Когда-то зимы были снежными, а ближайшая охраняемая парковка в десяти минутах ходьбы от дома. Я, естественно, ежедневно по два раза, - туда и обратно, - моталась к этой самой стоянке.
Из пункта А в пункт В ведет, как правило одна дорога. Мой путь, - вообще никак не связанный с выходом в те же годы одноименного южнокорейского фильма, - тянулся вдоль линии частных домов, окруженных заборами, где-то прозрачными, где-то нет.
Да мне-то какая разница, забор себе и забор, важно, что тротуар есть, идешь себе и идешь, никого не трогаешь. Главное, чтобы не трогали тебя, потому что почти за каждым забором обитает четвероногий охранник. Варьируются только породы, размеры и тембр голоса. Ну и, ясное дело, все эти собаки так или иначе демонстрируют хозяевам свое прилежание, облаивая каждого идущего пешехода. Правда, для постоянных клиентов скидка, в смысле, если ты ходишь туда-обратно каждый божий день, то даже самому отмороженному охраннику должно быть понятно: если эта до сих пор на хозяйское добро не покусилась, то и сегодня тоже вряд ли. Поэтому через какое-то время меня запомнили, взяли на карандаш и больше не облаивали.
Так я и ходила своим путем.
Но не зря я про зиму вспомнила.
Это была какая-то особенно снежная зима. Реально, снег – до колена.
Но по правилам Рижской думы каждый владелец частного дома должен ежеутренне расчищать дорогу возле своего дома. Осенью – от листьев, зимой – от снега. Да, по праздникам и траурным датам он должен еще вывешивать соответствующий флаг. Но для меня в то зимнее утро флаги были не актуальны. Я пыталась добраться до машины, не набив себе при этом полные сапоги снега.
Большая часть домовладельцев со своей задачей справилась, дорожка чернела асфальтом, а сугробы, едва не с меня ростом, надежно возвышались вдоль проезжей части. Но кое-где хозяева замешкались и в этих местах прохожий люд протоптал с утра что-то вроде партизанских троп. По какому принципу торили путь впереди идущие, осталось неясным, ибо тропы, намеченные пунктиром, виляли, как хотели, удерживаясь в границах забор-сугроб.
И вот, мороз и солнце, день чудесный, иду я вдоль заборов местных, старательно повторяя извивы, проложенные впередиидущими. Смотрю, естественно, под ноги, дабы не оступиться и не угодить в сугроб. И вдруг ясно чувствую щекой жар. Прямо, как из печки. В недоумении притормаживаю и поворачиваю голову в попытке определить источник тепла.
Да уж. Определила.
Ибо стою нос к носу, - максимум, сантиметров пять, - с огромным лохматым кавказцем. Возложив на забор обе здоровенных лапы, он с интересом оглядывает окрестности. И то, когда еще выпадет оказия в виде сугробов, взобравшись на которые можно спокойно посмотреть, что творится по ту сторону забора. Вот псина и наслаждается. И стоит себе, главное, молча, не шевелится. Вот я и не замечала его, пока он на меня не задышал.
Я аж замерла от неожиданности. Зверюга размером чуть не с медведя, пасть такая, что полголовы отхватит и не поперхнется, стоит себе и меня разглядывает. И ничего не говорит. Даже не двигается. Только дышит, - язык наружу и клыки в полпальца длиной.
Эдакий нежданчик!
Ничего не стоило собакину до меня дотянуться, и напрягаться бы не пришлось. Но он, парень служивый, решил не обострять. И то, я-то снаружи, не на вверенной ему территории, угрозы не представляю, чего зря напрягаться. Поэтому он просто продолжал мирно сопеть, ожидая, когда я очухаюсь и тронусь с места, освободив ему простор для обзора.
Что я и сделала.
К слову, когда я возвращалась домой, дорожку уже почистили и вплотную к забору прижиматься нужды не было.
Поэтому мы просто кивнули друг другу, как старые знакомые.
Я пошла дальше, а собакин наслаждался жизнью и снежной зимой с сугробами.