начало здесь: http://proza.ru/2021/08/22/1428
Ровно через две недели дед вернулся в ту же палату.
Теперь его место было у стены, там, где раньше лежал Йог.
- Новая картина в прежних декорациях, – произнёс он, осматривая знакомый интерьер.
После первой операции у деда остался преогромный синяк, сползший с шеи на всю грудь. Местами он был фиолетовым, местами – жёлтым, были и зелёные пятна, и лиловые яркие всполохи. Свежий шрам на шее и глубокий длинный по грудине в купе с гематомой создавали впечатляющую картинку.
Заметив любопытствующий взгляд молодого парня с кровати, что стояла напротив, дед сказал
- Это всё её рук дело! – указав на бабку. – Чёрный пояс по карате.
Парень улыбнулся. Тогда бабка продолжила.
- Врёт. Цветную тату сделал. «Пожар в джунглях» называется.
С правой артерией хирурги разобрались побыстрее. На следующий день. Всего за пятьдесят минут. Зато так перестраховались с наркозом, что у деда язык совсем не ворочался. Глотать он опять не мог, опять мокрота не отходила, и через час после операции он уже сидел – так было легче дышать.
В тот же день прооперировали ещё двух бабаев. Им чистили сосуды ног.
Лежащему рядом с нашим дедом было восемьдесят пять. Под два метра ростом,
с гладким лицом, седовласый, с модной короткой стрижкой, - его можно было принять за местного крупного чиновника или актёра. Оказалось: проработал всю жизнь бухгалтером в колхозе. Говорил бабай только на родном языке. Зато внук Тимур, дежуривший возле него в ту ночь, – высокий улыбчивый молодой мужчина - прекрасно говорил и шутил на русском.
– Вы пловец? – спросила бабка, отмечая про себя его непропорционально широкие плечи.
– Нет. Лыжник. Просто у нас все мужчины в бабая – высокие и плечистые.
- Он тоже спортом увлекался?
- Скорее спиртом, чем спортом. Любил бабай выпить. Сейчас уж не так. А раньше - да...
Бабка опять пришла минут за двадцать до появления своего деда. У неё было время рассмотреть его новых соседей.
На этот раз женщин-сиделок заменили внуки. Второй – совсем молодой Игорь – сидел у кровати, стоящей у окна. Его бабай лежал в той самой манишке, в которой увозили на операцию.
У обоих стариков наркоз ещё продолжал действовать, поэтому они были относительно спокойны.
Зато ночь вся правая половина палаты провела беспокойно, мешая спать и левой.
Бабаи хватались за ноги, держали их обеими руками, как младенцев, и раскачивались со стонами. Внуки ходили на сестринский пост. Оттуда приходила какая-нибудь девчушка, ставила укол, но часа через два всё повторялось снова.
Под утро тот, что лежал у окна, стал что-то настойчиво по-татарски шептать внуку, явно в чём-то его убеждая. Тот сопротивлялся. Наконец, Игорь подошёл к двери, закрыл её и достал что-то из тумбочки. Потом помог бабаю – маленькому и худющему человеку, одетому лишь в манишку, завязанную сзади на тесёмочки – встать с кровати.
Бабка сидела к ним спиной и не видела происходящего, зато сразу уловила запах сигаретного дыма. Она нахмурилась и хотела уже возмутиться, но её дед улыбнулся, показав на окно, в проёме которого светился тощий голый зад курильщика. Сам он, почти лежал на подоконнике, высунув голову на улицу.
Ночью бороться со сном здоровым людям тяжело, а если ты ещё и молод...
Перед рассветом Тимур и Игорь завезли в палату ту самую кровать, на которой спала когда-то Луиза, поставив её в проходе, и улеглись «валетом».
После этого они своих бабаев не слышали.
Теперь дежурила одна бабка.
И все больные уже не спали. Парень с кровати напротив часто выходил в коридор и читал что-то с телефона. Вид у него был бодрый и здоровый, и бабка не удержалась от вопроса.
- А вы здесь по какой причине?
- Варикоз.
Бабка посмотрела на ноги молодого человека, одетого в шорты. Никаких синих вен. Таким ножкам многие девушки позавидовали бы.
- А как определили?
- Болеть стали. Жена заставила сделать УЗИ. Вот – показало. У меня приятель в сорок лет без ноги остался... Не обращал внимание на боль...
Кровать у окна, там, где раньше лежал Шрек, теперь занимал седой пожилой мужчина, которого любой, видевший на фото Альберта Эйнштейна, признал бы за живого великого физика.
Он очень тихо и интеллигентно разговаривал по телефону с женой. Но голос и интонация выдавали чувства.
Бабке любопытно было взглянуть на его жену. Но не случилось. После операции у постели Эйнштейна дежурил сын. Жена пришла позже, когда бабка была уже дома. Но дед рассказал ей два интересных эпизода, которые она «пропустила».
«Просыпаюсь от твоего голоса. Ты про дачу и теплицу что-то рассказываешь. Огурцы будто бы собрала, помидоры...Какая теплица?! Потом слышу, как кто-то называет тебя Света, и ты отвечаешь. Смеёшься. С кем, думаю, она болтает? Уже на "ты". Явно кокетничает. Думал уж, что у меня крыша поехала. Оказалось, жена Эйнштейна сидит рядом с ним. Внешне вы с ней не похожи, а вот голос и смех – удивительно».
«А вчера тому бабаю, что у окна, ногу всё-таки отрезали. И теперь дежурил другой внук – ещё моложе, чем Игорь. Русланом зовут. Он ему костыли принёс. Сын бабая в прошлом году ногу сломал. Вот, говорит, как удачно пригодились. Такой вот чёрный юмор... И вот он ночью зовёт внука, а тот не слышит. Спит. Где ты думаешь? Под кроватью деда постелил покрывало и так спал. А дед, не докричавшись, с сигаретой и на костылях пошёл в коридор, чтобы на балконе там покурить. Костыль когда о плитку в коридоре ударился, я проснулся. Вышел, а там бабай в раскоряку на одной ноге стоит. Это, знаешь, как? - Когда на одной ноге стоишь, а двумя руками за костыль держишься. Жить захочешь – не так раскорячишься. Дошли мы с ним, с грехом пополам, покурил он, а подходим к его кровати, и из-под неё, как Чук из будки вылезает пацанчик. Картина маслом».
Выписали деда 30 июля. В этот день выписали и трёх других.
Курильщик у окна и Эйнштейн оставались в палате вдвоём. Лыжник Тимур забирал своего бабая в другую больницу, где ему предложили ещё один способ по сохранению ноги.
С дедом врачи договорились о третьей – самой сложной – операции.
И бабка верит, что всё у него будет хорошо.
окончание здесь: http://proza.ru/2021/09/05/1051