Лев Толстой любил косить.
Сначала он косил от армии, но царь не заметил, что он косит и послал его на Кавказ воевать. Толстой и там начал косить под француза. Типа, что он не на Кавказе, а в Аустерлице с Жозефиной на первом балу кадриль пляшет. Тут царь понял, что Толстой косит и послал его в Крым, а там Лев Николаевич косил под игрока, хотя играть не умел. Игроки, которые умели, поняли, что он косит и силой отобрали у него Ясную поляну, чтобы неповадно.
Наступили суровые времена, круг косьбы сузился. Но Толстой сказал: "Врёшь, не возьмёшь", —
и начал косить от церкви, потому что не любил молиться, а любил косить.
Церковь сразу поняла закос. И сказала, что если Толстой будет продолжать косить, то она не положит его в белой рубашке под иконами умирать.
"Ну и дура!" — нашёлся Толстой и пошёл косить траву, а также случайно попавшихся в траве крестьян. "Но это ничего", — сказал ему Николай Васильевич: "Всё одно — мёртвые души". Только не помню, про крестьян это Гоголь или про французов.
А закончилось всё и вовсе неприличным — Толстой стал косить левым глазом.