Почти сто лет тому назад, будучи студенткой медицинского института, я совершенно случайно попала на лекцию по судебной медицине, абсолютно не подозревая, какую сокрушительную роль сыграет в моей жизни тот день и та потрясающая лекция, и тот удивительный преподаватель…
Одним словом, начну с самого начала.
Те, кто штудировал учебники в медвузах лет 40 тому назад, прекрасно помнят курс судебной медицины на пятом году обучения. В нашем институте, где готовили педиатров, этот курс не пользовался популярностью (посещаемость лекций не контролировалась, как и конспекты лекций во время экзамена были необязательны). Мало кто из педиатров по окончании вуза становился судмедэкспертом. То есть перед экзаменом по «судебке» зубришь тоненький, страниц на 250 учебник Деньковского, идёшь и благополучно сдаёшь экзамен.
Мне же случайно удалось заскочить по ошибке в аудиторию номер 4 ( с амфитеатром, мест на 500) и с изумлением, на одном дыхании прослушать 2-часовую лекцию о … МОРГЕ.
Поначалу я опешила, шёпотом спросила соседа-студента, уточнив, не лекция ли это по детской неврологии, на которую я опоздала, на что получила ответ:- Нет, это судебка. По расписанию в тот день вместо обязаловки- неврологии (строгий контроль посещаемости и конспектов) была свобода выбора: хочешь - слушай, не хочешь - не приходи, никто тебя не проверяет.
Та первая лекция профессора Быстрова представляла собой театр одного актёра: седовласый Сергей Сергеевич, размеренно и величественно вышагивая по сцене справа-налево и наоборот, подобно герольду, рассказывал и объяснял предназначение и устройство морга. Его звучный низкий, как в трубу, голос, не требовавший микрофона, заполнил аудиторию, уносясь высоко к небесам, а каждое его слово в такт его шага, как гвоздь, вбивался в мою голову на многие годы.
Вы спросите, как можно говорить о морге в течение двух академических часов? - Оказывается, великому оратору это подвластно.
Он говорил о последнем прощальном месте человека на земле, о боли оставшихся в живых и об уважении к тем, кто покинул этот мир, независимо от срока давности смерти. В то далёкое атеистическое время говорить о морге, как о храме, было огромной смелостью, тем более с институтской кафедры. Однако профессор Быстров звучно и метко бросал в аудиторию слова об уважении к убиенному человеку и его праве на установление истинной причины смерти, о высокой профессиональной и моральной ответственности судебного медика и его независимой экспертизе. От его слов мурашки бежали по телу, твоя душа была где-то высоко-высоко, а его голос, подхваченный акустикой зала аудитории, ударял по мозгам с силой морской волны.
Ничего подобного я никогда не слышала и не видела ни до, ни после этой лекции.
Я торопливо записывала каждое его слово, каждый пример и рекомендации по прочтению книг. По совету профессора Быстрова я познакомилась не только с ранними изданиями учебников по судебной медицине, но и прочла «Судебные записки» выдающегося русского юриста профессора А.Ф.Кони.
В течение всего семестра я приходила на лекции по судебной медицине, занимая место в первом ряду, чтоб меня никто не мог отвлечь от волшебной силы ораторского искусства знаменитого доктора и защитника погибших людей. Тогда я была уверена, что моя будущая жизнь будет неразрывно связана с теми лекциями по судебной медицине.
Но всё оказалось не так просто и не так быстро.
Первая половина моей профессиональной карьеры была посвящена больным в отделении реанимации. Мои знания, умения, мысли и энергия были направлены исключительно на защиту и сохранение жизни детей, часто безнадёжно больных. Работа была изнуряющей. Возникало много вопросов по поводу лечения острых состояний. Необходимо было проанализировать особенности течения определённых заболеваний, тактику ведения и методы улучшения терапии. Будучи начинающим молодым доктором, я не могла смириться со смертью от одной острой болезни, когда ребёнок погибал за считанные минуты. Несколько месяцев после дежурств я мчалась в архив, где внимательно изучала многолетней давности истории болезней выживших и умерших пациентов. Потом ехала в медицинскую библиотеку (о компьютерах тогда не было и речи), где меня ждали заказанные журналы, читала статьи из всех наших республик по нужной мне теме, выписывала данные, сопоставляла, сравнивала и думала, думала, думала… обращалась за практической помощью к заведующему ЛОР-отделением, чтоб и ЛОР- методики применить для лечения стеноза гортани.
Инструкция по лечению была составлена, начала успешно применяться, и дети перестали умирать от болезни, которая прежде в нашей больнице считалась неуправляемой, коварной и фатальной.
В моей голове и мысли не осталось о морге.
И вдруг… жизнь сделала крутой виток. Всё изменилось: страна, где родилась и где работала, исчезла с лица географической карты. Мой ребёнок убит. Безнаказанный убийца каждый день идёт по моей улице. Он - мой коллега, врач вне закона в силу его родственных связей.
Остаётся одно: уехать куда подальше и выполнять своё предназначение - предназначение врача и просто человека.
Возвращаясь к началу: я даже не могла предположить, насколько полезной и важной в моей жизни станет та самая первая лекция профессора Быстрова, с которой неразрывно переплетена моя другая жизнь, в другой стране, среди других людей… но об этом позже, когда-нибудь...