Времени уже было много, поэтому всей этой же толпой быстренько разгрузили подарки, и всё повторилось точь в точь, как в тот, раз, когда она приезжала на двадцать третье февраля. Ну, просто один в один, как по заученному сценарию. Просто зеркальное отражение, двухнедельной давности.
Но, вот и миссия закончилась. Когда же они с директрисой пошли в её кабинет, за ними увязалась какая - то старушечка. Востренькая такая, чем – то напоминающая птичку оляпку. Когда она бегает у берега, выискивая насекомых, а потом, вдруг ныряет в воду. Ведь эти птички, настоящие водолазы и не боятся водной стихии, передвигаясь по дну мелких речек и ручьёв. Да, они там чувствуют себя, как рыба в воде.
И, что самое интересное, их передвижения под водой напоминают зажигательный испанский танец.
Вот и эта старушка, вела себя так, будто приготовилась к какому – то сумасбродному трюку. Она так хитренько старалась маскироваться, хотя этим самым и выдавала себя. Наверное, это оттого, что просто она была глубоко пожилым человеком, а вела себя, как школьница. Таилась, оглядывалась, производила своеобразные па и жесты, чтобы привлечь к себе внимание. И это ей удалось.
Но Маргарита Сергеевна, узрев её попытки, так отчитала беднягу, будто она была нашкодившим ребёнком. При этом Западня извинилась перед гостьей, объясняя, что с ними иногда приходится быть строгим. Иначе нельзя. Они же совершенные дети. А дети, это такой народец, я вам скажу, что оё - ё. У меня своих три спиногрыза. Так что я грамотная в этом вопросе. У меня тоже три доченьки и пять внуков. И, что же?- подумала Нина Ивановна.
Старушка отстала, и они вошли в кабинет, где на столе уже стояли и фрукты, и чай с пирожными, и всякого рода сладости. Но Нине Ивановне совсем не хотелось ни есть, ни пить. Что – то грызло её изнутри, какое - то ощущение аферы присутствовало во всём этом. Но, что это за афера, она никак не могла понять.
Всё было просто отлично. И старики ухожены, и сидели они за красиво накрытым столом. Персонал вёл себя вежливо и тактично. Но, всё равно, что – то было не так. Что – то смущало её и волновало, будто за этим ощущением скрывалось что – то такое не хорошее, что мешало этим старым, больным людям, быть людьми. Весь их вид говорил сам за себя.
Они выглядели, как марионетки, которыми кто – то грамотно управлял, дёргая за ниточки, и они послушно выполняли требуемое от них. И эта старушка сзади них, была тому подтверждением.
Нина Ивановна решила проверить это и, намекнув директрисе, что ей нужно в дамскую комнату, хотела уже выйти. Но та не дала ей это сделать самой, а повела её, предупредительно взяв под локоть и охотно демонстрируя их житье – бытье, как бы теперь уже изнутри.
Туалетные комнаты просто сверкали чистотой и белизной. И от этого Нине Ивановне стало ещё неуютней. Ну, как можно всё содержать в такой идеальной чистоте, если здесь живут старые и больные люди? Неужели это действительно, здесь работают такие сверх добросовестные люди? - снова подумала Нина Ивановна. Но говорить вслух ничего не стала.
Ну, что же, будем надеяться, что это так. Когда они шли снова в кабинет, Нина Ивановна, оглянувшись, вновь увидела сзади ту самую старушку. Однозначно ей это не показалось. Она точно видела её. Но та моментально спряталась за одной из дверей. И, когда оглянулась Маргарита Сергеевна, то она никого не увидела.
Успокоившись полностью, она стала потчевать свою дорогую гостью и одновременно рассказывать, как хорошо они здесь живут, после переезда в другую часть здания. В первой же пока разруха, но они не отчаиваются и надеются на новые спонсорские поступления.
И тогда, их дом вообще сможет вместить ещё столько же обездоленных и обиженных судьбой людей. А, уж они здесь помогут им почувствовать себя в тепле и уюте. А, как же иначе?
Да, как же это хорошо, почувствовать себя в тепле и уюте! – крутилось в голове гостьи. Да, ещё, если бы это было действительно так, как написано на вывеске этого дома. И, как распинается тут его руководитель. А то, может, быть здесь играют, в её посещения хорошие спектакли? Может, тут и нет, никакого тепла и уюта?
Маргарита Сергеевна что – то говорила, говорила ещё, но её визави плохо её слушала. Всё её внимание переключилось на ту старушку, что крадучись следовала за ними.
Вдруг она хотела, что – то сказать такого, о чём ей здесь официально не договаривают. Как же это проверить- то? - заводила себя она, но на ум ничего не приходило сиюминутно. И она уже занервничала, отчего у неё разболелась голова на самом деле.
Она сказала об этом Маргарите Сергеевне и та торпедой рванулась куда - то из кабинета. Буквально через несколько секунд в дверь просунулась старческая рука, больше похожая чем – то на птичью лапку и протянула клочок бумажки, свёрнутый вчетверо. Нина Ивановна быстро взяла это послание и сунула его в карман. Затем выглянула за дверь, но там никого не было. И нигде не было слышно никакого звука, закрывающейся двери.
Будто бесплотный дух заглянул в кабинет и забросил этот клочок бумаги. Но, ведь она ясно видела маленькую, сморщенную руку человека. Живого человека. Из крови и плоти, раз он передал это послание. Хотя, как бы то ни было, прочитать его можно будет, только выйдя из здания. Ведь в любую минуту войдёт Западня, и нужно будет что – то придумывать. Да, ещё и наведёшь на подозрение, а зачем?
Ей нужно непременно узнать всё самой, а значит нужно набраться терпения, совсем немного, совсем чуточку, и какая – то тайна этого заведения предстанет перед ней. Сейчас она попрощается с Маргаритой Сергеевной, благо головная боль отличная причина и, как нельзя кстати. И вовремя.
А, Маргарита Сергеевна мчалась уже на всех парах обратно, неся хрустальный стакан чистейшей воды и таблетку от головной боли. Поблагодарив её за заботу, Нина Ивановна выпила таблетку, запив водой и засобиралась, сказав, что теперь нужно обязательно полежать. Это самое то, что сейчас ей нужно, благо езды до дома, осталось не так уж и много. Как раз за это время таблетка начнёт действовать.
А, как только она полежит, враз всё и образуется. Голове её полегчает. Это бывает у неё, ведь не девочка надо думать. А то там же ещё праздничный обед намечается, от которого отказаться ни в коем случае нельзя, - улыбнувшись через силу, сказала она. Ведь мальчики так старались, что это будет просто обидой для них. Да и, она не умеет обижать, уж лучше самой потерпеть.
Маргарита Сергеевна и не думала отговаривать гостью, конечно же, пора ехать. Она приобняла Нину Ивановну за плечи, как приятельница и воркуя над ней, словно голубка, соглашалась со всеми её доводами. Потом любезно проводила дорогую гостью до машины, заручившись, что они прощаются ненадолго. Гостья, конечно же, обещалась быть у них, как можно скорее, на том они и распрощались.
Как только машина тронулась, Нина Ивановна достала маленький клочок, где было нацарапано одно единственное слово - Помогите. Кто просил помощи, в чём она выражалась, было абсолютно неизвестно. Как узнать, кто этот нуждающийся, тоже тайна за семью печатями.
Голова у неё и вправду уже начинала болеть по – настоящему и она не знала, что придумать. Одно сверлило мозг, кто – то просит помощи и именно у неё. Ведь этот кто - то знал наверняка, что она одна в кабинете и отдал записку, не сомневаясь, кому отдаёт. Она должна, нет, просто обязана, раскрыть эту тайну и оказать помощь. Ведь, по всей видимости, человек этот, или их несколько, знают, что она может помочь.
Он, или они доверились ей. Ждут этой помощи, и она не имеет права предать, или оставить без внимания этот крик. Да у неё, даже и в мыслях такого не было. Она человек совсем других устоев и морали, прожившая очень трудную и сложную жизнь, чтобы оставить кого – то в беде. Тем более, об этом просили старые и слабые люди. Это слово - помогите, - говорило само за себя. Неизвестно только, кому нужна эта помощь. Одному человеку, или же их много?
Но, как бы то ни было, ей нужно срочно узнать, что там случилось и кто взывает о помощи. Она не знала, что придумать и с чего начать, но мысли о помощи захватили её полностью. Рассказать своим, она не решилась. Молодёжь потянет сразу на подвиги, и они могут наломать дров. Нет, тут нужно очень и очень умно поступить.
Обратиться в полицию. Но её могут принять за сумасшедшую, или же просто скупердяйку, придирающуюся к руководству этого заведения без причины. А фактов этому предостаточно. Вон, какие в приюте изменения и всё это на благо старикам.
А обвинений, совершенно ни каких. Бумажка с каракулями. Подумаешь, какая улика. Да это шутка любого пожилого человека. Нет, нет. Это всё не годится. Нужно узнать обо всём изнутри. Хотя, как это сделать, она себе, даже не представляла.
Но, что придумать, что придумать? - металась она в своих суждениях. Мозг её усиленно работал, ища любую зацепку, что могла бы помочь в создавшейся ситуации. Нужно обговорить с Ариной. Вдвоём, они точно, что нибудь придумают.
Когда она вошла в свой дом, голова её просто раскалывалась. Таблетку, что дала ей Западня, она своевременно выплюнула, опасаясь, что ей могут дать, что нибудь не совсем то, что нужно ей в данный момент. Она понимала, что курицу, несущую золотые яйца, не травят, но всё же. Бережёного и Бог бережёт.
А, сейчас она сразу же прошла к себе, и выпила уже проверенное годами лекарство. И постаралась уснуть. Ей никто не мешал и она действительно заснула. И, как - то сразу, в отличие от других моментов. Где она много и о многом думала, а потом уже засыпала.
Ей снился сон: будто она тоже одна из тех бедняг, что живут в этом доме «Тепло и уют». Только почему – то её никто там не узнаёт из персонала, что это она. И все старики просят её помочь им, а вот в чём их просьба, она не знает. Она тщетно старается понять, эту их просьбу. Волнуется. Переживает. Расстраивается, что не может помочь им. И просыпается вся в поту, с гулко бьющимся сердцем и с каким - то чувством вины.
продолжение следует