У Михаила мне очень понравилось - чисто, уютно, ничего лишнего. Несколько раз я незаметно осмотрелась. Не обнаружив никаких женских следов, обрадовалась. Действительно, холостяк. А что дальше?
Лёгкий ужин - рыба и овощи на пару. Белое вино в красивых бокалах, виноград, яблоки и мёд. Интересный набор. Мне нравилось всё, что делал Михаил. Очень культурный, деликатный, он не мог не нравиться. Мне и другим. Я это хорошо понимала, ревновала заранее к этим другим и не могла определить, есть ли у нас шансы. Впервые за много лет меня тянуло к мужчине словно магнитом. А если точнее, второй раз за мою жизнь.
- Я положил всё необходимое возле дивана. Необходимое, на мой взгляд, - уточнил Михаил с доброй улыбкой, - сами постелите? Но если что-то ещё понадобится, не стесняйтесь. Чувствуйте себя как дома, хорошо?
Я покивала, так как говорить спокойно не могла. Мы стояли на балконе, любуясь вечерним городом, где-то вдалеке виднелась полоска Волги. Что-то упомянув о великой реке, я тут же получила предложение: завтра прогулка на катере. И ещё, у него уже есть планы на выходные, и мне в этих планах отведено первое место.
Улыбнувшись на немного витиеватую речь Михаила, я сказала:
- У меня найдётся пара дней, но в начале следующей недели нужно обязательно появиться на работе.
- Появитесь. Марина, думаю, завтра на ужин к маме? Вы не против, надеюсь. Как и что скажем, определимся по обстоятельствам. А ещё, хочу спросить, только прошу без обид, хорошо? Как так получилось, что вы расстались с моим братом? Будучи беременной. Ломаю голову, но так и ничего понять не могу.
- Сергей бросил меня; просто перестал писать. Про беременность поняла гораздо позднее; дала слово, что ни одна душа не узнает, кто отец ребёнка. И он тоже, - я не смогла сказать главного - про злобное пожелание Сергею никогда не стать отцом. Теперь я испытывала горькую вину от сказанных когда-то слов. Сергею так и не суждено было им стать…
- С трудом верится, что он мог вот так, без объяснений, расстаться с девушкой. Всегда честный, правильный. Родителям он писал до последнего. Я старался не слушать лишний раз воспоминания мамы, поэтому ничего определённого сказать не могу.
- Второе и последнее письмо пришло примерно за полтора месяца до его гибели, - во мне вновь всколыхнулась обида, но не такая острая, как раньше, - сто раз можно было написать, разве нет?
- Марина, простите моего брата. Пожалуйста. Уверен, он объяснил бы всё, это какое-то недоразумение, а пока разрешите мне хоть как-то искупить вину. Поухаживать за вами, с мамой познакомить. Карине нужно внимание, очень надеюсь, она всё поймёт.
- Тоже надеюсь, - мой голос задрожал, и Михаил, обняв меня за плечи, повернул к себе, - Мариночка, ты что? Не надо… пожалуйста.
Переход на «ты» и поцелуи начались одновременно, и всё вокруг просто утонуло в нежной страсти. Я никогда ничего подобного не испытывала, настолько всё оказалось сильно, остро, до слёз. «Космос», - прошептала я. Михаил вновь и вновь прижимал меня к себе, не выпуская из рук ни на секунду.
- Я никак не могу насытиться тобой, - нежно произнёс он, а я ответила чуть смущённо - и не надо. Пусть это будет вечным. Рядом с любимым мужчиной я забыла обо всём на свете. Осталось только ощущение бесконечного счастья.
Кофе в постель и совместная готовка завтрака, обсуждение дальнейших планов и просто разговоры - всё было преисполнено глубокого смысла. Меня это радовало и волновало. Иногда немного пугало. Вот как так может быть, спрашивала я себя в сотый раз. Ещё вчера ничего не знать о человеке, а сегодня вдруг это твой новый мир. Самый лучший. Я с каждой секундой всё больше влюблялась в Михаила и нисколько не боялась своих чувств. Отдалась вся, без остатка, этому мужчине, растворилась в нём и не желала ничего другого.
Мне уже сейчас хотелось что-нибудь сделать для Михаила. Убрать в квартире, приготовить что-то вкусное, погладить рубашку или белый халат. О его работе теперь я знала намного больше, с каким-то благоговением выслушивая подробности. Заведующим отделением неврологии детской областной больницы Михаила назначили совсем недавно, но он успел поменять многое в лучшую сторону.
- Борьбы получилось слишком много, особенно сначала. Медицина довольно консервативна, очень трудно внедрять новое. Многие старейшины в белых халатах называют нас джигитами, не в лучшем смысле слова.
Слушать Михаила нравилось. Чёткая дикция, приятный голос, правильная речь, а ещё стало казаться, что мы знакомы много лет.
- Я столько рассказал, особенно о себе. Раньше такого не делал.
- Ты скрытный и таинственный?- - улыбнулась я, - не очень похоже.
- Не знаю, как сказать. Я сейчас настоящий. С тобой настоящий, чувствую отчётливо. Хотелось бы навсегда сохранить эти ощущения. Как на это смотришь?
Не совсем понимая, что отвечать, я лишь улыбнулась. Но Михаил продолжил:
- Серьёзно говорю, Мариночка. Хочу, чтобы ты всегда была рядом. Понимаешь?
Я понимала. Видимо, так делаются предложения руки и сердца. Но нужны ещё какие-то слова…
- Не смущайся. Наверное, тебе надо подумать, привыкнуть ко всему, для начала хотя бы ко мне. Со мной не всегда легко.
- Не нашла в тебе недостатков, - засмеялась я, скрывая досаду от несостоявшегося предложения.
После Сергея я не доверяла мужчинам, относилась настороженно и чаще отвергала любые предложения, даже самые невинные на первый взгляд. Хотя однажды мне показалось, что встретила своего человека. Эти отношения почти дошли до логического завершения. Почти - потому что предложение мне так и не сделали. Одна приятельница утверждала, что катастрофически не везёт неспроста. Подделали как будто или венец безбрачия на мне. Надо найти хорошую ясновидящую. Другая успокаивала: всё ещё впереди. Встретится такой человек, единственный на всём белом свете. Порою хотелось верить ей…
- Недостатков почти нет, как и вредных привычек, - немного натянуто улыбнулся Михаил, - только вот чересчур требовательным бываю.
Вопросительно взглянув на него, я услышала:
- Абсолютно не терплю ложь. Не признаю ни в каких дозировках, чувствую её за версту. Наверное, профессия наложила отпечаток; конечно, случаются исключения, когда приходится чётко обдумывать каждый ответ, что-то в итоге недоговаривать, но правдивость должна преобладать. Таково моё главное требование к коллегам, к друзьям, к близким. Ко всем без исключения.
Обнимая меня, Михаил весело заметил, что мне-то волноваться не о чем. Нагнувшись, он посмотрел в мои глаза и улыбнулся:
- Знаешь, не помню, когда в последний раз встречал искренность, наверное, ещё в детском садике. Мне там нравилась одна девочка, Леночка Григорьева. Мы дружили. С ней было хорошо. И вот теперь с тобой. Большой промежуток времени, правда? Но всегда знал и верил, что ошибки закончатся, опыт окажется ненужным, потому что однажды всё начнётся с чистого листа. И вот теперь боюсь, что это может закончиться. Как тогда жить?
Я понимала, о чём говорил Михаил, потому что сама боялась до одури, что кто-то нам помешает. Например, бывшие его дамы или что-нибудь ещё. «Что-нибудь ещё» пугало особенно сильно.
- Мариночка, хочу сказать и не знаю, как… вот стихи вспомнились. Наверное, поэты люди особенные, а может они вообще с другой планеты.
«Читаю «Отче наш», смотрю на лик Христа –
Энергия взрывается до дрожи.
Гляжу в глаза твои: земная чистота…
И очень ощущения похожи.» * - процитировал Михаил, а у меня на глаза навернулись слёзы. Кажется, теперь я тоже знала, что такое любовь…
* - стихи автора Тихонов, http://proza.ru/avtor/tisha1 благодарю искренне за разрешение их использовать
(продолжение следует
http://proza.ru/2021/09/17/668