Грибной запах старого леса — он проникал в мои легкие, оседал на одежде и волосах.
Под ногами хрустели прошлогодние листья, пряча под собой извилистые нити мицелия.
Съедобно? Несъедобно? С грибами нельзя ошибаться.
Хрупкие на вид, нежные на ощупь -
они могут дорого отплатить неосторожному путнику.
Яд мгновенно проникнет в кровь, стоит лишь ослабить бдительность.
Я бреду в поисках. Корзинка моя пуста, а руки испачканы грязью.
Я не тороплюсь, пусть солнце и катится вниз - тихая охота продолжается.
Даже если в этот раз я вновь вернусь ни с чем - торопиться некуда и незачем. Тяжелые еловые ветви нависают над головой, ноги норовят запутаться в корнях, но это только сильнее разжигает азарт в моей душе.
Это похоже на странный ритуал - опуститься на колено, осмотреть заинтересовавшее тебя место. Аккуратно смахнуть листья в сторону, внимательно вглядываясь в хаотичные переплетения трав. Сердце начинает стучать чуть быстрее, разгоняя застоявшуюся от городской жизни кровь. Хотя, казалось бы, всего лишь на глаза попалась знакомая шляпка.
Я обнаруживаю себя в ведьмином кругу, неподалеку от трех диких яблонь. Грибы равномерно растут по кругу, но мне сложно определить на глаз, стоит ли их срезать. Одни говорят, что грибы из круга исполняют желания, другие - что отнимают жизни. Те, что попались мне, были похожи на сморчки. Это были одни из немногих известных мне «весенних» грибов. Я встаю на колено и, двигаясь по кругу, срезаю свою добычу, аккуратно складывая сморчки в корзинку. Это был первый раз, когда мне удалось их добыть, и не хотелось упускать свой шанс. Пусть и немного жалко было портить ведьмин круг, но принести домой корзинку сморчков явно стоило того — так мне казалось.
Тени над лесом сгущаются, и мне приходится ускорить шаг. Не из боязни диких животных - они редко забредают так близко к городу. Просто ночной лес меня пугает не хуже, чем заплутавшего ребенка. В нем даже в светлое время суток собственные мысли - единственная отрада изголодавшемуся по информации мозгу. Чем дольше я нахожусь в лесу, тем невыносимей потом возвращаться в цивилизацию, с ее оглушающим грохотом, с вечными шумом и спешкой.
Ночной лес так разительно отличается от всего этого. Но его сложно назвать тихим - в темноте чувства обостряются, уши начинают различать отдаленный шорох ветвей или чей-то торопливый топот.
Вскоре солнце окончательно скрывается за деревьями, и мне приходится достать фонарик. Он, вкупе с солью, ножом и спичками - часть обязательного набора для похода в лес. По общему весу взятые с собой предметы мало чем отличаются от набора выживания в городе: паспорта, телефона и кошелька. Однако пользы в лесу от городского варианта было бы не особо много.
Я начинаю собирать сухие ветки, уже не особо надеясь добраться до машины. Сколько бы я не брела вдоль деревьев, знакомая тропинка все никак не находилась. "Я так лишь еще больше заплутаю. Лучше дождаться рассвета". Телефон, как ему и полагается в лесу, отказывался ловить сеть. Спать не хотелось, да и не рискнула бы я закрывать глаза в этом месте. Все, что у меня с собой было - рюкзак да корзинка. Никакого спального мешка или палатки - выходя на тихую охоту, я никак не ожидала, что заблужусь.
В лес мне доводилось бегать еще в детстве, с радостью выискивая под едва заметными листиками земляники любимую ягодку. Неказистая на вид, она казалась вкуснее самых изысканных пирожных. Мне всегда хотелось захватить немного домой, чтобы угостить родных, но, как правило, собранная добыча не доживала даже до выхода из леса.
Я выбрала место для своих ночных посиделок — поляну неподалеку от ручья. Пусть ручей и был мне знаком, я все же не решилась продолжать путь. Вместо этого, я развела огонь и достала переносную горелку с сухим топливом. Из посуды у меня были только небольшая кастрюлька да складная кружка, но и их было более чем достаточно. Желая себя чем-то занять, я решила приготовить часть сморчков на месте.
Промывать их шляпки — хлопотное занятие. Грязь забивается внутрь складок и так не особо аппетитного на вид гриба. Наверное, именно из-за общей «сморщенности» в давние времена сморчок считали ядовитым. Благо, что где-то когда-то нашелся смельчак, который доказал обратное.
Готовить на природе было привычным делом, однако в темноте все действия ощущались совершенно по другому. Я опускала в обжигающе ледяную воду грибы, один за другим, когда почувствовала, что что-то схватило меня за рукав под водой. Дернувшись, я едва не уронила корзинку, да и себя, в воду, но все же устояла на ногах. Посветив фонариком, я увидела лишь пару рыбьих глаз, мерцающих сквозь воду. Моргнув пару раз, силуэт скрылся из виду, а я, переведя дух, вернулась к готовке. Деваться то все равно было некуда.
С помощью спичек и сухого топлива «включив» горелку, я поставила на нее кастрюльку с водой и грибами. Пока вода закипала, неизвестный шорох вновь привлек мое внимание. «Это дерево что… шевелилось?» На секунду мне показалось, что дерево перебрало корнями, оказавшись чуть ближе к полянке. «Чур меня, чур», — я похлопала себя по щекам, отгоняя наваждение. Последнее, чего бы мне хотелось в ночном лесу, так это впадать в панику. Однако даже после всех манипуляций, дерево все так же продолжало двигаться вперед. Переборов страх и подняв фонарик повыше, я пошла ему на встречу. Скрипя и постанывая, дерево остановилось в метре от меня и больше не двигалось. Единственное, что отличало его от остальных яблонь в округе — непривычно выбившиеся из земли корни.
Вода, наконец, закипела, и я вернулась к готовке. Отступать было уже поздновато, да и желудок сводило от голода. Стараясь не терять из поля зрения яблоню, я слила воду и набрала новую, продолжая варку. «Чтоб я еще хоть раз из ведьминого круга грибы взяла — да ни в жизнь», — мрачно повторяла я про себя, доставая из рюкзака соль и маленькую бутылочку с подсолнечным маслом. Лишь проварив грибы два раза, я начала их жарить прямо в кастрюльке. Аромат свежеприготовленных сморчков разнесся по лесу, и вскоре я и думал забыла что про странные глаза в ручье, что про гуляющее дерево.
— Вашего брата уже так просто не проймешь, хах? — с укором произнес из темноты девичий голос.
Я подскочила, чувствуя, как немилосердно огонь обжёг мне руку. Скорчившись и зашипев от боли, я все же спросила:
— Кто здесь?
Из темноты леса тихо вышла невысокая коренастая девушка. Из ее рук, ног, плеч и даже головы росли небольшие грибы самых разных форм. Тоненькие поганки произрастали из ее правого запястья. Жизнерадостные вешенки — у стопы левой ноги. Остальные грибы мне было сложно опознать из-за темноты, но, скорее всего, были там и строчки, и маслята, и шампиньоны, столь любимые грибниками. Переплетаясь между собой, они, тем не менее, не закрывали ее юное и немного грустное лицо. На ней было простенькое льняное платье с капюшоном коричневого цвета. Небольшая холщовая сумка висела через плечо. Абсолютно босая, она, казалось, не испытывает никаких проблем с хождением по острым веткам, раскиданных то там, то сям.
— Так… кто вы? И что вам нужно?— я не знала, что делать. В первый раз в жизни мне повстречалось подобное существо, но о мотивах ее появления я догадалась сразу. Вопрос был задан скорее из банальной вежливости.
— Мне правда нужно отвечать? — девушка вздохнула и скрестила руки на груди. Она многозначительно глядела на мою кастрюльку.
— Ну, было бы неплохо. Я никуда не тороплюсь.
— Ох уж эти люди… — девушка подошла ближе и присела на пенек, на котором раньше сидела я. Поправив платье, она спокойно и быстро высказала все, что мне нужно было знать.
— Ты собрала свои первые сморчки в эту весну, но сделать это решила почему-то в моем лесу. Мало того — это были твои первые сморчки в жизни. Но проблема в том, что ты взяла их из моего круга.
— Это был очень симпатичный круг, — вставила я, стараясь не смотреть ей в глаза.
— Вот и я о том же, — подхватила незнакомка, — Но дело в том, что это и для меня был первый круг в жизни. Понимаешь? Хотелось бы полюбоваться им чуть дольше, чем несколько дней. Но как я тебя не отваживала — ничего тебя не пронимало. И дорогу запутала, чтобы не выбралась, и корни повыше подняла, чтобы спотыкалась, и русалку попросила тебя припугнуть. Даже дерево в итоге пришлось поднять — но нет, ты нагло жарила мои грибы прямо у меня на глазах!
— Я вас не видела, — честно призналась я, — Иначе…
— Иначе что? — глаза девушки сощурились.
— Иначе бы сразу же угостила, разумеется.
Девушка некоторое время молча рассматривала меня, после чего расхохоталась.
— Ну, хорошо. Давай тогда так. Я приючу тебя на ночь, но корзинку, уж будь добра, отдай. А утром сможешь идти куда тебе вздумается.
— Кастрюлю тоже отдавать? — с явно заметной надеждой в голосе спросила я.
— Кастрюлю делим пополам, — строго сказала девушка, и мне пришлось с ней неохотно согласиться. «Все лучше, чем ничего».
Велев мне потушить костер, она повела меня по одной ей ведомым тропинкам вглубь леса. Бесконечно петляя, я поняла, что ни за что бы не выбралась обратно, даже если бы сильно этого захотела. Фонарик позволял мне не терять из виду вприпрыжку спешащую девушку. Свет ей, казалось, был совершенно не нужен — оставляя после себя аромат свежих грибов, она прекрасно ориентировалась в темноте леса.
— Вот и пришли.
Ее дом был именно таким, каким я себе его представляла — небольшая землянка, из которой росли огромные грибы. Едва ли солнечный свет хотя бы изредка падал на него — так плотно скрывали землянку ветви многовековых деревьев. Перед входом в дверь, девушка аккуратно, подкручивая, сорвала с себя несколько грибов и положила их в кормушку перед входом.
Внутри было сыро, сильно пахло землей. Мне предложили сесть за стол. Мои коленки едва умещались под ним, настолько низким он был, но низенькой девушке был в самый раз. Содержимое кастрюльки было аккуратно переложено в глиняные горшочки, вместе с соусом, любезно одолженным хозяйкой этого места.
— Ну что, рассказывай, — сказала она, беря в руки огромную деревянную ложку, — Как сейчас люди поживают, как истории в мире витают. Мне нельзя выходить из леса, так хоть тебя послушаю.
Зная, что отказаться нельзя, я начала рассказывать о самых интересных событиях и случаях, которые мне доводилось видеть или слышать. Сморчки оказались очень вкусными, поэтому беседа шла довольно бодро. Девушка внимательно слушала каждое мое слово, болтая под столом ногами. Грибы, растущие на ней, покачивались в такт движениям.
Я говорила долго. Бесконечно долго. Казалось, что никогда еще в жизни мне не приходилось так много говорить — в какой-то момент от усталости у меня закружилась голова, но девушка просила продолжать. Она готовила мне чай, иногда угощала грибами, сорванными прямо со стены или пола землянки. Порой я засыпала, а когда просыпалась на узенькой кровати, то девушка была уже здесь, подзывая меня к столу. Мне пришлось делать вид, что я не понимаю, что бесконечная ночь — ее рук дело. Однако в какой-то момент я лишь притворилась спящей, чтобы посмотреть, что произойдет.
Девушка легко, словно пушинку, подняла меня и аккуратно уложила в кровать, после чего принялась убираться — мыть посуду, подметать, напевая незатейливую песенку. Она приоткрыла дверь, чтобы запустить свежий воздух, и сквозь полуприкрытые веки я заметила тоненький лучик солнца, пробившийся сквозь переплетающиеся ветви деревьев. Затем она сняла с себя несколько маленьких опят, внимательно их осмотрела и один из них приложила к моему плечу, приподняв рукав футболки. Почувствовав укол, я постаралась не прерывать спокойного дыхания. Хозяйка тем временем, утерев с моего плеча капельку крови платком, вернула рукав на место и, оглянувшись несколько раз, вышла из землянки. Я сгорала от желания немедленно осмотреть себя, но все же немного подождала, прежде чем подняться.
Опят было три штуки. Их миленькие шляпки ничем мне не мешали, но тем не менее я аккуратно их сорвала. Опята как опята. Не смотря на то, что весна — явно не их сезон, они выглядели так, будто я только-только добыла их в осеннем лесу. Холодок пробежал по моей коже и, забыв об осторожности, я схватила куртку с рюкзаком и выбежала на улицу.
Несколько желтых листьев упали передо мной. Осенний пряный запах подгнивающих листьев подсказал мне, что осень была уже в самом разгаре. Девушка сидела тут же, в стареньком кресле-качалке, накинув на плечи пуховой платок. Судя по всему, она вязала шарф. Только сейчас я заметила, что грибы, растущие на ней, сменились на своих осенних собратьев: подберезовики, подосиновики, белые грибы, ежовики, сыроежки. На самой ее макушке рос красивый груздь, а запястье, подобно браслету, огибали лисички.
— Что ж, сезон пришел, — она кивнула мне на кружку, стоящую тут же, на столе у двери, — Выпей только на дорожку, чтобы не замерзнуть.
Я осторожно взяла горячую кружку и сделала пару глотков. «Какао».
— Теперь гостей у меня будет предостаточно, — грибная ведьма с наслаждением потянулась, — Спасибо, что побыла со мной. Теперь можешь ступать.
Я залпом допила свою, как я считала, вполне заслуженную, кружку какао и решительно повернулась к ведьме.
— А правда, что если собрать первые сморчки, то грибная ведьма исполнит любое желание? — я скрестила руки на груди.
— Ну, не любое. Время я тебе обратно не верну, ты уж прости. Да и опят не сниму — они тебе идут. Но все остальное — пожалуйста. Твои истории мне понравились, так что почему бы и нет.
Я коварно улыбнулась.
— Тогда я хочу полную корзинку сморчков!
Ведьма недовольно цокнула и умоляющим тоном спросила:
— А может, все таки, сыроежек?
— Нет.
Вздохнув, она похлопала в ладоши, и достала из-под кресла-качалки корзину, полную сморчков. Она была раза в два больше, чем та, с которой пришла я.
— Спасибо, конечно, но я хотела бы свою корзинку. И чтобы в ней было столько сморчков, сколько я отдала в самом начале.
— Хорошо, хорошо, — ведьма, не моргнув и глазом, убрала корзинку обратно, — Тогда она будет ждать тебя возле твоей машины. Тебя проводят короткой дорогой, так что не переживай о том, чтобы заблудиться.
Я слегка поклонилась и поблагодарила ведьму, тихо радуясь, что наконец вернусь домой. Та кивнула мне и вернулась к своему вязанию. Ко мне подбежала небольшая белка и, сделав пару кругов вокруг моих ног, неспеша направилась в нужную мне сторону. Помахав ведьме рукой, я последовала за своей пышнохвостой проводницей.
Судя по положению солнца, было около полудня. Мы брели под хруст листьев под ногами и, по старой привычке, я высматривала грибы. Собирать их было пока не во что, но любоваться мне никто не запрещал. По пути я встретила около трех грибников. Сосредоточенно орудуя ножами, они брели, каждый в свою сторону. Мне хотелось предупредить их о том, чтобы они не срывали грибы, растущие в круг — но было как-то неловко отвлекать их от охоты.
Белочка вывела меня к машине довольно быстро. Удивительно, что с ней ничего не стряслось за все это время — ни ржавчин, ни следов хулиганов. Просто несколько веточек да листьев на капоте и крыше — будто она стояла не на обочине, а где-то в лесу. Тем не менее, я была рада ее видеть. Настолько, что не сразу заметила свою корзинку с сморчками, стоящую у заднего колеса. А также еще три здоровенных корзинки с самыми разными грибами, скромно стоящими чуть в стороне от нее. Белка терпеливо дожидалась на границе леса и, взяв несколько грибов, я отнесла их ей. Вильнув хвостом, пышнохвостая скрылась в кустах, знаменуя окончание моего затянувшегося похода за грибами.
Я завела машину и медленно поехала в сторону дома. Все произошедшее начало казаться странным сном, стоило лишь мне въехать в черту города. Но четыре корзинки, две из которых пришлось поставить в багажник, по прежнему напоминали мне о случившемся.
«Что же, зато опятами я теперь обеспечена на всю жизнь».