Предыдущая: http://proza.ru/2021/08/17/956
Путники, посидев у костра и отведав лосятины, решили разделиться. Егор пожелал остаться с ушкуйниками. Яна, Емелька и Антип решили осесть в русском поселении на реке Туре. Иван и Юсуп в ночь собрались сплавляться далее на выменном малом ушкуе. Лодка как раз была для двоих путников. Парусок треугольного типа служил еще и укрытием от непогоды в сложенном виде, с мачты фаловый угол не убирался, а с галса отвязывался, нижней же шкаториной цеплялся за уключины по обоим бортам, и получался чум, в котором можно было переждать дождь. А самое главное, что люди воеводы искать будут баркас для перевозки сена, а про ушкуйчик в розыскных письмах ни слова.
Юсупа поразил порядок в лагере ушкуйников. Все беспрекословно были подчинены воли Митяя. Разброд и шатание вожаком пресекалось в самом зародыше. На мурзу и его татарское одеяние, хоть и косились, но никто не задирался, не приставал с вопросами. Ровно был табор ни шайки упырей, а стан стрелецкий.
- Митяй решил, что друзья прибыли, значит так надо.
Юсуп подойдя к Яне выразил свое удивление.
- Так он и есть десятник стрелецкий, поэтому и порядок везде. В бега подался из-за того, что с сотником повздорил. Обнаглел сотник, начал стрельцов посылать к себе по очереди, как холопов каких, в свинарнике убираться, дрова колоть, да воду носить. Такого отродясь не было, чтоб стрельцов как смердов понукали. Пожаловались стрельцы воеводе на сотника, а тот их выпороть велел вместе с десятником. В общем пошли за правдой, а получили кнутов. Такого позора Митяй не стерпел. Зарубил сотника, на коня, и в бега. Вот и прибился к нам в ватагу. Силы-то он не дюжей, сразу себя показал, что шутить не любит. У Хлопка Косолапа правой рукой стал.
Но заслали подметные письма государевы дьяки, мол, кто сдастся на милость государя, тому прощение будет. Многие пришли и покаялись, токмо вот слово государя гроша ломанного не стоит. Всех на воротах, да на городских стенах, и повесили.
- У государя это обычное дело. Слово дал - слово взял, - вмешался в разговор Ваня, - когда Тулу осадил Шуйский Василий, милость тулякам обещал. Мол, выходите из города от Ивана Болотникова, государь прощает вас. Вышли, а их в овраг отвели чтоб со стен не видели, и порубили, да покололи всех. Государь вновь призывает туляков, - видите же, отпустил я людей покаявшихся, сдержал слово царское. Из ворот еще тысячи три вышло, и их в овраг. Так полный лог и завалили трупами.
***
Урман
Никитий, выйдя из избушки, прикрыл за собой дверь. Аккуратно, с помощью ножа через щель, опустил внутренний запор. Теперь толкай-не толкай дверь, которая по таежному открывается во внутрь, заперта, и росомаха или медведь носом толкнувши ее не откроют.
- Ну что, дружина,- обратился он к медведю Хфоме, - Хайло у печи я закрыл, продукты в лобазе, заячий хвостик, чтоб крыса не обосновалась, спалил в избе. Айда-ка родной спускаться к Оби. Я в лодке поплыву, а ты берегом ступай.
Медведь покачал головой, как будто, предлагал поменяться местами.
Никита усмехнулся, и потрепав по холке косолапого друга, проговорил, - Ванюшка должон вскоре прибыть в лог, надобно нам его встретить. Отче Гостомысл мне нынче пригрезился ночью, велел выступать немедля. В избушках ночевать не буду, так, без стоянок, по Батлымке и спустимся.
Никита уложил пожитки в лодку-обласок, и отчалил от берега.
Грести не было необходимости, в половодье вода в пойме поднималась, и течение было довольно быстрое.
Иногда отшельник веслом выравнивал ее по ходу, чтоб она шла бортом к берегу, по которому припрыгивая шел медведь.
Река петляла, кружила.
Зимой конечно можно было бы напрямки пройди расстояние за полтора дня, но идти по заболоченному берегу было трудно. И Никита неспеша спускался к впадению Батлымки в Обь.
Где-то в зарослях заревел Хфома.
Раздался треск в прибрежных кустах, и медведь, скатившись с берега плюхнулся в воду. Над ним тучей вились дикие пчелы.
— Вот проказник, уже нашел соты где-то, - улыбнулся Никитий, принявшись отгребать подальше от места схватки.
Дикие пчелы не редкость в тайге, они могут роиться в дуплах деревьев, а могут и построить соты прямо на ветках ивняка, где по берегу цветет Иван Чай. Скорее всего на такие соты и наткнулся его любимец, и тут же получил отпор.
Медведь остался за поворотом, а Никита, вывернув на стремнину, увидал на берегу мужа Айши, остяка по имени Паршук.
Тот, разглядев челнок отшельника, замахал ему руками подзывая к берегу.
- Не ходи в лог Белая Борода, стрельцы тама. Мамарку пытают. Тебя спрашивают. Плетьми всех бьют, правеж* чинят. На струге пришли с Березовского острога. Дьяки Тобольские сними. Мамарку раздели и голым к сосне привязали, весь в комарах сидит, спасать надобно. Помрет до утра.
Никита причалил к берегу.
- Ты вот что, - предложил отшельник, - плыви на моем обласке к логу, и кричи дьякам что меня видел. Они в погоню пустятся, тут-то мы, что ни будь и придумаем.
Так и решили, Никитий сошел на берег, а Паршук сев в лодку, поплыл вниз по реке.
Пройдя через береговые заросли, ведун встретил мокрого-покусанного пчелами медведя, который в зубах держал кусок сот.
- Так ты братец меня угостить решил? – принимая подарок, горько усмехнулся Никита, - зайцев, глухарей ловишь, носишь, это похвально. Токмо к пчелам больше не лезь, злобные они, эко тебя покусали, глаз один заплыл напрочь.
*-правеж – выбивание долгов за недоимки.
Фото: - Дикий мед
Продолжение: http://proza.ru/2021/08/25/1511