1
Глеб Мигов с первого класса был отличником и школу окончил с золотой медалью, но это не помогло ему завоевать авторитет среди одноклассников. Во-первых, внешность у него была весьма заурядная, неприметная и тусклая. Взгляд потухший, как будто всё в жизни потеряно, и никто ему не интересен, как и он никому. Во-вторых, и характер у него был такой же — ни рыба, ни мясо: никогда своего мнения не высказывал, никогда ни в каких разборках не участвовал, ни в каких компаниях не бывал, ни друга закадычного, ни приятеля обычного, какие у всех ребят водятся, не имел и не стремился иметь. Тем не менее, он абсолютно не злился, что каждый в классе мог без разрешения достать из его портфеля тетради и скатать домашнее задание. Глеб не задумывался о том, что именно эта возможность для всего класса защищает его от насмешек, издевательства и помыкательства, которые порой имели место в их коллективе.
Глеб с первого класса был влюблён в одноклассницу, первую школьную красавицу Алёнку Познанскую, но этого никто не замечал, потому как никому до него дела не было, да и все мальчишки класса, за редким исключением, сами были влюблены в неё же. И тут такое чудо в судьбе Глеба приключилось в ночь после выпускного вечера! Подарок судьбы! Алёнка Познанская ему отдалась! Сказал бы кому — в жизни никто бы не поверил и счёл за сумасшедшего. Но Глеб не болтун и никому никогда об этом не расскажет. Алёнка — она звезда! О ней все мальчики, кто её хоть раз видел, мечтают. Игривая хохотушка, очи карие сверкают задорным огоньком, носик — милый курносик и губки-вишенки, густая коса каштановых шёлковых волос, спускающаяся с плавного плеча на высокую грудь. Шея лебединая, руки, бёдра, ноги, тонкая талия — всё в такой пропорции притягательной женственности, что диву даёшься. В жизни можно встретить много красивых женщин, но таких удивительно симпатичных, неотразимых, как Алёнка, по мнению Глеба, трудно найти. И он был прав. Надо сказать, что она была ещё и умница, учиться упорно ленилась, но всё хватала на лету и четвёрки по предметам имела твёрдые.
Ничего удивительного в том не было, что школьная красавица выбрала для любви и дружбы первого школьного красавца, своего одноклассника Алексея Дёмина, очень похожего на французского киноактёра Алена Делона, почти отличника учёбы и почти мастера спорта по волейболу. Естественно соперниц у Алёнки было немало, но главную из них, свою подругу Ирочку, она прозевала по наивности, считая их дружбу искренней и надёжной. А та, коварная разлучница, синеглазка бледнокожая, с волосами цвета серой мыши и фигурой с заметными недостатками, только для того и прилипла к Алёнке со своей нечестной дружбой, чтобы крутиться вокруг Алёшки, стараясь соблазнить его всем, чем возможно. В отличие от Алёнкиного отца, участкового врача со скромной зарплатой и двухкомнатной малогабаритной квартиркой, Иркин отец был директором мясокомбината, имел шикарную по тем временам пятикомнатную квартиру, двухэтажную дачу на берегу реки и новую белую «Волгу». Алёша жил с родителями-инженерами в коммунальной трёхкомнатной квартире, где его семья занимала две комнаты. В меньшей, детской, размещался он и его младший брат. Соседская семья занимала одну, самую большую в квартире комнату, но их было четверо: муж с женой, которые постоянно ругались, и двое детей, реагирующих на их ругань плачем.
Ирка без конца приглашала Алёнку с Алёшей то на шикарные торжества с богатым вкуснейшим застольем в свою квартиру, то её отец вёз троих ребят на дачу у реки, где можно было позагорать и поплавать в тёплое время года. Ирка не боялась сама сесть за руль и катала друзей по посёлку. Попутно она показывала им, как надо управлять автомобилем, и даже на время уступала руль Алексею, что приводило его в неописуемый восторг.
После выпускных экзаменов Ирка неожиданно предстала пред всеми на получении аттестатов с темно-каштановыми волосами, привлекательной и эффектной: синие глаза и тёмные волосы, чёрные брови и ресницы. Её мать пригласила в дом своего парикмахера и сказала ему: «Сделай из моей доченьки красавицу. На выпускном вечере решается её судьба!» Она давно поняла, чего хочет Ирочка, и готова была принять Алексея в зятья. Решила, что сможет сделать из него «большого человека». Ведь она сама из номенклатурной семьи и вышла замуж так, как ей хотелось, — за любимого, отбив его у подруги. А её родители открыли зятю быстрый путь в начальники. И теперь они с мужем оба довольны своей жизнью. Женщина была уверена, что и у дочки всё получится!
Изрядно выпив шампанского на выпускном балу, Алексей пошёл танцевать с Ириной, пригласившей его на белый медленный танец. Ему казалось, что он обнимает какую-то незнакомую девушку, и она ему нравится. Танец закончился, а Ирина так и не отпустила парня, повиснув у него на шее:
— Поехали завтра кататься на нашу дачу. Ты будешь рулить до реки, а потом поплаваем! Вдвоём! Хорошо?
Он ответил, пьяно ухмыляясь:
— Хорошо, согласен, если я за рулём!
Она подбодрила его:
— Ты у меня уже отлично водишь! Папа тебе права сделает.
Учителя и выпускники заметили резкую перемену отношений в дружеском треугольнике «Алёна, Андрей, Ирина». Измена Андрея произвела фурор. Алёнку начали наперебой приглашать на танец воспрянувшие духом поклонники, но она поняла это как жалость и неожиданно выскользнула из зала. В своём классе, где был выключен свет, девушка села за последнюю парту, чтобы осмыслить весь ужас происходящего, казавшегося ей разверзнувшейся бездной. Некоторые парни в одиночку пошли её искать, кто по коридорам этажей, кто в школьном дворе, а кто и в саду. Несколько раз открывалась дверь класса, кто-то заходил, но Алёнка пряталась под партой до тех пор, пока этот кто-то не уходил. Но вот дверь опять открылась. Вошедший сначала подошёл к окну и долго смотрел с высоты третьего этажа на школьный двор. Затем он пошёл в центр класса и сел за парту. Он так долго и тихо сидел, что Алёна поняла, что больше не может ждать его ухода. Она тихонечко вылезла из своего укрытия и очень удивилась: за её партой, на её месте сидел Глеб Мигов. Она вспомнила, как иногда в поле её зрения попадал его странный, то ли влюбленный, то ли какой-то мученический взгляд, но она привыкла к такому вниманию и не придавала этому никакого значения, потому как по сути своей не была ни сердцеедкой, ни кокеткой, желающей покорить всех вокруг.
— Золотая медаль навевает золотые мечты, — произнесла она, стараясь придать голосу бодрую беспечность.
В полутьме, освещённой лунным светом, юноша вздрогнул и обернулся.
— Да, я материализовалась, вероятно, по твоему желанию. Она подошла к нему и села рядом на место, где всегда сидел Алексей Дёмин.
— Они всё танцуют? — спросила Алёна горестно.
Он понял, о ком идёт речь, и ответил с иронией в голосе, удивляясь сам себе, откуда прорвалась такая смелость говорить с любимой девушкой:
— Если ты об этой жалкой парочке, и, если можно назвать танцем полупьяное топтание на месте, то да, танцуют.
Уже готовые скатиться из глаз Алёны слёзы высохли, и она даже рассмеялась.
— Да видно, Глеб, ты их не жалуешь! А почему?
— А за что их жаловать прикажете? Он жалкий приспособленец. Не по-мужски это: недавно похвалялся ребятам, что, если не поступит в политехнический, куда указывают ему родители, ведь в математике он слабоват, то Иркин отец даст ему от мясокомбината направление в институт пищевой промышленности, куда его вне конкурса примут. А Ирка тоже хороша! Вцепилась в него мёртвой хваткой, хотя понимает, что он её нисколько не любит, а только будет использовать в корыстных целях. И перед тобой эта коряга подругу разыгрывала, что всем, кроме тебя, было понятно с первого взгляда. Одна ты ничегошеньки перед своим носом не видела!
Слова Глеба лились как елей на душу девушки. Ей даже стало смешно, и она спросила, почему он назвал Ирку корягой.
— Не я так её обозвал, а Патов с Королёвым. Между ними ещё спор был: коряга она или доска. У неё же фигура — карикатура. Шея короткая, плечи широченные, квадратные. Станет прямо перед тобой — широкая часть доски, станет боком — узкая часть доски. А ноги?
— А что с ногами у неё?! — уже расхохоталась Алёнка.
— А с ногами у неё прямо-таки беда: икры, как у мужика, чемпиона по штанге, накачаны, а она с такими, видно, родилась. А коленки торчащие? Называют их «мослы». Ребята сошлись на Ирке-доске, а мне так коряга больше нравится. Тебе, Алёна, несказанно повезло, что коряга с хамелеоном из твоей многообещающей жизни убрались подобру-поздорову. И тебе надо ликовать по этому поводу и праздновать освобождение.
Алёнке всё больше нравилось общаться с Глебом:
— А давай-ка поедем ко мне на дачку! Уютный маленький домик от бабушки родителям достался. Предков там нет, они в городской квартире, а я с ключами.
Она открыла маленькую сумочку и показала ключи. Алёнка не сказала Глебу, что после выпускного бала собиралась с Алёксеем поехать туда, как они договорились, чтобы продолжать праздновать окончание школы и наедине наслаждаться близостью, которая между ними недавно произошла впервые. Даже бутылка шампанского, сыр, колбаса, хлеб и фрукты для этого мероприятия ожидали их в стареньком холодильнике на дачной кухоньке.
Никого не встретив на своём пути, девушка с парнем вышли из школы и удачно поймали свободное такси. У Глеба в пиджаке было достаточно денег, чтобы доехать до пригородных дач. Добравшись до места, вначале они посидели с полчасика в саду за деревянным столиком в беседке, вдыхали полной грудью свежие летние ароматы цветов и деревьев, любовались луной и звёздным небом. Алёна благодарила Глеба за то, что «он, подобно хорошему психологу, за один короткий сеанс так неопровержимо показал ей истинный расклад её любви и дружбы и тем освободил её душу от неуместного страдания, заменив его ощущением свободы и радости». Она сетовала, что ребята в классе плохо понимали и не смогли достаточно оценить его таланты и ум, что она сама прозевала Глеба, а могла бы с ним общаться как с лучшим другом и оттого сама стала бы куда умнее и прозорливее.
Когда они очутились в бабушкином домике, Глебу стало казаться, что он попал в сказку, где он принц. А за столом прекрасная принцесса в его честь подняла полный бокал шампанского и выпила за его удачу и счастье. Он в свою очередь выпил за её красоту и блестящее будущее. Алёнка сказала, что на Кавказе такой обратный тост называют «алаверды», и весело рассмеялась. Они быстро допили шампанское, не закусывая. И опьянели. Он чувствовал огромное желание обнимать, целовать и любить её, но не надеялся, что подобное может случиться.
— Как же я устала, вымотанная этим сумасшедшим днём! — неожиданно воскликнула Алёнка и потушила свет.
В лунном сиянии, пробивающемся в окна, она быстро расстелила постель и разделась донага. Он увидел роскошную красоту её тела и обомлел, задрожал от возбуждения. Она помогла ему неспешно раздеться и уложила в постель. Раскинувшись рядом, Алёна тихо прошептала:
— Я хочу отблагодарить тебя за спасение.
И про себя мысленно добавила: «И навсегда избавиться от любви к Алёшке!»
Глеб как в бреду, не помня себя, обладал любимой, он держал в руках звезду с неба! Его душа и тело слились в блаженстве и тут же провалились в глубину счастливого сна. Но проснулся он гораздо раньше Алёнки и долго любовался её редкой красотой, открытой откинутым во сне жарким одеялом. Страсть вновь вспыхнула в нём, но он не посмел более прикасаться к любимой. А когда девушка открыла глаза и, стеснённо улыбнувшись, мгновенно прикрыла свою наготу, Глеб понял, что надо дать ей одеться, пока она не пожалела о том, что случилось между ними ночью. Он молнией метнулся на кухню и там облачился в костюм выпускника быстрее, чем солдат по тревоге в свою амуницию.
Завтракая, они пили чай и с удовольствием уплетали бутерброды с колбасой и сыром. Потом отправились на автобусную остановку. Он проводил её до самого подъезда и робко спросил:
— Когда мы увидимся?
Алёна с грустью посмотрела ему в глаза и твёрдо сказала:
— Я решила завтра же уехать в Москву к тёте и учиться там. Пока не знаю, какую из нескольких профессий выбрать. Ты такой классный парень, ты многого в жизни добьёшься, я в тебя верю! Жди письма, обязательно напишу на главпочтамт, до востребования. Прощай, Глеб!
Алёна обняла его и поцеловала в губы коротко и нежно. Счастье, обретённое Глебом, не затмило даже неожиданное известие об отъезде Алёнки. Когда мать открыла ему дверь, она увидела перед собой сына совершенно преображенным: лицо сияло какой-то особой привлекательностью, с выражением уверенности и мужественности, а из широко распахнутых глаз изливалась огненная лава любви.
— Сынок, — воскликнула женщина, — ты у меня такой красавец вырос! Как же я рада за тебя!
2
Глеб решил поступать в университет на геолого-географический факультет. Как-то на классном часе подняли тему выбора профессии. Когда у Алёнки спросили, кем она хочет стать, она весело ответила, что геологоразведчицей. Все ребята удивились, а Глебу это запало в душу вместе с желанием быть рядом. Он стал много читать об этой науке и профессии. И увлёкся не на шутку.
Письма от Алёнки он ждал с нетерпением, через день бывал с паспортом на главпочтамте. Молодая женщина, работница почты, уже знала его по имени и с сочувственной улыбкой говорила: «Глеб, она ещё пишет».
Он отлично сдал вступительные экзамены в университет. И тут пришло письмо от Алёнки. Тётя отговорила её поступать на геолого-географический, мол, не женское это дело, разве только желание работать учителем географии в школе. Но не об этом Алёнка мечтала. Неожиданно для себя девушка стала студенткой факультета иностранных языков, благо, что английский она знала лучше всех других предметов. Не обошлось без блата. Тётя пристроила её к себе, где преподавала уже немало лет, а конкурс был большой. Расстроило Глеба известие о том, что родители Алёнки собираются перебираться в Москву после продажи кооперативной квартиры и бабушкиной дачи. Им предложили работу в новом больничном комплексе. Писать Глебу она не будет, чтобы не морочить ему голову. Ведь он отличный парень и обязательно встретит прекрасную девушку, покорив её сердце навсегда. Если ему будет интересно, о жизни Алёны Глеб всегда может узнать от её приятельницы Эльвиры Шмелёвой, с которой они дружили с детства, жили в одном доме, играли в одном дворе и дали друг другу обет раз в году писать о новостях. Алена сообщала в письме адрес и номер телефона Эльвиры, которая о Глебе знает. И он может прямо сейчас ей позвонить и рассказать о том, что подруга поступила на факультет иностранных языков.
Глеб рад был и этой тоненькой ниточке, связывающей его с Аленой, и поэтому в тот же день позвонил её подруге. Эльвира оказалась душевной, словоохотливой и много рассказала об их детской дружбе с Аленкой, как они шалили и что вытворяли в своём дворе. Глеб с удовольствием слушал её воспоминания, вместе они смеялись и пообещали друг другу быть на связи. Глеб почувствовал, что Эльвира знает его тайну.
В своём письме Алёнка не упомянула об Алешке и Ирке. Глеб понимал, что она бежала из города по их вине. Время от времени он встречал в городе одноклассников, и все они заметили в Глебе необычные перемены. Он держался независимо, уверенно, говорил дружески, на равных, высказывал своё мнение и даже давал советы, если его об этом просили. А его просили те ребята, что не смогли поступить на учёбу и хотели знать, как им быть дальше, какую специальность или работу выбрать, и если не институт, то какой техникум или профтехучилище им бы подошли. Глеб во всём хорошо разбирался и, зная возможности каждого одноклассника, давал им дельные советы.
Начались занятия в университете. Первые недели были отмечены новыми знакомствами, студенты активно общались, и Глеб успешно влился в коллектив умных и весёлых ребят, мечтающих стать геологами. Но мысль о том, что среди них могла быть Алёнка, жгучей занозой застряла в душе. Глеб внезапно осознал, что в этот город она никогда больше не вернётся, а он одинок здесь, как никогда. Даже в классе, где она его не замечала, а вся была повёрнута на Алёшку, он не испытывал такой изнуряющей тоски, ведь он мог постоянно созерцать её очаровательную внешность, слышать её волшебный голос и звонкий смех. На лекциях, которые читали отличные преподаватели, вероятно, было интересно всем, кроме Глеба. Он страдал, и всё ему было безразлично, кроме Алёнки, стоящей перед глазами.
Мозг постоянно горячо переваривал эту тупиковую ситуацию. «Что делать? Как спасти душу от сжигающего её пламени? Только бежать, бежать из этого города, опустевшего без Алёнки. Нет, не в Москву! Это было бы нечестно, да и глупо преследовать девочку. Она и так много дала ему, сделала из него мужчину, так надо им и оставаться. Кочевая судьба офицера — это как раз то, что выведет его из тупика на новую дорогу. И тоска постепенно уймётся под натиском трудностей, чёткого распорядка, дисциплины, интереса к овладению военной профессией, чувства долга перед родиной и, что особенно необходимо, частой перемены мест ».
Известие о намерениях Глеба уйти из университета не слишком расстроило его родителей. Маме профессия геолога не нравилась. А отец поддержал сына в его новом выборе, только посоветовал первый курс всё-таки окончить.
— Может, ещё передумаешь. Учебный год в студенческой атмосфере — это же подарок судьбы. А сейчас тебя отчислят, так сразу на срочную службу попадёшь. Лучше учись, сынок. И решишь: или геологом станешь, или уже поймешь наверняка, какой род войск выбрать, в какое училище поступать. Уверен, что ты в жизни выберешь правильную дорогу.
И отец оказался прав. В университете Глебу стало интересно. Науки давались легко. Коллектив принял его, как полноправного, достойного уважения товарища, потому как Глеб не стеснялся высказывать свои суждения. И ребята к нему прислушивались, ведь говорил он убедительно и всегда по делу. Глеб не стремился к лидерству, но эрудиция выделяла его среди парней и девушек, ценивших его ум и непринуждённость в отношениях. К 7 ноября, большому советскому празднику, на курсе организовалась большая и весёлая компания. Тусовались в общежитии. Шампанское, танцы, анекдоты, умные речи, чтение любимых стихов. И главное — песни. Любимая геологов: «А я еду за туманом, за туманом. За туманом и за запахом тайги».
Глеб заметил, что некоторые девчонки к нему неравнодушны, а особенно Валерия, не красавица, но интересная: темноглазая, темноволосая и уверенная в себе. Она всё время была рядом с ним. И когда всеобщий любимец Игорь запел «Кто может сравниться с Матильдой моей», Лера с откровенным призывом долгим взглядом уставилась в глаза Глебу. Но между ними из памяти юноши возникла Аленка, как обычно, и он подумал: «Никто не сравнится с ней!» В это мгновение неожиданно его обуяла ревность. Сейчас на празднике Алёна глядит на какого-то парня так, как эта на него. Тоска не отпускала Глеба.
Учебный год пролетел незаметно быстро. Майскими праздниками Валерия умудрилась-таки соблазнить Глеба на вечеринке на даче у подруги, где молодёжь опорожнила немало бутылок вина. Для него это не стало особо важным событием. Образ Алёнки в его сердце нисколько не потускнел, а тоска не унималась, хотя боль от неё всё-таки притупилась.
3
По окончанию первого курса он забрал документы из университета, чем немало удивил преподавателей и сокурсников. В военкомате, глядя на его отличный аттестат, предложили ряд военно-политических училищ, но он сразу отказался. Политработником, а также танкистом, летчиком, ракетчиком, десантником, пограничником он себя не представлял, а вот краснодарское училище спецсвязи Глеба заинтересовало. Ему понравилось, что, окончив это училище, он может служить во всех родах войск, научится шифровальному делу, будет отвечать за режим секретности, охранять государственную тайну. Родители поддержали его выбор. Военкомат выдал направление в это училище.
Глеб позвонил Эльвире. Она обрадовала его известием: Алёнка прислала письмо, а в нём: «Не забудь передать привет Глебу!» Она успешно окончила первый курс. У неё много друзей, с которыми есть куда пойти, ведь это же Москва: музеи, выставки, театры, экскурсии… Нескончаемый поток интересной жизни. Глеб попросил Элю сообщить Алёне свои новости: он тоже покидает родной город. Теперь его судьба будет связана с офицерской службой, а пока — учёба в Краснодарском военном училище спецсвязи.
— Вот новости, так новости у тебя, Глеб! Видно не простой ты парень. Алёнка удивится не на шутку, ведь ты меня прямо-таки ошарашил, как круто всё меняешь! Уважаю, — откровенно заявила Эльвира.
А дальше всё было так, как задумал Глеб. Курсантские, а за тем и офицерские будни внесли свои корректировки в любовные страдания по Алёнке, отчего боль души сменилась тихой радостью от воспоминаний о чуде, дарованном ему этой незабываемой девочкой, изменившей и его самого, и его судьбу. Одно только изменить было нельзя: он никогда ни в кого не влюблялся. Хотя, что там говорить, когда вездесущая, горячо любящая Лера, ставшая преподавателем географии, чтобы всегда быть рядом с Глебом, никого из женщин к нему и на пушечный выстрел не подпускала, разбираясь с каждой в отдельности ещё со студенческой скамьи. Она не только писала ему в училище, но и без конца туда наезжала на правах невесты, которые сама себе же и присвоила. И однажды без приглашения заявилась в гарнизон по месту службы лейтенанта Мигова. Глеб, только что поговоривший по телефону с Эльвирой, узнал от неё, что Алёнка по большой любви вышла замуж за известного журналиста и ждёт от него ребёнка. По настроению Глеба умная Лера поняла, что наступил некий переломный момент, когда любовнику всё равно, останется она или уедет. И она с радостью тихим сапом расположилась у него, тут же устроившись на работу в местную школу учителем географии. Лера ничего не знала об Алёнке. Тайной своей любви Глеб владел единолично, порой возвращался к сказочному прошлому на дачу Алёнкиной бабушки, стараясь вспомнить каждый момент своего короткого счастья.
Лера была хорошей хозяйкой, вкусно готовила, привечала друзей Глеба. И гости на его дне рождения единогласно провозгласили тост за скорую их женитьбу. Самоуверенная «невеста» поставила вопрос ребром:
— Ну, что, Глебушка, долго ты будешь артачиться? Все твои друзья здесь с жёнами! Чем я тебе не пара?!
— Пара! Замечательная пара! Сдавайся, Глеб! — поддержали молодую женщину жёны офицеров.
— Сдаюсь, — растерянно согласился Мигов. — Видно такова моя судьба.
— Ура! — восторженно закричала Лера и захлопала в ладоши.
Гости радостно подхватили её «ура» и овациями поддержали решение товарища.
И жизнь потекла дальше. Между супругами сложились ровные, доверительные отношения, когда уважение к партнёру — на первом месте, а тем для умных разговоров предостаточно, ведь оба интересовались и литературой, и искусством, и политикой. Вкусы у них удивительно совпадали. Глеб понимал, что с Лерой ему повезло: умная, покладистая и внешне выглядит привлекательно. Если бы этого всего не было, семьи бы у них не получилось, а так жили, в общем-то, не хуже, а даже лучше любящих друг друга страстно, но с надрывом ревности и разборками соседской пары. Глеб в тайне считал, что виноват перед женой, ведь она достойна любви, а он не додал ей этого прекрасного чувства, заменив суррогатом тёплого дружеского отношения. Лера искренне его любила и была бы вполне счастлива, если б могла родить ребёнка. Но и у неё была своя тайна, которую она скрывала вначале от родителей и подруг, а теперь и от мужа. Аборт с неисправимыми последствиями, сделанный на дому нелегально у некой сомнительной специалистки по прерыванию беременности. Туда её отвела двоюродная сестра-студентка Света, считавшая себя виноватой в том, что взяла школьницу во взрослую компанию старшекурсников политехнического института, где девчонка по уши влюбилась в прожжённого ловеласа. Старшая сестра пропустила момент, когда этот наглец Генка Гусев успел назначить свидание Лере, и была в неведении до тех пор, пока Лера не рассказала ей о своей беде. После двух недель тайных встреч соблазнённая школьница была оставлена Генкой ради новой поклонницы смазливого щёголя. Адрес так называемого «врача» дала Светина сокурсница, сама там побывавшая и успешно решившая свою проблему. Вскоре она вышла замуж и родила двух мальчишек-погодков. Но раз на раз не приходится. Лера стала бесплодной. Надо отдать ей должное, она не стала лукавить, когда Глеб через три года совместной жизни заговорил о том, как бы им завести ребенка, и, может, ему провериться у специалиста.
— Хороший мой мальчик, — сказала горестно Лера, — ты вполне способен иметь детей, а я вот не могу. И об этом мне все мои врачи, у которых я не первый год обследуюсь, сообщили. Может быть, тебе даже придётся со мной развестись, чтобы детей завести.
— Ну нет, это не причина для развода! — решительно заявил Глеб.
У Леры как гора с плеч свалилась. Она бросилась на шею мужу и от счастья заплакала. Глеб утешал её, гладя по волосам.
— Как я благодарна Господу! Молила его, чтобы ты стал моим мужем, и Он меня услышал.
— Лера, Единой Высшей силе, Мировому разуму, как я понимаю Бога, подчиняется всё. Все объекты вселенной взаимодействуют друг с другом. Мысль каждого из нас материальна. Бог знает каждую нашу мысль, — сказал Глеб и, улыбаясь, продолжил, — а тебе помог потому, что и я был не против женитьбы, о чём Он, как всевидящий и всеслыщащий, конечно же, знал.
Надо сказать, что Леру и Глеба в детстве крестили бабушки, как обычно в те времена, по-тихому, чтобы не навредить их родителям. Крестники, оказавшись любознательными, в студенческом возрасте прочли Библию, Тору и Коран — основные мировые религии, и пришли к выводу, что Бог существует, а наука движется по пути доказательств этого. Лера уже при Горбачёве стала посещать храмы в надежде вымолить ребёнка.
4
Служебная карьера офицера Мигова складывалась удачно. Он понимал ответственность доверенного ему дела и выполнял свои обязанности отлично, что подтверждали плановые проверки «сверху». По своему природному таланту он в любом деле стал бы ассом, но только с теми качествами, которые открыла и поддержала в нём Алёнка — умение общаться с людьми на равных и по-доброму, отстаивать своё мнение и проявлять, когда необходимо, принципиальность, что в его работе было особенно важно. Очередные офицерские звания Глебу присваивали без задержки. Начинал службу в спецчасти, затем полк, дивизия, армия. И опыта набрался, и мир повидал. Вместе с Лерой пожили они и в жарких республиках Советского Союза, и в Сибири, и за границей, где за 5 лет три перевода: новые города, новые рода войск.
Глеб никогда не терял телефонной связи с Эльвирой, ставшей в итоге женой сантехника и матерью двух девчонок, а та неизменно получала от Алёнки одно письмо в год, которое зачитывала Глебу артистическим голосом, отчего воспринималось оно как из первых рук. Аленка стояла перед глазами Глеба как ангел на иконе. «Поздравь его с получением звания подполковника. Я так рада за него. Не удивлюсь, если Глеб дослужится до генерала», — писала Алёнка в одном из писем. Глебу было приятно поздравление. Вспомнив, каким был до близости с Алёнкой и каким стал, после того как она зажгла в нём огонь мужской силы, он сказал себе: «Она — женщина моей судьбы».
Жизнь Глеба складывалась успешно, но и он, и Лера видели и понимали, что страна превратилась в застоявшееся болото, о чем иногда говорили за вечерним чаем на своей маленькой кухоньке. Когда по телевизору показывали похороны Генерального Секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева в ноябре 1982 года, Лера сказала Глебу:
— Умер старый больной человек. У него уже не было сил и желания руководить такой большой страной с её сложностями и противоречиями. Но его не отпускали. Мне кажется, мы все боимся перемен. Каковы они будут? Опасаюсь, не было бы хуже простым людям, которые всю жизнь горбатятся за кусок хлеба да за крышу над головой.
Через год они были уже в ГДР, куда перевели служить Глеба. Брежнева на посту Генсека сменил Юрий Владимирович Андропов, и Глеб поначалу надеялся, что бывшему руководителю КГБ удастся многое в стране поправить, но смерть отняла у того эту возможность уже через год и три месяца. Пост Генсека перешёл ещё к одному немощному старцу Константину Устиновичу Черненко, чьей вины в том не было, что и он так скоро преставился. Надежды Глеба на реанимацию системы и её улучшение по пути прогресса не оправдались. Кончиной Черненко закончилась «эпоха пышных похорон». В течение пяти лет значительная часть брежневского Политбюро ушла из жизни. Все эти смерти многие восприняли как тревожные предзнаменования грядущих бед.
Настала горбачевская перестройка с новым мЫшленьем. Ударение на слог «мЫшь» в речах Генсека ЦК КПСС, впоследствии первого и единственного Президента СССР, бесило Глеба. Он был уверен: «В голове этого болтуна, как в норе, засели эти юркие мыслишки-мыши и вынюхивают, как бы половчее добраться до головки вожделенного западного сыра».
Вернувшись из ГДР, Мигов ужаснулся, во что превратилась страна. И не помогли ей ни гласность, ни свобода слова и печати, ни антиалкогольная компания. В Смоленске Лера часами ждала на остановке городской автобус, чтобы поехать на рынок, и не могла дождаться, а потом вынуждена была возвращаться в их съёмное жильё. При этом во дворах часто стояли городские автобусы. И Лера только гадала, то ли водители пьяные дома спят, то ли им приказано пережидать до часа пик, когда люди поедут с работы. Смоляне настолько привыкли к такому безобразию, что нисколько не возмущались.
Контейнер Миговых из ГДР пропал на три месяца, и как пояснила железнодорожная служба, «вероятно, бесследно и навсегда». Но на их счастье, соседка оказалась чиновницей в Управлении ЖД. Очень сердобольная женщина, ставшая Лериной приятельницей, позвонила в Брест своему другу с просьбой помочь за вознаграждение. И тот за пару дней обыскал всю контейнерную станцию и, не найдя, выехал на дорогу, по которой обычно вывозили ворованное, что не было особым секретом. А там, возле леса, оказались приготовленными к дальнейшей транспортировке по неизвестному адресу жуликов или же ночному разграблению два контейнера: один обычный — Миговых, и другой — двойной серебристый, отправленный немецким послом до Москвы, пропавший и якобы усердно разыскиваемый. За эту важную дипломатическую находку друга Лериной приятельницы повысили в должности. А Глеб был рад тому, что сохранилась его обширная библиотека, собираемая годами с немалыми усилиями.
По возвращению в Союз сразу бросилось в глаза, что промышленные товары стали ещё в большем дефиците, чем были ранее, до перестройки. Люди сломя голову бежали и становились в очередь за тем, что дают. Как-то на улице встретился Глебу парень, крикнувший ему на бегу: «Мужик, дуй в «Одежду», что за углом! Там брюки путёвые «выбросили», щас расхватают!» И мгновенно скрылся из виду. Глеб остановился и задумался: «Что Лере на день рождения подарить?» Хотел какую-то золотую вещицу преподнести. Побывали они в ювелирном магазине, а там абсолютная пустота. Только бижутерия, ничем не примечательная.
Но приятельница Леры вскоре к её дню рождения подсуетилась и дала Миговым адрес склада мебельного магазина, где работал её двоюродный брат. Оттуда они привезли скромную российскую спальню за 1000 рублей: двустворчатый шифоньер, трюмо, две одинарные кровати и две тумбочки. В горбачёвскую перестройку эта чудесная покупка была невероятной удачей!
Глеб позвонил Эльвире. Было письмо от Алёнки, где ничего нового. Всё у неё в семье хорошо. Дочка умница, прекрасно рисует, играет на гитаре, поёт, пишет стихи. Муж много работает, ездит по стране. Алёнка преподаёт в вузе, даёт частные уроки. Привет Глебу! И ничего из того, о чем больше всего хотелось знать, как там им в Москве новшества пустопорожней перестройки. Правда от себя Эльвира высказалась, что «всё вокруг куда хуже прежнего, и без того далеко не идеального, а теперь ничего, кроме новых напастей, ждать не приходится».
Глеб одобрительно отнёсся к выводу советских войск из Афганистана. Но он ясно понимал, что предательство Горбачёва и его команды ведёт к распаду СССР. Так оно и случилось.
Пьющий радикальный реформатор общественно-политического и экономического устройства России Борис Ельцин бесил Глеба. Его он считал предателем родины и народа. Чёрные лавины обрушивались на страну восемь лет: подпись под Беловежским соглашением о ликвидации СССР, либерализация цен, афёра с приватизацией государственных и муниципальных предприятий и с ваучерами, разгром Верховного Совета, первая чеченская война, начало второй чеченской войны, дефолт 1998 года. Глеба возмущало, что управление кадрами при Ельцине находилось не в Москве, а в Вашингтоне. Именно там реально отбирали и назначали министров, а Ельцин утверждал назначения. Мигов, как и большинство военнослужащих, понимал, что российская армия при Ельцине деградирует и катится в пропасть. Тотально сокращали людей из разных видов вооружения, ублажая врагов России. Принцип: обогащайтесь, как можете, стал жизненной позицией для людей, не стеснённых муками совести в ельцинском обществе, и в армии такие дельцы завелись, как вши в солдатском матрасе.
5
На фоне этого негатива развод Глеба и Валерии произошёл без острых углов, почти незаметно для окружающих. Валерия разыграла, как по нотам, подготовку этого события и оно принесло всем его участникам только пользу. А началось всё с того, что женщина увидела на лестничной площадке эту удивительную девочку лет пяти, «прямо-таки милейший ангелочек, но глаза такие печальные». Лерина душа сжалась от жалости. Ребёнка вёл за ручку подполковник с озабоченным тусклым лицом. Он стал открывать квартиру напротив. Лера поняла, что у соседей в доме какая-то беда. Она не выдержала и заговорила:
— Извините, что я так назойливо к вам обращаюсь, но мне показалось, что я могла бы вам чем-то помочь, по-соседски. Меня зовут Лера.
Мужчина смутился, а девочка тихим голосом сказала:
— Моя мамочка сильно заболела и уже не встаёт.
— Оля, жена, в тяжелом состоянии. У неё онкология, вчера из больницы её выписали домой, — добавил отец, и на глаза офицера навернулись слезы, — я пойду, узнаю, возможно, она захочет с вами поговорить. Меня зовут Николай. Подождите секундочку, я сейчас вернусь.
Он быстро возвратился:
— Оля просит вас обязательно зайти, прямо сейчас!
Больная лежала в зале трёхкомнатной квартиры на разложенном диване напротив телевизора. Былая её красота была едва заметна под худобой и бледностью. Николай ушёл с дочкой в детскую. Лера села в кресло, повёрнутое к дивану.
— Оля, я ваша соседка Лера, жена подполковника Мигова. Работаю учителем географии в ближайшей школе. Печальные глаза вашей доченьки так взволновали меня, что я посмела поинтересоваться, а она мне рассказала, что мамочка заболела.
— Машенька очень добрая. Умница не по годам. Как сложится её судьба после моей смерти? Это меня волнует больше всего на свете. Я ведь детдомовская. У меня никого нет из родных. На моё счастье встретила Николая, человека редкой души. Поженились, а детей нет и нет. Свекровь на меня ополчилась: «Уйди с дороги моего сына к семейному счастью!» Благо, Коля меня в обиду не давал. Лечилась, сделали мне операцию в Институте материнства в Москве. Появилось у нас счастье — дочурка. Казалось бы, живи и радуйся. А меня болезнь подкосила: рак запущенный. Не ждала, не гадала, что смерть моя на пороге! — женщина рассказала свою горькую историю и заплакала.
Рассказ Ольги разволновал Леру и она, вспомнив о своей беде, неожиданно разрыдалась.
— Что с вами, Лера? — испуганно спросила Оля, — вижу и у вас не всё ладно в семье.
На что Лера ответила:
— Муж у меня замечательный. И свекровь хорошая. А вот я им дорогу к счастью наглухо перекрыла. Детей у меня не будет никогда! Об этом меня врачи давно предупредили. Я вот думаю, почему из-за меня мой муж жизнь свою губит? Не подать ли мне первой на развод? Он ведь ещё успеет детей завести.
Ольга попросила Леру сделать ей обезболивающий укол, с чем та справилась мастерски. Женщины почувствовали какое-то особенное притяжение душ. И действительно с этого дня их судьбы сомкнулись. После работы Лера в первую очередь бежала к Ольге: делала укол, готовила еду и кормила подругу понемножечку, с уговорами, ведь той уже трудно было принимать пищу, шла интоксикация. Оля видела, что Лера безумно полюбила Машеньку, сильнее, чем некоторые матери любят своих детей, и она сама предложила, чтобы её доченька порой проводила время у Миговых.
Глебом Лера занималась теперь во вторую очередь. Она кое-что уже не успевала, и муж сам разогревал себе ужин и гладил рубашки. Но он нисколько не обижался на жену за то, что больная подруга и её ребёнок отодвинули его на задний план. Мало того, по вечерам Глеб настолько увлёкся играми с Машенькой, что забыл и о телевизоре, и о газетах, и журналах, и о новых книгах, которые собирался прочитать. Он накупил детских игрушек, игр и книжек. Читал Машеньке сказки, играл с ней в настольные игры, вместе с ребёнком устроил кукольный театр с импровизированными представлениями, зрителем которых неизменно была Лера. А когда муж катал на спине хохочущую малышку, у Леры окончательно созрел план: женить Глеба на молодой, красивой и скромной учительнице Надежде, с которой она подружилась в школе. Конечно же, у них родятся замечательные детишки. Сама же Лера не мыслила теперь свою жизнь без Машеньки, тем более что Оля не раз уж повторяла:
— Я умру со спокойной душой только тогда, когда доченька моя останется только с тобой. Прими моего Николая в мужья. Отпусти Глеба в свободное плаванье, он быстро заведёт семью, детей и будет ещё счастлив.
— А как же твой Николай? Зачем ему я, да ещё после любимой жены? — спрашивала Лера.
— После моего ухода в мир иной лучше тебя ему не найти. Я поговорю с ним. Дай мне слово, что не откажешь, когда он сделает тебе предложение.
Когда Оля в очередной раз затеяла этот разговор, Лера дала ей слово, что ответит согласием, но только тогда, когда Николай действительно на это решится.
Лера не собиралась отпускать Глеба в свободное плаванье. Она задумала устроить его судьбу лучшим образом. Не доставаться же такому славному подполковнику, прекрасному семьянину какой-нибудь эгоистке, белоручке и гулёне, когда есть такая отличная партия — учительница английского языка Надежда Самойлова, само совершенство!
За неделю до женского праздника 8 марта Лера зашла в кабинет директора и сразу перешла к делу, задуманному для счастливой судьбы Глеба:
— Виктор Петрович, наш коллектив — одни женщины, в основном незамужние. Вы, конечно же, поздравите нас совместно с физруком и учителем химии. А давайте-ка, сделаем так: все замужние дамы приведут своих мужей, мужчины — своих жён. Устроим прекрасный праздник! Накроем вкусный стол, устроим танцы, чтобы никто не скучал! Как вы на это смотрите?
Директору затея с праздником понравилась. Мероприятие прошло именно так, как задумала Лера. Глеб явился в военной форме, по совету жены. Она убедила мужа, что звёзды на его погонах придадут празднику романтический налёт, и что его задача — приглашать на танец незамужних, и в первую очередь её юную подругу, учительницу английского, чтобы повысить её самооценку, больно уж она застенчива.
Глеб возражал:
— Какой из меня танцор и ухажёр?!
— Не переживай, они сами тебя пригласят. Особенно Зоя Александровна, историчка. Два раза замужем была и мечтает о новом походе в загс. Ты же Надежду Самойлову пообещал мне пригласить, она сама не решится!
Глеб принёс в школу большой букет алых роз. Лера представила ему по очереди всех женщин, и каждой он подарил по розе. Так задумала жена. Когда очередь дошла до Надежды, девушка и Глеб оба смутились и покраснели, между ними словно ток прошёл и опалил им щёки. Лера это заметила и поймала себя на том, что совсем не ревнует Глеба. «Пришла пора, — подумала она, — признаться себе, что Николай понравился мне с первого взгляда. И теперь, когда Оля отдаёт мне его и ненаглядную Машеньку со спокойной душой, Глеб мне не муж, а дорогой сердцу брат, о котором я обязана позаботиться».
Насчёт исторички Лера была права: та ринулась в атаку на завидного кавалера. Прервав приятное застолье с поздравлениями, Зоя Александровна громко и весело объявила:
— Перерыв для танцев! И тут же пригласила Глеба, бесцеремонно взяв его за руку.
— Так музыки нет! — как бы сопротивляясь, заявил он.
— Это мы мигом! — воскликнул физрук и врубил магнитофон с колонками.
В спортивном зале, где было просторно, под песни Boney-M все плясали три танца подряд. К полному разочарованию Зои, Лера ловко вклинилась между нею и Глебом и оттеснила его в сторону Надежды. И вдруг запел Валерий Ободзинский «Эти глаза напротив». «Сама судьба» — решила Лера и настойчиво шепнула Глебу: «Приглашай!», указывая взглядом на подругу. Офицер выполнил команду с удовольствием. Впервые после Алёнки он почувствовал: с первого взгляда его повлекло к красивой женщине, напомнившей ему первую любовь ладной фигурой и лучистостью карих глаз. Лера попала в десятку, она ликовала.
Надо сказать, опытная женщина подготовила к этому событию всех его участников. И прежде всего Надежду Самойлову. Накануне праздника она имела с девушкой откровенный разговор о своих планах на кардинальный поворот в судьбах её самой и мужа Глеба. Она умоляла молодую подругу стать в будущем женой замечательного человека, ведь он заслуживает счастья стать отцом в прекрасной семье.
Надежда всему этому невероятно удивилась и воспротивилась:
— Что за ерунда! Вилами по воде писано, что мы вообще с твоим мужем друг другу хоть сколько-нибудь понравимся.
На что Лера с уверенностью в голосе заявила:
— Не вилами по воде, а перстом судьбы по будущей вашей жизни писано. И ты в этом вскоре убедишься! Я тебя в это замужество силком не потащу. Сама побежишь! Помяни моё слово!
6
После праздника Лера ввела в свой дом Надежду на правах постоянной подруги, помогающей ей вести хозяйство, в то время как она сама почти полностью погрузилась в заботы о быстро угасающей, самой теперь близкой подруге Оле. Глеб и Надежда каждый вечер оставались наедине, и возникшее между ними чувство взаимной симпатии крепло и переросло в любовь. Возвращаясь от соседей, Лера неизменно просила Глеба проводить Надежду. Вскоре он и сам, не дожидаясь прихода жены, шёл с удовольствием с девушкой до самой её квартиры. Интуитивно он почувствовал, что жена в нём больше не нуждается.
Машенька теперь чаще всего была рядом с мамой и отцом под опекой Леры. Оля попросила подругу раскрыть свои планы перед Глебом. Она хотела перестраховаться и быть уверенной в том, что та не покинет Машеньку и Николая. Лера согласилась, понимая, что время для такого разговора созрело. Вернувшись домой пораньше, она накрыла ужин на троих, поставив на стол бутылку сухого вина.
Наполнив три фужера, Лера громко и уверенно провозгласила свой тост:
— За счастье каждого из нас! Сначала о себе. Я буду счастлива, став матерью Машеньки и женой Николая, в чём поклялась Оле, чьи дни сочтены. Вы, дорогие и близкие мне люди, будете счастливы в любви, поженившись и родив двух деток. Только так представляется мне наше счастье! Кто против этого?! Никто! Вижу по вашим глазам!
Все трое медленно, словно раздумывая о будущем, выпили своё вино с чувством облегчения.
— А теперь с места в карьер! — продолжила Лера, озабоченно нахмурившись, — Надеюсь на вашу поддержку и понимание. Сейчас я уйду, и с этой ночи меня не ждите. Надя, ты должна сегодня остаться с Глебом раз и навсегда. С этой минуты для меня вы — одно целое. Я возле кровати Оли поставила раскладушку для себя, буду всю ночь держать её за руку. Так она хочет передать мне любовь к своим близким. И ещё она уверяет меня, что сегодня умрёт. Мне страшно. Простите меня за тон матери-командирши. Это я любя. Счастья вам, ребята!
Лера резко встала со стула и стремительно ушла.
— Она удивительная женщина! Нам на неё надо молиться, Глеб! — воскликнула Надежда.
— Пути Господни неисповедимы. А Лера — исполнительница воли Высших Сил. Именно такой сейчас я её себе представляю. Мы любим друг друга, и она — женщина, соединившая наши судьбы навсегда для счастья, о котором многие только мечтают, но не могут обрести.
Возле Оли были Николай и Машенька. С приходом Леры они поцеловали совершенно ослабевшую женщину и отправились в спальню. Оля пересохшим ртом спросила очень тихо:
— Лера, ты сказала Глебу, что ушла навсегда?
— Да, этот вопрос решён. Надежда осталась с Глебом. Они счастливы, — ответила подруга.
Оля облегчённо вздохнула и слабо улыбнулась:
— Теперь не так страшно умереть.
Этой же ночью её не стало. Она разбудила задремавшую Леру, слегка пожав ей руку, а та мгновенно позвала Николая, успевшего проститься с женой.
Олю хоронили тихо, немногословно, но женщины: Лера, Надежда да ещё несколько соседок — плакали, утираясь платками. Машеньку вёл за руку Николай, глаза которого опухли от слёз ещё с ночи. В автобусе вокруг гроба с венками вместились все немногочисленные провожающие, среди которых был и майор от военной части, со своим венком. Свекровь на похороны не полетела, сославшись на приступ гипертонии. Лера сочла это удобным для себя, так как сталкиваться с ней в данной ситуации отнюдь не стремилась.
Вскоре Лера подала на развод, сразу после того как Николай попросил её руки. Она протянула ему руку, которую тот поцеловал с чувством благодарности и любви. Лера всей душой ощутила, что с этим человеком, с Машенькой она уже счастлива, и впереди у них — радостные семейные будни, о которых она всю жизнь мечтала. Её, конечно же, радовало, что и Глеб тоже обрёл всё, чего у него не было, по-настоящему страстную любовь, ведь, что греха таить, она сама его на себе женила и была для него, прежде всего, подругой, а не любимой. И сейчас, когда Лера увидела в глазах Николая огонь подлинного чувства, то поняла, чего были лишены они с мужем все эти годы своей тихой семейной жизни.
Глеб и Надежда слились воедино в ту же ночь, что подарила им Лера. Страстность и восхищение друг другом, теплота душ и нежность, откровенность и радость общения, — всё это было для них впервые. Надежда услышала историю первой любви Глеба, рассказ о семейной жизни с Лерой. Глеб узнал о том, что Надя была замужем совсем недолго, потому как сразу поняла, что муж человек непорядочный во всех отношениях. Непросто было ей с ним развестись. Хорошо, что родители за дочь заступились и купили ей квартиру в другом городе, чтобы отвадить наглого зятя. С тех пор натерпевшаяся от неудачного замужества Надежда избегала отношений с мужчинами, и, если бы не настойчивость Леры, могла бы навсегда остаться одинокой.
Глеб и Надя, Лера и Николай не прятали друг от друга счастливых глаз. Они встретили вместе первомайский праздник в дружеской обстановке за круглым столом в квартире, где ранее жили Глеб и Лера. Все вместе лепили пельмени и готовили салаты. Машенька ласкалась, то к одному, то к другому и радовалась, что все взрослые так сильно её любят. Жизнь продолжалась, и она была прекрасна! Никто не забыл об Олечке, подняли тост: «Царства тебе небесного! Вечная память! Всё, как ты хотела, сделали, ангел наш. Радуйся на небесах». Глеб поднял тост: «За женщин судьбы: Олю, Леру, Надю! И подумал об Алёнке. Она была первая — путеводная звезда».
В июле Глебу предложили повышение по службе с переездом в Москву через несколько месяцев. Надежда готовилась стать матерью. И ничего удивительного в том не было: природа, таящаяся внутри Глеба и Надежды, заждалась естественного ростка будущей жизни.
Тоска по Алёнке полностью отпустила Глеба. С лёгким сердцем он вспомнил о своей первой любви и позвонил Эльвире, рассказал всё как есть. Она же попросила у Глеба его новый номер телефона.
В тот же день впервые в жизни — звонок от самой Алёнки.
— Глеб, какая радостная весть! Я всегда надеялась, что впереди у тебя — самая главная любовь твоей жизни. Наконец-то ты её встретил! Какое это счастье любить и быть любимым! За это в церкви свечу в благодарность Отцу Небесному поставь! Бог тебя не забыл.
Голос Алёнки, нисколько не изменившийся за все годы, настолько взволновал Глеба, что сердце его так громко и настойчиво забилось, как молот о наковальню, на какое-то время, всколыхнув бурю минувших чувств и образ юной красавицы. Но вскоре душа его успокоилась, и разговор принял обычную дружескую окраску: вопросы и ответы на семейно-бытовые темы. Договорились повидаться, когда Глеб обоснуется в Москве.
Беременность Надежды протекала благоприятно, и оттого она выглядела лучше прежнего: нежный румянец, ярко-алые без всякой помады губы, тёплый свет очей, согревающий душу и рождающий в ней ликование.
— Неужели человек может быть так счастлив, как я сейчас? Даже не представлял себе такого! — признавался Глеб любимой, а она в ответ только целовала его, как смущённая девчонка.
Ему нравилось по вечерам слушать короткие истории из её детства. Эти маленькие рассказы роднили эту прекрасную женщину с ним, скрепляли сладкими узами их души. Особенно Глеба тронуло её откровение:
— Когда я окончила четвёртый класс, родители впервые в жизни повезли меня на Чёрное море. Это была Ялта. Домик находился в самом городе, но на возвышении, комнатка с открытым окном на дерево магнолии. Помню, что мне нелегко было подниматься в гору, уставшей от бесконечного плаванья, из воды меня невозможно было дозваться. Ночи были жаркие, душные, и не давали выспаться. В один из дней к тому же сильно обгорела на солнце, так что у меня даже немного поднялась температура. Утром родители решили, что мне лучше остаться дома. Я с радостью согласилась. Моя раскладушка стояла рядом с этажеркой, на которой был скромный ряд тонких книжек в мягких переплётах. Протянула руку — «Антон Павлович Чехов. Цветы запоздалые». Это была судьба. В мою жизнь навсегда вошёл этот великий родной мне писатель. Он показал мне, что такое любовь, какой прекрасной она бывает. И ещё, как люди живут без любви. На одном дыхании я прочла эту книгу, а потом долго плакала, потому что душа моя познала и счастье, и горе, и силу слова.
Чем больше Глеб узнавал о жизни Надежды, тем ближе ему она становилась. Он понял, что главное в его стремлениях — остаться с ней навсегда.
Глеб не был карьеристом и ничего не делал для того, чтобы попасть в Москву. Для него было неожиданностью, что после очередной проверки сверху ему позвонил начальник московского отдела и сказал:
— Мигов, мне пора на пенсию. Мы тут посовещались и решили, что на моё место твоя кандидатура лучшая. Как ты на это смотришь?
— А как же ваш заместитель? — удивился Глеб. — Он, я знаю, опытный, знающий работник.
— Подошёл бы он на эту должность только тогда, когда с людьми умел бы работать. А он больно вспыльчив и в руках себя не умеет держать. Знает он о том, что его не утвердят. Так что не о нём пекись, а дай мне ответ. Согласен на перевод в Москву?
— В таком случае я согласен, — решительно ответил Глеб. — Только можно мне в отпуск съездить? У меня жена беременная.
— Хорошо. Поезжайте. Время терпит.
Новость о скором переводе Глеба удивила и взволновала Надежду: беременность, а тут неожиданный переезд. Обрадовалась, что в отпуск к её родителям на днях поедут: «Вот папа с мамой и посоветуют, как получше всё устроить, где рожать, у родных или в Москве».
Решено было, что Глеб вначале один поедет в Москву, чтобы подготовить семейное гнездо. Вероятно, это будет временная квартирка в военном общежитии. Но надо, чтобы Надежде с будущим ребёнком там было комфортно.
Отпуск молодожёны провели в тёплой обстановке любви и единения между собой и с родителями — вначале у Миговых, а затем у Самойловых. Надежда осталась дома, у своих, а Глеб уехал в Москву. В военном общежитии как раз освободилась однокомнатная квартирка, на которую претендовали несколько офицеров, но решено было заселить Миговых, так как у них предстоит рождение ребёнка. Глеба отпустили на прежнее место службы собрать контейнер, с чем он справился за несколько дней. Мебель и вещи отправил из квартиры Нади. Бывшее жильё он оставил Лере. Библиотеку они по-братски разделили.
Глеб с головой ушёл в новую работу, но сердце томилось от любви к молодой жене. Он уговорил своего тестя поскорее привезти дочь в Москву, так как контейнер уже прибыл, и квартирка обставлена в ожидании своей хозяйки. Полную меру человеческого счастья Глеб ощутил, обняв любимую после разлуки. Надежда чувствовала себя неплохо, и в выходные дни солнечной и тёплой осени Глеб водил её по музеям, концертам и театральным постановкам. Они оба решили, что самое время насладиться искусством, так щедро представленным столицей, ведь с рождением ребёнка подобные радости им будут довольно долго недоступны. Решили сходить в гости к Алёне, ведь Глеб дал слово бывшей однокласснице непременно познакомиться с её мужем — журналистом.
Встреча состоялась в один из воскресных дней. Алёна пригласила Миговых на обед. Они принесли с собой коньяк «Наполеон» и торт из элитной кондитерской. Коньяк по выбору Глеба, торт понравился Надежде. Гостей встретила колоритная пара. Алёна, миловидная, слегка раздавшаяся и округлившаяся, если сравнивать её с ней же восемнадцатилетней, но не утратившая, по мнению Глеба, большую часть своего былого света, исходящего от глаз, голоса, улыбки. И рядом с ней - незаурядной внешности мужчина средних лет с удивительно располагающим лицом, умнейшими проницательными глазами и одновременно доброй открытой улыбкой. На вид крепкий по-богатырски, большой и надёжный. «Не зря Алёнка такого выбрала, — подумал Глеб, — с ним ей, видно, как за каменной стеной. Такой не подведёт. Не то, что Алёшка-сморчок!» Мужа звали Александр.
Обеденный стол был накрыт. Вначале Алёна попотчевала всех борщом, который гости оценили: «Выше всех похвал!» Выпили коньяк «за дружбу». Закусили салатами, отбивными и печёночным паштетом. Нашлись общие темы. Мужчины о политике. Женщины, обе оказавшиеся преподавательницами английского языка, — о возможностях работы по этой специальности в Москве. Мужчины настолько увлеклись, что даже удалились в кабинет Александра. И там журналист долго расспрашивал Глеба о положении в войсках и раскручивал его на очень подробные ответы с примерами. Видно было, что он переживает и сокрушается за судьбу страны, как и его собеседник. В свою очередь Глеб интересовался многими волнующими его проблемами политики, и Александр высказывал своё мнение как знаток истинного тупикового положения России. Их объединял природный патриотизм, свойственный лучшим людям России.
Алёна убедила Надежду, что в Москве с их английским языком они будут стопроцентно востребованы, и обещала помочь ей с трудоустройством, если таковое понадобится.
К чаю мужчины и женщины снова собрались за столом. Присоединилась к ним и Вика, дочь Алёны и Александра, вернувшаяся домой из спортзала. Девушка была высокая красавица, вся в отца. «Только носик мой! Женский! Не то бы дочка осталась недовольна», — радостно сказала мать.
За разговорами выяснилось, что муж старше Алёны ровно настолько, насколько Глеб старше Надежды.
— Это золотой стандарт! — воскликнула Вика. — Будете так же счастливы, как папа с мамой!
— Давайте за это выпьем! — провозгласила тост Алёна.
Её поддержали дружным звоном хрустальных стопочек
— Друзья мои, как же мы сегодня хорошо посидели, пообщались! Я очень рад знакомству, — сказал Александр, — мы всегда будем готовы видеть вас у себя. А на посошок у меня вот что: Дай, Бог, нашему народу ума — найти свой путь к процветанию страны!
— Хочу добавить, — сказал Глеб, — Дай, Бог, нашей стране обороноспособную армию, чтобы народ спал спокойно!
На том и закончилась эта незабываемая встреча друзей, давшая всем её участникам новые силы для жизни.
На сон грядущий каждый из них думал о своём. Алёнка сосредоточилась на том, что порой ни с того ни с сего вспоминала комнатку бабушкиной дачи, где она была с Глебом. И это были не её воспоминания! Она отчётливо понимала, что Глеб сейчас очень эмоционально думает о ней, и это было неприятно. Тогда она жалела о своём поступке в ту ночь. Но явление это прекратилось ещё раньше, чем она позвонила Глебу, радостная от того, что он «встретил главную любовь в своей жизни». Надежда, воспламенившая душу её школьного друга самым прекрасным чувством мужчины к женщине, осуществила гармонию в жизни и своей, и Глеба, и Алёны.
Александр, засыпая, прокручивал в голове свою беседу с Глебом. Пополнив свои знания о плачевном положении российской армии, он в то же время проникся уверенностью, что пока такие умные и преданные люди, как Глеб, служат в ней своему народу, не за горами усиление боевой мощи страны. Хорошо бы президентом стал человек, связанный с офицерской присягой. Самое удивительное: Глеб ни слова не сказал о нищенской зарплате военных. Понятно, что для него не это в жизни главное. Александр уже видел образ Глеба в своей книге — летописи современной жизни, отмеченной переменами, большой частью антинародными.
Возвратившись из гостей, молодожёны за чаем говорили о том, «что им несказанно повезло с обретением в Москве друзей такой высокой пробы, что есть с кого брать пример в отношении к самому дорогому — к родине и к семье. И это не пустая фраза, а основа основ»
По совету Алёны и Александра они стали больше гулять по старой Москве, посещая старинные церкви и соборы, воскресные службы, где их души приобщались к Божьему величию и святости, ощущая благодать, любовь и благословение.
Их сын Пётр родился в срок, в декабре. Здоровый красивый малыш. Отец и мать сияли от радости. Алёна и Александр стали крёстными родителями. Вера этих людей в лучшую жизнь на родной земле до сих пор жива.