Наталья хлопнула дверцей такси и осмотрелась. В этой части города она была впервые. Яркое августовское солнце светило на нее с пронзительно-синего неба, заставляя довольно жмуриться. Совсем не хотелось думать о скорой осени, промозглой сырости и хмурых лицах на нелюбимой работе. Жаль, что отпуск пролетел так скоро. Еще каких-то три дня, и все вернется в прежнее русло. Молодая женщина подошла к подъезду, вспорхнула по ступенькам и набрала на домофоне нехитрую комбинацию. Из динамика раздался старушечий скрипучий голос. Наталья представилась, вошла внутрь и вызвала лифт. Ехать предстояло на 8 этаж.
Буквально неделю назад прежняя квартирная хозяйка внезапно нагрянула и попросила срочно освободить помещение. Ругаться не хотелось, и Наталья предпочла в темпе собрать свое «приданое» и ретироваться. Как раз сегодня она надеялась подписать договор и въехать в новое жилище.
Многочисленные баулы с вещами временно обретались у наиближайшей ее подруги Сони, но злоупотреблять гостеприимством совсем не хотелось. Да и за столько лет привыкла Наталья жить в одиночестве, изредка привечая пару гостей. Личная жизнь к 33 годам все еще не сложилась, карьеру сделать не удалось, да и прочих достижений за женщиной не числилось. Обычная, тихая жизнь с самыми банальными трудностями и радостями. С этим Наталья смирилась, отбросила юношеские амбиции и старалась радоваться каждому дню, напоминая себе, как много людей лишены и того, что имеет она.
Лифт завис на этаже и, немного помедлив, неторопливо и шумно распахнул свои дверцы. Женщина сделала пару шагов, уткнулась в звонок нужной двери, за которой послышалась переливчатая трель. Это место Наталье посоветовала коллега, описав хозяйку лучшими эпитетами и закончив свою рекомендацию словосочетанием «не пожалеешь». Конечно, очень хотелось на самом деле не пожалеть. Других вариантов за приемлемую цену все равно не нашлось, а делить более симпатичную квартиру с соседями Наталья категорически не желала. Лучше плохонький, старенький уголок, да свой, насколько своим можно назвать съемное жилье. Наталья изобразила самую дружелюбную из своих улыбок, и дверь открылась.
Из квартиры на женщину уставилась неприятного вида старуха. Наталья очень понадеялась, что ее улыбка выглядит достаточно непринужденно. Она поздоровалась, но хозяйка не спешила отвечать. Старуха зафиксировала пристальный взгляд на потенциальной квартирантке, желая будто не оглядеть ее, а пробуравить своими бледно-серыми глазами под набрякшими веками. Было не совсем ясно, отчего она производила такое отталкивающее впечатление. Помимо странной манеры приветствия не было, казалось, в ней ничего необычного. Опрятная и статная для своего возраста, с тщательно убранными в тугой пучок волосами, в чистой скромной одежде, старуха даже пахла приятно. Внезапно уголки ее губ разошлись в легкой улыбке.
- Зоя Васильевна я, - то ли проскрипела, то ли прокаркала она, - заходи, дочка, - и посторонилась, впуская Наталью. – Все, конечно, старенькое, но чистенькое, за это не переживай. Ты проходи, не стесняйся.
Женщины быстро обошли маленькую однушку и десантировались на кухне, где перед Натальей тут же появилась чашка с ароматным чаем и несколько зубодробительно-твердых конфет. Обстановка, безусловно, оставляла желать лучшего, но жить было можно. Узкая ванна с рыжими пятнами, треснувшее зеркало над раковиной, обвалившийся кафель над кухонной плитой, древняя, некрасивая мебель. Но самым неприятным зрелищем были обои – выцветшие до цвета старых газет, все в темных потеках, кое-где отошедшие от стен. Вот заменить бы их, и сразу стало бы уютнее и светлее.
Лампочка Ильича над головами женщин пару раз мигнула.
- Да, электрика уж старая, но все рабочее. Раньше же как – на века делали, не то что сейчас – тяп-ляп и готово, - нахваливала квартиру хозяйка. – Соседи тут, опять-таки, тихие да спокойные, буйных нет у нас. Только алкаш Валерка в соседнем подъезде, но он как напьется – сразу спать, никому не мешает.
Наталья слушала Зою Васильевну вполуха, медленно попивая чай. Ее по-настоящему интересовали только два вопроса, и она решила задать их не откладывая.
- Скажите, а тут кто-нибудь умирал? – вдруг спросила женщина. Хозяйка округлила свои бледные, прозрачные глаза, пожевала губами.
- Кошка, кошка тут померла лет десять назад, да никого больше, - протянула Зоя Васильевна. Повисла неловкая пауза и Наталья заговорила вновь:
- Да я так, просто спросила. А обои можно я переклею? Сама все куплю и сделаю, если вы не против.
- А, это всегда пожалуйста, - выдохнула старуха и улыбнулась. Лицо ее, вопреки ожиданиям, от этого стало более холодным и отстраненным. – Обои клей, линолеум меняй, коль захочешь, только чтобы приличный вид у квартиры был.
- Куда уж приличней, - подумала про себя Наталья, а вслух сказала: - Вот спасибо, Зоя Васильевна. Давайте подпишем договор?
- Шумные компании не водить, животных можно, только не собак, от них слишком много проблем, жильцов к себе не подселять, с соседями не ругаться, счета оплачивать вовремя, - перечисляла старуха, а Наталья кивала как китайский болванчик. Она представила, как в эту крошечную однушку поселяет к себе жильца, а сама спит на кухне, и чуть не захохотала. Да уж, умора еще та. Со всем согласившись, он чиркнула пару закорючек на символическом договоре аренды, выложила припасенные деньги и получила, наконец, долгожданные ключи.
Теперь ей предстояло смотаться к Соне за вещами, а лучше сразу купить обои, как раз оставалось еще несколько тысяч из отпускных. Старуха все это время что-то ей говорила, пока уши Натальи не резанула фраза «если что – в церковь сходишь, и опять все спокойно будет». Женщина попыталась уловить смысл сказанного, а переспрашивать было как-то неловко. Так ничего и не поняв, Наталья распрощалась с Зоей Васильевной и умчалась к Соне, решив обдумать и разузнать все позже.
Три часа спустя Наталья лежала на диване в своей новой квартире со старой начинкой. Мешки и коробки с вещами заняли добрую половину единственной комнаты, а в углу стопкой лежали рулоны
дешевеньких обоев, бутылка с грунтовкой и три пачки клея. Вечерело и сил на что-то полезное не осталось. Спасибо мужу Сони, что помог привезти и разгрузить все это барахло - вот что значит мужик в доме. Ей бы, Наталье, тоже не помешал свой мужчина. И для души, и для тела, как говорится. Хотя что травить себе душу бесплодными мечтами.
Женщина решила поужинать - глядишь, найдутся силы на дела по хозяйству. Скорее бы всё сделать и навести порядок, после отпуска-то времени ни на что не будет. Наталья залила лапшу с красной этикеткой крутым кипятком, бросила на хлеб кусок сыра и налила в кружку вино из пакета. Лапша была слишком острой, вино - кислым, а сыр - безвкусным. Но выбирать не приходилось. Поморщившись, женщина запихнула в себя остатки ужина и закурила сигарету.
Наталья забыла поинтересоваться у хозяйки, можно ли курить на кухне - балкона здесь не было, а в подъезде могли ругаться соседи. Она уже хотела затушить сигарету, а потом махнула рукой и с наслаждением затянулась. Вот приведёт жилище в божеский вид, а там и видно будет. Лампочка над головой два раза мигнула, будто соглашаясь с новой хозяйкой.
После перерыва в трудах праведных на женщину снизошла жажда деятельности. Хотелось сделать сегодня ещё хоть что-то, прежде чем отправиться в объятья Морфея. Наталья порылась в одной из коробок, извлекла оттуда шпатель и решила начать избавляться от старых, так раздражающих ее обоев. Она лихо вскочила на табуретку и процесс пошёл. Обои снимались легко, длинными хрупкими полосами, а за ними стал проступать слой старых, буро-желтых газет. Женщина присмотрелась - те были датированы 1985 годом. Газеты сидели плотно, и шпателю не поддавались. Безуспешно поскребя их с разных сторон, Наталья пришла к выводу, что новые обои можно будет поклеить и на старые газеты - какая разница, что там внутри.
В полночь стало очевидно, что пора отправляться спать - мышцы тянуло, в глаза будто песка насыпали, а голова отчаянно болела. Наталья порылась в нескольких коробках, но так и не нашла свою аптечку. Легла так, без таблетки, понадеявшись, что за ночь головная боль пройдёт сама собой.
Снилась какая-то ерунда - будто длинные тонкие нити опутывали все ее тело, лицо, лезли в рот, нос, уши, неприятно щекотали и кололи кожу. Наталья открыла глаза, щурясь от яркого света. Солнце заглядывало в окно, освещая полосы старых газет на стенах. В воздухе плясали пылинки, а с улицы доносился звук утреннего города. Женщина встала и сдавила виски - голова была просто чугунной. Конечно, этого и следовало ожидать - нервы, прорва потраченных сил, сон на новом, непривычном и пока неуютном месте. Однако, боль неистово пульсировала и мешала думать. Необходимо было что-то предпринять.
Наталья снова полезла в свои коробки, перетряхивая все их содержимое, пока откуда-то ей в руки не выпала конвалюта со спазмолитиком. Две таблетки были выпиты, утренняя сигарета выкурена, после чего война со старыми обоями возобновилась. Те сдавались почти без боя, оголяя все новые и новые полосы газет. «Юродивая» - жирный заголовок привлёк внимание женщины. Она пробежала глазами кусок большой статьи про какую-то деревенскую сумасшедшую. «Ела свои волосы» - выхватил строчку взгляд.
-Фу, какая гадость, - женщину передернуло. - Есть же какое-то название этому расстройству, - пыталась вспомнить она.
Но пульсация в голове не давала этого сделать. Мысли скакали одна через другую, путались и вылетали из памяти. Нет, это совсем не дело. Видимо, это самая натуральная мигрень, и надо бы обзавестись более серьёзным препаратом. Искренне жалея всех несчастных, кто регулярно страдает мигренью, а вместе с ними и себя, Наталья пересчитала довольно скудные остатки финансов, вздохнула и направилась в ближайшую аптеку.
Погода стояла отличная, ясная и спокойная. Птицы перекликивались на симпатичных яблонях, в чьих кронах там и тут виднелись спелые плоды. Прохожих было совсем мало, только с детской площадки доносился непринуждённый смех.
-Какой хороший все-таки район, - думала Наталья, сидя на лавочке у подъезда. Она успела дойти до аптеки, купить таблетки и бутылочку воды, а теперь вознамерилась провести лишние 15 минут на свежем воздухе. Головная боль уменьшалась с каждой минутой, а настроение - улучшалось. Женщина набралась сил и отправилась продолжать свой небольшой ремонт.
Не прошло и часа, как старые обои были сняты, образовав приличных размеров кучку в углу комнаты. Наталья с удовлетворением обозрела результат своих трудов, и вдруг заметила, что старые газеты, которые были намертво приклеены к бетону, в одном месте будто бы отходили от стены. Женщина подошла ближе, поддела газетный лист ногтем и стянула большую его часть. Прямо за ним показалось круглое отверстие, плотно забитое бурой тряпкой. Неужели детские мечты о кладе наконец сбылись? Кто не мечтал вот так просто найти тайник давно почившего богача?
Наталья задумалась. Если бы старуха знала о существовании этого схрона, в жизни бы не разрешила ей так запросто заняться сменой обоев. Или, может, Зоя Васильевна забыла об этом, а сегодня примчит за своим добром? Кстати, а какого года сам дом? Все ли время этой квартирой владела нынешняя хозяйка? Быть может, ей самой жилплощадь досталась от тетки, допустим. От тетки, которая спрятала своё богатство и умерла, не успев о нем рассказать наследнице.
Наталья усмехнулась - хороши у неё аппетиты до чужого добра, слов нет. Своё бы лучше нажила. Женщина схватилась за край тряпочки и потянула. Ткань развернулась, насытив воздух перед лицом исследовательницы застарелой пылью. В руки Наталье выпал большой, с теннисный мяч, ком скатанных в шар длинных светлых волос. В первый момент женщина не поняла, что это такое, но уже в следующую секунду она взвизгнула и отбросила отвратительный комок прочь. Тот с тонким звоном укатился в угол комнаты.
Женщина чуть не плакала от неожиданности и омерзения. Она дважды вымыла руки, выкурила сигарету и только потом, успокоившись, вернулась в комнату. Гадкий комок хотелось тут же выбросить, но звон, послышавшийся при его падении, намекал на таинственное содержимое этого донельзя странного «клада». Преодолев чувство брезгливости, Наталья натянула пару резиновых перчаток и попробовала извлечь из волосяного шара предмет, издавший металлический звук. Понадобилось приложить всю свою женскую силу, чтобы разорвать туго скатанные волосы, но это того стоило - внутри показался золотой блеск.
Наталья долго разглядывала своё приобретение - красивое золотое колечко с темно-красным камушком. - Наверное, гранат, - подумала женщина и попробовала надеть украшение на правую руку. К ее удивлению, кольцо село как влитое на безымянный палец. Полюбовавшись обновкой, Наталья решила старухе ничего о находке не рассказывать и при ней кольцо не надевать. - Спросит когда-нибудь - тогда и будем разбираться, - успокоила себя женщина.
Весь день прошёл в хлопотах, а к ночи голова снова разболелась, и Наталья решила дать себе отдых. Она наполнила ванну горячей водой, забралась в неё и блаженно прикрыла глаза - вот чего так не хватало усталому телу. Мышцы постепенно расслабились и наполнились приятной невесомостью, в мыслях рисовался будущий уют в квартире, а там, быть может, и ещё что-то хорошее. Лампочка на пару секунд погасла, заставив Наталью тут же напрячься. Не хватало ещё, чтобы старая электрика отказалась служить. Настроение пропало, в голове с новой силой застучал набат мигрени. Наступила ночь.
Снилась неопрятная, растрепанная старуха - не чета Зое Васильевне. Грязная, поношенная одежда лохмотьями висела на немытом сером теле. Глаза, прозрачно-светлые, почти белые, яркими лунами сияли на безумном лице, а седые космы судорожно развевались по воздуху, будто желая дотянуться до Натальи, прикоснуться к ней, врасти в неё…
Ясное утро снова будило женщину, нежно поглаживая ее по щекам солнечными лучами. Наталья с трудом разлепила тяжелые веки. Ощущение было таким, будто она не спала эти 8 часов, а трудилась на каторге. Все тело было словно разбитым, в мозгу то затихал, то разгонялся неведомый гул, глаза отекли и покраснели. Женщина потратила час на то, чтобы заставить себя подняться с кровати и доковылять до кухни. Дома закончились припасы еды, так что надо было собираться в магазин. Выпив пару таблеток «от головы» и насильно выпив стакан воды, Наталья вышла на улицу.
Прямо перед ее подъездом на крыльце лежал раздавленный трупик крысы. По зверьку словно проехал каток, раскрасив ступеньки темно-красным. Крысу жалко не было, было, скорее, противно. К головной боли подключилась легкая тошнота. -Да уж, так и развалиться недолго, Наталья Сергевна, подумала про себя женщина.
Из магазина она вернулась посвежевшая, списав улучшение самочувствия на счёт краткой прогулки. Дома ждали те же стены с бесконечными обоями. Надо было позвонить на работу и отпроситься ещё хоть на пару дней. За свой счёт, скорее всего, но уже неважно - лишь бы поскорее закончить эту строительную эпопею. Казалось бы - чего стоит обновить только эти несчастные обои, но процесс двигался удручающе медленно.
Сегодня настала очередь грунтовки. Женщина уже набрала на валик молочно-белой жидкости, когда подумала о плинтусах - они были сейчас явно лишними. Развернув молоток гвоздодером вперёд, она принялась поддевать плинтусы по всему периметру комнаты. Старые деревяшки натужно скрипели и отлетали, оставляя после себя узкие щели, полные пыли и доисторической кошачьей шерсти. Только дойдя до стены с окном, Наталья пригляделась и тут же отпрянула - за плинтусами была не шерсть, а пряди длинных, изжелта-седых волос.
Соня битый час успокаивала рыдающую подругу по телефону. Это всего лишь волосы, говорила она. Не мумифицированные крысиные останки, не засохший результат дефекации, не тараканы. Просто пряди, ничего ведь страшного. Выброси и забудь. И Наталья, набравшись мужества, выковыряла эти «просто волосы» и выбросила их, преследуемая стойким чувством тошноты.
Наверное, из надо было сжечь, думала Наталья, лёжа в горячей воде и разглядывая потолок. Но, как известно, хорошая мысля приходит опосля. Лампочка время от времени помигивала, как и остальные лампы в квартире. Головная боль бесконечно пульсировала, но женщина упорно старалась ее игнорировать. Из хорошего - на работе все-таки дали дополнительные выходные, хотя и с скрипом. Из плохого - находиться в этой квартире категорически не хотелось. Но выбора вроде как не было.
Во сне вчерашняя старуха снова и снова ходила вокруг Натальи против часовой стрелки, что-то невнятно напевая себе под нос. Она обходила женщину десятки, а может и сотни раз. Ее пение стало громче, и вот Наталья уже смогла разобрать отрывки фраз «волосокрадица - невеста диаволова», «путы сплети себе да из косы своей». Старуха остановилась, с силой дёрнула Наталью за волосы, в ее руках осталась целая прядь с кусочком белой кожи головы. Боли не было, был только ледяной ужас. Женщина наконец поняла, отчего старуха ходила вокруг неё раз за разом - она спеленывала Наталью коконом из безумного количества волос. Те липли к телу, как наэлектризованные, один поверх другого. Теперь и волосы самой Натальи пошли в ход, укутывая ее все крепче, не давая возможности двигаться, стягиваясь в погребальный саван.
Утро настало вместе с пронзительным звонком в дверь. Женщина вскочила, заметалась. Не сразу вспомнила, что в первое своё посещение слышала совсем другую мелодию звонка - тихую, переливчатую. А этот звук врезался штопором в измученный мозг. Наталья набросила халат и подбежала к двери. Соседей она топит, что ли? Звонок не утихал. А глазке было темно и мутно, но вроде бы смутно проглядывал силуэт Зои Васильевны. Женщина распахнула дверь.
-Кольцо отдай, сука, - сказала растрепанная старуха из сна.
-Привет, Наташенька, - проскрипела она голосом Зои Васильевны. Волосы пришелицы пригладились, Наталья моргнула и увидела хозяйку квартиры - точно такой, как в день знакомства. Хозяйка шагнула вперед, заставляя арендаторшу посторониться. -Угости, что ли, бабушку чаем, - улыбка поползла шире, шире, ближе к ушам. -Верни кольцо, мразь, - послышалось сквозь улыбку.
Наталья замерла и широко распахнула опухшие уставшие глаза, не веря в видимую картинку. Внешность Зои Васильевны на долю секунды ныряла в облик старухи из сна и возвращалась обратно. В глазах начало рябить. Хозяйка мёртвой хваткой вцепилась в правую руку Натальи и принялась стягивать золотое кольцо с темно-кровавым гранатом. Кольцо сидело крепко-накрепко, не поддаваясь усилиям старухи. Женщина осознала, что не может даже пошевелиться, не то что обороняться или бежать. Будто саван из волос, которым ее обернули в ночных кошмарах, был настоящим и обездвиживал наверняка.
Зоя Васильевна вцепилась зубами в безымянный палец своей квартирантки и, утробно урча, причмокивая и оскальзываясь вгрызлась на удивление крепкими зубами в живую плоть. Ее идеально прилизанный пучок разметался седыми космами. Наталья хотела кричать, сопротивляться, бить мерзкую старуху, но вместо этого стояла как вкопанная, смотрела, не моргая, как горячая кровь сочится по ее руке. Старуха всем весом повисла на горящем болью пальце, давя и терзая его. Тут кольцо, наконец, слетело, Наталья кубарем выкатилась из злосчастной квартиры и в ужасе бежала, бежала, бежала, оставляя за собой цепочку красных капель.
Соня весь день отпаивала подругу коньяком, утешала, пыталась найти логическое объяснение произошедшему, обещала помочь вернуть вещи. Она предлагала написать заявление на сумасшедшую старуху, чтобы упрятать ту в подходящее заведение. Умоляла Наталью доехать до травмпункта, чтобы доктор осмотрел искореженный палец. Наталья лишь отнекивалась и плакала, не в силах успокоиться. Она честно убеждала себя - все, что случилось - лишь симбиоз перенапряжения, кошмарных сновидений и приступа душевнобольной Зои, мать ее, Васильевны.
Женщина вошла в ванную комнату, прикрыла за собой дверь, тщательно умылась и внимательно осмотрела отражение в зеркале. Сонькина растянутая домашняя футболка, бинт, скрывающий огнём полыхающий палец, красное опухшее от слез лицо. Картина маслом, что уж тут. Так, а что это такое там, в волосах? Наталья дрожащими пальцами раздвинула волосы около виска и увидела красный след на месте вырванной страшной старухой ночью, во сне, пряди.
Продолжение следует))