологии и духовности. Это тот мировоззренческий резерв, который способен вновь поднять идею Коммунизма на стратегический уровень актуальной истории, задать этой идее новое цивилизационное измерение, тем самым сделать идеологическим знаменем будущего России!
Теоретическое слияние классической научной теории коммунизма с христианской онтологией не имеет под собой принципиального противоречия. Одно другому не мешает, а наоборот, дополняет. По существу это всего лишь дополнение к реализации одной из известных «заповедей» Ленина о том, что настоящим коммунистом можно стать лишь при условии «освоения всех тех богатств, которое выработало человечество». Очевидно, что если быть интеллектуально честным и до конца последовательным, то если он сам по болезни не освоил всех этих богатств, то что мешает это сделать нам? В число «богатств человечества» без сомнения должно быть включено и религиозное мировоззрение, фактически тысячелетия определявшее культурное развитие человеческой цивилизации, – а не только рациональное знание научного позитивизма, заявившего себя в качестве единственно верного лишь в последние два столетия.
По своему существу это качественно разные, но взаимодополняющие сферы человеческого мышления, миропонимания и самопознания, не способные в одиночку обеспечить адекватную ориентацию и деятельность человека в реальном мире. Человек и духовное, и рациональное существо одновременно. Только правильный баланс духовного и рационального определяет гармонию, целостность и глубину человеческой жизни. Всякое уклонение в ту или иную сторону чревато «ломкой дров», причем, как в личной, так и в общественной жизни и таких примеров в истории предостаточно. Это связано с самим принципом мироустройства, где духовное и материальное глубоко и парадоксально связано; поэтому полноценное постижение этого мироустройства требует полного набора гносеологического инструментария. Гносеологические достоинства духовного и рационального мировоззрения методологически противоположны, но именно поэтому только их совместное сочетание создает объемный эффект гармоничного и исчерпывающего миропонимания!
Коммунизм, как он формировался и развивался до настоящего времени, был по своей методологии именно рациональным проектом, всецело вышедшим из эпохи Просвещения, несмотря на то, что в его идеологической основе лежала, принятая как эстафета, духовная идея братства и социальной справедливости, выпестованная христианством. Эта идея выводится в марксизме тем или иным рациональным способом и принимается как исходная духовно-социальная аксиома, на которой строится рациональное здание коммунизма.
Духовное содержание идеи человеческого братства и вытекающей из нее идеи социальной справедливости, готовность идти на самопожертвование ради этих идей, в силу атеистической политики советского «коммунизма» без частной собственности и с правом только на зарплату пропорционально труду без каких-либо социальных гарантий оказалось недостаточно для продолжения развития справедливости в России. Окончательно победил тип шкурника, думающего только о своих интересах. Сегодня мы стоим перед обратной задачей – вновь вернуть идее социальной справедливости высокий духовный смысл, поднять ее значение до уровня христианского императива, и тем самым отмобилизовать два важнейших идеологических процесса: социальную актуализацию православия и духовное обновление коммунизма.
Духовное не антагонистично рациональному, а взаимно дополняет! Поэтому в процессе христианизации коммунизма базовые рационально обоснованные наработки теории и практики Коммунизма не отменяются, но лишь наполняются обновленным духовным содержанием, задающим самой теории Коммунизма более фундаментальную мировоззренческую перспективу и устойчивость. Христианство преисполнено духовным содержанием, и надо лишь открыть шлюзы духовных смыслов в сторону христианского оправдания коммунизма, чтобы восстановить баланс духовного и рационального в коммунистической идее. Коммунистическая идея, в ее исходном евангельском смысле, должна быть оправдана в качестве христианского социального идеала будущего России так, чтобы идея коммунизма была поставлена и понята как христианская задача, как потребность религиозного духа.
Если посмотреть на подобную перспективу с отвлечённой культурологической точки зрения, то данный переход религиозного духа в пространство социально-политической реальности может трактоваться как явление «религиозной Реформации», переводящей энергию религиозного пафоса в новые формы социально-экономического устройства общества. Подобное самовыражение религиозного духа во внешнем относительно церкви социальном пространстве уже произошло когда-то в Западном христианстве, путём протестантской Реформации предопределившее становление европейских социальных государств. Подобный же качественный переход религиозного в социальное должен произойти и в русле русской православной традиции, если она претендует на собственное слово в современной истории. И именно коммунистическая модель этого перехода должна ещё раз выразить глубокое духовно-мировоззренческое отличие русской цивилизации от западной.
В такой «религиозно-реформаторской» социальной перспективе нет ничего фантастического. Мы приняли христианство на тысячу лет позднее Запада, и все религиозно-культурологические процессы идут у нас с запозданием и по своим собственным ритмам. Тысячелетнее историческое смещение в становлении русской православной цивилизации говорит в первую очередь о ее молодости, об особом историческом статусе – «последние станут первыми»; т.е. о способности открыть новую страницу в христианской истории. Поэтому нет ничего странного в том, что религиозно-социальная реформация должна произойти в России в XXI веке. Наоборот, это открывает для нас несоизмеримо более широкие цивилизационные горизонты, так как происходит она на совершенно ином мировоззренческом, социальном и историческом фоне. И именно поэтому она способна предложить застоявшейся мировой истории совершенно новую цивилизационную парадигму и открыть в ней Новую эпоху!
Словосочетание «религиозная Реформация» для православного читателя может показаться подозрительным, т.к. само понятие «реформация» в церковном сознании носит скорее негативный характер, подразумевающий в первую очередь радикальные церковные реформы, как это было в случае с протестантизмом средневековья. Здесь надо сразу оговориться и подчеркнуть, что в нашем случае понятие «религиозная реформация», как модель религиозно-социальной трансформации, подразумевает совсем иное, и отражает исключительно культурологический аспект Реформации в ее социально-идеологическом проявлении, не затрагивающем ни в какой степени канонический строй православной церкви. В последнем нет никакой необходимости. Наоборот, чем тверже Православная церковь будет стоять на фундаменте святоотеческой традиции, тем более твердо и убедительно будет звучать для общества ее социальное слово. Реформаторство в традиционно протестантском стиле грозит Церкви совсем с другой стороны – в следовании за духом «мира сего», в обслуживании его либеральных потребностей, в принятии по существу «протестантского» современного социально-экономического устройства.
Ко всему вышесказанному остается только добавить, что первый этап перехода в овое историческое пространство в России уже состоялся – и назад пути нет. Фактически русская «религиозная реформация» уже произошла в начале XX века под видом Октябрьской социалистической Революции – но она не осознала себя как таковая! В этом наша проблема. В условиях инерции Модерна с его культом прогресса, господством материализма и научного позитивизма, «русская реформация» просто оторвалась от христианства в самой радикальной форме, потеряв свое сокровенное содержание и смысл. Необходимо восстановить духовно-историческую справедливость и завершить логику Великого эволюционного перехода: дополнить существо коммунистических реформ смыслами христианской реформации. Только так мы восстановим стратегическое направление русской истории!
Принципиальная и ведущая роль в этом переходе принадлежит христианской мысли. Именно здесь должна произойти настоящая «духовная революция». Современное возрождение Православия на основе «репринтного переиздания» дореволюционной позиции церкви по социальному вопросу не может быть признано исторически адекватным. Отсюда эфемерность присутствия церкви в сегодняшней жизни, беспомощность ее духовной миссии, не подлинность её отношений с властью и обществом.
Христианская идея, как «Путь, Истина и Жизнь», сегодня практически не стыкуется с социальной реальностью, не входит в зацепление с механизмом истории – уводит из истории, а не формирует её. Мир капитализма неумолимо поглощает христианскую идею освобождения от какого-либо рабства и угнетения, вытесняет её на периферию общественной жизни, в катакомбы духовного молчания. В мире правят деньги, а не честь и совесть и христианство не может, и даже не пытается ничего этому противопоставить и помешать, словно между миром и христианством есть некий «мирный договор» о невмешательстве во внутренние дела друг друга. Но это в корне неверно. Мир ждёт христианского преображения, и христианство должно прийти в мир как преображающая социально-мировоззренческая Истина – «Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был через Него» (Ин.3-17). Как это может произойти, если христианство теряет контакт с реальностью и плетётся в хвосте истории?
Поэтому главная проблема и задача для Православия на сегодня – это возвращение в «плотные слои» исторической реальности, попадание в ее актуальное социальное пространство, в его культуру, идеологию и политику. Выбор для православия невелик: либо и дальше довольствоваться сомнительным комфортом добровольной «духовной резервации»; либо решительно вмешаться в мировоззренческие битвы современности на уровне актуальной философии, социологии и политологии. Нельзя оставаться декоративным прикрытием исторически ложной кремлевской власти – либо заявить свой христианский коммунистический проект выхода из российского кризиса, либо православию никогда не определиться в современном политическом и идеологическом пространстве России как христианская идеология.
И можно не сомневаться, как только христианская коммунистическая идея всерьез поставит для себя современные социальные, политические и идеологические вопросы, принципы коммунистической идеи, опыт и формы советского социализма станут той базовой социально-политической матрицей, на которой активное христианское сознание начнет своё новое общественно-историческое становление. Ибо любые попытки христианской ориентации на социально-экономические формы в российском и глобальном масштабе обречены на провал. Лишь дистанцирование христианской мысли от современной капиталистической социально-экономической действительности, прикрытое на высшем политическом уровне благодушным церковно-государственной пафосом, сдерживают разоблачение современного капитализма как воплощенного антихристианства.
Понятно, что инерция сегодняшнего состояния церковного сознания велика, и вряд ли решительный положительный разворот христианской мысли в сторону коммунистической идеи произойдет быстро. Но тенденция есть именно в эту сторону и поэтому в будущее уже можно смотреть с оптимизмом. При условии, конечно, что у народа России сохранилось стремление к гуманизму и равноправию, к солидарности и к социальной справедливости, к взаимопомощи и к взаимовыручке.
Но кто в России сегодня читает такие статьи?