Путь к истине. Роман. Начало

                Я люблю тебя, жизнь,
                Что само по себе и не ново.
                Я люблю тебя, жизнь,
                Я люблю тебя снова и снова.
                Путь к истине 
                Роман

    Пальцы сами бегут по клавиатуре: события, приключения и проблемы, вновь всплывая из глубин памяти, отнимают мой покой и просятся наружу. А что будет, если я не расскажу? Но я решил рассказать… Ведь никто, кроме моих друзей, иначе так и не узнают той истины, к которой я имел неосторожность прикоснуться, и, конечно испачкаться на всю жизнь. Не узнают истинного лица многих: снаружи таких белых и пушистых, преуспевающих, влиятельных, даже честных я бы сказал… А внутри… Внутри все они подзавязку заполнены грязью. Жадность, алчность, вещизм. Власть, вкус халявной кормушки, безнаказанность…
    Одним словом – нелюди. Дураки, подонки, маньяки. Кто их остановит? Дурака может остановить только дурак, поддонка – другой поддонок. А чтобы маньяка остановить – против него должен заслоном встать другой маньяк. Либо такой как я – прошедший специальную подготовку. Он должен думать как противник, видеть как противник, чувствовать и знать каждый следующий его шаг и действовать на опережение. И наверняка. А иначе никак. Не остановить сегодня – завтра их аппетит может стать куда больше… «Истерический», так сказать, факт… Методика цветных революций.
    Но как бы там не было, прошу воспринимать эти строки не как исторический документ, а как художественное произведение.


Потолок. Белый, отштукатуренный. Белые стены. Белая простыня – кругом всё белое… Я посередине. На единственной кровати. Тишина. Такая оглушительная, что даже монотонный писк аппаратуры кажется неслышным. Тело, как будто свинцовое, лежит как труп… Труп? А может я умер?
Который раз уже я открываю глаза и задаю себе этот вопрос? А вправду интересно, который? Такое плавное возвращение к реальности у меня как всегда происходит в полном одиночестве. Возвращаюсь как будто в пустоту. Или из пустоты – да кто его разберёт… Мысли разрозненные, как вклочья разорванные ветром облака. Неправильные, несвязные обрывки. Такие далёкие от реальности. Постепенно они обретают смысл. Становятся более-менее связными, приближаются к действительности. Но на самый главный вопрос так и нет ответа: как я сюда попал, вообще – кто я?
Со скрипом открывается дверь, и появляется…
                Нет, не Смерть с косой…
Медсестра. Девушка в белом. Спасительница моя. Только тогда и замечаю, что я весь к аппаратуре подключен, на обе руки капельницы поданы.
     - Ну, как себя чувствуем? У вас множественные переломы. Сломаны три ребра: мы их зафиксировали. Левая нога под панцирем, там кость раздроблена. Чашка коленная. Понадобится операция. Ближайшие дни резких движений делать нельзя. Нагрузку давать тоже. Так что вам нужно лежать. Потеря крови большая, но не критическая. Организм сам восстановит. Вы сильный человек, раз выжили после такого…
После какого? После чего я выжил? Что же произошло?
     - Сломаны пальцы. Гипс накладывать не стали – закрепили пластиковым каркасом. Левый локтевой сустав наверное претерпел страшный вывих – там сплошные растяжения. Есть и трещины. У вас в кармане были две ампулы гидроморфина. В машине тоже была пустая ампула. Сколько раз вы кололи? По венам мы не смогли определить. Слишком много следов и все свежие. Наверное, вы сами – чтоб обезболить, и не могли попасть?
- Не знаю… Не помню… Ничего… не помню…
     - Ничего. Выжили – уже хорошо. Хорошо, что не промидол – реакция организма была бы куда тяжелее… При таких то дозах…
      - Ну как орёл, слетал до гор?- за спиной моей феи появился молодой лейтенант – такой знакомый и близкий, но всё равно не помню… - Выходит ты и вправду в Чечню ездил. А я не поверил. Думал, шутишь. Сына-то нашёл?
Сын… Да! Я ведь сына ищу! Уже давно. Кажется всегда. А я нашел? Я и вправду в Чечне был? Может не доехал? Но что же случилось тогда? Авария? Вряд ли. Раз машина здесь. Бой? Огнестрела нет… Значить, в рукапашку… Но с кем?
      Перед глазами промелькнули моменты драки. Дикие крики, кровь, грязь… Огромный сумаист, чем-то напоминающий Кин-Конга… Сумасшедший каратист-недоросток… Толпа зевак, которых тоже нормальными не назовёшь…
 Неужели это правда? А может это только сон?
     - Ущипните меня… Пожалуйста… Скажите, что я сплю…
 - Нет, не спишь… Это всё наяву. Самое страшное уже позади. Главное – ты жив…
Очередная доза седативного препарата начала действовать.

                Тут морфий по жилам
                Поплыл огоньком,
                Я, сонный, не помню,
                Что было потом.
                Как правили пальцы,
                Смывали с груди
                Застывшие сгустки
                Кровавой струи…

Листок с такими строками я нашел уже позже, во время уборки в машине. Ещё позже стих был отредактирован и получил название “Над чем смеялась смерть?”
Явь сменилась сновидениями. Такой прекрасный сон! Цветной, объёмный – как в реальности. Даже чем-то лучше…
*
Место, куда мы поставили палатку, было очень удобным: северную и восточную стороны закрывали склоны, покрытые кустарником и деревьями, обвитым лимонником, как лианами, а на юг и запад открывался изумительнейший вид. Два огромных карьера, ставшие со временем озёрами, так и манили к себе: на их зеркальной глади прыгали и играли мелкие рыбёшки, поодаль мирно плавали дикие утки…
    Мальчишка, года четырёх, радостно бегает по мягкой траве… Мы, молодая семья: я, жена, сын и дочь… С нами ещё друг мой – Коля… Друг семьи, как обычно говорят о таких.
    Сын, счастливый, довольный свободой, природой, бегает туда-сюда, заливается смехом. А мы в это время ставим рогатулины, готовим костёр. Каждый занят своим делом. Всем хорошо, приятно. В воздухе запах дыма от костра, аромат сладкого чая с листьями смородины и лимонника. Благодать, да и только.
    -А искупаться можно?
    -Конечно можно! Вода – просто счастье! Такая тёплая, чистая.
    Капли воды радугой блестят в воздухе…
    Проходит какое-то время. Все чем-то заняты… Вдруг – детский крик. Тут же жена нечеловеческим голосом:
    -Ильнур!!!
    Не знаю как, но расстояние почти 100 метров я, кажется, не пробежал – а пролетел над мелководьем побережья. Барахтающегося сына я схватил уже под водой. В прозрачной воде, к счастью, поймал сразу. На самой середине – самое глубокое место. Его надувной круг прибило ветром к берегу. За цветком потянулся, как потом объяснил. Вот и упал с круга, не удержался.
    Сон – такое удивительное творение природы – я дивы даюсь! Это способ и нейтрализации, и нормализации организма. Во время сна человек не просто отдыхает, - происходит релаксация, самовосстановление, если сравнить с компьютером  – это перезагрузка, самотестирование, саморегуляция…  А может форматизация, даже дефрагментация…
    И я просыпаюсь, весь в холодном поту. Ощущение реальности сна постепенно возвращает меня в настоящую реальность. Такое хреновое чувство, как будто только что вылили помойное ведро, оно пусто, но, то и дело местами встречаются прилипшие остатки. Отголоски прошлого. Хоть что-то вспомнил.
    Сын… Такой родной и близкий человек… Частичка себя… Сначала маленький, ещё в пелёнках, прямо ангелочек, мирно спит, прижавшись к груди. Счастливый, детский смех, заполняющий пустоту. А вот теперь – снова пустота. Только другая. Страшная. Даже не пустота, а опустошенность. Как будто вынули самое дорогое, самое близкое и родное…
                Я в этой кромешной глухой темноте
                Потерянный всеми бродил в пустоте…

    Просыпаюсь. Так продолжается довольно долго: то вроде засну, то опять смотрю на этот белый потолок
    Руки пристегнуты ремнями к кушетке, на обоих – капельницы с гемодезом. Тишина. Такая оглушительная! Слышно, как тикают часы в коридоре, где-то в другом конце коридора кто-то хлопнул дверью… А я лежу. Пытаюсь вспомнить последние события.
    Помню к одной бабушке пришел. В конце октября в деревне Ахманово. Это в Бакалинском районе Башкирии. Говорят, всё предсказывает. А ведь сбывается…
    -На-ко сынок, карты в ручонках подержи своих тёпленьких… Покладистей станут. Пусть всю правду скажут. Ничего не утаят.
    Она протёрла стол, застелила чисто стиранный платок, села напротив.
    -Карты мои верные, будьте смирные, скажите только правду, укажите истину, я верю вам воистину…
    Она шептала эти слова колоде, забрав их у меня. Начала раскладывать… А сама с каждой картой менялась в лице:
    -Как же так? Не может быть…
    Тут же собрала карты, начала вновь. И опять…
    -Ну вот же – это ты, это твоя дорога… Это – было… Это – будет… Ты в путь собираешься, дальний… Очень дальний… В чужие края… Туда, где горы… А дальше – нет дороги… кончается… обрывается… крест стоит…
    А после оказалось, что карты-то не ошиблись…
    -Не едь туда, сынок, убьют тебя там. Не едь, если можешь…
    -Как же, бабушка, ведь сыночек мой… Сказали, там… Туда увезли…
    Тишина. Тяжелая, оглушительная.  Взгляд мой на пол упал. Голова чугунной стала. Но я чувствовал, как будто видел такой пронзительный взгляд бабы Нюры, отчего мне становилось ещё тяжелее…
    -А мы посмотрим: карты всё скажут… - бабушка повернулась к иконе – Боже всемогущий, прости, за грех не прими, святое дело сына найти…Позволь мне помочь хоть чуть-чуть…
    Когда она повернулась обратно, я увидел её лицо совсем другим, вмиг постаревшим: во впалых глазах было столько боли, горя, и чего-то ещё, я недопонял тогда… Это я потом уже узнал, что много лет назад она тоже потеряла сына… Сын просто исчез. Исчез без всяких на то причин, без следа. Вот тогда она и взяла в руки карты впервые…
    И до сих пор ищет… Всю жизнь ищет…
    -Жив, жив твой сыночек… Жив… Недалеко он. Иногда ты совсем рядом с ним бывал, да разминулись видно. А может, не позволяли…
    -Так он в неволе?
    -Да нет, он свободен. Сам он, по своей воле…
    -Как? Он ведь без документов…
    -Ему они и не нужны. Скоро сам всё узнаешь…
    Время шло. Я продолжал поиски. Тшчетно. Слова тех мальчишек, с которыми я разговаривал возле кафе «Отдых» почему-то у меня подозрения не вызывали. А ведь я должен был перепроверить. Видно и правда, утопающий за соломинку хватается. Причем за каждую. Даже если она мнимая, кажущаяся…
    По теории вероятности найти очевидцев, как Ильнур садился в кабину грузовика, причем запомнить, что это были чеченцы, а потом, спустя год с лишним суметь вспомнить и рассказать в мельчайших подробностях, как всё было… невозможно… Разве что если по заранее выдуманной и тщательно подготовленной легенде…
    По подсказке чьей-то…
    Да и мальчишки ведь. Не бабка, что каждый день, как прописанная, в одном и том же месте семечки продаёт, замечает и помнит всё, а мальчишки. Это потом уже, спустя годы, я понял, что всё это просто была подстава. Водили за нос дурака…
    И этот дурак – я. Отец, потерявший сына. Человек, для которого нет больше ничего, кроме судьбы своего ребёнка… Одержимый только одной мыслью – найти… И как можно скорее… Несмотря ни на какие преграды: болезни, погода, насмешки окружающих, финансовые трудности, технические неполадки…
    И я искал. Несмотря ни на что искал. Каждый день искал.
    Прошел месяц. За ним другой. Меня всё время тянуло туда, куда как будто увезли. В Чечню. Я боролся сам с собой, никак не мог поверить предсказаниям. Уже в конце февраля месяца я не выдержал, поехал в эту деревню, решил вновь зайти к этой же бабушке. Заехать-то заехал… Но только не застал её. Опоздал… Калитка была занесена снегом, окна осиротевшего дома были крест-накрест  заколочены досками. Ниточка оборвалась. Я стоял, не знал что делать. И вдруг…
    Ведь день другой, и год другой, другие звёзды над головой. Может и карты сегодня по другому бы легли, а может… Может, всё по другому и получится?
    Решено! Поеду! План поездки разрабатывался находу. Гасан, мой старый друг ещё с Дальнего Востока, был тогда большим человеком, крупным криминальным авторитетом в Дагестане. Найти его мне не составило труда – он сразу сказал, что поможет. Наши сыновья когда-то вместе ходили в садик. Обещал и людей дать – и проводника, и прикрытие. Был у меня ещё один – запасной канал: двоюродный брат другого друга Машади ( мы его Мишей звали), был зам. начальника МВД РД. По карте проложил максимально удобный маршрут: Оренбург – граница Казахстана, Актюбинская развилка, дальше строго на юг. Там на Гурьев выйду. Паром-челнок через Каспий два раза в сутки ходит. Тронусь в обед, жене скажу, что Александровский спиртзавод проверю  - там был раньше знакомый у сына по кличке «Белый», наркотой промышлял… Его, правда, уж полгода в живых-то нет: двинул копыта от передоза. Но жена-то об этом не знает! Когда я первый раз перекопал это осиное гнездо, тамошний участковый за голову схватился. Наверное, до сих пор хранит мою дубинку. Я тогда 12 человек лицом к земле положил. Многих помял конечно, оно и понятно. А когда я уже почти половину допросил, прибыл участковый… Ох как у него тогда раскрываемость повысилась!
    …В этот мартовский день с утра разыгралась настоящая пурга. Как будто сама природа была против этой поездки… К обеду буран только усилился. Закончив уроки, я ведь тогда директором школы был, поспешил в гараж. Всё давно приготовлено: запас еды, топлива, оружие…
    Всё! Пора! В путь! Хоть и недавно прошёл снегоочиститель, дорогу быстро заметало снегом. Просто так не проедешь. Остановился. Одел цепи, закрепил лопасти на задние колёса. Дополнительное дюралевое днище передней части «шестёрку» превратило в настоящий катер-снегоход. Я несся по уже заметённой дороге, как глиссер по волнам. Обгонял тех, кто полз ещё кое-как, объезжал уже увязших, оставляя за собой поднятое лопастями снежное облако. Впереди стоял КАМАЗ, почти полностью перегородив проезжую часть. Водитель, уверенный в себе, упорно старался меня остановить. Даже подозрительно. Я на газ – машина рванула ещё быстрее – взял левее, нагло объехал со скоростью около 60 км/ч. Стоявшие перед машиной ещё двое были настолько удивлены, выражение их лиц я до сих пор вспоминаю с усмешкой. Возвращаясь на проезжую часть, слегка сбросил скорость. Предчувствие меня не обмануло: заезжая на извилистую дорогу, сквозь снежную завесу я заметил грузовик, стремительно приближающийся ко мне.
    -Как сказал великий полководец Василий Иванович «Хвосты надо обрубать вовремя!» Ну что, поиграем в догонялки что ли?
    Я здешние дороги знал наизусть, потому и действовал уверенно. Следующий поворот извилистой части дороги налево: мостик через ручей. Сейчас всего этого не видно – всё под снегом… Ни ручья, ни крутых его берегов. Всё бело и гладко. Я, с улыбкой на лице, предвкушая удовольствие, повернул налево – раньше поворота – наперерез через гладь снега. Поднявшись обратно на трассу, остановился, осмотрелся: КАМАЗ, следуя по моему следу, накрепко сел в русле ручья. Надолго.
    -Вот так вот! Не зная броду – не суйся в воду. Что дозволено Юпитеру – не позволительно быку! Если вдруг бык возомнит себя крутым – то обязательно появится Ториодор. Тогда быку точно конец. Знать надо своё место! Каждому – своё!
    Это ещё только начало. Впереди – незнакомая дорога, многокилометровые степи Казахстана со всеми капризами и непредсказуемостью погоды. Ладно, машина надёжная, движок сам форсировал: блок расточил под максимальный размер:82 мм. Гильзы хромом покрывал. И коленвал хромированный… Так что КПД на грани мечты… Да ещё присадка с молебдином и фторопластом в моторном масле…Коробка передач, главная пара редуктора заднего моста тоже были изменены так, какими я их хотел. Да что двигатель, трансмиссия – багажник – и тот был переделан: там было двойное дно. И всё это выполнено в заводских условиях, на заводском оборудовании. Просто так не и обнаружишь. Удобное, кстати, место для хранения оружия. Один недостаток – низко очень. Весь конденсат, вся грязь внизу собирается. От влаги способ спасения я нашёл – да такой простой! Просто гениально: сифонный. На скорости влага сама через шланг уходит. Зато никто не увидит, не найдёт… Там я хранил автомат, магазины, гранаты… Дальше положишь, ближе возьмёшь. Хотя, если бой – разве враг будет ждать, пока ты оружие из багажника доставать будешь?
    Мысли, мысли… Километры, сотни, тысячи километров водители одолевают наедине со своими мыслями. Конечно, радио, магнитофон выручают – но мысли…
    На объездной дороге Оренбурга меня тормознул молодой лейтенант. Представился, поздорововался, спросил документы.
    -Куда путь держим?
      -В Чечню, блин… - усмехнулся я. Лейтенант расхохотался:
    -Оружие хоть есть, чеченец?
    -Да в чём базар, дорогой, какой музик бэз пэстолэта? – шутливо произнося слова с искусственным горным акцентом, достал из бардачка пластмассовый игрушечный вальтер, протянул ему. Он сначала испугался, ведь игрушка  была точной копией боевого оружия. А настоящий лежал совсем рядом – только руку протяни.
    -А вправду, цель поездки?
    -Да сына я ищу, пропал. Уж все ближайшие города… как сквозь сито… А он как сквозь землю – да прости меня, господи…-проговорил я обрывками, проглатывая чувства.
    -Может я видел? Фото есть? А вдруг?
    Я из нагрудного кармана достал несколько снимков.
    -Вроде нет. Ну, кто его знает, сейчас ведь молодёжь все на одно лицо. Ну, что сказать, держись… И верь!
    Уезжая, я, спиной, что ли, чувствовал, как он меня вслед перекрестил.
    Эх, парень, знал бы ты, что я мусульманин…
    Хотя, бог-то у нас один. Только пути-дорожки разные.    
    Причём не просто у каждой религии, а вообще – у каждого человека свой. Вообще, сама жизнь – это и есть путь. И каждый его проходит по своему…
    Как не крути, путь идёт к единому.
    Это путь к истине.
    Единственной. Вечной истине.
    Только не всем удаётся его познать. Успеть познать.
    До границы доехал быстро, легко нашёл спрятанные доски, без труда перекинул их через траншею – и всё! Я уже в другой стране! Дороги там, конечно, намного хуже…
    В темноте недолго и заблудиться. Знаков нет. Спросить некого. По обе стороны дороги – снежная целина. Не знаю, сколько проехал, около 8 часов вечера впереди замелькал одинокий огонёк…
    От былой огромной деревни остались только три жилых дома, стоявших отдельно у самой дороги. Я постучался. На пороге появился дед, с охотничьим ружьём в руках. Позже в воспоминаниях он у меня выглядит как «Дед, повидавший много бед». Развал, в какой бы форме он не был, он больно бьёт именно по простому народу. Я всегда задаю вопрос в таких случаях: в чём причина и кто виноват. Так как нет прямого ответа – возникает справедливый следующий вопрос: кому это выгодно. Анализируя политические события в мире за последние сто лет, в принципе несложно догадаться. И размышления уходят за океан… В Америку. В этот рассадник бандитизма, терроризма и беспредела. В страну беглых каторжан и изгнанных преступников. Россия всегда была сильной, могущественной. Наверное оттого и завидовали, пытались ущипнуть, откусить кусочек. Чужого всем им хочется. А чему завидовать? Земли много? Так мы гостям всегда рады. А ведь нет, суровый наш климат им не по душе. Им богатства земли нашей подавай! Да ещё на блюдечке с голубой каёмочкой (в смысле: с берегов Балтики до самого Тихого океана… )  А фигу вам не надо??? Можем и с перцем!!! Если уж вам так сильно, ну, очень-очень хочется… Никита Сергеевич «предложил» ведь уже один раз. Ботинком своим по столу. «Кузькину мать». Стихли было немножко тогда. Теперь опять наровят зубы сломать. Как писал Лермонтов: «Об русские штыки»... Во все века так было, и так будет всегда. Кто, как говорится, к нам с мечом…
    -С чем пожаловал, путник запоздалый?
    -Дорогу спросить хотел. Да и устал очень…
    -Ты один что ли? У нас неспокойно на дорогах.
    -Нет, дедушка, верный друг всегда со мной.
    Я, на миг распахивая куртку, крутнулся перед ним. Вальтер в оперативке у него не вызвал ни удивления, ни страха. Как будто так и положено. А может, действительно, для нормального человека так оно и лучше, когда есть защита? То есть, чем защищаться. А ведь плохие парни – бандиты, грабители, да и представители власти (они тоже – не всегда и не все хорошие) всегда при оружии. И используют они их намного чаще. Не во благо.
    Дом, хоть и маленький, оказался уютным.
-Принимай гостя, хозяйка. Вот, и самовар скоро закипит.
За чаем дед объяснил, как до Актюбинска добраться – оказывается, уже почти доехал. Рассказал и про обстановку, перечислил опасности… В общем, за какие-то полчаса сложились самые, какие только возможно, тёплые взаимоотношения. Прямо как родители к родному сыну. Может это моя беда сближала, а может ещё какая-то, неизвестная мне причина… Отпускать не хотели. Будто предчувствовали грядущую беду…
-Вернись, сынок. Обязательно вернись. Живым и здоровым. Обязательно заедь в обратном пути…
Поехал… Тот же буран. Только стих немножко.
Через пару километров выехал на трассу. Асфальт. Снег убран. Ещё «Урал» снегоочиститель роторный навстречу попался. Везде порядок. Следят, значить, за порядком-то. Скорость за 100. Приятно ехать. Но всё хорошее, когда-то кончается. Не одно – так другое.
Впереди слева замигали огни города. Дорога плавно стала  поворачивать, огибая город справа. Скоро мой поворот направо. Ага! Вот и он! Только слишком много народу почему-то. Машины стоят дорогие. В основном иномарки. Кто-то попытался меня остановить…
С колёс и цепи, и лопасти я снял давно. Часть груза – пустые канистры и 2 полные с бензином, а так же колёсные лопасти выгрузил у деда. Так что налегке – уйти сумею. С моим-то форсированным. Делая вид, как будто не заметил, проезжаю мимо. Никто не знает, что у них на уме. Столько машин за городом в одном месте – скорее сходняк, или стрелка. Но никак не случайность. Не сабантуй же…
Кому-то захотелось же меня тормознуть… Смельчаков-единомышленников прибавилось – целая толпа! Я на газ – рванул. Следом хвост. Да такой огромный – просто страшно вспоминать. Полупьяные любители острых ощущений стремительно приближались ко мне. Ёжиков может выбросить? Но их немного осталось. Да и разозлю только. Преимущество на чужой стороне. Газ – до полика. Что тут сравнить – я на шохе, они на иномарках. Стрелка спидометра дрожит, коснувшись ограничительного штифта. Скорость бешеная. Ну, держись, мой конёк-горбунок, вытяни меня из этой беды! Не подводи! Ведь бывало и пострашнее…
Эх, пополнить надо было запас ёжиков. Поленился ведь, часа два поработал бы, сварил с болтов М6, да и самих болтов ведь было хоть отбавляй – целых полведра! Вари, пока не надоест… Хоть тысячу штук. А что? На шаблон три болта положил, электродом прикоснулся – основа есть. Перевернул, приварил ещё один – вот и готово чудо злодеяния. Как не кидай – упадёт на основание. На любое из четырёх поверхностей. Так что один из болтов всегда торчит вверх. Остаётся «на посту». До «встречи» со своей резиной.
Правда, и времени-то свободного уж совсем не было.
Мысли…
За какие-то мгновения перед глазами успевают помелькать столько воспоминаний, даже вспомнить всё просто нереально. Как-то раз ребята машину под заказ пригнали. «Мерс» штучного изготовления. Такой аппарат! Просто мечта.
-Может опробуешь? Ты такой ещё…
-Да! На картинках только видел!
-Ну! Соглашайся! А то век жалеть будешь! Другой такой на свете нет!
Не устоял, да и перед ребятами пасовать не хотелось. Изысканно-спортивное убранство салона, прекрасно сочетавшееся с роскошностью, будоражило душу, ноги сами хотели давить на педали. Сказать, столько-то лошадей под капотом для этой машины звучало неправильно: правильнее – СКАКУНОВ!
Улица Магистральная как никогда (к нашему счастью) была пуста. Я перевёл рычаг коробки-автомата, вытянулся с наслаждением и нажал на акселератор. Машина, как выпущенная из лука стрела, устремилась… Рёв мотора, визг резины… Стрелка спидометра за секунды проскочила половину шкалы. Нас от такого страшного ускорения вдавила в сидения чудовищная сила. Ребята кричали, то ли от страха, то ли инстинктивно, то ли от удивления. Я отпустил ногу, стал тормозить. Участок дороги в 5 км вмиг осталось позади. Салон заполнился криками восторга, счастливого удивления и ещё какими-то возвышенными чувствами.
Бортовой компьютер показал максимальную скорость 320 км/ч. Страшная цифра. При 196 грузовой самолёт с земли отрывается…
…Вдруг мои преследователи почему-то стали отставать…
Оторвался?
Не тут-то было!
Поворот впереди!!!
Поздно! Крутой, слишком крутой поворот налево…
Вот почему они сбавили ход! Изучать маршрут надо было!
Не впишусь! Слишком поздно тормозить! Конец… Да будь что будет!!! Не торможу – наоборот! На газ! До предела!
             Если смерти – то мгновенной,
             Если раны – небольшой…
Руль направо!
…Мой верный конь отрывается от земли…
Держись, горбунок, мы с тобой одно целое…
-АА-аааааа-ааааааа……
Уже оторвавшись от земли, крепко державшись за руль, я продолжаю давить на педали.
Мгновение. Какие-то секунды. Ох, как долго они тянутся… Как будто вечно. За это время перед глазами успевает промелькнуть вся жизнь. Все события, успехи и трудности,  тяготы и наслаждения, сладость побед и горечь поражений, и… боль потерь… И вдруг… Такая глупая мысль… Я кажется, лопату снеговую забыл в гараж занести… А где же я его оставил? Чистил выезд, а потом… Не помню…
Какая нелепая, пустая мысль… Разве сейчас о лопате надо думать, когда через мгновение машина врежется в мёрзлую землю…
               **** 
Тишина. Нет более страшной тишины, чем тишина заглохшего мотора. Дверь не открывается. Зажало снегом. Опустив стекло, выползаю на снег. Изо всех сил, оперившись, надавливаю плечами – машина встает на колёса. Открываю дверь, самое главное – оборона. Скорее! Оружие в руки! Ставлю увеличенный магазин, передёргиваю затвор. Только тогда догадываюсь – свет не выключен. Поздно! Уже заметили. Машины, одна за другой останавливаются наверху, на трассе. Их неорганизованное движение вызывает и надежду, и опасение. Насчитал более 15 человек. Допустим, я кого-то не заметил. Прикинем на 20. Обойма - 14 патронов. При такой дальности поражение до 30%. Значить, около 60 выстрелов… Это уже пятый получается магазин. Не смогу! Ствол перегреется! А автомат достать я просто не успею…
«Ребята, может подождёте, я калаш достану…» Смешно… Смешно? А не страшно?
Наверху голоса. Казахский, очень похожий на татарский, я отлично понимал. Вперемешку звучала и русская речь.
-Что церемонитесь? Дай очередь, да поехали! Не жилец! Так кувыркнуться!
Дотянувшись, щелкнул выключатель усилителя. Как хорошо, что АГУ не сдал тогда, когда уходил… Сдал один рупор, один оконечник и центральный блок. А второй рупор с оконечником и ещё предварительный усилитель оставил себе. Ну, присвоил что ли… Некрасиво, но именно они сейчас мне и помогли из проблемы выйти.
-Не балуй с огнём! А то сам первый ляжешь! – крикнул я в микрофон, и дальше добавил длинную фразу на татарском языке из сплошных матерных слов. Максимальная громкость рупора под капотом сильно их удивил…
-Ты кто такой? Лопочешь по-нашинский – свой чтоль?
-Кончай его! Поехали!
-Опусти ствол! Даю предупредительный! Дальше бью на поражение!
Нажимаю курок – короткая очередь моего полуавтоматического вальтера уходит в темноту.
-Ну-ну! Тихо! Всем тихо! Стволы вниз!!! Кто ты, смельчак?
-Имя моё тебе ничего не скажет. Илгиз меня зовут. А так – свои, физиком кличут…
-А откуда ты? И куда едешь?
-Сейчас я из Башкирии еду. В Чечню. Сына искать.
Наверху засуетились, о чём-то разгорелся жёсткий спор.
-Физик такой в Татарии был. А ты кто – самозванец?
-Это я и есть. Меня знают от Сахалина до Балтики. Хотите уточнить – спросите у Фрола Бугульминского.
-Ладно, поверим. И проверим. Всё равно другого варианта нет. Если это тот самый физик – его и дьявол не одолеет.
-Тот, тот. Завитинский. Другого нет на свете! Я не хотел никого беспокоить, просто случайно получилось. Я бы оторвался. Не люблю хвостов.
-Да наслышаны мы, как ты хвосты обрубаешь! Считай, повезло нам всем! И как теперь?  Может вытащить?
-Справлюсь…
Через несколько минут, после целого ряда пустых, необязательных слов… Вдруг…
-Так, про сына… Что же случилось?
-Пропал он… Пропал! Просто исчез! Второй год ищу, не найду… Никак! Тут сказали, что видели, как с чеченцами уехал. Туда и еду…
-Ты не горец, одному нельзя. Может дать кого?
-Не надо. Справлюсь. В Дагестане друг встретит. Раз меня знаете, значить и про него слыхали. Гасан его звать…
-Как мир тесен…
-Ай-да поможем, вытащим.
Во мне недоверие так и не угасло, тревога терзала изнутри. Да шут знает, что у них там на уме. А вдруг залёг где то снайпер и ждёт терпеливо…   
Попрощались. Одна за другой уехали крутые машины. А я остался. Один. На богом забытом повороте. А кругом степь. Пустота.
Тишина. И темнота. Невольно вспоминается глупый анекдот. Школьный. Ещё с Дальнего востока…
Как-то спрашивают у одного мальчика, хулиганистого такого, которому море по колено да грязь по уши:
-Ты хоть чего ни будь боишься?
-Ох, как боюсь!
-Чего?
-Стоматолога…
    -И всё?
    -Ещё темноты…
    -Стоматолога понятно, темноты то чего бояться?
    -А ты хоть знаешь, сколько стоматологов может быть в этой темноте!?
    …Вот и я так…
    Может снайпер остался там лежать? В этой самой темноте… Ждёт, когда я шелохнусь. Терпеливо ждёт.
…Мнительный я стал, однако…
    А вокруг тишина. Оглушительная. Лишь изредка где-то ветер прошуршит, пошевелит засохший бурьян, торчащий из под снега, откуда-то издалека доносится звук шакала – толи плачет, толи смеётся… 
    Холодно. Ох, как холодно.
    Стоп! Мне холодно, значить и ему там не тепло. Да ещё ветер там, наверху. Если он там есть, значить терпит из последних сил. Вот-вот сорвётся. Скорее бы. Так. Помочь ему надо. Сорваться поскорей. Что же придумать? Дотягиваюсь, достаю из кармашка сиденья фальш-патрон – универсальный термитный факел. Привязываю к запальному кольцу шнур метра два, длиньше просто не нашёл, да и тот шнурки с ботинок взял – а как найдёшь, шелохнуться лишнего нельзя!
    С размаху швыряю влево – как можно меньше выдавая себя – и всё! Если он там есть, инстинктивно вильнёт стволом, вот тогда я его и замечу…
    Факел догорел. Как долго тянулись эти пять минут. Я внимательно смотрел вверх, на дорогу.
    Но увы!!!
    Никакого движения. Хотя, почему увы? Это же хорошо, что там никого нет!   
    Хорошо…
    Да кто знает, что хорошо и что плохо?   
    Холодно. И пусто. Даже звук шакала, доносящийся откуда-то издалека, звучит намного тревожнее, чем буквально минуту назад. Чувство одиночества и беспомощности делают человека слабее. Хотя с другой стороны одиночка всегда осторожнее.

Мой компас сломался,
Потерян мой путь.
Кругом – темнота,
Так страшно, аш жуть…
   Я в этой кромешной
   Глухой темноте
   Потерянный всеми
   Бродил в пустоте.
Что дальше, не знаю –
Нельзя описать.
Но больше не в жизни
Не стану скисать!

    Мне повезло. Машина завелась с первой же попытки. Катаю машину вперёд-назад, укатывая снег для разгона.
    Поехал. Кругом темно. Ориентиров никаких. Несложно и заблудиться. Впрочем, так оно и случилось. Так как в нашей стране правостороннее движение, любой водитель любое, абсолютно любое препятствие объезжает с левой стороны. Это происходит инстинктивно, на  уровне подсознания, потому с этим ничего нельзя сделать. Со мной произошло то же самое. В результате я оказался намного левее намеченной точки. Вместо Гурьева на Каспийском побережье я попал на Казахско-Узбекскую границу. Но пока этого я ещё не знал…
    Чувство, что неправильно еду, пришло слишком поздно. Компас куда-то затерялся, видно при падении, да ещё планшет в гараже на полке забыл… И звёзд не видно, как назло. Мартовское небо покрыто сплошным серым туманом, еле светящимся как будто от радиоактивного фона. Небо так светилось после Чернобыльской аварии. Всё как в молочном тумане… Ориентир нужен, но где его взять: степь кругом…  С такими тяжёлыми мыслями ехал я ещё минут наверное 20, вдруг впереди мелькнул огонёк. Вот и ориентир! Раз свет горит, значит, там люди есть! Вперёд!
    Меня опять стали одолевать мысли. Пронеслись обрывки воспоминаний как стадо оленей… Есть шум, грохот – и в результате никаких следов. Только пустота.
    Невольно смотрю на это молочное небо, на еле светящиеся облака. И всё-таки свечение очень похоже на радиоактивное…
    Радиоактивность – страшная вещь. От него не скроешься, не спрячешься, иммунитет не выработается, да и не исчезнет радиация само по себе, пока не выработает своё… Пока не убьёт. Пока не уродует…
    Невольно ребят своих вспоминаю…
    Выполняли мы тогда лабораторную работу. Задача стояла простая: могла ли Чернобыльская АЭС взорваться, или это была диверсия…
    Как только не издевались мы над реактором: и температурный режим сбивали, и перегрузки запредельные давали, и некачественное топливо пробовали. Бесполезно – не выходит из режима и всё тут! Как только начинается перегрузка – стержни замедлителя тут же его сбивают. Мы даже автоматику этих стержней отключать пробовали. Думали может так… Бесполезно! Бериллиевые кассеты просто отрывались в верхней части и падали. Реактор наш просто заглох…
    Ведь что за процесс – цепная реакция? Если попытаться объяснить суть на простом, понятном простому обывателю языке, это реакция, протекающая по принципу домино. Первая падающая костяшка толкает вторую, она – третью, потом четвёртую, пятую…
    А потом случилась беда. Когда завезли рабочие аварийно утилизационный контейнер, чтобы разгрузить «печь», нечаянно зацепили отвод водяной рубашки. «Тяжёлая» вода стала заполнять полы нижнего яруса. Ребята, их было там четверо, кинулись ложить стяжной хомут на место утечки.
    Мы с Анваром были на 3-м ярусе.
    -Отсос!!! – Крикнул он сзади, когда я щёлкал последние тумблера.
    Да! На улице, прямо за стеной, на площадке стояла тележка с агрегатом вакуумной откачки.
    -Скорей!
    Он уже стоял со стремянкой в руках.
    -Лезь! За ремень меня подтянешь!
    Стремянка до окна не доставало, Анвар его поднял на плечи. Я полез. Какой он молодец! Свой ремень пристегнул к самому верхнему крючку стремянки! Вот я и на подоконнике. С размаху ударил по стеклу.
    -Ааа-аааа!!! – закричал я от боли. – Не поддаётся!!!
    -Стремянкой! Стремянкой бей!
    Подняв стремянку за ремень, я ударил. Только после третьего удара я пробил первое 7-и миллиметровое стекло. А ведь ещё одна, наружная рама есть! Но с ним я разделался уже намного легче.
    Стремянку опустил вниз, к Анвару. Схватился. Я стал поднимать. Лестница согнулась на середине…
    Быстро перебирая руками ступеньки, он приближался. Вот-вот разорвётся алюминиевая конструкция…
    Успел! Последний рывок – и он рядом со мной. В следующее мгновение мы уже были возле прицепа с агрегатом.
    Расстояние – около 40 а метров! Как же мы вдвоём дотолкаем громадину в 4 тонны?
    -Боже всемогущий! Помммогииииии!!!!
    С таким криком Анвара совпал момент, когда мы оба приложились к протекторам колёс…
    Сумели! Сначала медленно, потом всё быстрее стала двигаться огромная конструкция. Вдруг стало полегче: оказывается, на звон стекла к нам прибежали два дворника, что подметали возле ворот…
    Дальше – все как по нотам. Как в инструкции написано. Присоединили веерные щётки к рукаву и стали опускать в проём окна. Одну за другой наращивали рукава, а вместе с этим росло и сомнение. Вдруг не получится?!
    За спиной затарахтел пускач, спустя секунды завёлся дизель.
    Хорошо, что всё рабочее, заправленное!
    Беду мы предотвратили. Успели. Только вот… Ребята только успели получить смертельную дозу радиации. Всё-таки не успели, получается.
    Не уберёг я своих пацанов…
    С тех пор такое люминесцентное и фосфоресцентное свечения отнимает мой покой… Невольно чувствую себя в чём-то виноватым… Хоть и не мог ничего больше… Никогда не забуду их лица. Они так и стоят перед глазами. С немым вопросом:
    -Может как-то можно было ещё хоть что-то сделать?
    Лица, без единого волоска… Брови, ресницы – и те все выпали до последнего…
    -Может…
    …И вопрос остаётся висеть в воздухе…
    И звучит вечно.
    Мы ведь кажется, нет, реально, сделали абсолютно всё, что только можно было… Даже невозможное…
    Только всё равно не успели, получается…
    И загладить это чувство вины никак и нечем…
    А действительно виноватых грузчиков никто и не обвинял…
    Ох уж эти безалаберные подсобники!
    На следующий день было подписано заключение. Аварии на АЭС такого типа быть не могло. Ни теоретически, ни практически. Следовательно остаётся последний вариант: диверсия. Форма исполнения, методы, использованный материал – не так уж важно. Важно другое – кому выгодно…
    Вот и думай после этого… Про заокеанские козни… А в то время нам даже думать об этом запретили…
    Как показало потом время – зря… Ох, как зря!
Ведь пока не устранена причина, болезнь не лечится. Даже если купировать, может даже и суметь устранить, казалось бы, причину полностью, корни-то останутся. Значить дадут новые всходы, значить вырастут и новые проблемы. Да ещё неизвестно, какими они будут. Неизвестно, каким приведут последствиям…
Не исполнителей, а идейных вдохновителей надо искать…

    Степь – почти идеально ровная поверхность. Там гуляет только ветер. Да шакал  наверное. А я там гость непрошенный. Такой гость – что в горле кость. Чувство своей ненужности никому угнетает, делает человека слабым. Зато пробуждаются осторожность, чувство самосохранения не позволяет излишне рисковать… 
    Но ошибок, по сути, никто и не застрахован…
    И я тоже…
    Увидев свет, я обрадовался, потому и потерял бдительность. Беспечность – главная  причина рокового исхода… 
    -Я спросить хотел… В Гурьев как проехать? На побережье…
    Два полупьяных идиота в странной униформе, да ещё с невпопад пристёгнутыми пуговицами смотрели на меня каким-то непонятным взглядом, как будто предвкушая удовольствие. Я ещё не знал, что это – таможня на Казахско-Узбекской границе…
    -Заходите, там вам скажут…
    -И покажут… - добавил второй. С явной насмешкой.
    Перешагнув через порог, я попал в тёмный и тесный коридор, откуда меня нагло втолкнули в спортзал. Я кубарем скатился по ступенькам метра на полтора вниз. Пистолет с оперативки вылетел. Ударившись головой, я потерял и самоконтроль, и преимущество. И безоружный…
    Сверху эти двое что-то крикнули, я не разобрал. Через несколько секунд всё стало ясно.
Ко мне с насмешкой на лице стал приближаться даже не человек, а скорее чудовище, напоминающее Кин-Конга. Я оказался в роли спортивной груши. Вот он приближается. С каждым его шагом окружающая публика скандировала, накаляя ещё неясную для меня обстановку. Он протянул руку. Как будто здорововаться. Я дурак, в ответ. Он схватил меня за кисть, резко дёрнул к себе, и прокрутив в воздухе над головой, швырнул вглубь зала. Силён, однако… Пока я летел, какой-то щуплый каратэка в прыжке ударил меня ногой. Полы были устланы матами, я упал удачно. В этот раз я уже не позволил схватить правую руку – это сумаиста только забавило. Остальных тоже. Правда ненадолго. Меня подняли и толкнули к нему, а он схватил меня за кисть. Пальцы затрещали. Бой пошёл на смерть. Резко дёрнувшись к нему, правой, свободной рукой, я успел схватить врага за кадык раньше, чем он меня метнул. И он метнул… Самоубийца…  Падая, я попал как раз на каратиста, потерявшего бдительность при виде брызгов крови с разорванной глотки сумаиста.
Раздался хруст шейных позвонков. Я мягко приземлился на обмякшее тело с вывернутой головой. Прыгнув с кошачьей ловкостью в сторону двери, я сразил ещё нескольких. Точно выполненный удар с угрожающим названием «Кобра» не оставлял у них ни единого шанса. Но силы были не равны. Один против целой своры… И без оружия…
Вдруг…
Жгучий удар в колено… Это кто-то ударил… То ли трубой, то ли монтировкой… Коленная чашка разбилась вдребезги… Я потерял сознание…

      Я видел смерть. Я видел пробужденье.
      Я бил врагов и сам не раз был бит.
           В руках держал справедливости дубину,
      Один лишь разум служил как верный щит.
      Но толку-то – когда ударишь раз, 
      Войдёшь во вкус, и черти верх возьмут
      И брызги крови, и слёзы беззащитных
      Лишь злят и бесят. А ты…
                Ты – последний плут
      Вот то-то страшно: ты - варвар разрушитель
      И плюнул ты давно на самоконтроль
      И некому в тебе команду дать,
      Иль крикнуть внятно: «No!» или «Jewel!»,
      Нажать на тормоз, махнуть на всё рукою,
      Простым живым лишь стать, чтоб на земле
      Нет сил во мне. Уже давно как зомби…
      Слепой. На ощупь. Иду я по судьбе…
                То ль я иду, иль время мимо мчится…
                Иль жизнь – мираж…
                В густой кромешной тьме…

Эх, знать бы, где упадёшь… Да соломку бы постелить…
Подъезжая, сразу порешил бы лишних…
Конечно… Это я сейчас так говорю. А на самом деле, не смог бы на ещё невинных оружие поднимать. Тем более на поражение.
Это сейчас мечтается, вот, подъезжая, сразу швырнул бы пару гранат в окна этого гадюшника, отстриг бы лишних с калаша, да и допросил бы последнего…
Страшная мысль. Мировоззрение, вбитое в наши головы американскими боевиками…
Слово для них придумали красивое – ЭКШЕН. Фильм-боевик значить. Назначение простое – вбить в головы молодёжи с ещё не окрепшей психикой представление, что война – хорошо, убивать – приятно, деньги, богатство – сами идут в руки: только дуло подними…
Помню, фильм какой-то был, где один с пулемёта строчит – люди ровными рядами падают, прямо как трава на сенокосе… А люди всё идут, идут – трупы образуют гору… Гора становится всё выше и выше. В такт с пулемётом в уголке экрана вращается счётчик. Идёт отсчёт трупов. За каждой тысячей в зале растёт восхищение, зрители даже усидеть спокойно на месте не могут…
Идёт скрытое воспитание молодёжи в духе зла…
Слом идеологических устоев.
Делают, вернее, «воспитывают» нашу молодёжь в духе зла.
Зло… Кто-то всегда первым совершает зло. Оппонент отвечает злом. Зло множится. А совесть молчит. И нет никакого оправдания этому молчанию. А оно, молчание совести, переходит в минуту молчания. По этим самым случайным, почти невинным жертвам…
И у меня… Скольких я их сразил? Не хочется ведь сказать «убил»… А ведь я их… Хоть и защищался только… Я ведь жизнь у них отнял… Пусть даже врагов…
В первый раз такой страшный поступок я совершил много лет назад… Ещё в уже таком далёком 87-ом… Афган… Семь грузовых самолётов. Туда – с грузом: оружие, амуниция; назад – раненных. Наш самолёт – третий. Посадка – штатно. Разгрузка – по графику… Погрузка началась. В первые два самолёта – груз 200… Дальше – трёхсотые… В наш уместились почти двести раненных. Если быть более точным – 196… Конечно, если мне память не изменяет… Большинство – тяжёлые. Тут обстрел начался.  Душманы наступали, как облако саранчи… Стреляли отовсюду… Жуткая картина. Не мог я бездействовать. Ждать, когда нас раздавят, смешают с землёй и грязью. В лучшем случае – просто убьют… В худшем – и представит страшно. Плен, унижения… Я не хочу и не буду! Дам бой, даже если он будет последним… Но с чем? У нас – летунов, кроме пистолета только голые руки. Тут что-то посерьёзнее надо! Оглядываюсь по сторонам. Смотрю – на базе пикапа шилка стоит. Четырёхствольная автоматическая зенитная установка. Далековато, конечно. Почти 300 метров я пробежал как неуправляемый. Кручу рукоятки, вдруг слышу:
-На ноль не спустим, он – зенитный! Задрать перед надо!
Это какой-то сержант за мной следом оказывается, бежал.
Секунды – мы уже стояки откручивали.
-Заводи!!! Мордой – на бугор! Скорей!!!
Я в кабину – ключа нет!
-Ключи!!!
-Козырёк! На козырьке!!!
Секунды. Эти секунды уносят жизнь ребят…
Подсевший аккумулятор еле-еле крутит…
-Не подведи, конь железный! Выручай! Во имя Отечества!!!
Завелась! Услышал, видно… Вперёд! На горку щебня!
-Дерржжжииииись!
-Есть! Держаться!!!
Машина остановилась, немного поднявшись на горку.
-Заряжаю второй!
Я поднял третий, за ним и четвёртый магазин.
-Есть четвёртый! Стреляй!!! Я готов!
Я нажал гашетку. Сержант, прижавшись к окулярам, уверенно крутил маховички… За какие-то секунды магазины под полста кило стали пустыми. Сплошной поток смертоносного металла ушёл в сторону противника. Затворы захлебнулись, выплюнув последние пустые гильзы… Дымились перегретые стволы пулемётов. Солоноватый запах порохового дыма разъедал глаза. А я до сих пор как будто трясся в такт с пулемётами… Под ногами гора пустых гильз… Уши заложило грохотом выстрелов. Это тебе не учебка…
Сержант, которого я до сих пор даже разглядеть-то не успел, смотрел на меня и улыбался. Он что-то говорил, но мои уши ещё не могли тогда слышать. Мы замерли в крепких объятиях. В бинокль было видно, что мы натворили своим ураганно-кинжальным  огнём. От вида закружилась голова, затошнило, чуть не вырвало. Земля была залита кровью… Трупы лежали повсюду. Где-то один-два, где-то горы трупов. Зенитные пули взрывались, только потеряв скорость… А значить, пробив насквозь десятки тел… А взорвавшись, каждый осколок убивали ещё добрый десяток из этого полчища. Ни один, получается, заряд зря не ушёл. Прямо-таки коса огненная… Мечь-складинец из сказки…
-Молодцы мы с тобой…
Молодцы…
А спустя годы взгляды изменились. Я – убил… Я убил более ста человек. А может и тысячу. Пусть врагов. Но кто назначил их врагом? Они ведь на своей земле…
Одно оправдание – столько жизней спасли. Своих спасли. Не с миром ведь, нас ведь убивать шли.
А по возвращению, рано утром, меня разбудили. И забрали. Под трибунал.
Видно всерьёз я спутал чьи-то планы. Потому-то я и не люблю интендантов… Прямо так и ненавижу. Тварей этих продажных…
Всплывают из глубин памяти воспоминания. Такие же  твари. Подонки! Нет счёта даже. Как будто весь мир из одних только тварей таких и состоит… Замаскированных. Затаившихся. И все они ждут своего часа, своего «звёздного» мгновения. Когда можно будет «хапнуть», присвоить, украсть…
Но почему так? Ведь не могут все шесть миллиардов человек земного шара быть подлецами!
Но даже если и так! Быть подлецом – это проблема личная. И не надо искать оправдания, будто все такие. Каждый должен отвечать сам за себя. Как в песне: «Собственной трусости надо бояться»…
И если один задумается, не совершит свой гнусный поступок: не украдёт, не обидит, не убьёт… Станет честным! Человеком станет! Значить уже не шесть миллиардов, а на одного меньше! Но ведь будучи в здравом уме, никто не скажет, что он самый честный во всём земном шаре. Значить, есть ещё! И немало! Выходит, не настолько безнадёжно и будущее наше…
Это уже потом… Ну, в смысле – размышления.
А пока я лежал бесчувственным, меня эта свора испинала, как только могла. На теле одна за другой становилось всё больше и больше переломов…
В пустой темноте появилась какая-то тёмная фигура. Фигура стала приближаться. За ним, немножко отступая, кралась толпа. Как облако пыли… Чёрная, безликая. Вот… Уже близко… Это СМЕРТЬ. Сейчас он заберёт мою душу, вытянет её из тела… А эта туча набросится на меня… И станут они её, моё тело, терзать, вытягивая жизненную силу с каждой клеточки.                                                                               
                Что дальше, не знаю –
                Нельзя описать.
                Но больше не в жизни
                Не стану скисать!
                Я видел пустые
                Глазницы Его
                «За мной… - я так понял, -
                Скорее всего»
                А он повернулся
                И руки развёл,
                Стервятников тоже
                С собою увёл.
                Так рассмеялся,
                Что хохот его
                В костях отдавалось
                Сильнее всего.
                И тут он растаял –
                Исчез в пустоте
                А я возвращался
                К земной простоте.
                «За что всё случилось,
                За что – убивать?
                Ведь я лишь дорогу
                Пытался узнать…»
     Наверное, били долго. Пока тело моё  хоть какие-то признаки жизни подавала. Потом бы выбросили, наверное. В степь. Шакалам на растерзание…
    Но тут появился ЧЕЛОВЕК. Звали его, если моя пострадавшая память не ошибается, Фаритом. Может, он был единственным татарином на сотни вёрст кругом, но к моему счастью именно он оказался рядом. Он подошёл к машине, там ещё играла татарская музыка, поднял с сиденья  тетрадь с моими стихами… И, поняв, сразу и зашёл. Я не знаю, как ему удалось справиться с этой обезумевшей толпой, но он меня спас.
    -Ты не должен умереть. Ты – сын моего народа. Ты должен выжить. Я помогу. Фарит меня зовут. Здесь после армии остался. Земляк ты мне. Значить – свой. Верь мне.
    И сделал мне укол в вену.               
                Тут морфий по жилам
                Поплыл огоньком,
                Я, сонный, не помню,
                Что было потом.
                Как правили пальцы,
                Смывали с груди
                Застывшие сгустки
                Кровавой струи…
Гидроморфон – лекарство сильное. Но жаль, привыкание быстро вызывает. Когда пришёл в себя, сказать, чувствовал себя – неправильно. Я вообще ничего не чувствовал. Я уже столько лет пытаюсь вспомнить подробности этого дня. Но в памяти – пусто. Смутно помню, как оттуда уехал, как ехал, как остановился, как пытался дрожащими руками попасть в вену, чтобы вколоть следующую дозу…
Не помню, как упал…
Да что там говорить, я даже не помню, как мимо Актюбы проехал… А дальше…
Дальше – бездна. Потерял сознание.
…В ушах звучал тот же страшный хохот… Смеялась СМЕРТЬ надо мной… Так же нарезал круги вокруг меня тенью с чёрными бездонными дырами вместо глаз.
Чёрные дыры… Это дорога в никуда. Это путь невозврата…
В астрономическом понимании чёрная дыра – это тело с массой, больше критической, у которого собственная масса давит на внутренние слои с такой величиной, которая превышает силу взаимного отталкивания нуклонов. В результате смешиваются вместе протоны, нейтроны, электроны… Хаос. Хаос в плазменном состоянии. Плотность вещества становится всё больше и больше… Сила гравитации растет по мере увеличения собственной массы тела. Такая звезда начинает притягивать к себе все частицы… Сначала пожирает собственные спутники, потом  ближайшие пылевидные частицы, блуждающие в космосе молекулы водорода и гелия, потом – одна за другой падают и ближайшие космические тела… Даже звёзды…
Каннибализм прямо…
Только в космическом масштабе…
Масса становится всё больше и больше. Гравитация тоже. Уже даже собственное излучение не может покинуть поле притяжения звезды, она проглатывает абсолютно всё… Даже свет. И другие виды излучения тоже. Некогда яркая, красивая звезда пожирает сама себя. Прямо, как у людей…
Это уж точно точка, из которой нет возврата.
Смерть в полном смысле слова.
Деградация… Аннигиляция…
…Едкий запах нашатырки вернул меня в реальность. Странно. Ничего не болит. Так легко, наверное, никогда так легко не было. Как будто тело не моё.
- Эх, бала, бала… Хоть когда-нибудь найдётся? Ведь он ради сына влез в эту мясорубку… Вот! Глаза открыл!
Возле меня на краю кровати сидел дед. Тот самый дед, у которого я совсем недавно останавливался. «Дед, повидавший много бед».
После уже, по их рассказам я узнал, что рано утром дед запряг лошадь, взял вилы, аркан, термос и вместе с бабкой поехал за сеном на дальние луга. Далеко, у самого горизонта от лобового стекла моей стоящей машины отражались первые лучи восходящего солнца. Уже не до сена было – они помчались ко мне. Нашли они моё бесчувственное тело сразу – я пытался вколоть дозу, но дрожащие руки не слушались. Попытка за попыткой только отнимали силы. Любое наркотическое вещество в организме человека работает как блокирующий элемент. Отступает боль, голова ни о чём (лишнем) не думает, всё внимание и силы направлены только в одно направление. Оттуда и понятие «допинг». Если правильно использовать, такую можно пользу получить! Например, боец, тяжело, а может и смертельно раненный, мог бы отключить эту боль, тогда чувство долга брал бы верх. Он ещё несколько минут воевал бы как полноценная боевая единица. Потому и промидол в солдатской аптечке – первое средство. Да и вколоть его может человек без медицинского опыта. В любую мышечную массу. И действовать начинает быстро.
Не догадался я тогда, внутримышечно вколоть. Вообще, человеку присуще строго подчиняться инструкциям. Особенно в состоянии кризиса…
И я так. Когда поехал, ведь почти сразу после дозы, ничего не болело: я не чувствовал неровности дорог, давил на газ и песни пел. Этой первой ампулы хватило на 4 часа. Ну, может чуть побольше. Сначала стихли песни, упала скорость, я заметил, что руки, ноги, да вообще всё тело болит так не выносимо… Затем боль становилась всё сильнее, каждая тряска приносила адские боли. Кроме дороги я не видел абсолютно ничего. Ехал автоматически. Даже не заметил, как мимо Актюбинска проехал…  Я терпел, сколько мог. Но всё же не смог. Молодец Фарит, всё с запасом положил: шприцы с десяток, зелья 5 ампул.
-Лекарство сильное. Даю с запасом. 4 ампулы – критическая доза. Уже 5ая вызывает привыкание. Будь осторожен. Ты должен выжить. Я вколол один. Времени не теряй. Старайся быстрее. Вторую вколешь, только когда тяжело станет.
И я терпел. До последнего терпел. Но с моими опухшими руками, с переломанными пальцами в вену попасть так и не смог. Я плакал: и от боли, и от обиды. Сам не могу, а помощи просить некого. Искал вены, но они от холода как будто попрятались… Старался, но не смог. Боль переходит в шок. Уже теряя сознание, я успел подумать,- надо было раньше, пока та доза ещё хоть чуть действовала. Но было уже слишком поздно… Хоть внутримышечно… Не догадался…
…Дед и бабка, учуяв неладное, гнали лошадь, как только могли. Положили меня на сани, собрали рассыпанные мои лекарства в аптечку, помчались домой. Привели фельдшера, та не знала что делать. Когда увидела , как я пытаясь попасть, исколол всю руку, взяла мои ампулы:
-Значить он это от боли колол. Чтоб увечья не чувствовать. Он весь переломан. В больницу бы… Пока не обезболим, он не выдержит.
Укол. По телу побежал живительный огонёк…
От нашатырки  вернулось сознание. Пока лежал, меня перевязывали ласковые и нежные руки бабушки. Вытерла влажной тряпкой засохшую кровь с лица. Да так нежно, с такой любовью и заботой она это делала…
-Это дед тебя увидел. Мы за сеном было собрались. Потом он и машину подогнал.
-Да ладно меня хвалить. Это ты молодец, не растерялась.
-Мне… скорее… ехать… пока доза действует…
-Куда? Тебе лежать надо!
-Дома отлежусь… Поеду… скорее… после четвёртой ампулы мне хана… Успеть надо…
-Ампул ведь больше?
-Если вколоть пятую – зависимость пойдёт… наркоманом стану…
-Хоть поешь немного.
-Поеду. Ехать надо. Так надо. А то не доеду…
Тут прозвучал командный голос деда:
-Заверни ему перекусить! И чаю покрепче, с сахаром. С собой возьмём. Я с ним поеду. К свату зайду. Он меня назад и привезёт. К вечеру, бог даст, буду…
Дед одним словом навёл во всём порядок. Через пару минут мы уже были в пути. А дальше – ещё один укол в пути, дед помог, потом попрощались, а дальше – в Оренбург. Ну, что было потом – я уже рассказал… Терпел я до последнего… Дотянул-таки до объездной Оренбурга… И остановился… Возле гаишника… Оказался тот же парень, который меня накануне тормознул. По чистой случайности. Это его сменщик, так скажем, не заменил – отпросился… И пришлось дежурить дальше… И он, пересадив, если точнее выразиться, переложив меня на заднее сиденье, привёз в больницу. Прочитав мои каракули, решил никуда не оформлять, просто помочь. Как человек. Вот так мы оказались в больнице, где работала его невеста. Наконец мой организм получил первые дозы холинолитиков. Не знаю, что именно кололи: это мог быть атропин, метацин… Именно они являются первыми средствами для снятия интоксикации производными морфия. И конечно, обильное питьё. Потому и меняли системы – одну за другой… Было почему-то душно. Видимо, я температурил. Обливался холодным потом. И запах моего пота мне был противен…
Видно, организм боролся, практически на уровне невозможного…
Ведь наркотик – это жуткий соблазн. Сам знаешь, что нельзя, понимаешь, что с каждой следующей дозой затянет только глубже, станет только тяжелее… А организм просит… Требует! Если идти на поводу у этого соблазна, в следующий раз будет требовать ещё сильнее, ещё настойчивее. Значить, ещё тяжелее будет устоять, выдержать, не поддаваться
-Ты выдержишь! Возьми себя в руки! Будь сильнее!
-Есть! Есть быть сильнее!!!
И я держался.
Во имя высокой цели.
Ради сына.
*
Спустя добрых 15 лет, уже оправившись от былых увечий, я съездил в эту деревню в степях Казахстана. Съездил и к границе, где узнал, что таможня та – Узбекская… Только Фарита так и не смог отыскать. Да и особо рисоваться тоже было нельзя. Пока не начали на меня охоту, надо было уйти. Я ведь там нелегально… Развернулся обратно. Уж очень хотелось благодарить своих спасителей. Не знаю, что правило мной, но я был как одержимый: какая-то необъяснимая сила меня тянула туда. Вёз гостинцы, вино своего производства. Так хочется сказать, своего творения… Ведь, как сказал один из моих друзей, ну, имя называть не буду, но многие наверное узнают по словам, ведь они прозвучали с экранов телевизоров, говорил: ”Виноделие – это искусство. Высокое искусство! Собрать букет – надо уметь! Не каждому это дано!” Конечно! Учил-то кто? Виктор! Человек, выросший в Молдавии! Там, где веками занимались виноделием. Витька, он не был молдаванином. Он цыган. В начале 60-х годов произошли какие-то стычки с цыганским табором на Украинской земле. Цыгане убегали. Если сказать, словами Виктора, «текали». Многие погибли. Витьку, ещё младенца, возле застреленных родителей нашли местные молдаване. Бездетной семье бог послал дитё. Ребёночка. Смысл жизни. Рос Виктор счастливым ребёнком, и в деревне он был любимым. Но когда после школы поехал учиться в какой-то город на Украине, начались проблемы. Наверное, сыграли гены, требовавшие мести за родителей... Он, непремиримый к любой несправедливости, часто попадал в неприятности. Витька-Цыган стал угрозой “обществу”. Точнее, это общество стало угрозой! Чтоб не попасть в очередной раз за решётку, он уехал на Дальний Восток по программе переселения... Там мы и познакомились, подружились. Наверное, сближало (это я сейчас так думаю) обострённое чувство справедливости...
Кстати, речь-то ведь не о нём, о вине!
В общем, вёз я эту литровую бутыль, наполненный ароматом, силой и духом моей родной земли... Хотел обрадовать стариков...
Но не застал. На месте былой деревни я увидел только несклько криво торчащих столбов. На одной из них качалась на ветру осиротевшая калитка. Скрип его шарниров резал душу как ножом по живому телу... Деревни больше нет. Никого нет! Постоял немного, поехал дальше. Не мог переносить этот скрип калитки... Вот оно, то самое место, где я лежал. Тот самый поворот, такие же сугрбы... Только деда нет...
Невольно опускаюсь на колени, глаза наполняются слезами.
Сколько прошло времени: минута, час – не знаю... Холодно стало...
Я поднял голову, увидел парня, стоящего возле джипа. Он удивлённо смотрел на меня. Молчал. Видно не хотел прервать мои мысли.
-И что случилось? – спросил он на русском, с сильным казахским акцентом.
-Здесь... я... лежал... Спасли дед с бабкой... Там... деревня была... – воздуха не хватает, я сдорожно растёгиваю воротник...
-Давно, наверное, лет 5 прошло, а может и больше, как деревню снесли. Последние жители умерли за год вроде до этого...
-Дед с бабкой?
-Ну, я то откуда знаю. Вот отец мой... Он иногда им продукты завозил...
-Поехали к нему!..
-Куда? К отцу? Он на кладбище... Инсульт... Не успели... довезти...
-Прости... Дорогой мой! Возьми гостинцы, я деду вёз... Пожалуйста!
-Чудак...
Поехал обратно. Также играл буран, как много лет назад, так же местами перемело дорогу. Всё так же. Только нет деда с бабкой. Моих спасителей. Так я и не смог им сказать спасибо за своё спасение. Так они и не узнали о том, что сыночек мой жив...
Опоздал я...
Уже подъезжая к границе, в зеркалах заметил мелькнувший огонёк. Кто это ещё быстрее, даже меня, ездит по заснеженным дорогам?
Огонёк стремительно приближался. Я уже отчётливо видел включенную мигалку. Выбрав участок пошире, прижелся вправо. Думал пропущу, пока есть место поудобнее...
Автомобиль ДЭУ-ЭСПЕРО, со скрипом тормазов остановился почти рядом.
-Это ты? Это был ты? Не ты – Физик?
Он шёл, нет, наверное парил над землёй и стремительно приближался.
Ветер сорвал с него фуражку, он даже не обратил на это внимания. Мы застыли.
-Да. Я. А… что… случилось-то… что…
-Как хорошо, что догнал! Отец… Он так много говорил о тебе… Просил перед смертью найти тебя…
-Так, там, на дороге…
-Брат мой! Младшенький! Он и сказал! Отец просил узнать – сына нашёл???
-Да…
ГАИшник меня обнял. Мы застыли. Он – от счастья, я – в непонимании.
-Или я что-то не знаю, или что-то не понимаю…
-Сейчас! Сейчас всё объясню… Пойдём…
Он только тогда заметил, что фуражки нет. Пока он бегал по сугробам, я хоть чуть-чуть стал успокаиваться.
Успокоившись, он начал свой рассказ:
-Отец у меня крутым ведь был. Юрист по образованию, как перестройка началась, безработным стал… Я тогда только после армии, молодой был, дурной… Сам понимаешь… Все мы бываем такими в молодости… Попал за хулиганство. В принципе и виноват-то был не я. Отец когда узнал, пришёл разбираться. Сначала не позволили, к документам не подпускали. Но он за пару дней группу целую организовал. Из бывших. И все безработные. Сначала меня вытащили. Потом ещё несколько фальшивых дел развалили. Слава пошла. Ну, и работа какая никакая. К нему за советом со всех концов ездили. Консультации были платными. Жизнь наладилась. Меня учиться отправили. В юридически. Сначала здесь. Потом в Москве стажировался. Когда приехал, отец уже диагноз имел. Приговор. Рак. Болезнь прогрессировала медленно, но верно. И операция не помогла. От химии тоже толк небольшой… Просто отдаление конца… Пришлась здесь обосноваться. Отца на операции и процедуры возил… Да разве судьбу обманешь? Инсульт сразил… Братишка тогда только учиться поступил. Как я уеду? Мать недавно похоронили, отец болен. Стал работу искать. Так я и стал ГАИшником.
Он усмехнулся. Закурил.
-Тфю, ты… Я же бросил… Нервы, наверное…
Он уставился в одну точку, задумался. Я не хотел ему мешать. Чувствовал, что он хочет сказать что-то важное, но не знает как…
-Вот тогда отец мне и говорит: «Съезди-ка ты, сынок, в деревню, продукты отвези. Там дед с бабкой… Уж совсем старые стали. Я бы сам, да мне трястись, сам понимаешь, нельзя.» Приехал. А они про тебя спрашивают… А я не… вообще не знаю. Вот они и рассказали мне… Потом у отца спрашиваю, а он вообще страшные вещи рассказывает… Как гнались за тобой, как вы друг друга чуть не перестреляли… И всё твердил: «Найди его! Найди! Помочь я должен был тогда…» Я искал. Но никто ни о чём даже говорить на эту тему видимо не хотел. Все про твоё, ну, прошлое, знают. А где теперь – не знают. Или может просто говорили, что не знают… И про сына твоего тоже…
-Сын на юге теперь. В Краснодарском крае. Пусть лучше там, чем здесь…
-Сегодня уже поздно. Завтра же, утром… к отцу схожу. На кладбище. Расскажу. Может услышит…
-Обязательно услышит. Я тоже часто к отцу на могилу хожу. Скольких людей мой Ильнур в горе бросил… Отец ведь у меня тоже от рака умер. Это наверное от нервов.
-А как случилось, что ты исчез? В современном мире – иголку можно запросто найти в стоге сена, не то что человека!
-Я ведь весь израненный был тогда, переломанный… Сплошь из пластика состоял… Ещё и защемление сердечного клапана…
-Это мне сказали… В Бугульме…
-Они меня и спрятали практически… Устроили в Туймазах… На завод. Медицину закрепили. Присматривали. Подстраховывали. В общем, так я и выжил. Слово дал, что ввязываться в передряги не буду. Правда, нарушил несколько раз. Не по своей воле, конечно… А потом, после смерти отца, в деревне обосновался. Простым монтёром связи работал… Оказывается, это так хорошо – быть простым! Но только я так не могу оказывается… Видно, не для меня он, покой… Открыл свой автосервис. Назвал в честь отца – «ТИМЕР». Отца ведь Тимерзагитом звали…
-А сын-то, сын?
-Для себя я его списал. Сейчас всерьёз думаю обо всём этом написать…  Роман, думаю, получится. Вот напечатаю – подарю с автографом… Многим. Из этого самого прошлого… Моего… Нашего… Бог даст, может и тебе посчастливится лицезреть… А может, улыбнётся судьба – встретиться посчастливится…
*
    КТО ВИДЕЛ СМЕРТЬ – ТОТ ХОЧЕТ МИРА.
Дальше проводили в посёлок Северный, а они эстафету Бугульме передали. Хоть и больно было, я терпел. Сумел воздержаться от дозы. Даже бывалые ребята – и те удивлялись… И везде меня – на кушетку, системы с гимодезом, опять холинолитики… Ребята Бугульминские мне навстречу даже выехали – встретили на Акбашевском перекрёстке. И прямо в железнодорожную больницу. Был я тогда как кукла. Робот. Не помнил имена; да вообще, мало, что помнил… Память пропала. Сказать «забыл» не подходит, я просто ничего не помнил. Как будто в пустоте. Ни земли под ногами, ни солнца над головой… - только сплошной молочный туман. Иногда только из него появляются отдельные действующие лица. Как это хорошо, иметь имя: тебя все знают, тебя все помнят. И все желают тебе добра. Каждый о чём-то рассказывает… Постепенно мой мир оживает. Такое ощущение, как будто в огромной библиотеке на абсолютно пустые полки каждый заносит и ставит книги. Кто-то маленький, но очень-очень важный листочек, а кто-то огромные стопы томов…
Моё тогдашнее состояние зомби до сих пор не прошла полностью. Как полнолуние наступит – при лунном свете ко мне приходят все – погибшие ребята моей группы, тот страшный сумаист, каратист-недоросток, душманы в челмах на голове, ребята молодые, совсем ещё мальчишки с Афгана… И с каждым полнолунием седых волос становится всё больше и больше… Что удивительно, раньше я в такого рода видения не верил. Считал, что это – нарушение психики. А теперь уверен: всё это – реально. Но эту реальность не все способны видеть. Похоже, при «встрече» со СМЕРТЬЮ мозг терпит какое-то изменение. Открываются паранормальные способности. Ведь у нормального человека мозг работает всего несколько процентов от своих возможностей. А что мог бы человек, если бы мозг работал на все сто?
Время для меня остановилось. В тот самый миг, когда сын исчез. 21 июля 2001го года. Эх, вернуть бы то время, да ошибки исправить… Ведь чтоб цепочку бед предотвратить, всего лишь одного человека надо было обуздать… Причём задолго до этих событий… Тогда достаточно было покопаться лишь в его финансовых махинациях. Ведь знал я об этом! Причём знал я и его, и его дела, если сказать точнее «делишки» ещё со студенческих лет. Впервые мы встретились в стройотряде, когда в НУНПЗ работали. Тогда он был главным инженером этого завода. Правда, инженерного огонька я в нём так и не узрел… Зато как-то странно он комплектовал к себе кадры. Из «ненормальных». Один кривой, другой косой, и так далее… Сплошные уроды. Только их почему-то инвалидами называют.
Открываем словарь Даля. Находим слово «инвалид». Оказывается, в прошлом, ну, до революции, этим словам величали военных, получивших увечья в боях. Во славу Отечества. А этих, ненормальных с рождения, уродами называли…
Чаще, да не просто чаще, а очень часто они же становятся ещё и уродами моральными. Странно ещё и другое – у них круговая порука! Поддерживают друг-друга как близкого родственника! Друг друга тянут, толкают вверх по ступенькам власти. Часто по головам действительно заслуживающих уважение честных и способных, перспективных кадров. Сметая всех и всё ради личного обогащения и благополучия.
А вот честные люди так не могут. Да никто им и не позволит. Выходит, если ты здоровый – значить на тебе ездить надо. И налоги, и взносы, и проверки, и подчинение стандартам. Чуть что не так – штрафы. Прямо руки опускаются…
Алчность, вещизм… Раньше мы, в социалистическом прошлом, это мещанством называли. А теперь эти выродки олигархами стали. Пользуясь вседозволенностью, присвоили народное добро.
А думали ли они хоть когда нибудь, что за все свои грехи придётся ответ держать? Если не на этом – то уж на том свете… Точно…
Отвлёкся я… Пролежав несколько дней в железнодорожной больнице, я стал чувствовать себя намного лучше.
Выходя на улицу в первый раз после всего этого, вдруг себя поймал на мысли, как я сильно люблю жизнь.
С крыш свисают сосульки, слышна весёлая капель. На ветвях щебечут воробьи, где-то воркуют голуби. Эхом откуда-то слышится стук колёс. Ветер несёт запах весны: талого снега, набухающих почек и ещё какой-то еле уловимый аромат. Это – запах надежды. Запах ожидания, предчувствия прекрасного.
Какое оно, это самое «завтра», какие там сюрпризы ожидают?
И всё равно сквозь такие сладкие мысли, как будто тёмные пятна на белом снегу, давят по мозгам тревожные предчувствия.
Как же быть? Где ещё искать? Вообще – жив он ещё, или я опоздал???
    Где, где же ещё я не искал?

    О, сколько их было, этих поездок. Бесконечных, без никакой надежды…
    Очередная поездка планировалась слишком дальняя. Через Москву, Питер… Дальше на север. Там, не доезжая Мурманска ребята обнаружили заброшенное предприятие оборонки, в котором вроде никого и быть-то не должно, а оно электроэнергию потребляет, в мороз пар поднимается. В общем, там есть люди. Предположительно невольники. И их много. Они оттуда не выходят, их самих никто не видел. Может там…
    Еду и думаю: как однообразны дороги, как запутана жизнь. Сложное в простом. Вот к примеру алфавит. Выйди на улицу, спроси у первого встречного, сколько букв в алфавите: уверен, мало кто ответит правильно… Читатель, а ты-то сам, знаешь? Ха-ха! Тоже не помнишь? Так придётся Букварь найти, освежить знания первоклассника… А ведь, из этого ограниченного количества знаков такие произведения созданы! Часто мы слышим, - это уже было, это с кем то уже случилось… Но каждое новое литературное произведение занимает в нашей культуре своё место. Правда, некоторые как появляются, так и забываются. Но шедевры ведь тоже люди создают! Выстраданные, они проходят через сердце, овладевают нашими умами. И мы, погружаясь в череду событий, ощущаем себя в том времени, в том месте, в гуще тех событий… Через эти произведения мы познаём прошлое, изучаем историю. Нашу историю. Историю нашего народа: наших предков, наших сверстников. И передаём потомкам. Ведь история – урок законов жизни, на чьих примерах мы и учимся.
    Думая о возможных вариантах предстоящих поисков, невольно вспоминаю эпизоды из прошлого. Например, как в пригороде одного из сибирских городов я на такое странное предприятие вышел… Вспомнились и другие эпизоды, например, в небольшом городе, после закрытия единственного крупного предприятия, пошла деградация… Взрослое население к бутылке пристрастилось, среди молодёжи наркотики становились образом жизни… Как участковый показывал одну за другой притоны, где могли быть сомнительные люди. Чего мы там только не видели! Угасающую серую массу, в основном молодёжь. Полуголые, а иногда и абсолютно голые тела совсем ещё молоденьких девушек, даже школьниц в состоянии наркотической отключки… Кругом грязь, шприцы, блевотина, горы пустых бутылок… Дальше уж в завершение общей картины сами думайте…
    Подошли к двери очередного притона. Закрыто.
    -Минуточку…
    Лейтенант просунул руку в дырку, повернул защёлку. В квартире никого не было. Даже странно тихо. И жутко. Ощущения оправдались, когда прошли в следующую комнату. Мужчина средних лет странно изогнувшись, лежал на диване. Пульса нет. Тело уже остыло…
    -Так. Уходим. Не хватало ещё тебя сюда приплести… Сейчас уйдём, через час я приду сюда со стажёром. С обходом, якобы… С ним и «обнаружим».
    Вот так. По всей стране так. Уничтожают нашу молодёжь. Невидимым оружием. Невидимой рукой. Наркотой…
    Или вот ещё случай. Уже совсем другого порядка. Вроде как антипод что ли…
    Правда, он был уже немного позже, через несколько месяцев, зимой…
    Заброшенный, даже почти весь разрушенный военный городок. Недалеко от Барнаула. Есть такой город на Алтае. Раньше там знаменитые магнитофоны производили. ”Романтик” назывались... А городков военных... Таких по стране очень много. Было…  И везде развал. И здесь картина такая же. Рядом с городком – ангары. Тоже разрушенные. Дальше лесок. Небольшой. Ещё дальше открытая местность. Посреди этого поля почему то стоит туалет. Через это поле, через разрушенный военный городок, никуда не сворачивая с самого посёлка тянется тропинка. Утоптанная, как будто сотни людей за день проходили… Куда? В этот туалет? Странно. Что это за туалет такой, за 5 км он жилых домов?
    В бинокль вижу – вот один зашёл. Время идёт, а он всё не выходит. А, вот! Ещё один идёт! За ним ещё двое!!! Зайти-то заходят, а никто ведь не выходит! Прямо треугольник Бермудский! Дверь в потусторонний мир!
    А попробую-ка я тоже! Пока не увижу своими глазами, всё равно ничего само собой не прояснится. А я не люблю такие загадки. Есть загадка – должна быть и разгадка. И я это разгадаю. Хотя бы для себя.
    Выскакиваю незаметно из своего укрытия, спускаюсь к тропинке. Под ногами поскрипывает последний снег уходящей зимы. С каждым неудобным шагом ноют мои увечья. Но ничего, одолею, даже если нет – я на всё за сына готов. Иду туда, куда все шли. Пока ничто ничего не предвещает. Вот и туалет этот. Чем ближе, тем тревожнее. Ничего, бывало и пострашнее. Всё! Назад уже никак! Открываю дверь… А там ступеньки… Лестница вниз. Вход в подземный мир. Интересно, что там? Стоять здесь, мешкаться, привлекать внимание опасно. Надо идти. Идти туда, куда и все – спускаться вниз.
    А там оказывается вполне уютно. Почти как в подводной лодке. Видимо, здесь раньше убежище военного городка было, а теперь кто-то всё это к рукам прибрал. Переборки лишние разобрали: раздевалку, сушилку соорудили. Спальные отсеки по купейному принципу соорудили, прямо как в железнодорожном вагоне. Иду дальше – впереди большой зал. Освещение хорошее. Рядами стоят столы. На них машинки швейные. За ними… Да кого там только нет! И вьетнамцы, и узбеки, и русских много… Шьют всё. И спортивные костюмы, и рубашки, и пуховики… Они здесь живут, работают. Свободно выходят, свободно возвращаются.
    -А я могу поговорить с кем нибудь старшим?
    -А ты кто? И как сюда попал? Сюда нельзя посторонним…
    -Вообще-то я вхож в любые двери. Пока никто против не был…
    -Как сказать, как сказать…
    -Я сына ищу. Может узнаёте? – показал снимки.
    -А сколько лет?
    -18. С плюсом.
    -Призывной возраст. Таких нет. Это точно. Здесь всё проверяется. Так что, и ты просто так отсюда не выйдешь.
    -Как сказать… - с ухмылкой повторил я его слова.
    За спиной уже стояли два шкафа с эбонитовыми дубинками. Первый, что стоял ближе, поднял свой аргумент и размахнулся. Только он опоздал. В одно мгновение я оказался у него за спиной. А удар пришёлся по коробке электрощитка. Посыпались искры. Задымились провода. В момент этого замешательства я ударил этого охранника сзади под колено. Он согнулся и упал вперёд. Прямо на эти искры.
    -Не дёргаться! Стреляю без предупреждения! Спрашиваю в последний раз! Видел ли кто это лицо? – на левой вытянутой руке я держал фотографию, а на правой – вальтер в боевой готовности.
    Все молчали. Ясно, значить никто никогда не видел.
    Не понимают, когда нормально спрашиваешь. Только силу и признают. Сволочи.
    -Помогите ему встать. А ты – веди меня к старшему. – я вильнул стволом в сторону второго охранника. – Расходимся по рабочим местам, товарищи, расходимся. Продолжаем работать.
    Я демонстративно всунул пистолет в оперативку. При этом все успокоились. Такое поведение всегда действует безотказно. Как демонстрация силы и власти. И самое главное – надёжно и доверительно.
    Мы прошли вдоль длинного коридора вглубь этого подземного сооружения.
    Старший оказался в прошлом десантником. Общий язык нашли сразу. Поговорили, я на всякий случай оставил координаты. Адрес, номер телефона. С кодом конечно. Дал и номер спутникового. Но предупредил: на этот номер звонить только при экстренных случаях. На что он ответил:
    -Если встречу сына твоего – это и будет тот самый экстренный случай! Надеюсь, счастливый.
    -А ты ребят потренируй, а то навыки слабоваты…
    -Я им утреннюю пробежку назначу. По 5 км для начала. С холодным обтиранием. Как мы в молодости!!!
    -Да, славная и бесславная наша молодость… Уж страны-то той нет давно… Разве что на старых картах…
    -А присяга в силе вечно. Кстати, мы собираемся в феврале. Ну, а вдруг… Наши рады будут…
    -Грустишь, оказывается, иногда по будням боевым… Как и я…
    Мы дружно и грустно рассмеялись. Боевое братство не ржавеет… Да и… Присягу ведь нашу и вправду никто не отменял…
    А между тем дорога дальняя… Только начинается… Проехал-то сегодня всего каких-то 500 без малого…
    Уж сколько вёрст намотал – а она, дорога эта, всё ещё только начинается…

    …СКОРО КАЗАНЬ.
 Старинный город.
    Осталось ещё примерно 40 км. Снег идёт. Буран. Местами даже дорогу перемело. При свете фар снежинки танцуют свой сказочный хоровод…
    Впереди, на остановке люди стоят. Молодёжь. Почти мальчишки. В возрасте моего сына… Может и мой Ильнур где то вот так стоит… Мёрзнет… стоит, голосует так же…
    -Куда?
    -До пригорода возьмёте? Мы в Аракчино.
    -Садитесь. В общем так, ребята, проезд бесплатным не бывает…
    -Брось, батя, мы ребята не такие…
    Поехали. Едем. Километры, одна за другой остаются позади. Сзади чья-то рука тянется, включает музыку. Добавляет громкость на полную.
    -Что это за дерьмо? Ты это слушаешь?
    Дальше слова в таком же духе… Я что-то сказал, теперь уже и не помню, что. Они что-то спросили, я что-то ответил. Теперь я им должен оказался. С каждым словом сумма становилась всё больше и больше. А снег шёл. Буран не утихал.
    -Хоть фары протру.
    Остановившись, вышел, протёр фары, лобовое стекло. Встал перед фарами, демонстративно расстегнул куртку, да так, чтоб всем было видно, вытащил из оперативки вальтер, передёрнул затвор. Подошёл, открыл водительскую дверь, руку с пистолетом положил на дверь:
    -По одному выходим, строимся по важности. Без лишних движений. И слов. Предупредительного не будет. Стреляю на поражение…
    -Ты чьо, отец, хоть знаешь, с кем базаришь? Мы со стоянки…
    -Да хоть с преисподни! Руки! Первый, два шага влево! Второй, на шаг! Третий, на месте. Четвёртый, шаг вправо! Снять куртки!
    Кто-то пытался возразить, но с выстрелом  вниз от асфальта посыпались искры. Претензий не стало.
    -Сами напросились, засранцы. Физик сказал – баста! Дёрнетесь – порешу! Живо! Разззз-де-лись до трусов! Обувь оставляем! Обувь одеть, я сказззалллл!!! Бего-ом марш в сторону горрррода!!!
    Я понимал, да, жестоко конечно. Но как иначе? Момент воспитания родители прошляпали. А может пацаны прогуляли… Должен же их кто-то образумить. Тут все средства хороши.
    Вещи кинул на заднее сиденье, тронулся. Звук с рупора напугал сорванцов не меньше, чем ствол.
    -В темпе! Держаться вместе! Шаг держать! Ждать на вашей стоянке буду! Не отставать! Мешкать будете – замёрзнете!
    А ведь ещё больше пяти километров! Не замёрзнут? Надо ехать. Да побыстрее.
    Вот и стоянка. Остановившись заранее, всю их одежду связал вместе их же поясным ремнём, ножи и кинжалы, а так же один поджеган сложил в пакет. Подъехал, остановился так, чтоб уехать экстренно можно было. Всё. Надо заходить. Связку с одеждой в одну руку, всё остальное – в правую. Остальное – это пистолет, накрытый шарфом и пакет с трофейными тесаками. Странно – никого. Справа от ворот – будка, поднятая метра на три на столбах. Связку бросил возле ступенек, и наверх! Открываю дверь – а там за столом с десяток полупьяных мужиков в карты на деньги режутся.
    Заходя, сходу бросил пакет на стол:
    -Здесь арсенал вашей мелюзги. Пришлось их успокоить. А то шустрые больно. И наглые.
    -А где они? Что ты с ними сделал?
    -Спокойно! Без резких движений! Стреляю без предупреждения! – и приподнял шарф. Видели ли пистолет все – не знаю. Но это и не важно. Главное – показал. И видел их главный.
    -Да мы тебя сейчас…
    -Хорошо. Вместе уйдём. Одному скучно пожалуй будет. – левой рукой из кармана
достал гранату, зубами выдернул кольцо и плюнул его на середину стола.
    -Ф-1. Шансов нет, господа. Вариант единственный…
    -Здесь решения принимаю я. Как я решу…- он неуверенно замолчал.
    -Ты – решишь, а я порешу. Не буду повторять.
    -Да ты блефуешь! Муляж…
    -А ты попробуй. Могила будет братской. Братская могила братвы… - я слегка усмехнулся. От этой улыбки шёл холод смерти.
    -Похоже, серьезно. Ну, поговорим. На тот свет всегда успеем.
    По братве прошёл напряженный шум, но никто не проронил ни слова.
    -Чего ты хочешь? – у главаря было прямо ангельское терпение.
    -Люблю деловой подход. Первое – это важно. Ваши пацаны сейчас спортом занимаются: бегут в сторону города. В трусах и ботинках. Стоп! Не шуметь! Я говорю! А то не успеете – сосульками станут. Их раздел я. За наглость. Они – ваши. Вы – в ответе.
    Главный покорно кивнул, но промолчал. Я продолжил:
    -Сейчас отправим двоих – один всегда сомнителен… Доверяю слабо…
    Опять толпа недовольно зашумела.
    -Тихо! Он прав! Говори дальше.
    -Так назначьте двоих. Одежда ихняя внизу – у ступенек…
    -Всё предусмотрел. Серьезный. И бесстрашный. Ты кто?
    -Не всё сразу. Отправь двоих. Чем раньше – тем лучше…
    -Так.- он приподнялся, я шевельнул правую руку, делая знак сесть. – Вы двое… На моей машине. Пацанов – сюда. И без глупостей!
    Двое ушли. Наступила тишина. Оглушительная. Гробовая. Толпа поняла, что я их убивать не хочу. И каждый также знал, что никто и ничто меня не остановит.
    -Отвечаю на вопросы. Я – Физик. Могли слышать как про вечного капитана… Может кто и слышал. У меня беда. Я сына ищу. Подробности не сейчас. Но ради сына я на всё готов. Сложить горы… из трупов…
    -Я так понимаю, остальные здесь лишние. Пусть выйдут?
    -Одобряю. Итак сильно напугал. Выпускай по одному. И без глупостей.
    Я смотрел каждому выходящему в глаза. И во всех видел пустоту.
    -Теперь одни. Говори.
    -Уже сказал – сына ищу. По трассе ваших посадил – наглеть стали. Дальше сами расскажут. Приврут, конечно. Но ты опыт имеешь. Разберёшься. За наглость надо платить. За неоправданную наглость.
    -Правильные слова говоришь. Сколько? Да опусти ты ствол…- он закурил, да с таким наслаждением, даже глаза светились.
    -Ну, хорошо. Гранаты нам достаточно. Сколько, говоришь… Да по15 на рыло.
    -Однако…
    Мы оба молчали. Главарь, приподнявшись, взял чайник сзади с тэнов, служивших обогревателем, разлил по кружкам. Он думал. Я не хотел мешать.
    Вдруг так резко повернулся, уставился прямо в глаза, чего обычно бывалые не делают никогда, и, подчёркивая каждое слово, произнёс:
    -А ты… Не Бугульминский? Не ты тогда разыскивал варваров, что Брумеля?
    Я не успел ему ответить. Он всё понял. Вот он о чём думал!
    А на улице сквозь вой ветра послышался звук подъезжающей машины. Потом шаги по ступенькам. В дверях появился пацан с накинутой на почти голое тело шубой и заорал:
    -Убью! Разорву! – а дальше вереница слов без падежей…
    -Сыц! – главный резко встал и яростно крикнул, - Знать надо было на кого хвост поднимаешь!
    Опять наступила тяжёлая тишина. Вошедшие первыми мальчишки стояли на коленях, а вторым тесным рядом стояла братва.
    -Скажите спасибо ему за то, что не бросил вас, а сюда пришёл. Сдохли бы! Хоть знаете, кто это? Вы шапку снимать перед ним должны, когда здоровываетись! За вас я ему дам эти деньги. Здесь около 15 кусков. А вы – отрабатывать будете, за жизни ваши! Каждый по 15! – его пальцы указывали на гору купюр на столе. Сделав паузу, онуже спокойно, добавил, - Мы чай допьём. Не мешайте. Стойте тихо.
    Ароматный крепкий чай со смородиновым вкусом приятно ласкал нос.
    -Печорский рецепт? – я вопросительно улыбнулся.
    -А ты разбираешься.
    -Да, знаю толк в колбасных обрезках…- мы расхохотались, да так, что я чуть было не выронил гранату.
    Один из парней осторожно и медленно подошёл к столу, поднял кольцо-чеку гранаты и протянул мне в руки:
    -Зуб даю, никто Вас пальцем не тронет.
    -Подтверждаю. Кстати. Про Брумеля… - сказал главный, кивнув утвкрждающе.
    -Другом был. Нарк приблудный трубой по куполу… В Самаре нашли… Через цепочку его золотую… - слова мои выходили обрывками, уж слишком тяжёлыми были эти воспоминания.
    -Слышали мы про ваш бильярд с бейсбольной битой. Ещё тогда хотел тебя увидеть. Молодцы. Для меня ведь он как брат был… Царство ему небесное…
    Оказалось, и они искали убийцу. И не только они. Все практически, кто по понятиям жил. Да так получилось, что именно моей группе и повезло. С другой стороны, мы ведь по науке работали: и отпечатки пальцев, и опрос свидетелей, сбор и анализ данных. Всё под карандаш. Как меня учили мои наставники. Хорошая следственная группа, где каждый знает своё место и дело. И главное – пунктуально точно его выполняет. Исполняет.
    Однако, заманчиво было бы централизовать такую деятельность… Методом демократического централизма. Каких проблем можно было бы избежать!
    Пора ехать. Проводили как близкого.
    -Ах, да! Марат Шакиров… Знал его?
    -Брат мой двоюродный. Его отец – брат моей матери… Я даже на похоронах не был. Не успел… На Амуре был тогда. На Дальнем Востоке.
    -Уважали мы его.  Он ведь здешний. В Аракчино родился. Здесь жил. Здесь и… Земля пухом… Да и ты чем то на него смахиваешь. Ах, да! Ты хоть фотки сына покажи, вдруг чего…
    -Ну, в Казани его точно нет. Уже проверяли. На всех уровнях.
    Они, конечно по снимкам не могли ничего сказать. Действительно его никогда  не видели.
    Всё. Поехал. Впереди та же трасса со своим монотонным капризом. Тот же буран кружит тот же хоровод. Чтоб не заснуть надо отвлечься. Но чем? Кассеты – все давно наизусть знаю, попутчиков нет… Песни петь тоже надоело. Постепенно мысли направляются в одну сторону.
    Память. Память о друге, так безвременно ушедшем с наших рядов. Был он бизнесменом, причём преуспевающим. Флагманом, так сказать… Золото, ювелирные изделия… Он даже огранку камней сам делал. А какие филиграни плёл! Это шедевры! Часто мы с ним за «рюмкой чая» философствовали. Почти после каждой беседы у него рождались новые творения. А я начинал усовершенствовать какой-то инструмент ювелира. Для меня это было хобби, для него образ жизни. А скольких он новичков на свет вывел! Мечтать только о таком наставнике…
    В ту злополучную ночь, со слов его жены, он работал над очередным шедевром. Сигареты кончились. Он, в чём был, накинув на плечи ветровку, в домашних тапочках и вышел. В конце соседней пятиэтажки тогда стоял ларёк круглосуточный. Продавали всё, что покупалось. И выпить, и закусить, и покурить, и посеръёзнее… (в смысле – наркота) 
    Подошёл, купил курево.
    -Пиво тоже дай бутылку…
    Недалеко ж.д.вокзал, иногда пассажиры прибегают.
    Два придурка с поезда как раз дозу искали. Брумеля увидели. Как они потом говорили, его золотую цепь на шее. От вида золота их переклинило. Пошли следом, по пути трубу какую-то прихватили… дальше понятно…
    Бутылку пива опустошили сразу. Выходит, врали. Цепочку они увидели уже на бессознательном теле, когда слегка приоткрылось плечо.
    Убить человека из-за бутылки пива… Возле самого подъезда… На глазах у жены, вышедшей на балкон… Видно предчувствие… Уж очень они любили друг-друга.
    На крик стали собираться люди, милиция приехала.
    А злоумышленники убежали, сорвав цепь. Пока тянули, порвали артерии на шее. Продавщица с ларька видела, как они бежали к поезду. Утром мы нашли эту самую бутылку. Менты проглядели, зато мы сняли отпечатки. Трубу ещё до нас милиция забрала. Всерьёз даже дело заводить не стали. Списали как хулиганство, приведшее к смерти. И успокоились. Но мы то – нет! Ребята быстро определили поезд, бригаду в полном составе. И прибыли. Мы. Тоже в полном составе. Собрали всех в одно купе, начали “беседу”. Разговор не клеился. Больше всех права качал начальник поезда. И получил за это. Слабак оказался. После первого же удара потерял самообладание и начал плакать как дошкольник. Пришлось вывести за шкирку в соседнее купе и добавить. Разговор с остальными шёл уже полегче: знали, что не шутим. Двое с автоматами придавали дополнительный штрих нашей серьёзности. Общая картина вырисовалась такая. Поезд уже трогался, эти двое не добежали до своего вагона. Потому и влезли в предпоследний вагон. Дальше передвигались по составу до своего четвёртого вагона. Проходя через вагон-ресторан, предлагали официанту цепочку. Он показал, что цепочка была в крови. На их одежде тоже были пятна крови. Проводник 4-го вагона без никакого сопротивления в подробностях описал преступников, сказал их возможные имена, показал, где сошли. Потом добавил, в какой ломбард они собирались сдавать эту цепь. Была пятница. Ломбард не работал. Из объявления на дверях следовало, что откроется не раньше вторника.
    Делать нечего, пришлось уехать. И вовремя. Оказалось, что по наши души объявлен план «Перехват». Начальник поезда подсуетился. Трусишка зайка серенький… Нам об этом поведал наш «слухач». За эфиром он следил постоянно. Всё! Дёру! В следующий раз на других машинах приехать надо. Успеть бы за город выбраться! Успели. Дежурный постовой на перекрёстке то ли наш РАФик не заметил, то ли ещё не получил ориентировку… В общем, мы проехали. Дальше по трассе проблем не было.
    Во вторник поехали на двух машинах. Я – на своей. Связь по рации держали, были тогда такие, для сельского хозяйства. «Лён» назывались. С кварцованной частотой. Удобно, однако. Настраиваться на частоту не надо. Тональный вызов есть. 60 км – хорошая дальность. Постоянно на приёме.
    В ломбарде приёмщицей работала девчонка молодая, просто исполнитель, пришлось хозяина вызывать. А тот с охраной приехал. Стал борзеть. Успокоился только тогда, когда прибывшая наша вторая группа дала очередь по потолку в два ствола. Внушительно, однако. Значить, с этого и надо было начинать? Странно. У справедливости должны быть крепкие зубы…
    Зато сразу откровенный стал. Выложил всё, что знал.
    -Не найдём убийцу – за тобой придём. А вас, псы, - я ткнул пальцем в грудь одного из охранников, - отстреляем заранее. Пеняйте на себя, если под ногами путаться будете. Если не мы – придёт следующая группа. Но дело будет раскрыто. Я сказал. Повторять не буду.
     Мы ещё сутки этого наркомана искали. Оказалось – друг его прятал. Взяли его (друга), вывезли на побережье. Упёртый оказался. Я – не я, про него не слышал никогда. Вот тогда и случился этот «бильярд» с бейсбольными битами. Одну ногу к дереву, другую на форкоп. Подтянул слегка. А ребята в наглую глушат водку, да битами машут… (Правда, на самом-то деле в бутылках была самая обыкновенная вода. Так что пьянка – это всего лишь своего рода психологический трюк.) Попаду – не попаду… Коровьими лепёшками. Промеж ног… По шарам… Его… Да ещё издеваются, мол, яйца твои с горошинку что ли, никак попасть не можем?  Быстро язык развязался. А через несколько минут вторая группа уже пошла на задержание…
    Ба! А снег-то перестал! Смена погоды всегда напрямую отражается не нашем самочувствии, настроении, даже на работоспособности. Бурана нет – и настроение лучше! Хорошо-то как! Уже скоро передохну. Во Владимире. Там я постоянно отдыхаю. Перед Москвой. Усталым заехать в огромный город, я бы сказал в мегаполис,  – дело рискованное. Лучше отдохнуть. Владимир – самое подходящее место. Как-то, давно уже, одна из первых поездок наверное было, я впервые завернул направо от поста ГАИ, и остановился возле круглосуточного кафе. Место тихое, спокойное (мне показалось). На стоянке – несколько машин. Остановился рядом. Машину закрыл и пошёл к дверям. И тут вспомнил – деньги-то в машине забыл!
    Подхожу обратно – а там уже один старательно в моём замке ковыряется. Руки сами к пистолету потянулись. Резкий удар рукояткой по шее легко обезвредил вора. Смотрю: ко мне бегут ещё двое, с чем-то в руках – то ли биты, то ли палки… Увидев направленный на них ствол, встали как вкопанные. Ещё через мгновение исчезли. А мой как раз в этот момент начал шевелиться. Крепко пнул – опять распластался. Выдернул за ногу в открытое место, а он, дурак, бежать вздумал. Мой кошачий прыжок настиг его в одно мгновение…
    -Бежать вздумал? Пуля догонит…
    -Отпусти, дяденька, больше не буду…
    -Отпущу, отпущу… В камеру.
    Толкнув дверь телом своей добычи, я зашел в зал: 
    -Ментов вызывай, добре молодец! Вора с поличным поймал.
    -Отпусти его. Я здесь участковый. И здесь я решаю.
    Из-за стола поднялся полупьяный старлей с ещё недопитым бокалом пива в руках.
    -Как ты стоишь перед старшим по званию! Что ты себе позволяешь?!
    -А шо, я ведь после работы…
    -Позззоррр!!! Вылетишь! Как пробка! С бочки свей пивной!
    Я левой рукой схватил стул возле ближайшего стола, дёрнул к себе, а малец, поднятый за шкирку, на какое то мгновение оторвался от пола и прокрутился в воздухе несколько раз.
    Ох, в какой прекрасной физической форме я был в те времена! Ни ещё кровоточащих свежих ран, ни переломов, ни увечий…  И не устал ещё от бесконечных поисков…
    Мальчишка грузно «пристулился». О! Какое я слово-то придумал! А ведь точнее и не скажешь, судя по его промокшим брюкам…
    Не сдержался, дал по шее. Ударился об край стола. С носа кровь пошла. Мальчишка зарыдал.
    -Отпусти его. Я тебя прошу. Не тронет он больше.
Беседа продолжалась ещё несколько минут. За это время мы нашли общий язык.
-Твою машину здесь больше никто не тронет. Я обещаю.
-Ты что, крышуешь их?
-Ну, не совсем… Присматриваю. Они живут здесь, питаются, дворы подметают… Беспризорники же…
-Так я… сироту ударил… Грех-то какой…
-Не вини себя. Побочный эффект нашей профессии… Только всевышнему ведомо – что грех, а что праведно…
Он поднялся, тяжело подошёл к мальчишке, погладил по головке:
-Хоть вы не позорьте меня! Я за вас поручился… А вы… Утром все ко мне. Наказывать буду. А теперь – марш отсюда!
Оставшись одни, мы продолжили беседу.
Я рассказал ему про сына, снимки показал. Одну фотографию он взял.
-Так-то  не видел вроде. На моём участке точно нет. Поспрошаю (подмосковный говор – значить он здесь коренной!).
-Может мальчишки что знают?
-И у них, и у коллег спрошу. Ты хоть в розыск подавал?
-Да, но что-то не телятся…
-Усталый ты. Здесь у меня комната. Как от жены ушёл, здесь кантуюсь. Зайди. Поспи. Только поешь сначала. Что-то и я проголодался. - он позвал официанта, заказал. А потом добавил:
-Капитан заезжать будет иногда. Покормите. За машиной пусть ребята присмотрят. Ключ мой дашь, чтоб отдохнул.
Мм…да. Который раз я сюда заезжаю? Уж со счёту сбился. Мой старлей за этот год успел с семьёй помириться, а я до сих пор сына ищу… И никакого просвета. Никакой зацепки. Это уж точно «надежда умирает последней». А если умрёт – что со мной будет?
А так случилось, умер раньше я сам, вернее убили меня… Это надежда только и удержала, вернула к жизни… Ну, и вера конечно…
Я, выхватив пистолет из под подушки, соскочил с кровати: это со скрипом открылась дверь…
-Спи. Ты всего полтора часа проспал. Поел хоть?
-Не успел…
-Пойдём тогда, перекусим. Что так вздрогнул, когда я зашёл?
Я вкратце рассказал историю с пацанами в Казани.
Уже за столом старлей начал:
-Не знаю, что это значит, но сына твоего никто всерьёз и не ищет… Там отметка стоит такая, как будто искать и необязательно…
-Не понял?
-Да что тут непонятного, ребята сказали, так делается, когда кого-то за нос водят. Враги у тебя есть?
-Как у всех. Сколько угодно. Но вряд ли…
-Тут что-то серьёзное… Так делают, когда копают под кого-то. Может ты дорогу кому перешёл?
-Уж не знаю и что думать. Разве что наркодиллеры…
-Не смеши меня! Они просто убивают! Не заморачиваются так. Нет человека – нет проблемы…
-Что верно – то верно.
-Когда-нибудь волков ловил?
-А ты откуда знаешь?
-Да нет. Я спрашиваю…
-Я глотку грыз волка в тайге… Не знаю даже как сумел…
-А знал кто об этом?
-Да многие. Я даже хвастался, рассказывал… В подробностях… Даже добавлял, для эффектности…
-Так вот, я не это имел в виду. Прежде, чем ловить, начать охоту на волков – флажки ставят. Линией. Волк за флажки не переходит. Так его в западню и загоняют. Может и тебя кто-то пытается загнать? Ты ведь не просто волк. Волчище. К тому же одинокий. Говорят, ты мало кому доверяешь теперь. С тех пор, как группы твоей не стало… Похоже, это тебя пытаются использовать. В чём-то большом и страшном. Прислушивайся к жене. Подслушивай. Может сын вовсе и не пропал… Я не удивлюсь, если тебе в пищу галлюциногены добавят.
-Запутал ты меня!
-Тебя запутаешь, пожалуй. Разве что дьявол… Кстати: униженная женщина – это и есть дьявол во плоти. Думай! Ты ведь – аналитик!
-Чего?!
-Не делай невинный взгляд, я покопался. Чуть в лоб не дали. По бумагам чист как стёклышко! Не служил, рядовой. А ты – с боевым опытом. И ты – капитан. Что ни на есть самый настоящий! Причём минуя старлея получил. Заслужил, значить. И про спецподготовку твою узнал. Засекретили в 91-ом, тоже знаю.
-Откуда?
-Оттуда! Неважно. Соловей напел. Под подписку на 10 лет. Обязал он меня, тебя поддерживать… Теперь вопрос: кто ещё знает об этом твоём прошлом? О твоей секретной жизни? Про спецназ…
-Никому не рассказывал. Моя подписка ещё долгая…
-Вспоминай, может, случайно при разговоре. Вот ты в школе работал. А трудовик там сомнительный… Тёмный тип…
-Да ну, алкаш он просто…
-Думай, думай! Каждую мелочь, каждый пустяк. Жена знать могла?
-Нет. Я многогранно страховался. Когда случайно мелькали манеры, ссылался на спортивное прошлое, позже – на видео. А когда на учебки – официально на курсы усовершенствования учителей отправляли. По документам тоже всё чисто. Комар носу не подточит…
-Но где-то всё-таки произошла утечка. Во сне не разговариваешь? Может гипноз… Или по пьяни нечаянно. Что-то ведь было перед исчезновением сына?
-В школе он работал. Он же условно… На год… За угон. И ещё, прилагалось… И то, что машину повредил, и побег, и то, что дрался при задержании… Я документы собрал. Вроде как УДО… Хотел, чтоб в институт… Только сняли судимость, через день исчез.
-А говоришь, ничего… Поподробней пожалуйста, - еле заметно улыбнувшись, он сделал многозначительную паузу, потом продолжил, – с самого начала. С момента, как что не так пошло. С самого рождения! Ты и сам отлично знаешь: в своих проблемах трудно разобраться. Со стороны всегда виднее. Доктора ведь сами себе диагноз не ставят! И не лечат сами себя. Это – другие врачи делают…
Я начал рассказывать, местами он прерывал, какие-то моменты я пересказывал подробнее, по несколько раз…
Ну вот, опять пришлось отвлечься…
Про поездку в сторону Мурманска ведь начал было… Да ладно, потом об этом, попозже…

КАК СЫН ОТ РУК ОТБИЛСЯ.
Пока он был маленьким, вроде всё хорошо было. Шумный, подвижный конечно, но обычный ребёнок. Иногда озорство, конечно переходило границы… Телевизор как-то раз уронил, мячиком по моей аппаратуре попал, моторчик с игрушечной машины в розетку воткнул…
Как-то раз с очередной поездки привёз пистолет игрушечный – присосками стреляет. Так на следующий же день мне прицельно в глаз. Да так точно, я даже закрыть не успел. Как он тогда смеялся над моей болью! Я, как подорванный танк, дёргался в разные стороны, упав лицом на диван упёрся головой…
-Уррр-рра! Я папу подбил!
Жена против так ничего и не сказала.
-Папа теперь Циклопом будет. С одним глазом. Меньше будет видеть.
Вроде в шутку. А сын всерьез. Он ещё несколько раз пытался попасть. Причём в тот же, правый глаз. Пришлось подпилить затворный крючок, чтоб зарядить не удавалось. Глаз, заплывший кровью, болел долго. Долго я ходил с красным глазом. В госпитале даже лекарства для меня специально выписывали с центрального мед склада в Екатеринославке. Жена придумала очередную хохму:
-Папа теперь вампир у нас, видишь, какой у него глаз красный!
А сын в садике слова эти разболтал… Косо смотрели все. В школе ведь тогда работал, учителем… Представь, какого перед детьми!
Постепенно прошло, вроде и забылось.
Так! Почему я о плохом? Ведь и хорошего много было! Я ведь для них старался, чтобы всё было. Бывало, в четырёх местах одновременно работал! По вечерам садился возле детской 2-х ярусной кровати, читал им книжки. «Робинзон Крузо», «Дети капитана Гранта», «40000 лье под водой»… О, как они слушали! Глотали каждое слово! Я, усталый много читать конечно, не мог. Прочитав пару страниц, я засыпал. Книга падала с рук, я, сонный, сползал на пол. А они, дети, продолжали наседать:
-А что дальше? Что было потом? Ну, прочитай ещё…
А я, измотанный дневными проблемами, читать дальше просто не мог. Обессиливший, так и оставался лежать на полу… И я оставался виноватым. Оттого, что заснул. Оттого, что устал… А о том, что я работал… Да никому это просто неинтересно… Позже там, рядом с детской, поставили кровать. И я читал лёжа на этой кровати. Почти всегда я там и оставался до утра. А утром круговорот начинался вновь…
Если скажу, как жена посоветовала детям подпереть мои веки спичками, чтоб не закрылись… А ведь они – дети, поверили… Чуть мне глаз не проткнули тогда… Неделю потом мучился.
Опять получится, что только о плохом и помню… Но что такого плохого в том, что я им шедевры детской литературы читал!? Ведь сколько поколений на них воспитаны!
Рыбалка – это вообще отдельная тема. Об этом можно рассказывать бесконечно. Как любой дальневосточник, я был (а почему был, и сейчас!) просто помешан на рыбалке. Ведь там такая чудная вода, такая природа. Водоёмы чистые, прозрачные. На первых лучах солнца блестит чешуя…
Такой красоты больше нигде не сыщешь.
Чтоб набрать воду в котелок, ну, для чая, надо сначала рыбу разогнать… Чтоб уха вместо чая не получилась! За пару часов рыбалки краснопёрку я вёдрами приносил! Его и сушили, и жарили, и солили. Эх, как давно это было… Но ведь было!
Поехали как-то раз на Амур. Мы на этом берегу. На том берегу – Китай. Здесь мы рыбачим, а на том берегу – китайцы. Крупную вытащишь – показываешь, хвастаешься… Они тоже ликуют.
Рано утром вытащил я рыбку маленькую. Коричневую. Друг мой, Гена Воропаев сказал, что это – Касатка болотная. Хищная рыба.
-Брось ты её! Слизь на ней плохая.
А я, дурак, бросил в траву. Ильнур его поднял, играл. Поранился. Слизь в рану попала. Ядовитая слизь. Ребёнок быстро угас. Бредить стал. Закончилась наша рыбалка. Наспех собравшись, умчались домой. Почти 50 км проехали, как, не зная, кто… Шумахер, блин… Вот и дома. Позвали фельдшера. Медицина – бессильна. Услышав случайно, зашёл сосед – дядя Федя Суббота. Он и спас. Опоил отваром каких-то трав. Сутки от него не отходил. Так сидя все и уснули к утру возле его кроватки. Проснулись от слов сына:
-А что это вы сидя спите?
…Выздоровел!
Какое счастье!
Так. Кстати. Про Генку Воропаева… Упомянул про него, а ничего не рассказал…
Родом он из Украины. Предки, то есть корни, из-под Харькова. Настоящие представители рабочего класса. И Генка такой же… До переселения на Дальний Восток работал токарем на одном из многочисленных заводов города. Надо заметить, учителя у него были хорошие. Да и он сам был способным учеником. Как тогда говорили, «по зову сердца» изъявил желание на освоение Дальневосточных просторов… Там он тоже работал токарем. Познакомились мы возле его станка. Кстати, токарному делу он же меня и научил!
Уже спустя годы…
    Это его дедушка под Харьковом вышел. Один против колонны танков…
    Вышел, чтоб остановить. Только… Не смог…
    Прошла колонна.
    Гусеницами поверх него.
    Он, участник первой мировой, герой Великой Отечественной… Дошедший до Берлина… Кавалер орденов Святого Георгия и орденов Славы…
    Остался под гусеницами танков. Его раздавили его же соотечественники: дети и внуки его сверстников. Те, кто стал членом «Правого сектора»… Свора убийц и предателей своего народа.
    Но он не умер. Хоть и тело стало безжизненной…
    Такие не умирают.
Душа его будет жить вечно. Хоть и тело по асфальту размазали… Даже хоронить было нечего… Раз не похоронен – значить он с нами. Такие как он – бессмертны. Они, уйдя из этой жизни, становятся бессмертными. Они – наше прошлое. История. И мы не в праве их забывать. И никакая Оранжевая революция, никакой Правый сектор. ( Это уже через годы…  К тому времени сыну уже за 30 перевалило…)
    А пока…
Так сын на волосок от смерти остался. Оказывается, взрослый, и тот еле переносит эту дрянь, а ребёнку-то какого…
С тех пор я к незнакомым мне существам стал относиться настороженно. Беда впрямь под ногами…
Правда, и приятных, беспроблемных моментов тоже много было. К примеру, те же рыбалки на дамбе, или на водоёмах карьера. Да и кроме рыбалки тоже много хорошего было. Собирали землянику. За голубикой в леса ездили… В тайгу его, конечно, не брал. Слишком подвижный. Уйдёт – заблудится. А там не найдёшь. Это тебе не лесок размером меньше 100 на 100 метров… Там и волки, и медведи… Элементарные комары – и те не выносимы… Даже для взрослого…
Приехали к нам как-то раз в гости родители жены. Мы с тестем чем-то по строительству занимались. А! Вспомнил! Душ летний делали. Ёмкость наверх поднимали – топливный бак с комбайна. Я его заранее пропарил, чёрной краской покрасил. Я наверху, тесть снизу помогал. Только подняли, закрепили на место, решили чуток отдышаться, до сверхчувствительного моего носа донёсся едкий запах.
-Бензин течёт где-то!
Побежал по крышам, спрыгнул с трёхметровой высоты и оказался рядом с мотоциклом. Ильнур был на сиденье, укрывшись моей штормовкой, с открытого бака нюхал бензин. Таксикоманил. Как я бил его тогда! Сам ударю, себе же жалко, а бить надо! Даже Амур, пёс наш, плакал на цепи, как будто упрашивая не бить. Конечно, всё равно не помогло. Так и не отучился… Тесть тогда прямо настоящими слезами молил:
-Не убивай, лучше меня ударь…
Вот ныне рукоприкладство пытаются отменить. Телефоны доверия придумали. Социальные службы всякие создали. Деньги казённые им девать некуда. Лучше бы создали по одному кружку в каждой деревне при мехмастерской, дали бы доплату хорошему пожилому механизатору. Так мальчишки и не вылазили бы оттуда! Тут тебе и профориентация, и патриотическое воспитание, и уважение: как к труду, так и к человеку труда. Так ведь нет! – оказывается, ребёнок – это личность, у него есть права. А обязанностей у него нету? Быть той же самой личностью, как остальные, уважать другие личности, подчиняться пирамиде возраста? Субординация, наконец!
А то что удумали! Сорванец звонит на этот злополучный номер, приезжают «защитнички», родителей в КПЗ. И ещё штраф баснословный. Всё! Свобода! Мечта идиота… Разбираться никто не будет, да и не захочет. Захочет-то не сможет! Сверху не позволят. Им отчётность, видите ли, надо. Статистику…
Поглубже покопаться, обмозговать… так неизвестно до чего додуматься можно. Да только все мысли в одном направлении идут – за океан. Американская модель свободы. Только забывают все, что Америка как страна возникла в результате оккупации, и делали это в основном беглые преступники. Страна беглых каторжан и преступников. Создали «свою» мораль, «свои» порядки…  Но нам-то она зачем? У нас что, своей национальной культуры, своего менталитета нет? Или кому-то так упорно хочется их разрушить? Вот Китай к примеру. Развивается своим путём. Ни на кого  не ровняется. Зато всё новое, перспективное впитывает, как никакая другая страна не может. Воровать  там нельзя. Это смертный грех. Причём в самом прямом смысле. Эх, нам бы такое. У всех чиновников руки бы поотрубали…
Помню, экскурсию организовали. Я тоже ездил. Суточный тур по Китаю. Много полезного я для себя открыл, многое понял про эту страну. Шли мы по парку. По обе стороны – скамейки стоят. Когда до середины дошли, нас догнал молодой человек, лопочил на своём… Это он нашёл фотоаппарат, его ребята наши забыли на скамейке. Он прямо упрашивал:
-Пожалуйста, это же ваш…
У них оказывается, смертная казнь за воровство. За присвоение чужого…
Ещё много хорошего мы видели за эти сутки…
Традиции у них вековые. И искусство ремесла передаётся по династии – из поколения в поколение. Как-то Великий Мао сказал:”Каждой крестьянской семье – свой топор!” Вождь сказал – значить вождь повелел!
Деревня, куда нас привезли, была артелью металлургов. Люди там жили кланами. Клан рудокопов, клан угольников, клан формовщиков, клан сталеваров, клан верховный… Верховный клан – у них действительно верховный, главный. С нашим обществом если сравнить – администрация, правление… Они находят заказ, разрабатывают его, следят за производством, сроками исполнения, наводят надлежащий внешний вид готовой продукции, упаковывают, реализуют. Они и прибыль распределяют. Незачем шахтёру в бухгалтерии разбираться! И сталевар должен своё дело знать, а не упаковкой заниматься. И знания свои, секреты мастерства они передают как наследство. Причём не выдают никому. При нас, на наших глазах весь процесс прошёл – отлили топор. Я сам в руках держал этот ещё тёплый, но уже насаженный на черенок, заточенный как лезвие топор. Такой, что хоть брейся, хоть гвозди руби… Не зря слава китайского топора известна всему миру…
Только вот вопрос: почему – американский беспредел нам нужен, а китайский гуманизм – нет?
Конечно, и в истории Америки можно много положительного найти. К примеру – история автомобилестроения. Ведь понятие «народный автомобиль» появилось именно там. В годы «Великой Депрессии». За всем этим стоит великий гигант Форд.
С раннего детства, ещё мальчишкой он с огромным желанием смотрел за работой мастеров, которые ремонтировали повозки: делали телеги, изготавливали колёса, шили брезентовые накидки на фургоны. Он не просто интересовался, он учился! Учился навыкам, накапливал опыт. В 14 лет он изготовил свой первый велосипед. С того момента, как он продал своё первое изделие, появился в мире новый гений. Это он изобрёл лёгкие колёса на спицах, вернее довёл их до совершенства! После расширил производство, его велосипеды пользовались успехом и спросом.
Впрочем, успех ему сопутствовал всегда.
И тогда, когда продавался первый его автомобиль, и когда заработал первый в мире конвейер, и когда его автомобили стали первым в мире народным автомобилем…
В те годы, когда работал главным энергетиком в крупном совхозе, мой оболтус с мальчишками разбил стёкла и фары всей поставленной на линию готовности техники. Главным виновником оказался мой оболтус… Провокатора-зачинщика и выяснять не стали. А мне пришлось восстанавливать более 50 единиц техники. Все старые друзья, узнав, съехались. Кто что мог, то и нёс. Кто фары, кто приборы. Труднее всего было найти лобовые стёкла на новые модели тракторов. Беда случилась в пятницу, а комиссия по приёмке должна была приехать в понедельник. За такое короткое время такой огромный объём работы… Хорошо, мужики с пониманием отнеслись.
В целом, успели…
Поседеешь тут…
***
-Ты не о главном… Отвлёкся ты… - старлей тяжело вздохнул, стал набивать трубку. – Боюсь я за тебя. И с каждым очередным эпизодом всё больше и больше...
-Страшно – когда боишься. Было бы кого бояться. А если не бояться, то и страх не ведом. Не так страшен чёрт, как его малюют…
-Друг один у меня твердил всё время, «ЧЁРТ – существо женского рода!» Отчасти он прав. Царство ему небесное…
-…?
-Жена… его… в гараже заморозила…
-Как?
-Зима. Они в гости ездили. На своей машине. Приехали домой. Он там набрался крепко. Спал на заднем сиденье всю дорогу. Жена в гараж железный машину закатила и закрыла. Мороз на улице под 40…
-Не проснулся?
-Проснулся. Но выйти было никак. Всё видно, испробовал… Ещё бы немного, вынес бы дверь домкратом. Не успел. Замёрз.
-И чем всё закончилось? Посадили её?
-Нет. Теперь она любовница следака, что дело вёл. Списали на несчастный случай. А ты что, в детские сказки про справедливость веришь?
-Про честь мундира хоть…-я недосказал, участковый перебил:
-Не смеши меня! Там где ЧЕСТЬ, у них давно уже мох седым стал! В принципе, ты сам и ответил на главный вопрос… - старлей закурил. Тяжело было на него смотреть. Честному человеку такое услышать. – А всё таки жена твоя наверное знала… И слила кому-то… А когда сын совсем от рук отбился?
-В Бугульме. Сосед к наркоте пристрастил…
-Как ты в Бугульму попал?
-Это уж совсем отдельная история… Амурская область. Шальные годы… 91-ый… Брал я тогда наркобарона одного. Со своей группой. После и уехал. Причин много было. Бароном начальник отдела оказался. Так хочется его назвать «БАРАНОМ»! Капитан. На доске почёта постоянно. Я капитана загрёб, - а самому как раз капитана и дали… Так и говорили все: ”Колькины пагоны присвоил…”
-Ты сумбурно говоришь… Давай поподробнее. Только не всё, а как переехал только. Ну, впрочем, тебе виднее…
-Когда уволился с совхоза, свою мастерскую открыл. Ну а кантора – она ведь сама  по-себе: существует независимо от нашего сознания мира и убеждений. И если ты туда вошёл – уже выхода нет. Разве что в секрет… Так что, работа и там продолжалась. Одно другому не мешает. Там – долг, здесь – для души. А работы – непочатый край… Телевизоры, приёмники делал, магнитофоны. В общем, аппаратуру – любую. Деньги просто баснословные были. Жена тратила как хотела. В том, 91-ом, я проводил её в отпуск – на Большую Землю, у нас там так говорили… Посадил их на самолёт, сам обратно домой вернулся. Жены дома нет – маскироваться незачем. Оправдания придумывать не надо. Даже автомат дома держал! Под подушкой.
Получил очередное задание. Выехали втроём. На задержание группы, бежавшей из тюрьмы, которая направлялась к границе. Приказ должен выполняться, даже если он… В общем, доехали до точки, заняли позиции. Не знали, что приказ двойной. Вторая половина – на честь. Это уже потом додумался: только дурак к границе попрёт, тем более через Амур. Сам подумай: если сбежал, значить в лес. Точнее – в тайгу. Что-то тут не так… Лежу я, размышляю. Смотрю – вдалеке УАЗик появился. Сюда едет. А дорога-то одна, она в тупик идёт. Включаю рацию. Долго вызывал – бесполезно. Может глушилки приграничные, а может сопка мешала…
-Ваш корреспондент похоже не слышит вас. Может мы поможем?
-С кем имею честь?
-Застава *** на частоте. Обстановку доложите.
-Во вверенную территорию в тупик заехала подозрительная машина. Номера не читаются. Наши координаты…
-Мы знаем. Ждите подкрепление. Вертолёт будет через 15 минут. Не отключайтесь.
А через 5 с небольшим минут…
-Машина выезжает!
-Задержать! Это приказ!
-Есть задержать! Конец связи…
***
-Орлы! В ружьё!
    Минута не прошла…
    Взорвавшиеся две свето-шумовые гранаты, снайперский выстрел по зеркалу заднего вида, ещё секунду спустя и моя предупредительная очередь поверх крыши заставил их остановиться. Я, готовый открыть огонь на поражение с калаша с подствольником, уверенно приближался спереди. Ребята наступали с боков.
    -По одному –на выход! Без глупостей!
    Две двери с правой стороны открылись одновременно. Одновременно выскочили два человека.
    -Сказззаллл по одному!
    Удар прикладом наповал свалил одного. Я нажал гашетку. Короткая очередь, звон стекла, дикие крики…
    Всё. Тишина. Вышедший первым, с передней двери крепкий мужчина протянул вперёд удостоверение:
    -Я капитан милиции Лахно Николай Васильевич. Опустите оружие.
    -Лицом к земле, капитан! Оперативная группа КГБ. У нас приказ…
    Он не успел передёрнуть затвор своего табельного, короткая очередь … пули вошли в землю у самых его ног, подняв пыльные фонтаны…
    -К земле!
    К тому моменту лежали все. Все кроме этого капитана. Глаза наши встретились.
    -Это ты тогда Лёшку насмерть накачал?!
    -А ты докажи сначала…
    Договорить он не успел. Васькин молниеносный удар прикладом отключил наглеца.
    -Наручники!
    У каждого из нас были по одной паре. На двоих не хватит. Смотрю – водитель совсем юнец. Жалко его стало. Смотрю на ребят – и они такого же мнения.
    -Досмотрите машину!
    -Ба! Тут дури сполтонны!!! Наркота!!!
    -Капитана смотри!
    В этот момент подлец пришёл в сознание. Дрожащими руками стал на ощупь искать свой макар…
    -Ты не это ищешь?
    Я демонстративно показал его пистолет и всунул в карман.
    -Вы за это ответите…
    -Конечно. Отметим. В рапорте. И про груз твой.
    -Ты хоть знаешь, с кем связался! Я тебя в порошок…
    -Белый. Как Лёшку… Ты это хотел сказать?
    -Не докажете…
    -А зачем? Ты сам сознаешься…
    -Я в пять минут докажу, что наркота – твоя, а ты оказал вооружённое сопротивление…
     -Клянусь тебе памятью друга! Не жить тебе на этом белом свете! Скоро вертолёт будет… Погранцы не починяются вашей канторе. Они КГБ относятся. Мы тоже, кстати.
    Я не успел досказать, он обоими руками схватился за мои ноги, но не успел дёрнуть: бесконтрольная очередь превратил его левую руку в сплошное месиво…
    -Аааа-аааа… Ответишь за всё…
    -Да, да. Ты. Скоро. Уже скоро ответишь. По полной ответишь! – я всунул компенсатор ствола ему в ухо. – Можно прямо сейчас. Нажать?
    -Я тебя с того света достану…
    -Зря мечтаешь. Пока вот Лёшка тебя достал. Моими руками. Нет у тебя права жить. Ты сеешь горе. Смерть. – я наступил ему на кисть, сменил магазин, передёрнул затвор. – Ну что, будем прощаться?
    -Не убивай… озолочу… сколько хочешь, денег… - он недосказал. Заплакал.
    -Глаза у чёрта… вечно обоссанные…
    За сопкой уже отчётливо мы слышали шум винтов приближающегося вертолёта.
    -Не губи…
    -Поздно. Слишком поздно.
    -Я не хочу в тюрьму… Отпусти… Я исчезну…
    -В аду ты исчезнешь! У чертей на сковородке! За грехи твои…
    -Лучше пристрели меня… Избавь от этих мук…
-Нет уж. Ты ответишь. Перед законом. По всей строгости. А потом и по полной…
    Уже через несколько мгновений вертолёт обратно набирал высоту, унося с собой и  250 кг наркоты, и капитана Лахно, и его подручных, и УАЗ…
    Что сделали мы? Выполняли приказ… По другому и быть не могло. Есть преступление – должно быть и наказание. И оно их постигло. Никто не в праве сеять смерть. Уничтожать будущее.
    Учить надо уроки истории…
    Когда-то Англия завоевала великую страну… Индию…
    Уничтожила их самобытную культуру, разграбила национальные богатства целого народа, обнаружила на этой земле опиумный мак… Так появилась первая наркокортель в нашем девственном мире.
    Опиум продавали в Китай. С каждой очередной проданной партией спрос на дурь увеличивалась. Так англичане целую страну сделали наркоманами. Загнали в тупик взрослых, отняли будущее у молодых. Народ деградировал. Наркотики отняли смысл жизни. У целого народа.
    Когда что-то происходит, я всегда задаю себе вопрос: кто заинтересован и в чём. Кому это выгодно. «Римское право», однако…
О какой выгоде можно вести речь, когда уничтожается целый народ?
Народ страны поднебесной ради обогащения английских торгашей.
Но Китай одолел эпидемию. Честь и хвала китайцам, одолевшим наркоту. Сумели быть сильными во имя будущего, вернуть это самое право на будущее.
Видно нам, нашему правительству, надо бы получше изучать этот эпизод Китайской истории. Делать определённые выводы, что-то перенять. Правда многие их методы для нашей страны просто непригодны… Но ведь есть и применимые моменты. Например, полный запрет любых наркотических веществ в свободном доступе. Плюс жёсткий контроль в медицинском направлении. Всех наркосодержащих препаратов. Снять неприкосновенность у депутатов, судей и ещё кого-то… Кто прикрывается  этим статусом в корыстных интересах! Да и… Забыли ведь про трудотерапию… Ведь именно труд, труд во благо и во имя будущего и даёт шанс на это самое будущее!
…А у нас смертную казнь отменили. Глядя на Европу. Пропала удерживающая сила. Страх потеряли вконец. Вот приговорить бы наркобарона к смертной казни! Причём публично! Чтоб люди видели, как вьётся ужом на сковородке этот сеятель смерти!
Ведь Китай именно через страх смерти и одолел наркозависимость. Невзирая нинакакие заслуги, положение, связи…
Кстати, про Китай…Потом ведь именно в Китай и предложили мне ехать. На работу.
Но перед этим ещё кое-что было…
-Погоди, а Лёшка – кто? – перебил старлей.
-А я не говорил? Тогда слушай…
Подружился я с Юрой Куковицким почти сразу же, как на Дальний Восток приехал. Он работал художественным руководителем в Доме Культуры. Только-только пить бросил. Задумал он организовать ВИА. Я его поддерживал во всех начинаниях. Я аппаратуру восстанавливал: усилители, колонки… Лёшка Резник был у него бас гитаристом. Про эстраду рассказывать сейчас не буду, потом как-нибудь…
А Лёшка – он такой был человек, ему размах нужен. Кто-то из старых друзей, когда в гостях у него был, рассказал, что баржу-сухогруз продают. А я, дурак, возьми да ляпни: «Паром что-ли с него делать? До Сахалина и обратно».
-В Японию! – подхватил Лёха, - За машинами подержанными. У нас на свалке загрузиться: чёрный и цветной металлолом, макулатура, да элементарные опилки наконец! Ведь всё это материал для них. То, что у них спросом пользуется. А обратно – на ихней свалке загрузиться, машинами подерженными.
Идея дозрела быстро. Скинулись. кто сколько мог. А остальное – хозяева в рассрочку согласились… Я, конечно, не интересовался, но знаю, что Лёшка расплатился со всеми. Первые партии машин пошли на УРА! Прямо с борта. А остальные местные перекупчики разобрали. Тогда ещё Совгавань, город-порт Ванино не называли Зелёной зоной. Это потом уже. Из-за долларового оборота. Рейс за рейсом в городе возникала новая инфраструктура. Жизнь нового типа. Видно свалки постепенно пустели, особенно прибрежные, начали поступать машины, требующие ремонта. В этом я тоже помогал. То музыку поставить, то проблемы с электрической частью…
В общем, дело пошло. Хорошо пошло. На зависть многим. Лахно тоже завидовал. Да так сильно, что сон потерял. Вот и придумал способ, как чужое присвоить.
Узнал о несчастье я слишком поздно… В те дни я в Томске был… А когда приехал, уже неделя прошла… Догадки были, доказательств нет. Присвоение Лёшкиной баржи наверное было одним из первых по стране рейдерских захватов.
Но ведь и я был одним из первых, кто произносил «Служу Отечеству!» Разве я отступлю? Или сдамся? Не дождётесь! И я начал своё расследование. И докопался.
Ну, и случилось то, что случилось. Логический конец. То есть финиш. Если сказать ещё точнее, чуток исказив язык – ФИКУШ!
А между тем официально продолжал работать в своей радиомастерской.
Простой обыватель не должен был, да и не мог знать про мою по-ту-сторонюю жизнь.
Как-то раз сежу, ремонтирую что-то. Работы всегда было – хоть отбавляй. Зашёл мужик. Одет по-спортивному, раньше я его не видел никогда.
-Проблема есть… - начал он, сразу как поздоровывался. – Сигнализацию ставите?
-Автомобильную?
-Да, на «четвёрку» ВАЗовскую.
-Комплектующие есть? У меня ведь в основном бытовая электроника…
-Что скажете, то и привезём. Но дело непростое. Сигнализация должна быть с ловушкой.
-То есть?..
-Угонщика надо тёпленьким брать.
-О, брат, вам не ко мне, вам к ментам надо…
В дверях появился второй:
-Я – подполковник милиции (фамилию уже забыл…). Я сам ответственный за раскрытие угонов. Дело сложное. И ты нам не откажешь. Нам известно, кто ты. Ну, я про твою службу в КГБ. С твоим руководством я согласовал. Вернее они как раз и вышли на меня. И порекомендовали именно тебя. На помощь.
-Это – приказ?
-Не совсем… Здесь честь затронута. Честь мундира. Отказаться никак. Не можешь. Не сможешь…Ты специалист. Мы уже слишком многое объяснили. Так что, назад ходу нет.
-Тогда картину в подробностях, пожалуйста. Вдруг не смогу…
-Сможешь. Может, кто-то другой и не смог бы, а ты – сможешь. Потому и пришли.
За чашкой чая стали обсуждать. За это время то и дело заходили клиенты – приходилось отвлекаться. Я то готовый телевизор или магнитофон отпускал, то наоборот – принимал… А в голове дозревала реальная картина со всеми нюансами.
На двух листах бумаги соответственно медленно, но верно появились и корректировались блок-схема аппаратуры и спецификация деталей.
-Значить не зря тебя Физиком окрестили…
-?..
-Да всё мы знаем про тебя… Иначе бы как доверились.
-Да оправдаю я ваши надежды. За честь я горы сверну… И новые воздвигну… Главное все детали найти…
-Это – как раз не проблема. Твои мозги, наши руки…
-Контактные концевики в Белогорске закажем. В авиамастерских… Предприятие режимное. Кто попало не зайдёт. Там друг у меня, он поможет. Он чеченец, так что быстро и надёжно. Центральный блок я за ночь спаяю. Простую, на показ, сигналку в универмаге центральном, напротив военкомата купите. Самое сложное – паралитический газ. Баллон как у дихлофоса должен быть… Лучше – с клапаном пошире… Под электромагнитный активатор…
-В Хабаровск съездить придётся. Поеду сегодня же. Ночным поездом – утром там. А ты, - сказал подполковник и повернулся к своему водителю, - задним числом у секретаря оформи мне командировку. В любой отдел ГАИ области. Хабаровской конечно, области… Причину как всегда, оперативно-служебная необходимость. Отправишь по факсу. В областную.
-Есть…
-Приятно иметь дело с кадровыми… - усмехнулся я… - А в Белогорск сам съезжу.
-А как приятно нам, наконец вместе мы поставим точку. Только бы всё получилось! Да я тебя расцелую!
-Не стыди меня… Мужик я всё таки…
*********
Через два дня испытали. Отлично получилось.
*********
Оказывается, в прошлом году подполковник купил новенькую семёрку. Снежной белизны, сверкающая никелем машина вызывала радость семьи и зависть сослуживцев… Через месяц машина исчезла. Угнали. Угнали у зам.начальника облУВД ГАИ! Угнали именно у того человека, кто и занимается тем, чтоб угонов не было! Как только не искали, не нашли. Как в воду… (Кстати, забегая вперёд: так и оказалось…)
Стал он ездить на служебной. А потом  и его угнали… Благо, первая машина была застрахована. К тому времени и страховку получил. Вот недавно приобрёл эту самую «четвёрку». Всерьез встал вопрос мер защиты. Нет, не только машины. Защиты ЧЕСТи.
Вот как они, оказывается, меня выбрали.
*********
Приехал подполковник домой. Демонстративно хвастался сигнализацией. Машину, конечно, где попало не оставлял. И брелок-приёмник никому не показывал. Вот он отвёз семью в гости, вернулся домой. Напоказ, как будто пьяный, шатаясь побрёл домой, специально неуклюже припарковав машину. Поднялся на третий этаж, зашёл домой. Свет везде включил. Через открытую балконную дверь понеслась громкая музыка. Вышел на балкон, напоказ с горла хлебнул «Жигулёвское» пиво…
Зашёл обратно. Чаю попил. Время работало на него. Выключил свет. Остановил музыку. Стал одеваться. Если всё удачно – сейчас клюнут. И вдруг биппер…
Ого! Уже! Аккуратно выглянул в окно лестничной площадки. Трое возле машины. Всё у них отработано до мелочей! И время выдержки учли, и капот сразу открыли, и сигнализацию мигом отключили. Всё! Завели, поехали. Подали назад… А! Вот и четвёртый сел. На «шухере», значить, стоял. Ну, комплект. Выходить можно потихонечку. Поехали. Медленно. Выехали со двора, повернули налево. Что ж вы, так черепахой ползти будете? Вот! Разгоняются!
Как только включили вторую скорость… Концевики сработали…
Всё! Баста, карапузики! Приехали! Это конечная!
Двигатель заглох, щелчком заперлись все двери, салон заполнился едким газом.
Это – конец. Как говорится, недолго музыка играла…
Через минуты прибыла и патрульная машина ВАИ. Город-то ведь приграничный – армия всегда начеку!
К тому времени все четверо уже лежали на асфальте лицом вниз. Только наручников не всем хватило… Вот он, кому не хватило, придя в сознание, и попытался бежать, по прибытию патруля. И зря. Солдат с бедра дал короткую очередь. Все три пули вошли в цель, раздробив тазовые кости.
А утром, когда другой зам поздоровывался с дежурным на проходной управления, к нему подошли двое. Защёлкнулись на запястье наручники… Вот уж действительно, недолго музыка играла…
*******
-Мне казалось, я всё про тебя уже знаю… А ты как книга – страница каждая тайнами полна…
-Да ладно, на моём месте бы любой…
-Не скажи. Знание – великая сила. Надо же, так догадаться. Если что, я к тебе только и обращусь…
Мы дружно и грустно рассмеялись… Сколько их ещё, оборотней этих…
-Что, и вправду зам верховодил?
-А то! Машины разбирали, кузова топили в отстойнике обогатительного. Воду спустили – там столько вышло! Были и трупы. Потому и дело засекретили. Да не бойся ты, срок уже вышел. Там всего пять лет было подписки.
-А тебя хоть поблагодарили? Такое дело!
-Ещё бы! На заставе такой праздник устроили! И всё в честь меня! Праздника такого ни до, ни после я никогда не видел. Расскажу про эту рыбалку… как нибудь…
-Уж я тем более, наверное… Мало у нас праздников…- с нескрываемой завистью грустно произнёс мой друг.
-Не грусти, вот найду сына, я в гости тебя позову. Такой праздник устроим! С рыбалкой!
      ПРАВДА, Я НЕ СДЕРЖАЛ СВОЕГО СЛОВА…
Сын нашёлся, а я счастливым так и не стал…
И старлея не смог принять как гостя дорогого...
Оказывается, мой старлей не дожил до этих дней… Героически погиб при задержании вооружённой банды… Загородив своим УАЗиком путь многотонному грузовику, груженному левым оружием. Вытолкнув перед этим из машины молодого стажёра.
Такой поступок я бы прировнял к подвигу Александра Матросова, закрывшего амбразуру грудью…
Это уже потом.
А пока…
Даже после этих дней мои бесконечные скитания продолжались ещё целый год. Иногда, глядя на других, я думаю: эх, мне бы их заботы, я б и горя не знал. А между тем у старлея самого кошки ведь скреблись на душе. Задержал он тут одного за какой-то беспредельный поступок, закрыл до выяснения… (Как он потом мельком упомянул, отлавливал девчонок-школьниц, гоняясь за ними на машине по тротуарам… ) Закрыть то закрыл… А он шишка оказался крупный из столицы. У нас ведь вверх либо попадают уже дураки, либо становятся таковыми, попадая туда. Ну, и потом пошло-поехало… Роста не жди. Про премии – забудь, про квартиру тоже. Машину служебную – и ту на развалюху заменили…
Пошли скандалы дома – оно и понятно… Хоть в дом не заходи… Он и перестал возвращаться. Тут ещё и Надя –жена его погибшего друга… Это он её устроил на работу в это круглосуточное кафе. Понимал, что она к нему неравнодушна, но повода не давал. Я не знаю почему, но все мои друзья – идеальные семьянины! Однолюбы. Они преданы и верны единственным женщинам – своим супругам.
Надя может и имела на него виды, но ведь ОН этого не хотел! Им двигало чувство долга перед покойным другом. Наверное именно это его качество – верность и объединяет нас: меня, его, Шамиля, Миню, друзей моих афганцев, да и Соловья тоже… И ещё многих-многих… Тех, с кем мне по воле судьбы пришлось столкнуться, встретиться, познакомиться… Называйте как хотите…
Да! Дружба мужская, воспетая в песнях – это не пустые слова. Это святое чувство! Правда, есть и всегда были такие, которые могут испоганить любое хорошее…
 
*
А пока…
А пока я искал сына. За эти бесконечные два года поисков проехал более 200 000 км… Получил 3 огнестрельных ранения. Одна, правда, только царапина. Другая рана – лёгкая. А вот третья – пуля остановилась в сантиметре от позвоночника. Про переломы я уж молчу, сам со счёту сбился. Ножевые – боюсь ошибиться – около десяти.
Ну вот, опять про северную поездку не рассказал…
Ладно, пока про другое кровавое приключение…