Сергей и Ольга имели однокомнатную маленькую квартиру в спальном районе, но жили в основном в мастерской Сергея на чердаке шестиэтажного старинного дома в центре города. Помещение было обширное, с двумя слуховыми окнами. Поднимались по черной винтовой лестнице. Непонятно было, как они умудрились затащить туда громоздкий старинный буфет, диван и огромный тяжелый стол.
В мастерской вечно был беспорядок: разнокалиберные стулья были в засохшей краске, на столе валялись выжатые тюбики, старые кисти. Правда, один уголок с небольшим письменным столом и стеллажем был чист и опрятен. Там работала Ольга. Она брала заказы на роспись керамики, мастерила кукол с головами из папье-маше, если повезет, выполняла индивидуальные заказы на дизайн мебели или интерьера. На ней негласно, как само собой разумеется, лежали заботы о пропитании семьи, решения всяческих бытовых проблем.
Сергею было не до этого. Он был слишком талантлив, что бы тратить себя на быт. Кстати, Ольга была тоже талантливым художником, но необходимость содержать семью не позволяла ей заняться живописью.
Сегодня Сергей с утра валялся на диване и курил. Он был зол на всех, на себя, на обстоятельства: Оле не заплатили за прошлый заказ, а она, как дурочка, взялась за следующий, он повел себя вчера глупо, когда Ковинский привел к нему покупателя. Тот заинтересовался его последним пейзажем, давал хорошие деньги, но Сергею было жаль расстаться с картиной, и он заявил, что не желает, чтоб его работы висели в "логове бритоголовых". Не за что обидел человека. Портрет Олиной сестры Женьки не ладился, да еще она никогда не приходила вовремя. Вот и сейчас уже одиннадцать, а она обещала быть в десять. Он знал, что она, хоть и с опозданием, но обязательно явится, как всегда, с полной сумкой еды. Будет варить кофе, кормить их вкусными бутербродами, беззаботно щебетать, не понимая, что эти ее ежедневные кормления унижает его. Он злился, но ел с удовольствием.
Женя была замужем за преуспевающим бизнесменом. Она не была расчетлива, и никто не понимал, почему такая красивая, обаятельная решилась на брак с этим большеголовым коротышкой. Правда, глаза у этого коротышки светились умом и добротой. Максим обожал ее, ни в чем ей не отказывал. Готов был содержать ее сестру с гениальным мужем, но, будучи деликатным, боялся их обидеть.
Женя явилась в половине двенадцатого. Свежая, легкая, сияющая.
- Ребята! Весна, солнце! Кругом ручьи! – Весело болтая, она варила кофе, сооружала завтрак. Поставила перед Ольгой тарелку. – Сережа, иди поешь.
- Отцепись ты со своей жратвой! Лучше бы пришла вовремя!
- Сережа! - укоризненно посмотрела на него Оля.
- Да, пошли вы обе! Надоели!
Сергей схватил куртку и выскочил, хлопнув дверью.
- Что с ним? Чего он бесится?
- Не знаю. Что-то его гложет. Понятно, денег нет. Так их никогда нет. Он даже не пытается продать какую-нибудь картину. Я его понимаю. Мне самой жалко расстаться с любой его работой.
Сергей бесцельно бродил по улицам, вдыхая запах тающего снега, смотрел на мокрые блестящие крыши, на графику еще черных деревьев, на синее небо. Душа вдруг затрепетала предвкушением непонятной радости как в детстве. С чего бы вдруг? Весна, что ли? Захотелось тут же бежать к чистому полотну и писать, писать это восхитительное ощущение весны.
Он заглянул в мастерскую к приятелю. Тот работал над портретом с фотографии.
- Егоров, что ты себя тратишь на эту муру? Ты же талантлив!
- Сережка, у меня дети. Эти заказы кормят нас.
- Мне тебя жаль. Ты теряешь себя. Я помню твои ранние работы. Нет, художник должен быть свободным! Пиши свое, пока не поздно! Смысл жизни в творческом самовыражении!
- Кто знает в чем смысл...
- Ладно, в пятницу приходи. Олин день, помнишь?
На Олин день рождения приходили без приглашения: друзья, приятели, знакомые приятелей. Придвигали стол к дивану, добавляли колченогие табуретки.
В пятницу, как обычно, притащили много водки. Быстро захмелевший народ загалдел, перебивая друг друга.
Каждый, конечно, считал себя непризнанным гением, а остальных бездарностями. Ну, для приличия польстят хозяину, хоть за глаза посмеиваются и критикуют его.
Одна маститая художница с откровенной усмешкой рассматривала последние работы Сергея.
- Ты что, в абстракцию ударился? Обычно это бывает, когда не хватает мастерства. Или нечего сказать.
- Какая же это абстракция? Это мое видение пейзажа
- Ну, не знаю, не знаю. Чего вдруг ты его увидел синим?
Начинается спор (мастерства не хватает многим).
Затем издевки переходят на элегантного красавца с безукоризненным маникюром: «Ха-ха! Он работает в перчатках!»
- Вам нравится иметь грязные ногти, а мне нет.
Это единственный среди присутствующих сумевший создать себе имя на пустом месте. Будучи бездарным художником, но имея деловую хватку, он стал востребован у элиты, ничего не понимающей в живописи. А начал с того, что смалевывал с журналов портреты сильных мира сего, отсылал им в подарок свои работы и во всех интервью сообщал, что писал портреты английской королевы, президентов и т.п. К нему повалили заказы от богачей, которым льстило быть в числе моделей знаменитости. Он не вписывался в компанию, но никогда не пропускал день рождения Оли, в которую был когда-то влюблен.
Пришли два старых товарища Сергея, которых он, смеясь, называл трудягами. Они покупали килограммовые банки красок и на огромных полотнах ляпали что-то невразумительное, с многозначительным видом называя свои творения метафизикой. С ними всегда приходили девочки «при», примазывающиеся к богеме. Одна из таких девиц, не снимая шляпы, молча с мрачным видом пила водку. Вдруг сорвалась с места и полезла через окно на крышу. Ее пытались задержать, но она вырвалась. Прилично захмелевшая, она стала выбивать чечетку, гремя кровельным железом, на крутой крыше без ограждений. У нее с ноги слетела туфля и полетела вниз. Девица мгновенно протрезвела и уже на четвереньках поползла к окну. А потом рыдала, размазывая тушь.
Часам к десяти пришли Женя с мужем. Принесли дорогую выпивку и деликатесную закуску. Народ оживился. Однако Сергей зло посмотрел на Женю, чего, мол, притащила "этого"?
Уставшая именинница облегченно вздохнула, когда к двум часам ушел последний гость.
На следующий день Оле позвонили, что возможен заказ на дизайн интерьера. Это была большая удача. Оля умчалась.
Сергей был один, когда пришла Женя. Он работал.
- Сереж, оторвись, иди перекуси, - позвала она его.
Сергей подошел к столу и случайно положил свою ладонь на руку Жени. Оба замерли. Он сжал ее руку. Она обернулась. Не говоря ни слова, они бросились друг к другу в объятия, как-будто целую вечность сдерживали себя.
Они куда-то стремительно полетели или упали в пропасть, полностью отключившись от реальности.
Потом они сидели как преступники, совершившие нечаянное убийство. Женя плакала:
- Мы предатели! Что мы наделали!
Когда пришла Оля, они не могли поднять на нее глаза.
Оля молча посмотрела на Сергея, потом на Женю, побледнела и тихо сказала:
- Я получила заказ. Буду работать дома, там удобнее.
- Оля!– с рыданием бросилась к ней Женя.
- Не надо, Женя. Я знала все о вас давно.
- Что ты знала? Откуда? Ведь мы сами не знали, никогда даже не думали!
Оля молча собрала свои вещи. Она перебралась в их квартиру на окраине.
У Жени и Сергея продолжались бурные отношения, правда, омраченные угрызением совести. Сергей бросил писать ее портрет. Он вообще перестал работать. Каждый его день состоял из ожидания встречи, а затем тоски по ней до следующего дня.
Постепенно угрызения совести сошли на нет, и они, счастливые, наслаждались друг другом.
Женю тяготили встречи в мастерской и она предложила съездить не надолго в Крым. Само собой разумеется, на деньги Максима. Сергея это не смущало.
В Крыму все было прекрасно. Они купались, загорали, упивались любовью.
Однако дней через десять Сергей заявил, что соскучился по работе, что у него незаконченные картины и полно новых идей. Они вернулись.
Женя после трудной беседы с Максимом переехала к Сергею в мастерскую.
Она кормила его, пыталась навести маломальский порядок и, конечно же, восхищалась его талантом.
Для Сергея как-будто ничего не изменилось: о нем заботились, им восторгались, прощали невнимание. Он, как и прежде, уютно сидел на пьедестале, позволяя себя любить.
Однажды он с раздражением воскликнул:
- Что ты крутишься здесь, маячишь туда сюда, мешаешь мне работать!
Проглотив слюну, еле сдерживаясь, чтоб не расплакаться, Женя тихо ушла.
Чуткий Макс ни о чем не расспрашивал, не упрекал. Он видел как Жене плохо и всячески пытался поднять ей настроение.
- Хочешь, поедем путешествовать? Ты так мечтала об Испании! Поехали?
- Ты никогда не мог оторваться от работы даже на выходные. Какая Испания?
- Скажи «да» и мы завтра же будем в Барселоне.
- Ну, давай, - кисло согласилась Женя.
Барселона, Севилья, белоснежный Кадис. Максим старался развлечь Женю яркими впечатлениями. Взял напрокат яхту.
Завораживающая Испания во всех ее гранях, казалось бы, оживила мертвого, но глаза Жени были потухшие.
Однажды, лежа на необъятной кровати в роскошном номере отеля, Женя взмолилась:
- Макс, милый, прости! Давай вернемся. Не могу! Не могу без него! Люблю его!
- Женька, родная! Но он же тебя не любит! Ты для него была игрушкой на несколько дней. Он никого не любит, кроме себя. Себя гениального, которому все должны служить и поклоняться. Бедную Олю он безжалостно эксплуатирует. Высочайшая степень эгоизма! Поверь, если бы ты влюбилась в достойного человека, полюбившего тебя, мою прекрасную, особенную, я тихо отошел бы в сторону. Ты же знаешь, ради твоего счастья я готов на любую жертву.
- Разве любят за достоинства? Или в благодарность за любовь? Нет, Макс. Это необъяснимо!
- Бедная моя девочка!
Вернувшись домой, Женя ушла от Максима на съемную квартиру. Она нашла работу. Сидя целый день за компьютером, она уставала, но после работы в любую погоду, купив продукты, ехала с пересадками к Сергею и Оле. Ведь у них, как всегда, было пусто в холодильнике.
Макс пытался снабдить ее деньгами, но она отказалась. Единственно что она позволила ему, это купить ей маленькую квартирку, чтоб иметь свой угол.
- Девчонки! Ну, как? - восклицал Сергей, положив последний
мазок, победно глядя на Олю и Женю.
- Ах, как красиво!
- Красиво?! Я никогда не пишу ради красивости! Это символ, дурочки вы мои! Философия в цвете! Шедевр!!
- Да, да, потрясающе!- искренне восхищались сестры. – Сережа, ты гений!
29 08 21