Сегодня либералу даст, а завтра Родину продаст.
Приближалась осень, за окном было сыро, зябко и неуютно, прохожие скользили по грязи, намытой затяжными дождями на узкую мостовую, сама природа и вся атмосфера вокруг неотвратимо сулили большие перемены. В здании местного муниципалитета было тепло, сухо и местами даже уютно, вся атмосфера вокруг сулила неизбежную и затяжную стабильность.
Он мощно, но неуклюже поднимался по скользкой лестнице местного политического олимпа, ежесекундно боясь наступить на собственный принцип, буквально на каждой из ступенек, боясь соскользнуть, упасть, испачкаться во лжи и увязнуть в паутине порока. Она медленно и грациозно спускалась вниз, наивно и искренне, не замечая растоптанных принципов, паутины лжи и слизи порока. Он с каждым шагом умышленно и сосредоточенно отдалялся от ровной линии и правильной партии, она с каждым шагом наивно и беззаботно вступала в нужную партию всё глубже и глубже. Он заканчивал работать мелким специалистом в подведомственном муниципалитету учреждении, она начинала работать небольшим специалистом в некрупном отделе самого муниципалитета. Она была свежа и сочна как только что созревшая вишня, еще не сорванная с ветки; он был зрел и немного мрачен, как банан сорванный зеленым и слегка перезревший при транспортировке. Она молча, легко и высоко порхала как прекрасная беззаботная бабочка, он жужжал себе под нос как тучный, попавший под лицемерный дождь порока, уставший от тяжелой грязи на легких крыльях шмель. Она спускалась в самый низ, чтобы потом снова вернуться наверх; он в последний раз хотел подняться на самый верх, чтобы никогда больше туда не возвращаться. Он нес скучные и бессмысленные документы, она несла радость и свет. Неожиданно «тучный шмель» и «грациозная бабочка» столкнулись. По чьей-то неотвратимой воле их пути пересеклись. Он лишь успел обхватить ее талию своей крепкой рукой. Она лишь успела тихо вскрикнуть и их глаза встретились …
- Извините! – сказали они в унисон. И душа бабочки села на грешную землю, и облитая грязью душа шмеля очистилась и воспарила. Она улыбнулась, откровенно обнажив ровные белые зубы, он слегка смущенно улыбнулся в ответ и убрал руку с ее тонкой талии, но не убрал с нее самой своего взгляда.
- Извините! – повторил он и сместился в сторону, освобождая путь.
- Ничего, сама виновата, - ответила она.
- А…, - хотел что-то добавить он, приподнимая свободную от мрачных документов руку.
Она лишь засмеялась в ответ и беззаботно упорхнула, как и положено бабочке.
- А …, - махнул он рукой. Пару секунд в приятных раздумьях постоял на месте и продолжил свой скользкий путь.
Он устал от того что происходило вокруг, он не принимал действительности, недавно он зарегистрировался в качестве кандидата на должность главы муниципалитета от иной партии, в качестве технического кандидата, разумеется, в помощь кандидату реальному - от той самой партии, по настоятельной просьбе самого того кандидата. Как выяснилось в процессе технической агитации у него была поддержка среди жителей, пусть не столь большая как хотелось бы, но была и поняв это, он так увлекся процессом, что решил стать кандидатом реальным. Его звали Антоном Непокорных, а, впрочем, как только его не звали, особенно за глаза. Антон шел за тем, чтобы сообщить самому, что увольняется дабы перестать быть зависимым и стать реальным кандидатом от той самой, в его понимании, иной партии. Он шел к самому (к действующему главе) и попутно нес мрачные документы в мрачный отдел.
Ее звали Анной Лояльной, она шла в буфет, чтобы купить обезжиренный кефир.
Антон вошел в приемную, Анна подошла к окошку буфета. Сам был на месте и не занят, в буфете не было обезжиренного кефира. Антон не спеша вошел в кабинет самого, Анна вышла из здания муниципалитета и спешно отправилась в магазин за кефиром.
- Ты надолго? – спросил сам у входящего Антона. – Что-то важное?
- Думаю, что нет, - ответил Антон сразу на оба вопроса, на ходу скорректировав свой дерзкий план.
- Присаживайся, - предложил сам. – Если ненадолго.
- У меня тут возникла одна мысль относительно избирательной кампании, - садясь объяснил Антон.
- Это хорошо, что у тебя есть какие-то мысли, - сурово сказал глава. – Я уже и сам хотел тебя пригласить. Ты как-то излишне активно за себя агитируешь и говоришь много того, чего говорить не стоило бы. С одной стороны это хорошо, все выглядит естественно, но, по-моему, ты перебираешь. Меня эта ситуация немного настораживает. Ты вообще помнишь где ты работаешь?
- Конечно, - улыбнувшись ответил Антон. Вот поэтому я и пришел, - тяжело вздохнув, развел он руками. – Я хочу, чтобы все было максимально честно и естественно. Для этого мне надо уволиться с работы, хотя и косвенно, но в настоящее время я являюсь вашим подчиненным, а это вызывает много вопросов и сомнений у людей.
- Не понял, - оживился глава, - ты что на самом деле хочешь составить мне конкуренцию?
- Нет. Что вы? – неубедительно ответил Антон и еще менее убедительно помотал головой. - Ты считаешь, что сможешь заменить меня!? – продолжил сам, не обращая внимания на реплики собеседника. - Ты веришь в то, что тебя действительно могут выбрать? Дурачок! – неестественно засмеялся глава. Антон искренне усмехнулся в ответ.
- Конечно же нет, - серьезно ответил оппонент, дав главе просмеяться. – Я хочу, чтобы все выглядело максимально правдоподобно. Так будет лучше для моей репутации.
- Твоей репутации? – скептически переспросил глава. – Ты думаешь, я не знаю какая у тебя репутация? …
- Что вам? – сухо спросила продавщица.
- Здравствуйте! – вежливо ответила Анна. – мне обезжиренный кефир.
- Обезжиренный? – скептически переспросила продавщица …
- Да, я о своей репутации, - решительно ответил Антон …
- Да обезжиренный! – решительно отрезала Анна …
- Я знаю достаточно о тебе, - продолжил глава, - у тебя репутация неблагонадежного гражданина, с такой репутацией тебе никогда не видать серьезной должности, при всем твоем уме и всех стараниях, ели они, конечно, есть. Говорят, что есть.
Хотя мне все равно. Ты бы и здесь на этой никчемной должности не работал, скажу тебе по секрету, просто реально работать некому. Беда с кадрами. Беда.
- Это так. В наше время зачастую осуществлять общее руководство гораздо проще, чем выполнять определённые функции, - согласился Антон.
- Не рассуждай! – стукнул сам кулаком по столу, - ты не на встрече с избирателями, Я знаю о твоей репутации, именно поэтому предложил тебе стать кандидатом.
- Хотите ее купить или продать? – осмелел Антон.
- А тебе разве кто-то предлагал деньги? – усмехнулся глава. – Ладно, черт с тобой, я тебя услышал. Будь по-твоему, увольняйся. Потом, если будешь грамотно себя вести и все пройдет как надо, получишь должность чуть повыше, но на многое не рассчитывай.
- Так просто? – удивился Антон.
- А зачем мне сложности? Зачем мне лишние слова? Иди. Увольняйся. Никуда ты не денешься, - смягчившись, почти безразлично сказал сам. - Но только помни, если опять ошибешься и поступишь неправильно, то жить дальше тебе будет очень непросто, по крайней мере в этом городе. А …, кому я объясняю? – махнул рукой глава. – По глазам вижу, что ты что-то замышляешь. Поступай как знаешь, твое право, твоя жизнь, делай с ней что хочешь.
- Я вас понял, - ответил Антон.
- Понял он, - усомнился глава, - интересно каким местом, душой, разумом или еще чем? …
- Картой, - сказала Анна …
Антон вышел из кабинета главы и понес какие-то скучные документы в какой-то мрачный кабинет, она вышла из магазина. Он вышел из мрачного кабинета и направился к лестнице, она подходила к крыльцу администрации, он выходил из здания. Их глаза снова встретились. А две недели спустя … Две недели спустя Антон уже не работал в подведомственном муниципалитету учреждении, зато в его телефоне было больше на один контакт, это обстоятельство грело ему душу, ведь он мог позвонить ей в любой день, мог, но делать этого не спешил.
Антон позвонил, Анна ответила … Время шло, приближались выборы. Он шутил – она смеялась, она улыбалась – он умилялся, он говорил о серьезных вещах – она слушала и иногда, все равно, улыбалась, она говорила – он слушал. Она грустила – он грустил, он шутил и она переставала грустить. Он грустил – она грустила, она шутила – он смеялся. Она стала немного серьезнее, он стал чуть более беззаботным и даже беспечным.
В один из дней какие-то независимые общественные деятели провели опрос населения и выяснили, что рейтинг Антона почти в два раза выше рейтинга самого.
- Только за Непокорных! – отвечали парни и девушки. – Он молодой энергичный, давно пора менять кадры. Сегодня пройдет он, а завтра и мы вслед за ним.
- За Непокорных! – говорили мужчины и женщины. – Он не из их круга, может ему что-то и удастся изменить, мало вероятно, но может быть, а с этими будет только хуже.
- За Непокорных! – отвечали местные алкоголики. – Наш человек, по глазам вижу, что наш.
- Ой, ну куда лезет-то? Еще молоко на губах не обсохло. У молодых сейчас только деньги и развлечения на уме, все разворует, все развалит. Не будет с него толку сейчас, пусть идет работает пока, а то все легкой жизни хотят. Пусть потрудится с наше, а там может и баллотироваться, если силы останутся. Не верю я ему. Наобещал с три короба, а деньги он где возьмет? У них деньги есть, так они и делами реальными занимаются, а он что сделает? Хорошо живем, все меня устраивает, город преображается, – говорили бабушки на фоне грязной лужи в центре города. – Только за Матерого! Придем и поддержим! За Матерого!
В местном отделении той самой партии, учитывая опасно растущий рейтинг Несогласных, срочно было решено провести внеочередное собрание. В повестку собрания было включено большое количество вопросов, первым вопросом было решено рассмотреть вопиющий факт поддержки некоторыми членами партии несогласных накануне выборов, а именно факт поддержки Анной Лояльной Антона Несогласных.
Заседание проходило в актовом зале одного из муниципальных учреждений, что в общем и не важно, публика там собралась типичная для подобных мест: седовласые толстяки; женщины не первой свежести, видавшие виды; несколько относительно молодых напыщенных холеных хмырей. Открыл мероприятие председательствующий – молодой перспективный политик Иван Штанько. Он зачитал повестку и тезисно огласил обвинения в адрес Анны Лояльной и сразу же дал ей ответное слово.
- Поймите меня правильно, - робко начала Анна, немного спотыкаясь на первых же словах, - я не разделяю его политических взглядов, но я люблю его. Да, я с ним встречаюсь, - зарделась Анна, - но это не преступление. Я, вообще, не занимаюсь политикой, как таковой. И он никакой не либерал. К тому же его право баллотироваться на любую выборную должность в рамках закона, естественно. Я как член партии и муниципальный служащий поддерживаю нашего действующего главу, но как любящая Антона Несогласных не имею морального права участвовать в процессе и поддерживать какую-либо из сторон. Поэтому я отстранилась от процесса, я просто делаю свою работу на работе. Если вы так решите, то я могу выйти из партии.
- У вас все? – важно поинтересовался Штанько.
- Наверное, да, - ответила Анна.
- Это несерьезно, - парировал Штанько. – Это не позиция: «Я не имею морального права занять одну из сторон», «Я могу выйти из партии и просто продолжить делать свою работу». Нет! Нет! Нет и еще раз нет. Вы обязаны занять какую-то сторону. И пока вы не определитесь, вы не можете так прост выйти из партии. И сможете ли вы продолжить свою работу, выйдя из партии? Я не уверен.
Анна молчала в ответ. Атмосфера начала накаляться, все перешептывались между собой, не решаясь раньше времени высказать свое мнение в слух.
Самый уважаемый партиец - толстый обрюзглый седовласый старик с трясущейся головой, казалось заснул, так как голова его перестала трястись, но это лишь казалось, старик был старым партийцем и заседателем. Как только повисла неловкая и обоюдонерешительная пауза старик тут же ее заполнил, интуиция его сработала точно и безотказно, ведь так он и продержался всю жизнь на плаву – исключительно на рефлексах и интуиции. Весело и озорно, словно даже и не просыпаясь, старик с интонацией выдал: «Сегодня либералу даст, а завтра Родину продаст!». В зале раздался смех, который вскоре затих и все ждали что в итоге скажет старик, но старик больше ничего не сказал, ведь каждое его мудрое слово было на вес золота. Снова повисла неловкая пауза.
- А я согласен с Харитоном Ильичом, - подхватил инициативу молодой, но перспективный партиец Иванько Штанько. – Девушка молодая, глупая, не в обиду будет сказано, попалась в сети опытного плута и лицемера. За что ее наказывать? Он может только того и хочет, хочет рассорит нас, но мы не пойдем у него на поводу. Пусть Анна расстанется с ним и вопрос будет исчерпан.
Большинство присутствующих активно выразили свое согласие.
- Но как же? – едва сдерживая слезы робко спросила Анна.
- Не спешите отвечать. Я понимаю – вопрос тонкий, неприятный. Однако, мы и не торопим, даем время подумать и осознать свои ошибки, - рассудительно и великодушно разъяснил Иван Штанько и даже на всякий случай подмигнул ей, - все мы ошибаемся, ваш Антон Непокорных не единственный и не последний мужчина на земле. Понимаю, сам молодой. Вам кажется, что это истинная любовь, та самая которую вы ждали всю свою недолгую жизнь, но это не так, это лишь кажется, попробуйте посмотреть на него и на всю ситуацию со стороны.
Штанько сделал паузу, словно давая время ей, хоть на секунду, но уже сейчас усомниться в правильности своего выбора и своих убеждений.
- Если токарь не хочет, то станок не точит, - заполнил паузу Харитон Ильич.
- Спасибо, Харитон Ильич, очень важное дополнение, - снова поблагодарил коллегу Штанько.
Анне хотелось зарыдать от обиды и непонимания, но окинув взглядом каменные и равнодушные лица она нашла в себе силы сдержаться.
- Я ведь действительно люблю его, - отчаянно выкрикнула она. – Как вы этого не понимаете? Я не согласна с тем, что он делает, действительно не согласна, но, это его право. Зачем вы сейчас мучаете и оскорбляете меня. Всё ведь, все равно, будет так как должно быть и никак иначе. Тогда какая вам разница с ним я буду или без него?
- Вы совершенно правы, все будет так как должно быть, но вопрос в том с вами это будет или без вас. И нам нет совершенно никакого дела будете ли вы с ним, нам важно знать будете ли вы с нами, - сказал кто-то из собравшихся.
- Что же, спасибо всем за высказанные мнения! Думаю, на этом можно и закончить обсуждение данной темы и перейти к основным вопросам. Я надеюсь, что Анна неглупая девушка и услышала нас. Я прав, Анна Николаевна? - спросил председательствующий, девушка молчала. – Вижу, что прав. Вам просто нужно время все принять и осознать, идите, идите. Пока что ваше присутствие здесь нежелательно, но мы ждем вашего решения и искренне надеемся, что вы поступите правильно. Помните, что вы важны для нас. Вы нам нужны.
Анна покинула зал, с трудом сдерживая слезы. Члены партии еще немного посидели повздыхали, обменялись бессмысленными репликами и поняв, что заседание стало совсем скучным, единогласно утвердили заранее составленный протокол и разошлись.
Вечером этого же дня Антон радостный, предвкушая предстоящую победу, ждал дома Анну с цветами, вином и прочими банальными атрибутами романтики, но с искренними чувствами радости и любви. Анна шла домой грустная и подавленная, предвкушая неминуемое расставание. И вот они снова встретились … И расстались любя.
- Я люблю тебя и не хочу, чтобы ради меня ты отказался от своей мечты сделать мир лучше, - была последняя реплика Анна.
- Быть может моя мечта это ты?! – отчаянно парировал Антон. Анна лишь помотала в ответ головой, Антон ничего не ответил, по щеке Анны покатились слеза, так они расстались и больше не виделись до самых выборов, собственно и на выборах тоже не виделись. Антон с большим рвением продолжил свою кампанию, желаю доказать Анне, что все в этой жизни возможно и ей надо было лишь поддержать его и все встало бы на свои места. Анна подала заявление о выходе из партии, желая доказать самой себе что была готова ради Антона на жертвы, но для него важнее, чем она какая-то иллюзорная мечта о торжестве разума и справедливости.
Вот и настал решающий момент, за окном было чуть за полночь, в актовом зале администрации, где заседала территориальная избирательная комиссия, повисла напряженная пауза, председатель снял очки, протер лоб платком и тяжело вздохнул. Матерый и Непокорных находились в зале. Председатель избирательной комиссии робко и устало подозвал к себе самого. Сам направился к столу председателя, Антон пошел следом.
- Антон Павлович, - остановил его сам, - буквально на тридцать секунд. Возможно, это и в ваших интересах.
- Возможно, - согласился Антон. – Тогда подойдем к председателю вместе и выясним ситуацию.
- Антон Павлович, это глупо, - заключил глава и развел руками, мимикой и жестами обращаясь к председателю. Председатель кивнул в ответ головой.
Матерому пришло сообщение, он достал из кармана пиджака телефон, открыл переписку и через мгновение понимающе кивнул председателю, председатель развел руками в ответ.
- Пройдем на свежий воздух, - предложил Матерый.
- Да мне и здесь неплохо, по-моему, настает решающий момент, - возразил Непокорных.
– Именно, - согласился сам. - Пять минут. Ничего за это время не произойдет, пока ваш человек здесь.
- Согласен, - сказал Антон и переглянулся со своим помощником, тот одобрительно кивнул в ответ.
- Ну что, Антон Павлович, полночь - время чудес и романтики, - сказал глава, когда они вышли на улицу и не спеша пошли по небольшой аллее, расположенной вдоль площади. - И так, ваши тридцать восемь, против моих тридцати четырёх, однако поздравлять вас не спешу. Остались необработанными только два участка, там ваших не было, если понимаете. Решение за вами. Я насколько знаю, с вами разговаривали те, кому следовало? – сделал Матерый паузу, Антон кивнул головой в ответ. – Вот и отлично. То есть, вы знаете дальнейшее развитие событий в случае вашей принципиальной победы? – снова сам сделал паузу, Антон снова обреченно кивнул и остановился на месте. – И что? И о чем тут думать?
- Есть о чем, - ответил Непокорных и с вызовом посмотрел Матерому в глаза. – Скажите, что лучше: умереть королем и победителем, честным и уважаемым человеком или жить дальше слабаком и приспособленцем? Молчите? Полночь – время чудес и романтики, - загадочно улыбнулся Антон, повторяя слова и частично манеру Матерого.
- Насколько мне известно убивать вас никто не собирается, но житья не дадут точно, в случае вашей победы, а в противоположном случае не станут мешать жить. И чтобы вам лучше думалось добавлю пару тезисов: первый – подумайте, что будет с Анной.
- Она ушла от меня! – раздраженно ответил Антон.
- Она тебя любит. Представляешь – любит! – с непониманием сказал глава и нервно рассмеялся.
- Что в этом смешного? – разозлился Антон и продолжил движение по аллее, глава пошел следом. – Смешно то, что вы вынудили нас расстаться, смешно то, что мне без нее плохо? Или то, что возможно я испортил ей жизнь?
- Нет! Нет! – поспешил успокоить Антона глава и похлопал его по плечу, Антон раздраженно отпрянул в сторону. – Смешно то, что я не верю в такую любовь, вообще ни в какую не верю, я верю только в материальные ценности и расчет. Ей предлагали деньги за разоблачающую статью, ей предлагали должность и деньги, чтобы она убедила тебя сняться с выборов. Ей много чего предлагали, а она просто ушла и от тебя, и от нас. Просто ушла не взяв ничего.
- И я ее люблю, - с тоской сказал Антон.
- А может черт с вами? Может быть мне просто сейчас оставить все как есть и уйти? Может быть правда пришло ваше время?
- Может быть. А вы сможете? – спросил Антон.
- Я-то смогу, но не дадут ни мне уйти, ни тебе остаться. Не дадут. Понимаешь?
- Понимаю, - обреченно ответил Антон.
- Не расстраивайся, ты боролся достойно. Я даже начал бы тебя уважать, если бы был способен на такое чувство. Но, увы, - рассмеялся глава, - не способен. А ты получишь премию. Немедленно получишь, прямо здесь и сейчас. Забери своего помощника и уйдите на полчаса, на выходе сразу же тебя отблагодарят.
- Что же это такое? – отчаянно сказал Антон и тяжело выдохнул.
- Реальная жизнь, - ответил глава.
- Дайте две минуты подумать, - ответил Антон и достал из кармана сигарету, хотя недавно и бросил курить.
- Боюсь не того ты надумаешь, - заключил Матерый, - но бог с тобой – думай.
Время словно остановилось, две минуты тянулись как целая вечность, дым был тягучим, едким и пьянящим. Сигарета истлела и оставалась максимум одна затяжка, а окончательное решение не было принято и время понеслось с бешенной скоростью. Антон с решительной яростью бросил бычок на мостовую и направился внутрь здания, ведомый своей первоначальной целью, неожиданно зазвонил его телефон.
- Доброй ночи, Антон Павлович, - сказал голос в трубке. Вас беспокоит следователь … управления … Вы знакомы с Анной Лояльной?
- Да! – вздрогнул Антон. – Что с ней!?
- Физически все в порядке, но похоже, что она занимается распространением наркотиков.
- Да это бред! Идите вы к …! – закричал Антон.
- Сохраняйте спокойствие, гражданин Непокорных, и посмотрите пришедшее вам фото с неопознанного номера. Как вы можете видеть, гражданку Лояльную, только что остановили сотрудники полиции. И я боюсь, что у нее найдут наркотики.
- Это тупо! Это верх примитивизма! – ответил Антон.
- Увы, но, иной раз, чем тупее методы, тем безотказней они работают. Еще не поздно вашей девушке завязать с наркотиками.
- Да, что вы к ней пристали!? Она не моя девушка. Она меня бросила! Что вам еще от нее нужно?
- Нам нужно, чтобы у нее никогда при себе не было запрещенных веществ. А будут они у нее или нет, сейчас зависит только от вас. Надеюсь вы меня поняли?
- Суки! – не сдержался Антон. – Хорошо. Только отпустите ее.
- Как только сотрудники убедятся, что она не нарушала закона так сразу и отпустят.
- Когда они убедятся?
- Как только вы исправите свою ошибку и перестанете мешать работе комиссии.
- А как вы узнаете …, - хотел спросить Антон.
- Узнаем, сразу узнаем, - перебил его голос с противоположной стороны и отключил вызов.
- Суки! … ! …! – прокричал Антон и направился в актовый зал. Войдя в зал он подошел к своему помощнику, после непродолжительного спора полушепотом оба направились к выходу.
- Куда же вы, Антон Павлович? – спешно подошел к ним сам.
- Поздравляю, - ответил Антон, протянул руку самому, и приняв ее, сжал со всей своей силой, так крепко насколько это было только возможно. – Оставьте в покое Анну и идите к черту со своими бонусами.
- Я вас услышал, - ответил глава.
- Надеюсь, - ответил Антон и отпустил руку самого.
На выходе из здания администрации Антон оттолкнул крепкого человека, протягивающего ему какую-то сумку, достал телефон и набрал Анну. Поговорил с Анной, набрал друга.
Антон не возвращался в ТИК, полчаса спустя он сидел у сонного друга с бутылкой водки. Еще полчаса спустя, когда бутылка была выпита, в дверь позвонили, это была Анна.
Действие заключительное, но не последнее: Антон, друг, Анна и вторая бутылка водки …
В результате всех действий и перипетий Антон проиграл выборы, Анна вышла из партии, но осталась на прежней работе, ему дали относительно высокую должность, и они были неразлучны. Но это пока, кто знает, что будет через четыре года? Может, к черту эти компромиссы? А может к … эту политику, ведь победила любовь? Любовь крайне редко, но бывает неизменной и вечной, а политика никогда.