Меня направили в онкологическое отделение больницы Лениадо. Чтобы найти его в здании, мне пришлось преодолеть лабиринты длинных, запутанных коридоров на нулевом этаже, где я постоянно попадала в какие-то тупики и маленькие тёмные кладовки. Коридор стал мне напоминать бесконечный тоннель с множеством таинственных препятствий, которые надо преодолеть, чтобы получить желаемый приз - встречу с доктором-онкологом. Достаточно поблуждав, я вышла к лифту и поднялась на третий этаж.
В регистратуре, узнав, что я говорю только на русском, меня направили к Юле, а она провела к доктору.
В кабинете за письменным столом сидел
серьёзный мужчина в кипе и в маске. Он предложил мне сесть напротив него. Юля села у окна, чтобы ей было хорошо видно нас обоих. В данном случае она была переводчицей.
Доктор стал задавать вопрос за вопросом:
- Как Вы обнаружили у себя рак? Если обнаружила уплотнение в феврале, то почему к нему пришла только в августе?
Я подробно объяснила ситуацию с пандемией.
Не стану описывать его эмоции по этому поводу.
Доктор продолжал свой опрос:
- Болел ли в семье ещё кто-нибудь раком? От чего умерли родители? Не болели ли раком бабушки и дедушки?
Затем он предложил пройти мне за ширму в кабинете, ощупал уплотнение в груди и снова сел за письменный стол. Долго изучал все результаты моих анализов. Выписал новые направления на УЗИ, маммографию и биопсию, которые я должна была заново пройти в больнице Лениадо. Предупредил, что он работает с другим хирургом и если я согласна, то он выпишет направление к ней, и я буду наблюдаться у профессионального специалиста по женской груди. Я была согласна.