Урок русского языка. Восьмой класс. Тема урока «Сложные синтаксические конструкции». Как заместитель директора по учебно-воспитательной работе («завуч» привычнее), курирующий русский язык и литературу, я пришла в этот класс, чтобы посмотреть, как решаются организационные вопросы, соответствует ли структура урока и объяснение нового материала уровню этого сильного класса. Литер класса «А» говорит о том, что в него отобраны самые способные ученики.
К организационной стороне урока вопросов у меня не возникло. А вот к самому уроку … Это потом я поняла, что учитель не владеет материалом и не стала объяснять ученикам, что такое сложные синтаксические конструкции, увидев меня в конце кабинета. Сразу начала с практики.
У доски Оля. Это одна из лучших наших учениц: думающая, старательная девочка. О таких я обычно говорю, что системное мышление человеку дано от природы.
В.И. диктует предложение. Сразу отмечаю, что допущена ошибка: предложение сначала нужно прочитать целиком, а потом диктовать смысловые фразы. Не пословно, а именно смысловые фразы. Оля пишет слова, закончив писать и перечитав предложение целиком, расставляет знаки препинания. Ученица не допустила ни одной ошибки. «Умница», - думаю я. Но дальше происходит то, что не укладывается в моей голове. Учитель берет тряпку, стирает три знака препинания, в одном случае ставит двоеточие (условия для постановки этого знака отсутствуют) и выставляет в журнал Оле тройку. Желание встать, вмешаться в урок с трудом мной подавлено. Ситуация развивается. Оля заявляет протест и просит разрешения доказать правильность постановки знаков препинания. Еще несколько учеников подали голос в защиту одноклассницы и правильности записи на доске. В.И., даже не стушевавшись, приводит убедительный (с ее точки зрения) аргумент:
- Эта тема новая, вы еще не разобрались.
Я спокойный человек, а тут с трудом подавляю желание выйти к доске. Извиниться перед учителем (за вмешательство в урок). Развернуться к детям и познакомить с теорией, объяснить знаки препинания, расставленные Олей, и поставить ей «5». Она её заработала.
После уроков В.И. приходит на «разбор полетов». Я кладу перед ней чистый лист бумаги, даю ручку и диктую предложение. ЕЁ предложение! Просмотрев запись, я вижу совершенно иначе расставленные знаки препинания. Объясняю ее ошибки. Кладу лист А-4 и прошу написать заявление на увольнение по собственному желанию. Она возмущается. Мой аргумент (Вы внесли сумбур в головы учеников. Ребята остались в растерянности, потому что доверяют учителю, но видят явную ошибку) её не очень смутил.
Заявление она не написала, сказав, что обдумает мое предложение, покинула кабинет.
На следующий день утром я захожу в городской комитет образования по своим, рабочим вопросам. Возле кабинета инспекторов сидит В.И. Я поинтересовалась, зачем она здесь.
- Я не согласна с Вашим решением. У меня учительский стаж почти 30 лет. Пришла написать на Вас заявление.
Я устроилась рядом с ней поудобнее, давая понять, что никуда не уйду и сказала:
- Вы вправе принять такое решение. Но у меня будет другое: я попрошу дать Вам простенький диктант на уровне 5 класса, а мне – на уровне вузовской программы. Вы такой экзамен не выдержите. Но я обещаю Вам, что если допущу ошибку, то уйду не только с должности, но из школы: учитель не имеет права на ошибки, так как внести сумбур в головы детей легко, а кто будет исправлять эти ошибки?
В.И. написала заявление на увольнение, устроилась работать воспитателем в детский клуб. Думаю, что это правильное решение: она любит детей, но ответственности за этих детей меньше.