Глава 1
Я не торопясь шёл по оживлённой улице родного города и хотел только одного, чтобы девушка, которая шла в десятке метров передо мной, продолжала идти в одном со мной направлении как можно дольше. Потому что со спины она смотрелась потрясающе! Тонкая, упругая фигурка, обтянутая не очень длинным светлым платьем, в сочетании с элегантными туфлями на высоком каблуке вызвала бы обильное слюноотделение и у Аполлона, а уж про себя грешного, я вообще молчу. К тому же, я и лицо её успел рассмотреть, хоть и мельком, но всё же. Она вышла из дверей книжного магазина прямо перед моим носом, и я едва с ней не столкнулся. Девушка была красивой. Утончённое, как говорят, аристократическое лицо с полными, красиво изогнутыми губами, аккуратным носиком и большими глазами. И всё это великолепие украшали шикарные золотистые волосы, собранные в косу, переброшенную через левое плечо.
Я шёл за девушкой, не отрывая от её спины взгляда. Вздыхал про себя, и у меня в голове была только одна мысль, насквозь пошлая, но она всё равно мне нравилась, и отделаться я от неё не мог: «Везёт же кому-то! Спит же кто-то с такими».
Кому-то наверняка с ней повезло, но только не мне. Было понятно, что девушка упорхнёт дальше, легко переставляя свои длинные ножки, а вот мне придётся сворачивать, потому что я почти пришёл. И я откровенно удивился, когда увидел, что девушка вдруг повернула направо и, не останавливаясь, вошла в широко открытые двери пельменной. Вошла именно туда, куда на обед надо было и мне.
Не веря собственным глазам, я остановился и долго смотрел на двери, в которых скрылась девушка. Стоял до тех пор, пока меня не толкнули в спину, ясно давая понять, что стою посреди тротуара. И только тогда, очухавшись, я тоже зашёл в этот храм чревоугодия. Пельменная была небольшая, всего на десяток столиков, отгороженных друг от друга элегантными ширмами, которые ну, никак не вязались с приземлённым названием «Пельменная». Но, тем не менее, они создавали своеобразный уют и чувство уединённости, которое мне нравилось во время еды. Подойдя к своему столику, с которым сроднился за прошедшие годы и считал своим самым близким родственником, я постоял возле него несколько секунд, а потом, осторожно опустившись на стул, с трудом закрыл открывшийся от изумления рот. За моим столиком, на моём месте сидела именно эта девушка, за которой я шёл целый квартал!
Девушка посмотрела на меня неожиданно ярко-зелёными глазами, а потом спросила до невозможности приятным голосом:
– Вы меня преследуете? Зачем?
Я смотрел в её глаза и, честно говоря, не слышал, о чём она меня спросила.
– Так зачем же вы за мной шли? – повторила свой вопрос девушка и, как примерная ученица, сложив перед собой руки, с любопытством уставилась на меня. И я наконец-то пришёл в себя.
– Я шёл не за вами! – пропищал я, а потом откашлялся и уже нормально сказал:
– Я шёл не за вами. Я шёл сюда на обед.
В это время к нашему столику подошла официантка и поставила на столик разнос, на котором красовалась большая тарелка с тройной порцией пельменей, десятком политых малиновым вареньем блинов и графином с пол литром молока. Меня не удивило, что мой заказ уже прибыл. Я заказывал всегда одно и то же и в одно время, и частенько к моему приходу всё уже было готово. Официантка ловко выставила всё это добро на стол, улыбнулась и поворковала:
– А что ваша спутница будет заказывать?
– Она, наверное, будет то же, что и я, только не в таком количестве! Или в таком же?
Девушка несколько секунд смотрела на меня, потом засмеялась и откинулась на спинку стула:
– Да Боже упаси! То, что стоит перед вами, я не смогу съесть и за два дня! Она посмотрела на официантку и попросила:
– Мне, пожалуйста, то же самое, только по одной порции.
Официантка кивнула и отправилась на кухню.
– Я прошу прощения за мои подозрения, просто вы долго шли за мной, и я подумала, что зачем-то Вам нужна.
Глупо улыбнувшись и тупо помотав головой, я начал есть, чтобы не сморозить какую-нибудь глупость.
Ел молча, быстро, стараясь не смотреть на свою соседку, потому что знал, что как только подниму на неё глаза, обязательно подавлюсь.
– Вы занимаетесь спортом? – нарушила молчание моя непрошеная соседка. Машинально глянул на неё и всё-таки подавился, встретившись взглядом с её глазами! Изящно перевести застрявший в глотке пельмень в элегантный кашель не получилось, и мне пришлось, отвернувшись от столика, с трудом сдерживаясь, прокашляться.
– Простите ради Бога! – покраснев, смущённо пробормотал я. – Почему вы так решили?
– Вы выглядите как спортсмен и с первого взгляда производите впечатление сильного человека.
Я мысленно чертыхнулся: «Что такое не везёт, и как с этим бороться?» Именно после такого вопроса, практически слово в слово, несколько лет назад я обжёгся по самое «не балуй» о девушку с модельной внешностью. Ей, видите ли, развлечься захотелось. Я не стал сразу отвечать на её вопрос. Молча закончил обед, поднялся, поблагодарил за приятную компанию и только тогда сказал:
– Занимаюсь, но так, для себя, непрофессионально!
И, кивнув на прощание, пошёл на выход. Жаль, конечно!
Я действительно занимаюсь спортом, если, конечно, можно назвать спортом периодические издевательства над «грушей» в тренажёрном зале. Но выглядел сильным не поэтому. Профессия, так сказать, способствует. А проще говоря, я работаю кузнецом. А если быть точнее, то являюсь владельцем довольно приличной кузницы или, если хотите, небольшого кузнечного цеха, расположенного на бывшем пустыре. Когда я начинал осуществлять свою мечту, взяв небольшую ссуду в банке, и разыскивал подходящее место под кузницу, администрация района, куда я обратился по поводу приобретения у них загаженного пустыря, была готова, по-моему, даже сама мне доплатить, лишь бы избавится от проблемного места. И практически за бесценок от этого места и была избавлена.
Стоящее на пустующей территории большое, приземистое здание с отлитыми из бетона метровой толщины стенами пришлось как нельзя кстати и стало практически звуконепроницаемым бункером. Со своим будущими работниками я за три месяца облагородил территорию, отремонтировал здание и, приобретя списанный гидравлический молот, начал работу! Однако через полгода понял, что если не установлю ещё один молот, мы в заказах просто зароемся! Не зарылись, не успели, и через пару лет в моей кузнице громыхали уже три молота! Но сам я для собственного удовольствия работал, по старинке размахивая кувалдой. Для этой цели в углу цеха была установлена самая настоящая наковальня, на которой я выполнял особые заказы ручной ковки. Мне, конечно, было далеко до мастеров прошлого, но получалось довольно неплохо.
На работу я пришёл раньше обычного, в восемь часов утра, хотя работа начиналась в девять. Пока не набежала толпа постоянно орущих, в силу необходимости быть услышанными, особенно в цехе, работников, заварил себе кофе и вышел вместе с чашкой из конторы. Устроившись в небольшой беседке, стал с наслаждением прихлёбывать горячий напиток, чувствуя, как буквально с каждым глотком, жить становится веселее. Мне было понятно, почему я припёрся так рано. Просто не мог заснуть, не спалось. Как только закрывал глаза, передо мной появлялась зеленоглазая незнакомка и сообщала мне о том, что я кузнец. Я с ней, конечно же, соглашался, и тут же почему-то просыпался. И так всю ночь, стоило только задремать, как, она тут как тут:
– Ты – кузнец!
Я в ответ:
– Сам знаю!
Поспать, в общем, не получилось. Я, наверное, единственный мужик, которому красивая девушка не даёт спать именно таким вот извращённым способом. А не каким-то другим, более приятным и эротичным.
Была уже середина рабочего дня, когда я почувствовал, как меня кто-то теребит сзади за руку. Опустив кувалду, я обернулся и увидел нашего инженера, который на пальцах показывал, чтобы я освободил уши от наушников. Покладисто избавил себя от шансона и уставился на инженера, который подошёл поближе и проорал:
– Андрей! Там к нам с заказом одна клиентка пожаловала, предлагает хорошие деньги, но у неё есть какие-то условия, которых просто необходимо придерживаться. Поэтому она требует старшего.
Согласно кивнул ему и пошёл в душевую, где быстро ополоснул физиономию, натянул на разгорячённое тело футболку и направился в контору.
Свою бывшую сотрапезницу я узнал сразу же, как только вошёл в контору. Она, по всей вероятности, тоже меня опознала, так как поднялась мне навстречу из кресла, удивлённо открыв свои и без того большие глаза.
– Вы? Это вы?
Я стоял и молча ждал, пока она наудивляется такому невероятному событию. Наконец девушка утвердилась в своём мнении и решительно заявила:
– Вы – кузнец!?
– И как вы только догадались? – не мог не съязвить я. – Я так старался это скрыть!
– Простите, – смутилась вдруг моя будущая заказчица, – просто это оказалось так неожиданно. Мы с вами вроде случайно вчера встретились. И вот сегодня опять….
Я пожал плечами и показал рукой на кресло, предлагая посетительнице вновь присесть. Девушка опустилась в кресло и, не глядя на меня, тихо проговорила:
– А может это и не случайность.
– А может, вы всё-таки расскажете, что вас привело сюда? – опять съехидничал я, но девушка не обратила на это совершенно никакого внимания.
– Да. Конечно, – встрепенулась она и, вытащив из сумочки сложенный лист бумаги, протянула его мне. Но прежде чем передать мне листок, она поинтересовалась:
– Скажите, пожалуйста, а вы работаете только с газом или можете и по-простому, с углём?
– Я, конечно, не мастер, чтобы по-простому, но если изделие не сложное, то, почему бы и нет.
– Отлично! – явно обрадовалась заказчица и сунула мне в руки листок.
– Это ключ. Я уже обращалась к нескольким мастерам, но они сказали, что легко могут сварить точно такой же из любого материала, но выковать не могут. Не умеют! И она радостно улыбнулась мне, как будто бы я уже выполнил заказ и теперь откажусь от положенных мне денег ради её красивых глаз.
Я взял из рук девушки листок и развернул. Действительно ключ. И самое интересное то, что этим ключом ничего не откроешь, это изделие имело только форму ключа и не более того.
– Если этот ключ несёт декоративную функцию, то тогда всё ясно и понятно. Для чего-то другого он служить просто не может. И весить с указанными вами размерами это кованое произведение будет килограммов шесть-семь. Может действительно имеет смысл сварить его, это облегчит ключ раза в три. Девушка с сожалением покачала головой:
– Нет. Варить нельзя, только ковать...
– Хорошо, – согласился я, – приходите послезавтра часов в пять вечера, ключ будет готов!
– Я, конечно, понимаю, что повторяюсь, но хотела бы ещё раз уточнить, вы работаете только с газом или у вас есть горн, приспособленный к углю?
– Только с газом… – почувствовав подвох, протянул я.
– Нет, – решительно заявила девушка, – тогда не пойдёт. Необходима ковка только на угле и только из того железа, которое я вам дам! Это строжайшие условия.
Я хмыкнул и с удовольствием опять съязвил:
– Тогда леди, вам придётся очень постараться, чтобы найти что-то подобное в нашем городе!
– Я это уже поняла. И поэтому, вы поедете со мной туда, где всё это есть. С этими словами девушка вновь открыла сумочку, вытащила из неё маленький флакончик с духами, не торопясь открутила крышку и, намочив пальчик, провела им себе по шее. Я усмехнулся:
– А почему вы решили, что я куда-то с вами поеду и буду на вас работать, придерживаясь ваших непонятных условий?
Я вдохнул наконец-то достигший меня тонкий аромат духов.
– Вам понравились духи? – вместо ответа спросила девушка.
– Да, понравились, – вынужден был согласиться я, – честно говоря, ничего подобного я прежде не встречал. И описать их аромат не могу. Это ни на что не похоже.
– Я знаю, – улыбнулась она, – это духи, можно сказать, собственного производства! Ну, так как? Мы договорились? Вы едете со мной?
– Неужели для вас так важно выдержать эти условия? – начал я сдавать свои позиции.
– Именно. Это очень важно! Но и вам ведь интересно, почему именно это важно, – улыбнулась заказчица.
Я задумался. «А ведь действительно интересно, почему, и что она там придумала. Почему бы и не съездить?»
– Хорошо, – сдался я, – через два дня я закончу работу над заказом и буду свободен.
– Здорово! – обрадовалась девушка, – значит, через два дня я за вами заеду. Меня, кстати, зовут Ольга! И она протянула мне узкую ладошку.
Глава 2
Я сидел рядом с Ольгой и думал. Думал вот уже целый час, в течение которого мы ехали. И ничего не мог понять. Мне было непонятно, почему я согласился взяться за эту работу. Я чётко помнил, что никуда ехать не собирался, тем более, что в деньгах не нуждался. Красивым девушкам противостоять научился. Тогда почему согласился? Что меня сломало? На что повёлся?
Ответа у меня пока не было.
По трассе мы отмахали километров двести, а потом свернули в лес и затерялись в тайге. Асфальт нас радовал ещё километров сорок, но потом началась отсыпанная мелкой щебёнкой дорога, по которой мы проехали ещё полсотни километров и наконец-то прибыли.
Поскольку никто нам пышной встречи не устроил, Ольга проскочила насквозь всю деревню и остановилась возле большого и солидного дома, приткнувшись мордой своей «Мазды» к воротам. Я выбрался из машины, с удовольствием потянулся и стал осматриваться. Деревня была большая и ухоженная, чувствовалось, что хозяева на этой земле есть.
– Двести десять домов, живут во всех. Населения около тысячи человек. –
Словно почувствовав, о чём я думаю, сказала, подойдя ко мне Ольга.
Я кивнул, дав понять, что услышал её, и посмотрел в сторону близкого леса, в который упиралась дорога, пересекающая деревню.
– А вот в лес, особенно в тот, – заметив, куда я смотрю, сказала девушка, – ходить настоятельно не рекомендую.
– Это почему же? Я вообще-то люблю лес.
– Придётся некоторое время потерпеть. Сейчас там не безопасно.
– Вы имеете в виду зверей? – удивлённо уставился я на девушку.
– Можно сказать и так, – покладисто согласилась со мной Ольга и поспешно отвела глаза.
О том, что она врёт, было видно невооружённым глазом. И меня, чего греха таить, это устраивало. Она врала не просто так, значит, что-то в этом лесу есть. Насколько я знал, в это время года опасным для человека может быть только раненый человеком же медведь. Всё в этом деле было странным. И этот ключ, который требовал только ручной ковки. И металл, из которого он должен был быть выполнен, нужен какой-то особый, который мне предоставит заказчица. И горн должен быть только на угле. Это всё скатывалось в какую-то непонятную кучу, поверх которой восседала моя персона, которую странным образом довольно быстро удалось уговорить поехать в такую глушь. Я довольно улыбнулся, мне это нравилось, а то действительно что-то засиделся в своём цеху. Не мешало бы и отдохнуть, поразвлечься.
За спиной хлопнула калитка, и раздался насмешливый женский голос:
– Ну, здравствуй моя хорошая! Не одна, вижу, приехала. Никак кавалера своего сподобилась привезти, с бабушкой познакомить.
Ольга резво обернулась и, засмеявшись, ответила:
– Да нет, бабуля, это не мой парень, это мастер! Привезла, как и обещала.
И девушка обняла подошедшую к нам пожилую женщину.
– Мастер говоришь? – явно удивилась женщина и с нескрываемым интересом стала разглядывать меня с головы до ног.
– А не молод ли он для мастера-то? – женщина перевела взгляд на внучку.
Это меня несколько задело, но не очень сильно, так как мастером в этом деле я действительно не был! Но всё же, всё же… подзадело, и я, как бы ни к кому не обращаясь, проговорил:
– Если молодость недостаток, то можете мне поверить, с ним я очень быстро справлюсь.
Пожилая женщина опять засмеялась и с явным удовольствием проговорила:
– Ага! Обиделся? Это хорошо! Значит, действительно что-то умеешь.
Потом она вновь посмотрела на Ольгу:
– Ну, давай, приглашай своего кавалера в дом, покормить его надо бы с дороги.
– Баб! Это не мой … – решила было восстановить истину Ольга, но та её даже слушать не стала, отмахнулась от внучки как от назойливой мухи и подтолкнула меня в спину в сторону калитки.
Проходя мимо Ольги, я демонстративно пожал плечами и, услышав, как она чертыхнулась, вприпрыжку побежал за бабкой на кормёжку.
Наелся я конкретно. По-другому не получилось. Передо мной поставили сковороду с жареной картошкой с грибами, большой кусок копчёного мяса, добавили к этому свежие огурцы с помидорами, а потом с нешуточным уважением наблюдали, как я, войдя в раж, умёл это всё и придавил сверху привычным пол литром молока. И вот теперь, выбравшись за огород и рассевшись на удобной лавочке, в тиши и спокойствии наблюдал, как в недалёкой речке, огибающей деревню, купаются и орут с десяток детей. Когда стало заметно темнеть, и дети разбежались, я тоже спустился к реке и с удовольствием искупался. А потом мне, как гостю, отвели отдельную комнату, где я и уснул, предварительно настежь открыв окно.
Проснулся рано, повалялся немного в кровати, а потом, поняв, что валяться больше не могу, встал и пошёл на речку, где опять искупался вместо утреннего умывания. Когда я вернулся с речки, меня окликнула Ольга, выглянув в окно:
– Андрей, зайдите, пожалуйста, в дом, дело есть.
Я послушно зашёл в дом, Ольга предложила мне сесть за стол, за которым уже сидела её бабушка, села сама и, положив на стол большой нож, спокойно сказала:
– Вам сейчас надо взять этот нож и проткнуть им мне руку! – c этими словами она положила перед собой левую руку ладонью вниз и вытянула её в мою сторону.
Я, подумав, что ослышался, переспросил:
– Простите, что я должен сделать?
Девушка, вздохнув, повторила:
– Вы должны ножом пробить мне ладонь.
Наконец осознав, что мне не послышалось, я медленно перевёл взгляд на бабку и к своему ужасу увидел, что та кивнула, подтвердив, что именно это я и должен сделать. Я сидел и молча смотрел на Ольгу; было безумно жаль, что такая девушка, как она, оказалась ненормальной. Потом я прохрипел внезапно севшим голосом:
– Я вам признателен за гостеприимство, но, если вы меня сейчас не отвезёте назад, я уйду сам пешком. Ольга внимательно посмотрела на меня, потом перевела взгляд на бабушку и сказала:
– Я так и думала. По крайней мере, с этой стороны он нормальный.
А потом она взяла лежащий передо мной нож и с силой вонзила его себе в левую ладонь. Я вскочил из-за стола, опрокинув табуретку, на которой сидел, и с ужасом уставился на руку девушки, из ладони которой торчал здоровенный нож! Говорить я не мог, только открывал и закрывал рот, а потом, опомнившись, шагнул к девушке и рывком выдернул нож из её руки, приготовившись к тому, что крови будет много. Но крови не было, Ольгина рука была совершенно целой, как будто-то это не она только что втыкала нож себе в руку. Понимая, что ничего не понимаю, я почему-то шёпотом спросил:
– Ты зачем это сделала? Что это было?
– Мне надо было вывести вас из душевного равновесия.
Я проглотил тугой комок, внезапно образовавшийся у меня в горле, и опять прошипел:
– Но зачем?
Девушка перестала улыбаться и уже серьёзно ответила:
– Посмотрите вон туда.
Я медленно обернулся и посмотрел в то место, куда указывала Ольга. А потом медленно начал пятиться задом, пока не упёрся спиной в стену. В углу, образованном стеной печки и стеной дома, прямо на полу сидело нечто лохматое, высотой около метра. Лицо было похоже на человеческое, только очень заросшее, и поэтому, кроме глаз жёлтого цвета я почти ничего разглядеть не смог. На этом мохнатом существе были надеты холщовые штаны и что-то вроде безрукавки. Я опять посмотрел на Ольгу и она, видимо поняв, что я вообще разучился говорить, сказала:
– Это домовой. Самый обычный домовой. Мы, собственно, и хотели, чтобы вы его увидели.
Я опять сглотнул.
– Вы, наверное, хотели спросить зачем? – поинтересовалась Ольга.
Я медленно кивнул. Тогда девушка встала, поставила на место табуретку и, подойдя ко мне, повертела у меня перед носом совершенно целой и невредимой ладошкой.
– Видите, со мной всё в порядке!
Я опять кивнул и покосился в угол, где по-прежнему сидело это лохматое чудо.
– Для того чтобы первый раз увидеть домового, – сказала Ольга, – человек должен находиться в стрессовом состоянии. Другими словами, вы должны были испытать какую-то сильную эмоцию. И у вас это получилось! С бабулиной, конечно, помощью.
Я наконец-то прочистил глотку, и просипел, постоянно оглядываясь на домового:
– В смысле, с бабушкиной помощью?
Девушка довольно улыбнулась, и с гордостью ответила:
– Бабуля заставила вас увидеть то, что мне надо было. То, что вывело вас из духовного равновесия. Я воткнула нож рядом со своей рукой, но вы увидели совершенно невероятную и больную реальность!
Слушая спокойный голос Ольги, я пришёл в себя. В конце концов, я молодой здоровый мужик, меня, конечно, можно вывести из равновесия, но ненадолго. Я взял поднятую девушкой табуретку, поставил её к столу, сел и посмотрел на спокойно улыбавшуюся мне пожилую женщину. Помолчал, немного собираясь с мыслями, и спросил:
– Это правда? Вы заставили меня видеть то, что было нужно вам?
– Совершенно верно, сынок. Но можешь мне поверить, к гипнозу я не имею никакого отношения!
– А откуда вы… – вытаращился я на неё.
– А нормальному человеку ничего другого в голову прийти и не может.
– А… тогда как? Если не гипнозом?
– Очень просто, я, если по-людски, ведьма. Я молча встал, вышел из дома, подошёл к почти полной бочке с дождевой водой и, сняв футболку, засунул в воду голову. Вынырнул, постоял, потом опять засунул голову в бочку. Когда я нанырялся и направился к дому, мне навстречу вышла Ольга и подала полотенце. Я взял его, накинул на плечи и как был без футболки, зашёл в горницу. Лохматый по-прежнему сидел в углу и перебирал какие-то палочки. Значит, всё это правда! Ладно, от этого и будем танцевать.
– А если бы я его не увидел? – мотнул я головой в сторону домового.
– Значит, мы с вами уже ехали бы назад в город, и я была бы вынуждена продолжить поиски кузнеца.
– Выходит, – заключил я, – вам нужен человек, а если точнее, кузнец, который имеет особое состояние духа, необходимое для того, чтобы выковать ключ. И если бы я не увидел домового, значит, мое состояние духа к данной работе не пригодно, и ключ не будет иметь те свойства, которые должен иметь!
– Совершенно верно, сынок, – улыбнулась мне бабушка-ведьма, – точнее, пожалуй, и не скажешь!
Глава 3
Я остался. Несмотря на то, что в моей голове болталась мощная мысль свалить из этого странного места. Я не боялся, Боже упаси! Лохматым домовым и неприятными видениями меня не запугаешь. Но главным стимулом, побудившим меня остаться, была, конечно же, Ольга. Необыкновенно красивая девушка, рядом с которой хотелось быть постоянно. Я, конечно, делал вид, что с этой стороны она меня совершенно не интересует, но чем больше проходило времени, тем меньше у меня оставалось сил не смотреть на неё.
Гостил я у Ольгиной бабки уже три дня, заняться своим прямым делом, для которого меня и наняли, я не мог. По каким-то ведьминым соображениям время для ковки ключа было «неподходящее». Кузницу я подготовил и опробовал уже на следующий день. Это был простейший вариант. Небольшой участок за деревней был огорожен забором, над которым был сооружён навес. Под этим навесом кто-то, несомненно, знающий толк в этом деле, выложил из специального кирпича довольно удобный горн, к которому был приспособлен старый, но вполне рабочий компрессор, подающий к нему воздух и работающий от переносного генератора. Напротив горна красовалась самая настоящая старинная наковальня, которую я внимательно изучил и даже сфотографировал со всех сторон. Со временем свою наковальню, которой пользуюсь на работе, поменяю на такую же. Старые мастера знали, что делали, и эта наковальня была явно удобнее той, которая была у меня на работе.
От помощника-молотобойца я отказался, работа предстояла мелкая и силы молота не требующая, а придержать деталь клещами сможет и Ольга, для этого много силы не потребуется. Два дня мы только тем и занимались, что сваривали между собой всевозможные мелкие железки и прутки, набивали руку. И под конец я даже умудрился изобразить что-то вроде стилизованного цветка и с делано-равнодушной мордой преподнести его Ольге.
Наконец свершилось! Бабка подняла меня ни свет ни заря, велела быстренько приводить себя в порядок, завтракать и бежать на кузницу. Время нужное пришло, правда, сегодня его не очень много, всего несколько часов, но хоть что-то успеем сделать. Прибежав на кузницу, я раскочегарил горн и только сейчас вспомнил, что для ковки необходимо какое-то особое железо. О чём я напрямую и спросил у Ольги:
– Из чего ковать будем?
Её ответ меня поразил.
– Пока не знаю, ждать надо.
– Чего ждать? – вытаращился я на неё.
– Я ещё сама не знаю чего, – отмахнулась от меня Ольга, – ни разу с таким не сталкивалась. Самой интересно, что дальше будет. Ждём. Бабуля сказала ждать. Значит, ждём!
– Ну ладно, ждать, так ждать, – пробормотал я и, усевшись на чурку, заменявшую здесь табуретку, стал ждать, пристально уставившись на Ольгу.
Девушка терпела это минут пять, потом не выдержала и сказала:
– Андрей! Поверьте. Я, правда, не знаю, что произойдёт, и кто притащит нам это железо.
– Да верю, верю, – опять пробормотал я и перестал глазеть на девушку, – просто, странности, хоть и интересны, но порой несколько нервируют.
– Это точно, – улыбнулась Ольга, – странности нервируют.
И в это время за моей спиной раздался звон железа, и я от неожиданности чуть не свалился с чурки.
– Как, например, сейчас, – спокойно продолжила девушка, – железо к нам прибыло довольно странным образом.
О том, что железо прибыло странным образом, я догадался и без её помощи, потому что во все глаза разглядывал лохматого домового, который сидел на корточках и перебирал своими мохнатыми грабками металлические прутки. Время шло, домовой развлекался, брякая железом, а мы ждали. Наконец, я не выдержал и хотел уже пойти к домовому, но меня неожиданно удержала Ольга и, помотав головой, взяла за руку.
Домовой игрался, наверное, минут пять, потом вдруг встал, подошёл ко мне и положил к моим ногам один из металлических прутков и ещё что-то, завёрнутое в тряпицу. Потом поднял голову, посмотрел мне в глаза своими круглыми жёлтыми глазищами, в которых пульсировал вертикальный зрачок, затем отвернулся и не спеша ушёл из кузницы прямо через деревянную стену.
– Что это? – шёпотом спросил я у девушки.
Ольга пожала плечами и, стараясь казаться спокойной, ответила:
– Понятия не имею, он мне подарков никогда не делал. А это предназначено явно вам. Смотреть надо.
Я поднял сверток, положил его на верстак и развернул, сняв с него тряпицу. Это был нож, который покоился в ножнах из толстой кожи. Я медленно вытащил клинок из ножен и уставился на совершенно чёрное лезвие. Даже место заточки было чёрным, другими словами, металл или из чего он там был сделан, внутри тоже был чёрным. Размер ножа впечатлял! Обоюдоострый клинок имел в длину сантиметров тридцать, возле рукоятки его ширина достигала пяти сантиметров, но к концу лезвие сужалось с обеих сторон, переходя в острый кончик, что делало нож больше похожим на маленький, обоюдоострый меч.
Я вопросительно посмотрел на Ольгу, но та опять пожала плечами, и сказала:
– Не знаю. У бабули потом спросим. Может, она что знает.
Закончив рассматривать нож, мы взялись наконец-то за дело и за оставшееся время успели приварить к телу ключа бородку. А потом на велосипеде приехала чумазая СМСка и проверещала, чтобы мы заканчивали работу, так как время скоро выйдет. Посмотрев вслед уехавшему ребёнку, Ольга улыбнулась, и как бы оправдываясь, сказала:
– Бабуля не признаёт сотовых телефонов.
Ольга ушла, а я остался в кузнице и не спеша наводил порядок, раздумывая о том, что как-то ненормально быстро привык к этой сказочной, в прямом смысле слова, реальности. Закончив раскладывать инструмент по своим местам, я не удержался и надел на пояс ножны с ножом. Потом несколько раз выхватывал его и начинал размахивать им перед собой, демонстрируя самому себе совершеннейшее отсутствие навыков владения холодным оружием. Однако спокойно заниматься самолюбованием мне не дали, недалеко от входа, под навесом кузнецы, вдруг появилась девочка лет десяти, которую я каким-то невероятным образом смог проморгать. Она постояла немного, внимательно разглядывая меня, а потом, поманив рукой, пошла в сторону леса. Я, видимо переняв привычку своей нанимательницы, пожал плечами, вернул нож в ножны и вышел из кузницы:
– Что случилось? Куда надо идти?
Девочка остановилась и опять поманила меня рукой. Она была вся такая беленькая, чистенькая, что я удивился. Обычно деревенские дети выглядят более просто и практично, что ли. А эта прямо как с картинки.
Пай девочка! Точно не местная.
– Да что случилось-то? – удивился я молчанию ребёнка. – Чего ты молчишь? Куда идти-то надо?
Увидев, что я остановился, девочка опять поманила меня рукой и, махнув головой в сторону леса, вдруг пропищала:
– Туда надо. Помочь надо. Пошли!
И девочка побежала, постоянно оглядываясь на меня, словно проверяя, иду я за ней или нет. Я чертыхнулся про себя и быстрым шагом направился за ребёнком. А то чем чёрт не шутит, может, действительно, что-то серьёзное случилось.
Некоторое время девочка бежала по дороге, а потом резко свернула с неё и, вновь поманив меня рукой, припустила к лесу. Я тоже побежал. Не зря же она за мной пришла, значит, действительно, что-то в лесу случилось. Через некоторое время я уже несся, как говорится, во весь опор. Но ребёнка, к своему немалому удивлению, догнать не мог. Девочка с неимоверной быстротой переставляла свои тонкие ножки, и казалось, что она летела над землёй, почти не касаясь её ногами. Вдруг от дороги, с которой мы свернули в лес, раздался чей-то крик. Я обернулся на бегу и увидел, что по дороге едет подвода, рядом с которой идёт какой-то мужик и, размахивая руками, что-то орёт.
– Без тебя знаю, что там что-то случилось, – стараясь не сбить дыхание, пробормотал я и, махнув мужику рукой, ещё наддал скорости.
Наконец я следом за ребёнком забежал в лес и увидел, как беленькое платье девочки мелькает между деревьев.
– Вот блин! – прорычал я, задыхаясь. – Чего она так носится-то. Потеряю ведь. Но не потерял, я про девочку просто забыл, когда выбежал вслед за ней на берег небольшого лесного озерка. Остановившись недалеко от берега, упёрся руками в колени, стараясь отдышаться, и стал осматриваться. Ничего особенного вокруг не происходило. Никого спасать не надо было. Вокруг тишь да гладь.
И вдруг я понял, что всегда стремился к этому озеру, всю свою жизнь, с того самого мгновения, когда начал осознавать себя как личность. Открыв рот, с удивлением осмотрелся ещё раз и увидел, что окружающее меня пространство обрело невероятную чёткость и ясность, стала видна каждая травинка, каждый цветочек, каждое дерево и куст! Вода в озере приобрела серебряный цвет и зазвенела удивительно прекрасным звуком, который я никогда раньше не слышал и даже представить себе не мог, что такие звуки могут существовать на нашей грешной планете. Господи, как же здесь здорово! Ради этого всего можно даже умереть с радостью. Я стоял на берегу озера и наслаждался. И единственно о чём жалел, это о том, что рядом со мной нет Ольги. Тогда бы, наверное, моё счастье было законченным!
«Так. Стоп, стоп, стоп! Что-то тут не то. Ольга запретила мне ходить в этот лес. А я попёрся», – пришла вдруг в голову здравая мысль.
Я потряс головой и крепко потёр лицо руками. «Но, я же хотел помочь девочке, поэтому и побежал. Надо возвращаться и рассказать всё Ольге, тем более, что девочка куда-то смылась, и спасать уже никого не требуется».
И тогда я увидел Ольгу – она шла ко мне прямо по воде, шла, медленно переставляя свои длинные стройные ножки по гладкой блестящей поверхности, и только теперь я разглядел, что девушка полностью обнажена и, видимо, стесняясь этого, она шла ко мне, опустив глаза. О боже! Какая же она всё-таки красивая! И я вдруг ясно осознал – вот оно моё счастье! Прекрасное и тёплое, с неимоверно нежной кожей и чувственными губами, оно само пришло ко мне! Оно взяло меня за руку и повело за собой, так и не подняв на меня застенчиво опущенных глаз. Моё счастье, моя Ольга, она вела меня туда, где мы будем только вдвоём! Только вдвоём и никого больше. И никто нам не сможет помешать, даже этот большой зверь, который с рычанием нёсся прямо на меня.
А потом я с ужасом увидел, как огромный волк прыгнул на моё счастье, сшиб его на землю, одновременно мощным телом сбив с ног и меня. И вслед за рыком зверя мне в уши врезалось дикое, невыносимое верещание, которое издавала какая-то серо-зелёная тварь, которую терзал громадный зверь. Я оторопело вытаращился на происходящее и, не вставая и елозя задним местом по траве, стал отползать подальше от этого сумасшествия, одновременно с этим начиная медленно соображать, что Ольги-то похоже и не было! Что меня в воду заманивала вот эта самая гадина с белёсыми, как я уже успел заметить, глазами. Которые она не поднимала на меня именно из-за своего цвета, а не из-за скромности, как по наивности думал я.
Волк терзал тварь знатно! От той летели какие-то шмотки и куски слизи, и она не переставая верещала, что начинало мне действовать на нервы. Однако зверь не мог убить это создание, напротив, тварь, упираясь корявыми конечностями в землю, медленно подтаскивала волка к озеру, и когда до воды осталось совсем небольшое расстояние, я увидел зелёные волчьи глаза. Осознание пришло разом, как будто мне чем-то тяжёлым приложили по буйной головушке. Я вскочил и, зарычав не хуже волка, ухватил за конечность тварь и, крякнув от натуги и упираясь обеими ногами в мягкую прибрежную землю, медленно потащил подальше от воды и верещавшую тварь и вцепившегося в неё волка, который некоторое время удивлённо таращился на меня своими зелёными глазами.
Наконец волк сообразил разжать челюсти, и дело у меня пошло веселей. Тварь от берега я оттащил метров на пятьдесят, и чем дальше от воды она оказывалась, тем тише визжала. Когда же она, наконец, совсем заткнулась, я отпустил её лапу и отошёл к волку, который шёл следом за мной и изредка порыкивал, показывая здоровенные клыки.
Мы с волком стояли в паре метров от этого осклизлого монстра и наблюдали, как он медленно и неуверенно встаёт. Вот он, наконец, встал и стоял, покачиваясь, словно раздумывая, то ли ему сейчас упасть, то ли немного позднее. Сил у него уже явно не было.
Эта кажущаяся слабость твари нас чуть и не сгубила. Когда волк, успокоившись, сел, ну, а мне моя бестолковая голова велела расслабиться и наблюдать занимательную кончину этой заразы, она на нас прыгнула. Скаканула стремительно, как будто и не она только что подыхала. Я, сбитый сильным ударом, отлетел от неё и врезался спиной в ствол дерева, чувствуя, как ударом у меня вышибло воздух из лёгких. С трудом поднялся на корточки и помотал головой, разгоняя крутящихся в мозгу светящихся мушек. А когда пришёл немного в норму, увидел, что волк тоже пострадал! Зверь лежал на земле и тяжело дышал, на его боку красовалась рваная рана, а тварь довольно резво ковыляла к озеру, волоча за собой полуоторванную от туловища лапу.
Было понятно, что она стремится к озеру, а значит, к воде её подпускать нельзя. Поэтому я поднялся и побежал вслед за ней, очень кстати вспомнив про болтающийся у меня на поясе нож. Догнав монстра, с разбегу прыгнул на него сзади и вонзил в его спину подарок домового.
Если то верещание, которое тварь издавала раньше, я считал невыносимым, то теперь по сравнению с визгом, который она издала, когда я всадил в неё нож, его можно было считать ласкающим слух звуком! Чудовище крутнулась так, что я опять отлетел от него на несколько метров. На этот раз повезло! Я счастливо избежал встречи с деревьями, но зато почти потерял ориентацию в пространстве от действительно умопомрачительного звука, который на одной ноте издавало это создание!
Тварь орала и орала, и одновременно с этим, упорно ползла к озеру, до которого оставалось всего несколько метров. Преодолевая дурноту от непрекращающегося звукового кошмара, подковылял к монстру, уселся на него сверху, выдернул из его спины нож и опять вонзил его, но уже в голову твари. Визг разом оборвался, и наступила тишина. Благословенная тишина. А я и не знал, что тишина может быть такой желанной и радостной.
Волк подошёл к нашей бесноватой парочке, лег и, положив голову на лапы, стал внимательно смотреть на меня зелёными глазами. Я встал с уже явно мёртвого монстра, подошёл к волку и уселся рядом с ним прямо на покрытую серой слизью землю. Мы с волком отдыхали. Слушали тишину и наслаждались видом исчезающего тела твари. Кожа этого чудовища заметно усыхала и, сокращаясь в размерах, начала натягиваться на всё явственнее проступающих костях. Потом кости начали прорывать натянутую шкуру и в свою очередь стали разрушаться и осыпаться какой-то серой трухой. Через несколько минут от твари осталась только кучка какой-то противной дряни, которая к тому же ещё и отвратительно воняла. Всё! Наша взяла! Я опять засмеялся и погладил волка по голове. А потом разделся до плавок, зашёл в воду и стал отмываться от засыхающей на мне слизи. Заодно прополоскал рубашку и джинсы. Видимо дождавшись, когда я закончу с собственным туалетом, волк, как только я разложил на траве свою одежду, встал и, отбежав от меня, с разбегу прыгнул в камыши, покрывающие с одной стороны берег озера. А потом почти на средине озерка вынырнула Ольга и поплыла к берегу.
– Брось мне свою одежду и отвернись, – строго сказала девушка, присев на отмели так, что из воды выглядывала только её голова.
– Ага. Сейчас. Спешу и падаю, – пробормотал я и пошёл к ней в воду.
И Ольга поднялась мне навстречу, совершенно не стесняясь своей обнажённости. Я взял её на руки и унёс в лес…. Я всё-таки нашёл своё счастье. Я был даже признателен этой твари за то, что она показала мне его. Вот оно, красивое и зеленоглазое. Иди, бери! И я пошёл и взял!
Возвращались мы не торопясь, просто шли потихоньку по лесу, взявшись за руки. Шли молча, только улыбались, когда, посмотрев друг на друга, встречались глазами. А потом, когда мы с ней выбрались к кромке леса, Ольга нашла клочья от разодранного платья.
Она подобрала куски материи и, вздохнув, грустно сказала:
– Это было моё любимое платье. Помолчала немного, а потом, как бы извиняясь передо мной, продолжила: – времени снимать его уже не было… Обернулась прямо в нём… И вот результат...
– Да Бог с ним, с платьем, – сказал я, – ты лучше скажи, как ты узнала, что я оказался возле озера? Ты вообще-то подоспела как раз вовремя!
– А тебя дядя Паша видел, когда ты к лесу бежал, он даже кричал тебе, чтобы ты остановился. Он нам и сказал, что ты в лес зачем-то помчался.
В деревню мы входили весело. Нас сопровождала орущая толпа ребятни, которые были донельзя счастливы видеть приезжего здоровенного дядьку, важно вышагивающего в одних плавках и в кроссовках на босу ногу. Про носки я в свете последних событий совершенно забыл. Ольга выглядела ещё экзотичнее, чем я. Ничтоже сумняшеся, она надела мои джинсы, у которых подвернула штанины, и чтобы они не спадали, затянула ремнём на талии, завязав его узлом. Законченность картине под названием «Ольга» придавала моя футболка, больше своей носительницы почти на десяток размеров. А завершающим штрихом было то, что она держала меня под ручку.
Глава 4
– Это была кикимора, – рассказывала Ольгина бабка, пока последняя мазала мне ободранную спину какой-то противно пахнущей субстанцией, добывая её из глиняного горшочка. – Обыкновенная кикимора, правда, старая, и сильная.
– Ба-а-а-б, – протянула Ольга, – но они же не уходят далеко от воды! А эта, вон аж докуда… До кузницы добралась.
– Да, моя хорошая, не отходят, – задумчиво протянула бабка, – но, я думаю, что она поняла, какую угрозу для неё представляет кузнец, и решилась. Однако, так далеко от воды сил у неё хватило только на то, чтобы походить на ребёнка, и в этом ей повезло. Он, – бабка кивнула на меня головой, – очертя голову, глупую, замечу голову, побежал ей помогать, невзирая на то, что был предупреждён, о том, что в этот лес ходить не надо.
– А почему она меня сразу не убила, когда я возле озера оказался? – спросил я, когда бабка перестала поминать «добрым» словом мою голову.
– А зачем ей было напрягаться и рисковать? – искренне удивилась она. – Ты, вон, какой здоровый, ещё и сам чего доброго башку бы ей оторвал!
Потом бабка внезапно начала мне улыбаться:
– Но ты хоть и бестолковый, однако, сильный духом оказался, не смогла она тебя заморочить. Вспомнил ты Ольгу, вспомнил, что нельзя тебе в этот лес. Бабка уже улыбалась во все свои тридцать два, – и тогда эта зараза нашла твоё слабое место. При этом она лукаво посмотрела на Ольгу. – Вот этой девахой она тебя поманила, и всё, ты сдался! Бабка, наконец, перестала улыбаться, и совершенно уже серьёзно сказала:
– И если, моя хорошая, ты скажешь, что вы из того леса пришли чужими людьми, я тебе не поверю.
Ольга поставила на стол горшочек, который продолжала держать в руках, потом села ко мне на колени и, покраснев, спросила:
– А как ты узнала? Просто догадалась?
Бабка аж руками всплеснула:
– Нет, вы посмотрите на неё! – и она уставилась на меня, словно призывая меня тоже присоединиться к разглядыванию её внучки. – Ага, как же, догадалась! Да ты свою физиономию-то в зеркало видела?
– А что не так с моим лицом? – забеспокоилась Ольга.
– Что не так с моим лицом? – передразнила девушку бабка. – Всё не так с твоим лицом! Такой счастливой физиономии и такой глупой улыбки я у тебя никогда не видела!
Ключ мы с Ольгой закончили на следующий же день. Ближе к вечеру принесли его домой, и отдали бабке. Та обрадованно заметалась по дому, вспоминая, куда поставила какую-то шкатулку, и бегала из одной комнаты в другую, пока Ольге это не надоело, и она не вытащила шкатулку из сундука, стоящего в хозяйкиной комнате. Бабка сразу же успокоилась, уселась к столу, осторожно выудила из шкатулки кожаный ремешок, свитый из нескольких полосок, и привязала его к изготовленному нами ключу.
– А что теперь? Что с этим ключом делать будем? – поинтересовался я, разглядывая ремешок с выжженными на нём какими-то знаками.
– Ждать будем, сынок. Ждать, – вздохнула бабка и положила ключ в угол, где я впервые увидел домового.
Момент появления духа я прозевал, просто в один прекрасный момент совершенно случайно зацепил взглядом угол и увидел, что домовой стоит с моим ключом в руке и таращится на меня жёлтыми глазищами. Я коротко выдохнул воздух и опустился на стул, так как при виде домового непроизвольно приподнялся. Домовой несколько секунд смотрел на меня, потом проковылял к столу, поднял мохнатую ручку, ловко сцапал лежащий на нём чёрный нож и, не оглядываясь, потопал в свой угол. Я моргнул пару раз, и всё – домового не стало. Ушёл! Ушёл вместе с ключом и ножом.
– Ну, и слава Роду! – вдруг громко сказала бабка, и я от неожиданности опять подпрыгнул на стуле. – Свершилось! Замкнёт он теперь круг! Ни одна тварь больше в наш мир не прорвётся!
Я прокашлялся:
– Кто не прорвётся? Какой круг и кто замкнёт?
– Хозяин замкнёт охранный круг, и к нам в этом месте, больше ни одна дрянь не пролезет!
– Хозяин? – переспросил я. – Что за хозяин? Кто это?
– Хозяин – это Леший. Хозяин леса. Он круг замкнёт, – ответила Ольга, присаживаясь рядом со мной к столу и, словно зная, о чём я спрошу, продолжила:
– Охранный круг был разрушен случайно. Мы подозреваем, что какие-то люди срубили и вывезли из леса деревья, в одном из которых хранился прежний оберег.
– А что это был за нож? Из чего он сделан? Я никогда ничего подобного не видел, – спросил я, обращаясь уже к бабке.
– Я не знаю, сынок, – вздохнув, ответила та, – да и никто из людей, наверное, этого не знает. Не людское это оружие, зачаровано оно. Только им можно быстро пришлую тварь убить.
– А зачем он тогда его забрал? – забеспокоился я. – Вдруг опять что-то с ключом станет?
Бабка задумалась, потом тоже села к нам за стол и, разглаживая несуществующие складки на скатерти, сказала:
– Если опять какая-то тварь прорвётся, нам оружие вновь принесут. А вот какое это будет оружие, будет зависеть от того, какая зараза к нам через круг проберётся.
– В каком смысле «какая»? Они что разные бывают? – вытаращился я на бабку.
Та с сочувствием посмотрела на меня и, вздохнув, ответила:
– Ты, сынок, какие сказки в детстве читал? Ненашенские, наверное, заграничные?
Поняв, что во что-то вляпался, я смущённо проговорил:
– Ну, не без этого, заграничные тоже читал. Но совсем мало. Так изредка, – пробормотал я и покосился на Ольгу, которая явно наслаждалась нашей с бабкой беседой.
– Ну, слава Роду! Не совсем ты пропащий тогда. Если Русские сказки читал, то не мог не узнать из них, сколько всякого зла на нашей земле появлялось.
– А-а-а! Вон Вы о чём! – обрадовался я. – Я думал, что вся эта зараза – народное, так сказать, творчество!
– Да нет, поначалу это не было, как ты говоришь «творчеством». Сказы это были. Что люди сами видели, через что прошли, то и пересказывали. То и детям своим передавали. Это потом уж…. Сказки стали придумывать, да то чего не было, за Быль выдавать.
Бабка была явно раздражена, и я начал подумывать о том, чтобы найти повод и свалить уже из дома. От греха подальше. Но бабка вдруг резко успокоилась, посмотрела на Ольгу и, улыбнувшись ей, сказала:
– Моя бабушка через одну из этих тварей с моим дедом познакомилась! Вот как вы нонче... – и она, продолжая мечтательно улыбаться, уставилась в окно и, не обращая внимания на то, слушают её или нет, продолжила:
– При царе Батюшке это было. Местный кузнец тогда новый оберег выковал, ему же два наконечника для копий и принесли! Значит, двое избранных должно быть. Древки кузнец к наконечникам изготовил, и начали селяне второго воина искать. Всех мужиков в округе перебрали, ни один не подошёл….
Бабка, продолжая улыбаться, замолчала, словно что-то перебирая в памяти. Продолжила за неё Ольга:
– … И тогда стали испытывать парубков, и один из них прошёл испытание. Убили они с кузнецом тварь! Подростком этим дед моей бабули был.
Словно дождавшись, когда внучка закончит за неё рассказывать, бабка вздохнула и пробормотала:
– Но прожил мой дед недолго, обычную человеческую жизнь…
– А как людей испытывали? – не мог не спросить я. – Как определяли, подходит он или нет?
На этот раз мне ответила уже бабка:
– Да очень просто. Берёшь оружие и втыкаешь его в камень. Если смог воткнуть, значит это ты. Тебе оно предназначено. Если оружие не воткнулось, передай его другому. Не судьба значит. Честь это великая – быть избранным да людям послужить!
– А если бы этим оружием простой человек, не избранный, попытался тварь убить?
– Ничего бы не произошло. Тварь не умерла бы. Связь должна быть между оружием и его носителем. Без этого никак!
– Но я ведь не проходил испытание. Мне что просто повезло, что я оказался именно тем, кто был нужен?
Бабка сочувственно посмотрела на меня и, опять вздохнув, ответила:
– Ты оказался кузнецом, который по своему духу подходил для изготовления оберега. А этого уже достаточно. Ну и к тому же, домовой именно тебе нож отдал, а не кому-то другому.
Домой я не поехал, мне вообще не хотелось возвращаться в город. Остался на покос. Хотя литовкой махать я не умел, но сено на подводы грузил не хуже деревенских мужиков. И как-то раз, когда я с Ольгой возвращался с покоса на подводе, гружёной сеном, я задал ей давно не дававший мне покоя вопрос: «Почему я согласился поехать с ней в деревню? Я совершенно точно знал, что никуда ехать не собирался! Но, всё-таки поехал. Почему поехал?» Довольно улыбаясь, Ольга ответила:
– Ты ведь помнишь духи, которыми я в городе при тебе пользовалась?
Я кивнул и сразу же всё понял.
– Это вот эти твои духи на меня и повлияли? – удивлённо вытаращился я на неё.
– Именно! Но, это не духи, это такой специальный настой или, если хочешь, зелье, которое изготовила моя бабуля, чтобы я смогла уговорить какого-нибудь особо упёртого мастера вроде тебя!
Я опешил:
– Так тебе что, все равно было с кем ехать?
– Если дело касалось мастера, то да. Мне всё равно было, кто он! – Ольга опрокинула меня на спину, потом положила мне на грудь голову и продолжила:
– А вот ты остался бы со мной в любом случае, даже если бы не подошёл как кузнец. Я вернулась бы с тобой в город и продолжила поиски мастера. А тебя я бы всё равно не отпустила! Ты мой…