Утро было солнечным и тихим. Мы с приятелем подъехали к лесному озеру, которое в прошлые годы радовало нас бойкими окуньками да пятнистыми щуками. Вплотную к озеру нельзя было подъехать из-за плохой дороги. Может быть, благодаря труднодоступности водоёма, в нём осталось побольше рыбы, чем в прочих. А кому понравится три-четыре километра топать по ухабистой дороге? Для нас это не было препятствием, поэтому мы частенько были с хорошим уловом.
Машину оставили под раскидистым дубом на пятачке, сплошь усыпанном прошлогодними прелыми желудями. Доставая из багажника спиннинг, увидел на глинистом островке отпечатки маленьких копыт. Ага, вот и большие следы. Ну точно, папаша-кабан привёл свою семейку полакомиться дубовыми деликатесами. Маленьких кабанят тут было около десятка, натоптали уйму следов, и не распутаешь. В эту пору они ещё полосатенькие, как будто бы в детских пижамках. Однако, надо идти, щуки-то уже ждут.
Шли мы с другом ходко, успевая любоваться дивными пейзажами и слева и справа от дороги. Тут можно было на каждом шагу писать картины. Солнышко только набирало силу и над росной травой появилась лёгкая испарина. Это ночная влага, блестевшая каплями на траве, начинала возноситься, чтобы потом опять вернуться весёлым слепым или задумчивым грустным дождиком.
Друг мой, вспомнив о небольшом озерце, что было чуток левей большого, пошёл туда в поисках рыбацкого счастья, а я в одиночку продолжил путь. Но недолго я был в одиночестве.
Из-за поворота на полном ходу выскочил ошалелый заяц и, увидев меня, начал торопливо притормаживать. Его занесло немного, но он справился. Сев на задние лапы этаким столбиком, он удивлённо смотрел на меня. При этом смешно шевелил ушами и носом. Я тоже остановился. С минуту мы смотрели друг на друга. Потом он развернулся и вроде бы побежал обратно. Нет, остановился, вернулся, опять сел.
Хорошо, что в прошлой жизни я был зайцем. Я понял, чего он хочет. Он мог бы убежать обратно по дороге, или свернуть в траву. Ему после ночной смены надо где-то отоспаться, а ложиться спать с мокрой шкурой ему неохота. Помню, помню, действительно неуютно. Видимо, в том месте, откуда я иду, есть замечательное место. А здесь на дороге в моем виде он получил неожиданное препятствие. Вроде и неопасное на первый взгляд, но вдруг оно любит зайчатину.
- Ладно уж, косой, уступлю я тебе дорогу в этот раз, - ворчал я, разворачивая болотные сапоги на полную длину. Мне ведь тоже не хотелось ходить весь день в мокрых штанах и вспоминать сопливое детство. Я сошёл с дороги и ещё метров на пятнадцать углубился в густую траву, которая тут по пояс вымахала. Заяц повертел ушастой головой туда-сюда и с довольным видом побежал по лесной дороге. Кивнул напоследок? Нет, показалось.
Выбравшись обратно я подумал: Хорошо, что Сашка-друг ушёл на озерко. А то ведь обсмеял бы всего. Где это видано, чтобы Человек зайцу дорогу уступал. Но если бы иногда и уступал братьям нашим меньшим, глядишь, и живности было бы больше, и планета наша была бы гораздо лучше!