Тюшки
В марте. Ещё лежал снег.
А у забора , на старом еврейском кладбище, где проходил забор и теплотрасса, там поближе к автобазе поливальщиков-подметальтщиков города, уже было тепло и тропинка начинала зеленеть по краям. И земля, смешанная с кирпичом бывшего гетто, земля эта подсохла. С костями . И битыми бутылками.
И к обеду начинали собираться любители игры в тюшку. Тюшка!
Это песня. Это не манджонг за столом. Где бармен принесет стакан.
Не биллярд с понтовиками меловыми..
Не шашки-шахматы на КарлаМарла.
Это Тюха.
Социальная разница и возраст не имеет значения. Как и предмет игры.
Размер. Материал.
Ничего не имеет значения. Только твой карман. В котором может быть только одна копеечка. Одна.
И ты можешь за вечер удвоить, утроить, удесярить ее. И Тюха, твоя выплапленная из битого аккумулятора. И никто тебе слова не скажет. Только порадуются за тебя. Во, малы, а лупіць, добра лупіць. Это о том, как ты ворочаешь копейки, двушки , трёшки, пятаки.
А уж как десятки появлялись, это уже было круто. С Грушевки приходили старые мужики. Довоенные. Разливали винцо. Доставали свои баббитовые тюхи, величины туркменской черепахи. И гнули копейки. И сносили тюк.
И доставали из карманов толстыми, промасленными пальцами, слесарей вагоноремонтного, металлические полтинники и рубли. С Ленином и гербом. Аверс, блять,реверс.
Игра шла.
Согласно правил. Которые устанавливались и согласовывались пред каждой игрой.
Правила. Ох эти правила. Гибкие. Жостские.
Позволяющие каждому лавировать. Каждому дающие надежду.
Тюк - вся. Или тюк без орла - первый.
Жестоко? Жестоко.
В конце девяностых написал практически все правила игры. И отправил товарищу. Уже живущему в Калифорнии. С идеей . Сделать. Компьютерную игру. Тюшки. Запантетовать. Раскрутить.
Как-то не срослось.
Тюшки. Любовь моя.
Минская забава. Навсегда.
А ты бы бросил бы ща тюху, с 15и 20и метров?
Старый , с артритом, в очках. В которые ты нихера не видишь?
Я знаю, ты бы бросил. И побежал впрыпрыжку. Смотреть свою чиру.