Продолжение, начало http://proza.ru/2021/07/05/970.
ТАРАКАНОФОБИЯ.
Глава 5. Когда в одного светит, а остальные – во тьме
Итак, Петров и Боширов допрашивали Тараканова. Допрашивали по очереди, садясь позади света яркой настольной лампы так, чтобы он их лиц не видел. Перед ним сидел один, а второй где-то поодаль слушал и в допрос не встревал. Потом они менялись, неожиданно для Тараканова.
Может быть, они думали, что свет лампы будет мешать кому-то создавать в его голове образы? Они и говорили, и вопросы задавали про «кого-то», «некоего», или во множественном числе – о «некоих», даже не заикаясь, о ком конкретно идёт речь. Делали вид, что знают, толком не зная?
Или всё было проще – светом лампы они хотели высветить то, чего не видно во тьме? От света лампы Тараканову приходилось щуриться, и от этого уже болела голова.
Угадать, какие у кого из них в голове тараканы, можно было по задаваемым вопросам. А вот определить, на кого они работают, точнее, что они сами считают: на кого работаем? – никак не удавалось! Ну никак!
Контраст света со тьмой. Он один в свете, а остальные – во тьме? В этом что-то есть… И какое-то зловещее, и при этом интригующее… Но что? Понять, что, Тараканову что-то не давало, а что – он тоже не мог понять. Без света – значит, без образа. То есть, безобразно.
Петров и Боширов думали верно, но не совсем. Свет может быть мешал возникновению новых образов, но восприятие старых только обострял.
Тараканов увидел Вилли, – образ Вилли. Но этот образ неожиданно вызвал другой старый образ, с таким же несоразмерным телом… Первый российский император – это был он, Пётр Первый! Именно тот его образ, что был монументально запечатлён Шемякиным и посажен в построенной Петром Петропавловской крепости!
Как же он раньше этого не увидел?! Как попутал? Хотя… И тот, и другой – они же не человеки, они же – образы! Только вот интересно: как Пётр Великий относился к тараканам? Надо будет посмотреть в анналах… А ещё бы посмотреть, что такое – образ? Что наука по поводу него говорит? Кто-то же исследовал, как и почему он возникает! Эх ма, век живи – век учись!
Вилли, обернувшийся Петром, ничего не говорил, а только топорщил усы и улыбался. Но Тараканов… нет, он ничего не слышал, но воспринимал им сказанное! Голос Вилли и Петра проникал в его сознание прямо сразу, минуя восприятие. Их образы мастерски создавали в нём образы, а голос уже был только как аккомпанемент.
– Одна из сутей образов – возможность заключать в один образ несколько образов. Это не так сложно. Сложнее отличать первый образ от образов им произведённых… Это тебе не очевидное всем отличие света от тьмы. Но и очевидное может видеться не так, как есть! Что есть тьма? Это темнота космоса – так вы видите, точнее, не видите, а так себе представляете. Вы не видите свет, и даже не представляете. Космос – это свет, а тьма – это отсутствие оного. Таким образом, светлые образы – это не поставляемые образы. Тёмные – поставляемые.
Почему у вас везде превалирует тьма? Всё просто: ОНИ прочно внедрились в ваше образование образов. Образование образов – это собственно и есть ваше так называемое образование, которым вас потчуют. А вы думаете, что такие все очень хорошие люди всё это организуют и этим управляют.
Сами же вы можете только искажать образы – так, как больше нравится. Или так, чтобы по-тупому выпендриться, – вишь ты слово какое, такая ёмкая в нём непонятность, которая всем становится понятна!
Образы создают другие силы, которые вы, когда без выпендрёжа, называете по-простому – невидимыми. Но при этом не хотите признать, что действуют эти силы не слабее видимых, имеющих видимый вами результат, а когда прямого результата нет – всё, невидимые! И можно теперь плести всё, что угодно. И все плетут, кто чтобы заработать, кто чтобы дорваться до чего-нибудь, а кто чтобы показаться умным…
Вам, людям был явлен, разжёван и в рот положен величайший по качеству образ, к которому надо устремиться и уподобиться. И выбор был дан – следовать ему или нет.
Ну и в результате никто не следует. Не следует – значит живёт другими образами, весьма дурного состава и качества. Мало того – чуждыми. Мало того – для вас убийственными. Убийственными даже без всякого прочего оружия, которое вы якобы понапридумывали… А вам всё это подбросили вместе с образами кровавой бойни и ядрёного кошмарика.
Очень важно не путать правду с истиной! Правда – это только возможность увидеть и осознать истину. Решитесь, наденьте памперс и посмотрите правде в глаза, и поговорите с ней, – и увидите: истина заключается в том, что вы являетесь и жертвой преступления, и вы же являетесь жертвой правосудия!
Нет смысла судить уже осуждённых. Земля – планета для осуждённых. Осуждённых жить в абсурде. До тех пор, пока не выберут спасение. ОБРАЗ СПАСЕНИЯ вам дан. Берите – и образуйтесь!
И тут у Тараканова произошёл прорыв: вот оно! АБСУРД – вот ключевое понятие! С ним что-то связано такое… Такое какое-то сильно будоражащее, сильно угнетающее… И безумие в нём, и какой-то важный смысл… Ведь всё разумное этого мира есть безумие перед Богом, – так сказано в Библии… Надо будет посидеть и подумать над этим, над абсурдом жизни!
– Безумие абсурда – это смотритель, который может сделать то, что вы не можете сделать, – услышал он тот же голос. И понял, что это ключевая информация к размышлению.
После чего Тараканову стало как-то совсем неудобно сидеть, неудобно до какого-то телесного томления, чередуемого с нервными передёргиваниями. Он теперь знал: а не всё ведь так, как видится! Всё не так просто, а вполне себе наоборот, – сложно!
Он теперь видел: в образе Петрова ему являлся Боширов, а в образе Боширова – Петров. И наоборот. Хотя… Вполне себе могло ведь быть ещё сложнее… И, наверное, так и было: в образах Петрова и Боширова появлялся кто-то другой! Что-то подсказывало Тараканову, что это был… Конечно же, – Вовочка! Всё сходилось! Тараканов смотрел на мерцающих и расплывающихся за светом лампы Петрова и Боширова, и анализировал.
Вовочка был маленький, а по каким-то необъяснимым непритязательному уму причинам стал большим, – это раз. Грузовик везёт дрова – это два… Блин, это-то чего в голову лезет?! Пора закрывать доступ несерьёзным тараканам! Два – это то, что куда ни ткнись, даже взять тот же телевизор, – там Вовочка!
Вот, бляха-муха, а я уже обмолвился, что мне известно… Что тараканы в совершенстве научились создавать в людских головах образы… Минуточку-минуточку… Но ведь выходит, что Вовочка тоже это может! Конечно, если это сам Вовочка, а не кто-то, кто создал такой вот образ – «Вовочка»…
Тут то ли Петров, то ли Боширов стали транслировать аудиозапись.
– Тараканов, это Ваш голос? – прозвучал вопрос. Никак ведь теперь не разобрать, кто из них спросил, и ещё не факт, что по ту сторону лампы не сам Вовочка.
– Наш? В смысле мой? – переспросил Тараканов. – Голос похож, но однозначно утверждать, что он мой, не возьмусь!
– А второй, звучащий в разговоре голос – это… Это то существо, с которым Вы встречались?
Конечно, Тараканов узнал этот голос. Но ничего им не сказал. Только про себя подумал, что голос очень спокойный и однотонный, механический... «Существо» – непростое ведь слово… В нём слышится: сущее, существующее, плюс «ество» – естество, или же – «есть сотворённое»? Надо будет этимологию этого слова посмотреть… Много уже чего надо бы посмотреть, не запямятовать бы, не забыть… Хотя, что найдёшь в словарях, кроме звуковых толкований? А их смысл приземлённый, и даже земляной…
И ещё подумал: ну надо же, ухитрились записать! А в голове промелькнул образ Дуремара, который и привёл его тогда в эту западню… И к столкновению с этими конторскими товарищами… Постой! Но, если Дуремар уже давно упокоился, то он тут конечно ни при чём. Но вот кто использовал его образ?!
Этого Тараканов так и не решил, потому что надо было слушать и соотносить с уже услышанным.
– Ваш апостол много лет назад понял и сказал: «Бог избрал незнатное и уничижённое и ничего не значащее, чтобы упразднить значащее и возгордившееся, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Ним» ... О ком он говорил? О вас, которые сами себя назвали разумными? Разве будет какое-либо насекомое будет доказывать, что оно разумно? Для вас это смешно...
Ни одно ядовитое насекомое не укусит только потому, что ему кто-то не понравился, или для удовольствия. У насекомого нет возможности вырастить террориста или маньяка. Ни одно насекомое не было рождено, чтобы стать противоестественным. А люди?..
А, понятно – надоело слышать об этом, потому что люди – такие все поголовно...
У тараканов пищей считается только то, что они могут усвоить. То, что усвоить не могут, называется отходами. Здесь нужно особо отметить: желудок таракана не расширяется и не может расти, как брюхо у человека…
Вы боитесь только то, что видите. Таракана видите – страшитесь и уничтожаете, а пылевых клещей, к примеру, не видите и их всячески плодите. Если бы вы всё видели – уже всё бы было отравлено. Вы – отравители, причём безумные – отравляете всё, чем сами живёте. Вы говорите «наша планета», «наш мир», а сами изолировались от всего в мире! Одни только вы имеете на всё право, здесь всё для вас!
Даже ваша религия говорит, что земля создана Богом для человека, и чем хуже человек делает жизнь на земле, тем больше страдает, – пока не поймёт, как плохо без Бога, и к Богу обратится. И тогда якобы Бог сотворит человеку новую землю, а старая земля сгорит со всем, что есть.
А так ли это? Должен вас разочаровать: не так! Вы сдохнете, все прочие твари тоже могут сдохнуть, а мир останется. Это мы – частица мира, а не он «наш»...
Вы будете жить в страданиях, пока не перестанете уничтожать всё то, чему жизнь дал Творец. Живите в радости и любите жизнь – не только свою, а любую! И всё! Не этому ли учит вас Бог через Священное писание?..
Но у вас нет веры. У вас есть религия, а ваша религия есть дисфункциональная система, которая может использоваться в качестве убежища для людей, живущих в страхе перед неправильным поведением и смертью.
Попав под религиозные образы, вы сами их развили в своё удовольствие, в борьбу Божьих светлых сил добра с тёмными демоническими. Получилось впечатляюще! А главное, очень удобно, никакой ответственности…
У некоторых из вас ещё остаётся желание оправдываться перед рудиментом совести, но и это скоро изживётся… В сухом остатке вам останется только страх.
Это плохо для всех. Всё больше трусливых людей, и мы должны их бояться.
Смелых бояться не надо – только на это наше упование...
До этого спокойный и почти безучастный Тараканов неожиданно для себя подскочил и, жестикулируя, громко заявил:
– Я не знаю и не видел никаких существ! Я считаю… Нет, я уверен: всё, что существует в уме любого человека, и даже при этом говорит – это образы! И вы оба, два в одном или один в двух, – тоже образы! И могу побиться об заклад… да хоть об приклад… да даже поспорить могу на пузырь, что у каждого человека – свои образы! Потому как многомерность, потому что везде и всегда сложность, а сложность – это ложь! Сложность – ложность! Корень-то один?!
Ложь – это способ завоевать сердца людей, потому что они лживы. Весь наш мир – это ложь, ложь с ножом, с ядом, со взрывчаткой. Как не понять, что ложь убьёт ложь, – но убьёт вместе со всеми. Всех вас здесь уже нет, есть только ложь. Тушундингизми? Verstanden? ;
– Но запись-то эта… Какой тут тебе… образ? – Петров-Боширов тоже явно заразился возбуждением Тараканова и вывелся из себя.
– Запись – разве не образ? А то, что я слышу в себе, или вы в себе слышите – разве не образ ваших мозгов на вибрации звука? А что, трудно вибрации так подобрать, чтобы выплыл нужный образ? Вы можете определить, как он создался, или кем был создан, или откуда пришёл? Да и вообще – какой смысл выяснять, кто чего сказал, если всё это – образ того, что вы должны услышать?
Тараканов подумал: если передо мной простые сотрудники, то сейчас услышу мат. А если…
Петров-Боширов немного подвисли, но пытались не показывать виду. Однако даже по воздуху чувствовалось, что они напряжены. Сейчас…
– Всё! Зае…заколебало это всё!
Тараканов тоже напрягся, потому что стало непонятно, что прозвучит далее, и как оно потом будет. То есть, каким образом будет.
Но сей же час произошёл метаморфоз. Напряжение растворилось и произошло упрощение. Настольная лампа была выключена. Петров-Боширов, как будто улыбнувшись, расслоился на отдельных Петрова и Боширова. Впереди нарисовался вроде бы Боширов, но вполне могло быть, что это был Петров. Если это был Петров, то он и говорил, а Боширов приблизился после. Или наоборот.
– Нас трое?
– Не уверен – сказал Тараканов.
– Ну и ладно. Все, кто есть, двое, трое или цепочка образов – все на выход! Там разберёмся, сколько кого у кого присутствует, а кто отсутствует. Но лучше будет, если на троих. На троих придумано не даром…
– На троих придумано не зря, – подхватило сознание Тараканова образ слов то ли Петрова, то ли Боширова.
– Отметьте, что создан образ, – сам создан! Образ того, что мы собрались сообразить на троих. Лучшее место – лучший в городе парадняк в образе парадного, в котором мне так нравилось и до сих пор нравится бухать! Так и называется – «Парадняк». Слышь, Тараканов, а ведь парадная – чем не портал? Натурально – портал! Человеки, заходя, через парадную попадают в образ своего обиталища, в котором являют образ себя для себя или себя для родственничков – кому с кем повезло жить-бодаться. Выходя, переходят в образ себя для всех других. Другие – это многовариантные образы, но всё же все такие похожие. Похожие тем, что самые изначальные образы – они в себе и только для себя. Как сложно жить… Как страшно жить!
Недаром у нас снова стали так распространены парады! Создают парадное настроение – самый проходной настрой! За это непременно надо выпить – именно в «Парадняке»!
Вот как! – озадачился Тараканов. А ребята не так просты, как я себе тут наиллюзионировал… Или лампа ихняя не простая? Про портал я ни с ними, ни с кем другим, ни с кем попадя, по-пьяне, – не говорил! Мысли научились просвечивать?
Но предъявлять им свои догадки Тараканов не стал. Зачем? Идём в кабак, где всё тайное обычно становится ясным. Если, конечно, не переборщить. И он юморнул:
– «Простой водки», или сложной, типа «Новичок»?
Все трое засмеялись. Тут вся напряжённость сдулась, и прояснилось, что их трое!
Когда чувство юмора потеряет больше половины людей, человечеств обречено, и тогда вскоре наступит конец. С юмором веселее и покойнее, а главное – смешнее становятся страхи, даже помирать не так страшно!
А где Вовочка? А Вовочка – в своём образе и на своём месте! Можете не сомневаться.
Если что – спросите у Вилли-Петра, и не давите его тапком или не прыскайте «Чистым домом без запаха».
Или, на худой конец, включите телевизор, ну или сходите сначала в туалет, а потом – в интернет. Там по всем «ведущим» каналам, именно что ведущим (куда – другой вопрос) обязательно появится Вовочка. И обязательно будет убедительно так, проникающе глаголить: тараканов нужно истреблять, чтобы они не управляли нами. И о том, что он будет сражаться с ними до последнего вздоха.
Многие будут ему верить. Мозговой туман – это то, что делает коронавирус.
Но Тараканов уже не понаслышке знал, что Вовочка лукавит. Он работает на тараканов, но на других тараканов. Верить нельзя никому. Верить нельзя никому, но надо как-то жить. Как? Найти то, во что верить. Без веры – никак, а никакой – значит НЕ существующий, НЕ сущий, это почти смерть.
Если вы не НЕ существующий человек, вы не сможете быть счастливым. Что есть жизнь? Жизнь – картина человека, который страдает от депрессии и самосожжения. Эта жизнь полна образов и воображения, как это было в прошлом, и она улыбается и над тобой стебётся, и сама через тебя над тобой вздыхает… – какой беспорядок!
Добро пожаловать в мир боли и печалей! Самое главное в мире – это то, что он бесплатный и простой в использовании, но за всё придётся платить и придётся изучать инструкции по использованию, иначе не он сломается, а тебя сломает. Это тот мир, в котором люди потеряли рассудок.
В этом мире есть что делать, но это не имеет смысла. Слова, которые имеют смысл, являются вирусами. Смысл имеет только то, во что веришь.
Психическое здоровье человеческого организма на самом деле относительно отсутствует. Психическое расстройство под названием «самолюбование» заставляет сильно страдать из-за побочной способности мозга делать тебя несчастным. Если твой разум вдруг на время проснулся от психического расстройства, которое тебя заставило страдать, единственное, что ты можешь сделать в период бодрствования – это вовлечь себя в нереальность. Он разум с каждым годом уходит, остаются лишь призраки мышления. Всё вымышленное и все вымышленные – это единственное, что со мной и единственные, кто со мной.
Тебе важно сохранить все рыдания с призраками жизни? Ты тащишься от призраков? Значит, тащишь на себе всё то, что обеспечивает абсурд этой жизни. Не понимая, что это абсурд.
Ты попал туда, куда хотел! Ты попал, хотя тебя никто не спрашивал!
А кто не тащится? А такие, интересно, есть? Вот сейчас сообразим на троих и посмотрим!
* - понятно?
Окончание http://proza.ru/2021/09/07/452