Сент-Франциск – типичная пристань французских миссионеров, проводивших христианизацию аборигенного населения в конце XVII начале XVIII веков на территории современного Квебека, а также центральной и западной частях провинции Нью-Йорк. Впервые эта баптистская миссия была заселена в 1660 году индейцами племени абенаки, а точнее племенной группой абенакского происхождения под названием сококи.
Традиционно это поселение считалось деревней этого индейского племени, хотя на само деле уже к 1759 году там проживали представители других индейских племен, изгнанных белыми колонистами из Новой Англии в ходе ранних конфликтов, также и белые поселенцы, вступившие в брак с аборигенками, и, принявшие индейские обычаи и традиции.
Стратегически сложилась так, что с позиций этого поселения индейцы и франко-канадцы осуществляли совместные набеги на поселения колонистов Новой Англии, в связи с чем за этим местом закрепилось репутация самой оторванной точки, так называемого «гнезда шершней».
Для того чтобы положить конец набегам, главнокомандующий британскими колониальными войсками генерал Джеффри Амхерст решил направить туда отряд «истребителей» в лице рейнджеров Роджерса. Амхерст видел ценность в колониальных рейнджерах — доморощенных партизанах, снискавших репутацию сорвиголов по повадкам и привычкам весьма похожих на индейцев. Жестокость, которую проявили рейнджеры на поле боя можно было сравнить с жесткостью индейских воинов. В целом рейнджерский стиль ведения боя доселе малоизвестный британским «красным мундирам» отражал философию войны без правил, поэтому такие люди как Амхерст видели в нем изюминку, так сказать эксклюзивчик, ради которого стоило делать ставки.
«Этой ночью вы должны отправиться с отрядом, как было приказано вчера, а именно в количестве 200 человек к заливу Миссискуи, откуда вы выступите и атакуете вражеские поселения на южной стороне реки Святого Лаврентия таким образом, чтобы о вас заговорили как о тех, кто опозорил врага. Помните о варварствах, которые совершены индейскими негодяями. Отомстите, но не забывайте, что, хотя эти злодеи подло и беспорядочно убивали женщин и детей всех возрастов, я приказываю, чтобы ни одна их женщина или ребенок не были убиты или ранены» , – писал Амхерст Роджерсу.
Эта миссия, как отмечает исследователь военной истории Америки Рон Судатлер «повысила бы и без того легендарный статус рейнджеров Роджерса в колониях и за рубежом. Рейд в своей необузданной жестокости также повысил бы репутацию подразделения среди французов и их индийских союзников» .
К сентябрю 1759 года войска Амхерста стояли на южной оконечности озера Шамплейн, в недавно отстроенном форту Краун-Пойнт. Там генерал ожидал результатов от капании по захвату Квебека, которую проводил генерал Джеймс Вульф, после чего намеревался двинуть свои силы на север. Связь между силами Амхерста и Вульфа практически отсутствовала, потому как более чем 200 миль дикой местности контролировались французами и их индейскими союзниками. Для того чтобы установить эту связь 8 августа 1759 года Амхерст направил к Вульфу молодого лейтенанта 17-го пехотного полка Квинтона Кеннеди в сопровождении одного из офицеров, а также группы индейских разведчиков из племени могикан.
Миссия Кеннеди заключалась не только в том, чтобы доставить депеши Вульфу и вернуться с посланием от него, но еще и в том, чтобы выйти на переговоры с индейцами абенаки, одного из самых эффективных и внушающих трепет союзников французов в Северной Америке, и добиться от них подписания мирного соглашения с Великобританией. Однако расчет Амхерста не оправдался, абенаки захватили Кеннеди и его товарища в плен.
Французский генерал Луи-Жозеф, маркиз де Монкальм, написал Амхерсту письмо, в котором выразил удивление по поводу того, что двое офицеров британской регулярной армии были пойманы без формы.
Амхерст был в ярости, когда услышал о поимке Кеннеди, заявив, что офицер действовал под флагом перемирия. Разочарованный Амхерст был настроен мстить. Поимка его эмиссаров была последней каплей терпения. Индейцам следовало преподать урок.
К этому моменту и британцы, и колонисты были сыты по горло абенаками, которые целое столетие осуществляли вылазки с территории поселения Сент-Франциск или как его называли сами индейцы «Оданак», что означает «возвращение домой».
Еще совсем недавно абенаки внесли свой вклад в разрушение британского форта Уильям-Генри, надругавшись над могилами захороненных там солдат. «Мой брат, капитан Ричард Роджерс умер от оспы за несколько дней до того, как форт был осажден, – писал Роджерс в своем дневнике, – но жестокость и ярость противника после захвата форта оправдать нельзя. Индейцы выкопали из могилы тело моего брата и сняли с него скальп» . Таким образом, у лидера рейнджеров были свои личные счеты с абенаками.
Социально-экономический уклад абенаков того времени историки характеризуют как смешанный, то есть индейцы этого народа сочетали охоту и рыболовство с сельскохозяйственной деятельностью (особенно с выращиванием пшеницы).
Деревни абенаков располагались в долинах, чтобы пользоваться преимуществом весеннего нереста рыбы. Эти индейцы были умелыми ремесленниками, которые, по всеобщему признанию, талантливо изготавливали мокасины, снегоступы и каноэ.
Жизнь в индейской деревне была сезонной. Большесемейная община в основном формировались, из группы родственных семей, которые собирались вместе на период весенней рыбной ловли и посевной.
С наступлением осенне-зимнего периода – периода охоты община вновь распадалась на малосемейные группы.
Это племя всегда отличалось про французскими настроениями, поскольку французы хорошо платили индейцам за бобровые шкуры и всячески содействовали их эконмическому процветанию, чего нельзя было сказать об англичанах, которые намеревались заполучить индейские земли и требовали от абенаков социокультурной интеграции.
Рейды индейцев-абенаков, которые терроризировали Новую Англию, с британской точки зрения считались «варварскими атаками кровожадных дикарей». Для самих же абенаков это было просто утверждением своей суверенности… «Ведь белые люди, которые осели на их древних землях и вытеснили их отцов дальше на север, были ворами и узурпаторами, нарушившими права владения» .
Французы рассматривая абенаков в качестве союзников, достаточно критично подходили с этой точки зрения к ним. Генерал Монкальм, например, отмечал, «они любили совершать рейды, избегали боев с заданным темпом, уклонялись от преследования противника и эвакуировали свои сразу же, как только узнавали об опасности нападения на них» .
Отец Рубо (миссионер), который был священствовал в Сент-Франциске приводил интересные подробности о повседневной жизни индейцев-абенаков. Описание военного совета абенаков согласно записка отца Рубо выглядело так: «Представьте себе обширное сборище дикарей, увешанных разнообразными украшениями (которые более всего подходят для того, чтобы обезобразить человека с точки зрения европейцев), раскрашенных ярко-красными, белыми, зелеными, желтыми и черными красками, приготовленными на основе сажи и грязи, которую соскребают с котлов. На лице одного дикаря сочетаются все эти различные оттенки, которые методически наносят с помощью небольшой свечи, служащей в качестве помады. Волосы на голове они сбривают, оставляя лишь небольшой пучок, к которому прикрепляют перья, несколько небольших бусин из раковин или подобную же безделушку. На каждой части головы свой орнамент. В нос и в уши вставлены еще в младенчестве разъемные кольца. Они отвисают под тяжестью прикрепленного украшения так, что это украшение спускается до самых плеч. Остальная часть оснащения соответствует этой фантастической пестроте: рубашка, обильно украшенная ярко-красными рисунками, множество ожерелий из ракушек, серебряные браслеты, огромный нож на груди, мокасины из кожи американского лося, разноцветный ремень. Сочетание цветов всегда самое нелепое. Мирные племени, и военные вожди отличаются от остальных людей племени. Военный вождь носит ожерелье-горжет, а мирный – медаль с портретом короля с одной стороны, а на другой ее стороне выбиты Марс и Беллона, взявшиеся за руки, и написан девиз: «Достоинство и честь».
Когда они выбирали вождя, то называли его имя, тот поднимался, брал голову одного из животных, заколотых для праздника и высоко поднимал ее, чтобы все собравшиеся могли видеть, потом провозглашал: «Это голова врага»! В ответ раздавались рукоплескания и крики восхищения со стороны присутствующих на совете. Вождь с головой в руках проходил между рядами собравшихся, распевая военную песню, хвастаясь своими подвигами, насмехаясь и бросая вызов врагам, прославляя себя сверх всякой меры. Услышав его бахвальства, можно подумать, что это победоносный герой, готовый смести на своем пути все и вся. Когда он проходил мимо остальных дикарей, те реагировали приглушенными прерывистыми утробными криками, извергаемыми из глубины живота, которые сопровождались движениями их тел настолько странными, что едва можно было сдержаться, чтобы сохранять серьезный вид. В процессе этого песнопения время от времени вождь произносил какую-нибудь абсурдную остроту, затем останавливался, словно удовлетворенный собой, но скорее для того, чтобы послушать тысячи смешанных криков и рукоплесканий, которые ласкали его слух. Он продолжал свое воинственное шествие по времени столько, сколько ему было угодно. Когда с него было довольно, вождь заканчивал тем, что бросал голову животного, чтобы продемонстрировать что он жаждет мяса иного сорта» .
Теперь понятно почему Амхерст и Роджерс были так решительно настроены против абенаков?
Учитывая настроение главнокомандующего и руководствуясь личными амбициями, Роджерс предложил Амхерсту свой план мести индейцам, который заключался в нападении и уничтожении «гнезда шершней».
На момент, когда Амхерст санкционировал экспедицию Роджерса в тыл противника оставался открытым один важный вопрос – где набрать людей для этого рейда. За три последние года ведения боевых действий на фронтире, подразделениям из числа лесных бродяг, из которых формировались отряды рейнджеров, был нанесен существенный урон. Поэтому Роджерс свои вербовочные устремления направил на парней, составлявших отряды провинциальной милиции. Кроме того, в поход на Сент-Франциск, Роджерс решил привлечь бойцов из регулярной армии, особенно из легкой пехоты, шотландцев «Королевского полка» и знаменитых горцев «Black Watch» (Черный дозор). В качестве проводников и следопытов Роджерс набрал 25 человек стокбриджских могикан, которые были не заменимы в этой экспедиции.
Поселение абенаки находилась в сердце вражеской территории, поэтому добраться туда и обратно было непростой задачей. Экспедиция требовала хорошей подготовки, в связи с чем Роджерс строго следил, чтобы у каждого бойца были добротные пайки и теплая одежда. Каждому рейнджеру полагалось по две пары мокасин и леггин. Каждый был оснащен кремневым мушкетом, пороховым рожком, боекомплектом из шестидесяти патронов и топором, не говоря уже об охотничьих ножах и штыках.
Примечательно то, как указывает историк Стефан Брамвил , что перед началом экспедиции Амхерст провел убедительную операцию по дезинформированною противника, потому как понимал, что пленники и дезертиры «сливают» врагу все что знают и отмахнуться от этих фактов невозможно. «В приказе было указано, что я должен идти другим путем, – вспоминал Роджерс, – в то же время как у меня были личные инструкции следовать прямо к Святому Франциску» .
В ночь на 17 сентября 1759 года отряд рейнджеров численностью около 200 человек на 17 вельботах покинул форт Краун-Пойнт и направился по озеру Шамплейн к заливу Миссискуи, расположенному в 80 милях к северу.
Роджерс знал, что французский озерный флот осуществляет постоянное патрулирование акватории озера и при появлении в своем поле зрения рейнджерских вельботов способен в одно мгновение их уничтожить. В «Правилах рейнджера» Роджерс отмечал, что в ходе ночной операции на воде, каждая лодка должна находиться в строгом визуальном контакте с той лодкой, которая впереди и позади нее.
В течение нескольких дней рейнджеры скрытно прошли ряд узких мест после чего опять же под покровом темноты и тумана высадились на берег. «Мы счастливо избежали их ловушек» , – написал Роджерс. За это время отряд потерял 41 одного бойца из-за болезни (более половины индийского контингента, вероятно, из-за эпидемии, которая недавно охватила Краун-Пойнт) или несчастного случая (взорвалась бочка с черным порохом, тяжело ранив нескольких человек), то есть примерно пятую часть своего личного состава. Всех этих людей пришлось отправить обратно в Краун-Пойнт.
В заливе Миссискуи, погода стала ненастной. Безмятежное озеро покрылось белой пеной, а на хрупкие вельботы рейнджеров обрушивались волны, дождь и леденящий кровь ветер. Даже после того, как рейнджеры достигли берега, их испытания не закончились. Было очень холодно, но они не могли разжечь костров из-за опасения быть обнаруженными. Завернувшись в мокрые одеяла, они могли только дрожать, стуча зубами в ожидании рассвета.
Остальную часть пути рейнджеры должны были преодолеть пешком по суше. Вельботы были тщательно замаскированы, как и тайники с припасами необходимыми для обратного пути. Рейнджеры покинули залив Миссискуи 23 сентября, оставив двух индийских разведчиков присматривать за вельботами. Чтобы избежать встречи с французскими и индийскими разведчиками, отряд двинулся на восток, затем на северо-восток. Двигались медленно, примерно по 10 миль в день, потому как тропа пролегала через болота, которые затрудняли ход. Ночью рейнджеры срезали молодые деревца и укладывали их ветвь за ветвью, чтобы обеспечить себе спальные места на воде.
Роджерс тогда еще не знал, что в день выступления, то есть
13 сентября генерал Вульф захватил Квебек и, отступая, французские войска двигались на юг, аккурат на встречу группе Роджерса. Таким образом, леса и берега вокруг озера Шамплейн кишели французскими патрулями, выискивающими признаки британского присутствия. Измученные рейнджеры все еще находились в начале цепи, происходивших с ними злоключений. В один из дней в стане Роджерса появились два разведчика могиканина с сообщением для него.
Индейцы сообщили, о том, что французы нашли вельботы и что на перехват рейнджерам движется большой отряд французов и союзных индейцев. «Данное малоприятное обстоятельство (вполне можно предположить) повергло нас в некоторый ужас» , – написал Роджерс с в своем дневнике.
Французский генерал Франсуа-Шарль де Бурламак рассудил, что рейдовая группа британцев должно быть движется в сторону Сент-Франциска или к Ямаско – еще одному индейскому поселению. С целью перехвата британских визитеров Бурламак распорядился выслать по их следу отряд из трехсот человек индейцев и около 400 человек солдат разместить около тайников на берегу озера. Лучшие боевые силы абенаков присоединились к французскому ополчению, чтобы встретить Роджерса и его людей в засаде.
Логика подсказывала Роджерсу, что экспедицию необходимо свернуть, но амбициозность легендарного рейнджера не позволила ему сделать этого. Он понимал, что при отсутствии лодок отход по водам озера Шамплейн невозможен, более того шансов выиграть бой у преследователей также нет. Поэтому решил двигаться дальше и уничтожить Сент-Франциск, а затем отступить в пешем порядке «звериными тропами» по самой суровой местности во всей Новой Англии.
Отправив лейтенанта Эндрю Макмаллена обратно в Краун-Пойнт с сообщением для генерала Амхерста, Роджерс просил его организовать доставку дополнительной провизии к реке Аммонусак, к месту где она впадает в реку Коннектикут или «объекту № 4» как оно обозначалось на британских военных картах. Роджерс объяснил, что «он вернется туда, если вообще вернется».
Гонцы добрались до Краун-Пойнт без происшествий, после чего Амхерст отправил депешу на «объект № 4», приказав доставить туда людей и провизию.
Тем временем отряд Роджерса продвигался все дальше, вглубь вражеской территории. Переход рейнджеров через болото оказался им на руку, потому как французы не отважились идти за ними этим путем. К тому же Бурламак ошибочно предполагал, что целью британских диверсантов является Ямаско расположенный в десяти милях от Сент-Франциска, поэтому он и направил туда преследователей.
Пройдя через болото в течение девяти несчастных дней, отряд Роджерса вышел на сушу. Следующим препятствием с которым столкнулись рейнджеры, стала переправа через бурную реку Святого Франциска. Бушующий поток нужно было преодолеть, но как? О плотах не могло быть и речи, потому что обломки срубленных деревьев, двигаясь по течению, могли указать противнику на факт подготовки разведчиков к переправе или сплаву по реке. Более того, звуки от ударов топорами, могли положить конец данному предприятию еще до его начала.
Роджерс быстро нашел решение, потому как владел приемами переправы через бурные реки, некогда заимствованные им от индейских разведчиков . Он сформировал цепь из бойцов, крепко сжимавшими друг друга, звено за звеном. В том месте, где они переправлялись река достигала глубины примерно пяти футов с невероятно быстрым течением. Человек, который терял равновесие, погружался в воду с головой, но благодаря тому, что держался за товарища, имел возможность подняться и продолжить перемещение, под гнетом стремительно бурлящей воды. «Цепь» успешно сработала, благодаря чему вся команда пересекла реку без потерь. Рейнджеры ликовали в душе, ведь до цели оставалось несколько часов пути. Большинство из них больше походили на бродяг, чем на солдат или лесорубов. Их одежда была грязной и рваной, а лица потемнели от густой щетины. Голод давал о себе знать. Утешало лишь то, что еду можно было раздобыть, в Сент-Франциске.
Наконец, вечером 3 октября, через 22 дня после того, как рейнджеры покинули Краун-Пойнт, они подошли к индейской деревне.
К тому времени отряд от болезней, переохлаждение и истощения потерял еще некоторое число людей. Таким образом у Роджерса под ружьем по факту оставалось всего 142 бойца .
Около 8 часов вечера Роджерс и двое других рейнджеров предпринимают авантюрную вылазку непосредственно в само поселение, с целью сбора необходимой информации. Многие из исследователей полагают, что этот заход во вражескую деревню здравым смыслом оправдать нельзя, ибо велики были риски быть пойманными и изобличенными. Но на самом деле с точки зрения специалистов (разведчиков, диверсантов), никакой авантюры и отсутствия здравого смысла в действиях Роджерса нет, наоборот его действия – это нормальный тактический замысел, профилируемый как индейскими разведчиками в старину, так и разведчиками любой страны мира в современную эпоху.
Роджерс хорошо знал, что его появление в Сент-Франциске не вызовет подозрений, потому что само поселение представляло тогда перевалочный пункт, где постоянно переворачивались люди – охотники, звероловы, торговцы пленниками. К тому же Роджерс бегло говорил по-французски, что само по себе уже не вызывает подозрение. На момент появления в Сент-Франциске рейнджеров поселение отмечало какой-то грандиозный праздник.
Поселение не было похоже на традиционные индейские деревни тех мест. Это был городок с постройками напоминающими провинциальную Францию той эпохи. Лазутчики насчитали там около 60 жилищ с окнами, чердаками и подвалами, бойницами, которые выстраивались вокруг иезуитской церкви. Тем не менее, среди всего этого европейского антуража в городе все еще просматривались атрибуты индейской самобытности – вигвамы около которых на трофейных шестах были выставлены 600 скальпов британцев. «Мы обнаружили в городе, подвешенные на шестах у дверей их домов около 600 скальпов, в основном английских» .
У берега реки под обрывом на котором стоял городок, имелась своего рода «парковка» (причал) для многочисленных каноэ и сеть тропинок, ведущих от реки к центру города .
Перед нападением Роджерс разделил своих людей на три группы, которые должны атаковать город с юга, востока и севера. За каждым домом были закреплены бойцы, отвечавшие за их зачистку. Кроме того, лучшее стрелки заняли такие позиции, которые позволяли им отстреливать спасающихся в панике потенциальных беглецов. По словам одного из рейнджеров: «Мы должны были немедленно поджечь город и убивать всех не щадя» . А как же приказ Амхерста: «отомстить можно, но пощадить индийских женщин и детей» ?
Штурм начался в 5 часов утра, за час до рассвета. «За полчаса до восхода солнца, – записал Роджерс, – я застал город врасплох, когда все его обитатели крепко спали». Роджерс был весьма удивлен тем, что в городе даже не было и намека на часовых. Поэтому рейнджеры спокойно разошлись по городу, каждый к своем у объекту зачистки.
Раздался сигнальный выстрел и началась резня. Люди Роджерса стреляли, резали и рубили томагавками своих жертв прямо в постелях. Тех, кто успевал бежать в направлении пристани с каноэ, преследовали и убивали на месте. «Около 40 моих людей преследовали их, – отмечал Роджерс, – потом уничтожили, и топили их лодки» .
После того, как был произведен последний выстрел, рейнджеры подожгли деревню, как дома во французском стиле, так и индийские вигвамы. Крики о помощи и вопли отчаяния заглушали потрескивающее языки полыхающего пламени. Для тех индейцев, кто укрывался на чердаках и в подвалах, эти убежища стали их погребальными кострами. «Огонь поглотил многих индейцев, которые спрятались в подвалах и на чердаках своих домов» , – отметил Роджерс.
В плен к рейнджерам попали несколько родовитых абенаки, например, Мари-Жанна Гилл – жена белокурого вождя Жозефа-Луи и двое их сыновей. Она была чистокровной абенаки и дочерью верховного вождя этого племени, в то время как ее муж происходил от четы белых пленников индейцев .
В ходе рейда рейнджеры освободили из плена несколько своих соотечественников, трое из которых были рейнджерами, попавшими в плен к индейцам годами ранее. Среди освобожденных пленников находилась некая Джейн Чандлер, полностью ассимилированная белая женщина, попавшая к абенаки в возрасте пяти лет. Ее индейский муж был убит рейнджерами в ходе налета. Поэтому она не испытывала особой радости относительно своего освобождения. На обратном пути она, улучив момент, сбежала.
Позже Роджерс утверждал, что в ходе налета на Сент-Франциск рейнджеры убили около 200 индейцев, то есть получается почти половину населения города, которое по документам того времени насчитывало около 500 человек. Но с учетом того, что на момент атаки в городе отсутствовало большинство воинов, число жертв Роджерса должно было быть гораздо меньше. Берт Лёшер в своей многотомной работе о рейнджерах Роджерса оценивает численность убитых рейнджерами в Сент-Франциске в диапазоне от 65 до 140 человек .
По данным из французских источников, рейнджеры тогда убили всего 40 жителей Сент-Франциска в основном это были женщины и дети . В частности, священник-иезуит, посетивший деревню после налета, обнаружил тела 10 мужчин и 22 женщин и детей среди тлеющих руин .
Из числа людей Роджерса шесть человек получили легкие ранение, один был тяжело ранен и один (индеец могиканин) убит.
Всего рейнджеры захватили в плен 20 женщин и детей абенаки, из числа которых в качестве заложников оставили вышеупомянутых родовитых индейцев, остальных же отпустили.
Не преминули рейнджеры также помародерствовать, набив карманы и рюкзаки серебряной утварью. Кроме того, запаслись сушеной кукурузой – единственным доступным провиантом.
Одержав полную победу, Роджерс понял, что должен отступить как можно быстрее, ибо промедление для него означало смерть.
Освобожденные пленники сообщили Роджерс, что около 300 французов и индейцев сейчас находятся в четырех милях вниз по реке, поэтому он вместе с заложниками и освобожденными немедленно около 11 часов утра выступил в сторону «объекта № 4», до которого по их подсчетам было почти 200 миль неизведанной территории. Тогда еще Роджерс не отдавал себе отчета, что поход на север к Сент-Франциску будет выглядеть весьма блекло по сравнению со страданиями и ужасами, которыми подвергнуться рейнджеры во время своего возвращения.
Спустя восемь дней рейнджеры достигли окрестностей озера Мемфримейгог. Пайков не хватало, дичь попадалась редко, люди голодали. Для того чтобы облегчить решение вопроса с добыванием пищи, Роджерс разделил отряд на три группы, которым надлежало добираться до места назначения на реке Аммонусак по отдельности.
Две группы вскоре угодили в лапы преследователей. По словам французского офицера, преследователи «убили около 40 человек и 10 пленили, отправив их в деревню абенаки, где одного из рейнджеров растерзали разъяренные индейские женщины» . Лишь только тогда французы поняли, что их противником был пресловутый Роджерс.
Путешествие же остальных представлялось кошмаром наяву. Кукуруза вскоре кончилась, и голодные рейнджеры стали есть все, что могли найти, включая кору, листья бука, мелких земноводных, ремни, обувь, подсумки, огарки свечей, варили рога для пороха и объедали плоть со снятых скальпов врагов.
По свидетельству современника, позднее беседовавшего с выжившим рейнджером Джорджем Кэмпбеллом, последний рассказывал, что самые отчаянные из них «пытались есть свои собственные экскременты» . Но это было еще не самое худшее. Через три недели после начала похода, отряд Кэмпбелла обнаружил скальпированные и изуродованные останки нескольких бывших своих товарищей, на которые «они набросились, как каннибалы, и сожрали часть из них сырыми. Их алчба было слишком велика, чтобы утруждать себя разведением огня» . Насытившись, они собрали оставшееся и унесли с собой. Один рейнджер запихнул в свой рюкзак три частично объеденные человеческие головы. По словам Кэмпбелла, разведчики могикане убили плененную жену вождя абенаки и разделили ее плоть между собой , хотя Роджерс позднее утверждал в отчете, что благополучно доставил заложников к «объекту № 4».
Измученные сверхчеловеческих сил, они каким-то образом продолжали двигаться к месту встречи на реке Аммонусак. Но когда рейнджеры наконец достигли своей цели, их ожидало горькое разочарование. Лишь угли тлеющего костра указывали на то, что здесь недавно были люди.
Действительно, как потом выяснилось, посланный с продовольствием лейтенант Стивенс после нескольких дней ожидания Роджерса у реки, почувствовал беспокойство и вернулся в Краун-Пойнт. Предположительно он увидел признаки приближения Роджерса, но подумал, что это враг. Прождав после этого еще два часа, Стивенс не стал рисковать у отошел обратно.
Роджерс приказал своим людям питаться желудями, корнями лилий и любой мелкой дичью, которую они могли добыть. Сам же, соорудив плот из сухих сосновых стволов, и, используя обрубленные молодые деревца в качестве весел, отправился вниз по реке с двумя рейнджерами и плененным индейским мальчиком. Он поклялся вернуться как можно скорее с едой и помощью.
Сплавляясь по реке на протяжении двух дней между двумя водопадами на плоту, Роджерс и его команда вынуждены были бросить плот и обойти каскад пешком. Не имея больше сил валить деревья для нового плота они свалили несколько путем поджога, и, связав между собой, спустили на воду.
31 октября, на исходе сил Роджерс со своей группой прибыли к «объекту № 4». К тому времени Роджерс был в такой плохой форме, что едва мог ходить, но он настоял на возвращении к месту, где ожидали отчаявшиеся его люди. Сразу же он отправил туда первое каноэ груженое припасами. Сам со вторым каноэ и пайками выступил на следующий день. В течение следующих нескольких дней измученных, выживших рейнджеров доставляли к «объекту № 4» небольшими партиями.
Сорок восемь дней прошло с тех пор, как рейнджеры вышли из Краун-Пойнт в сторону Сент-Франциска. После более чем шести недель лишений, кровопролития, героизма и жестокости, налет на поселение абенаки завершился. Таким образом, по подсчетам историков, в ходе возвращения домой погибло по меньшей мере 49 рейнджеров .
Если не считать количества жертв, то главнокомандующего лорда Джеффри Амхерста больше всего интересовали последствия налета, в точности развенчание мифа о неуязвимости «гнезда шершней». «Со времени налета, – заключает историк Тимоти Дж. Тодиш, – абенаки перестали представлять угрозу для границ Новой Англии» . Дни владычества абенаки на серных просторах американского буша закончились. Налет стал большой психологической победой над абненаками и их союзниками.
За совершенные подвиги на тропе войны индейцы «окрестили» Роджерса новым прозвищем – «Воби Мадаонодо», что означает «Белый дьявол» .