Астропрогноз для КББ
Следующий день был тяжёлым. Недаром в народе существует мнение, «понедельник – день тяжёлый».
Семён проснулся только около полудня. Голова трещала и раскалывалась на мелкие части. Встав с кровати и придерживаясь за мебель и стены, Семён добрёл до умывальника и, зачерпнув с ведра ковш холодной воды, вылил на голову. Вода была ледяной, словно из зимней Сибири и напомнила Семёну, покрытые ледяным панцырем, реки холодного российского региона. Алёна, зная привычку мужа поливать голову после пьянства колодезной водой, заранее приготовила в ведре лечебный раствор для похмелья.
Покрякав от пробившего всё тело озноба, Семён вытер голову полотенцем и, зачерпнув из ведра воды, стал с наслаждением пить прохладное народное лекарство. О пиве, стоявшем в холодильнике, Семён даже не вспомнил. Утолив мучительную жажду водой, Семён направился на кухню – желудок просил пищи. Выйдя из дома во двор, хозяин обратил внимание на маячившую у ворот знакомую фигуру.
- Страус, цэ ты шоли? Шо стоишь, як монумент? Заходь не боись, я не кусаюся, мать-перемать!
Охрим, не спеша открыл калитку и вошёл во двор. Руками он придерживал полы джинсовой куртки.
- Шо ты там заховал? Чи не бомбу прынис, шоб подорвать полковника та его хату?
- Да какую бомбу? Ты шо Сэмэн? Это пиво холодное, только шо из холодильника. Вот смотри, импортное – чешское и германское.
Охрим вытащил из куртки две полуторалитровые бутылки и предъявил хозяину, словно пропуск в Клуб.
- Оце дило! Не даром мы тебя вчора прийняли до нашого Клубу. Знаешь чим ликуваты башку, шо раскалывается после мого «борща». Проходь на кухню, зараз Олэнка обед принесэ. Хоча стой, мать-перемать! Надыть пригласить Толяныча. У него, як и у нас мабуть башка трещить. Сидай, а я сгоняю до суседа.
Шлёпая галошами по пыльной дороге, Семён вспомнил о вчерашнем инциденте. О том, как поругался с Русланом, и как друг Толяныч обиженный ушёл домой. От воспоминаний Семён даже остановился посередине улицы в размышлении: идти к соседу или не идти? В нём боролись два противоречивых чувства – если не пойти, значит потерять дружбу Уфолога. А если идти, то придётся извиняться за вчерашнюю пьяную ссору. А извиняться было не в правилах Семёна. Постояв несколько мгновений, он всё же выбрал второй вариант. Не хотелось терять компаньона по застолью и неиссякаемый источник историй о летающих тарелках.
Толяныч с Ольгой, как раз сидели на кухне и обедали. Пётр сурово смотрел на соседа.
- Здоровеньки булы, суседи! Смачного вам! Как себя почуваете?
- Здравствуй, соседушка! Присаживайся к нам, накормим тебя настоящим борщом, да ещё и с лавашом! – Ольга указала на стол, где стояла кастрюля наваристого борща, а в хлебнице красовался свежий круг лаваша.
Хозяйка встала из-за стола и взяла из буфета тарелку с ложкой для гостя.
- Да не, спасибо хозяюшка! Мы вот с Охримом решили пригласить Толяныча к нам. Вчора не закончили заседание Клубу. Шо скажешь, сусед? Идёшь до нас, чи будешь исты домашний борщ.
Семён усиленно подмигивал Петру, давая понять, что обсуждение Устава Клуба будет сопровождаться не только сухими речами, но и горячительными напитками. В дополнение Семён показывал кулак с общеизвестным всем любителям спиртного жест с оттопыренным мизинцем и большим пальцем. Пётр долго не колебался. Голова после вчерашнего заседания Клуба требовала лечения. А рецепт в данной ситуации общеизвестен!
- А ты ничего не хочешь мне сказать по поводу своего вчерашнего поведения?
Ольга Матвеевна с недоумением смотрела то на мужа, то на соседа.
- А что у вас вчера случилось? Неужели подрались? Мужики, да вы что?
- Успокойся, никто вчера не подрался, - взяв жену под локоть, Пётр потихоньку стал направлять её к выходу из кухни.
- Вот, ещё чего? Ты забыл, что я здесь обедаю? Если надо, то сами идите. Во дворе места много, а не хватит – то есть дорога! – обиженная Ольга села за стол и застучала ложкой, поедая остывший борщ.
Семён вышел во двор, за ним последовал Пётр.
- Толяныч, да шо ты як той слон, делаешь бурю у посудной лавке? Шо такое я вчора сказал? Ну, трошки погорячився! С ким не бувает, мать-перемать! Шо таперича и на стопку до меня не зайдешь? Мы шо, розлетелись у разны вселенны, як две летаючие тарелки? Да ты шо, Толяныч? Як мы без тебя? Да и не дело энто сидеть у двох с Охримом, кады третий есть. Сам розумеешь, шо принято «на троих».
Всё это время Семён держал соседа за карман жилетки и, не переставая, дёргал за него с каждым очередным вопросом. Складывалось впечатление, что он испытывал одежду друга на прочность. При таком потоке вопросов, бывший учитель подозревал, что жилетка может лишиться кармана, а он любимой одежды. Чтобы остановить попытку надругательства над карманом, Пётр Анатольевич взял соседа за руку и, не спеша, прекратил издевательства над своей одеждой.
- Семён, а кроме этих вопросов ты ничего не желаешь мне сказать?
- Та яж уже сказал, шо прошу до мэнэ. Там вже Охрим мучается, мать-перемать, за столом з иноземным пывом и моим «борщом»! Шо ще надо?
Семён оттягивал время, не желая показать себя виновным во вчерашней ссоре. Он надеялся, что Толяныч не будет столь принципиальным и не потребует извинения. Но Пётр решил настоять на своём или отказаться от приглашения на пьянку, ловко замаскированную под очередное заседание Клуба. Тем более, что он чувствовал свою вину перед бывшим одноклассником и другом Русланом.
Семён, видя такую непоколебимую стойкость соседа, сдался.
- Да, ладно, Толяныч, ну ты шо и впрямь обиделся, мать-перемать! Не обижайся, прости засранца! Хиба я знал, шо усё так повернётся? Ходим до мэнэ!
- Ладно, идём, но при условии, что ты прямо сейчас позвонишь Руслану и извинишься перед ним. - Пётр достал из кармана телефон и протянул Семёну.
- А перед ним-то за шо? Он сам назвал меня лайном! Пущай он звиняется передо мной, мать-перемать! – Семён двумя руками отталкивал от себя мобильник.
- Тогда моей ноги не будет в твоём доме. – Пётр спрятал телефон в карман и развернулся, чтобы вернуться на кухню.
- Да погодь ты! – Семён ухватил Петра за руку. – Давай свою трубу, позвоню энтому воздушному фулюгану.
- Руслан, ты энто… не обижайся на меня за вчерашнее… - медленно, подбирая нужные слова, начал разговор Семён. - Мы обое… виноваты, шо погорячились, мать-перемать!... З ким не бувает? Короче,… звиняюсь я… и приезжай до Клубу… Нам же надыть Устава доделать…
- Семён, извинения твои принимаю. Я не в обиде, ты прав, я и сам сорвался. Не надо было. Но по поводу Клуба – создавайтесь без меня. Я решил не входить в состав Клуба. Всё, будь здоров! Привет Петру!
Семён стоял в растерянности, не зная, как быть, радоваться, или горевать. Прощение принято, но Клуб остаётся не только без кадрового офицера, но и, что ещё печальнее, без Устава! Кто теперь создаст этот документ? Никто из троих, ни Охрим, ни Толяныч, ни тем более он сам, понятия не имеют, что такое Устав.
«Как быть? Мать-перемать!» – мысленно материл лётчика пан полковник без полка, без Клуба и без Устава.
- Ну, мать-перемать! Ты понял? Шо будем робыть? Де энтого драного Устава добыть? – негодовал Семён, размахивая телефоном, зажатым в кулаке.
- Не шуми, угомонись. Ты от волнения стихами заговорил.
- Та ты, шо? Ото я майстер! Настоящий Айвазовский!
- Семён, Айвазовский был художником-маринистом. Рисовал картины на морские мотивы. А Руслану я перезвоню и поговорю с ним. Думаю, что он изменит своё решение и вернётся в Клуб, - забирая телефон, Пётр успокаивал соседа. – Приглашение всё ещё в силе?
- Якое ще приглашение? – не понял Семён и уставился на Толяныча, словно на впервые увиденную летающую тарелку, приземлившуюся прямо во дворе.
- Вот вам и здоровеньки булы? То идём пить пиво и есть «борщ», а то какое приглашение?
- А то ты вон про шо? Ну, понятно дело, шо идём… - опустив голову, Семён тупо смотрел на свои, то ли застиранные спортивные штаны с выпуклыми от коленей пузырями, то ли на пыльные калоши.
- Оль, я схожу ненадолго. Обсудим вопросы Клуба – и приду, - заглядывая в дверь кухни, оповестил Пётр.
- Да идите вы хоть на все четыре стороны света! – отмахнулась жена, глядя в пустую тарелку, погружённая в свои женские мысли.
***
Охрим сидел за столом на кухне Семёна и нетерпеливым взглядом «пожирал» бутылки с пивом.
- Ну, где вас черти носят? Я совсем заждался! Пиво вон уже нагрелось. Шо теперь делать?
- Ну, Левый Страус, ты наче не казак, мать-перемать! Не знаешь, шо с пивом делають? Так я тебя зараз научу. Ось глянь!
Семён достал из стола три стакана и наполнил их пенным напитком. Свой стакан хозяин наполнял в последнюю очередь, и, не рассчитав, слегка перелил напиток. Пиво пенясь, полилось через края и образовало небольшую лужицу вокруг стакана. Опорожнив стакан, Семён восторженно воскликнул:
- Оце пыво! Не то шо наше, а заморське! – и принялся слизывать пивную лужицу с клеёнки. - Ты дывы, умеють пыво варить заразы, як их… - Семён, глядя на этикетку бутылки, пытался разобрать иностранные буквы. – Охрим энто чие пыво?
- Это баварское. Умеют варить, тут не поспоришь… - не спеша, потягивая тёплое пиво из стакана, похвалил Охрим.
- А бавары энто хто такие? Татары шо ли, чи болгары?
- Бавария это такой район в Германии. Почитай шо они те же самые германцы.
- Ну, то не дило германське пыво пить тёплым. Зараз я його до холодильничка!
Семён подхватил бутылки и умчался в дом, шлёпая калошами. Через минуту – вернулся, неся в руках запотевший графин с самогонкой, тарелку с нарезанным салом и забытую полуторалитровую бутылку отечественного пива. Следом Алёна несла кастрюлю с настоящим борщом и тарелки с ложками.
- Ось казаки, шо у меня есть! – Семён потрясал бутылкой с холодным пивом.
- Да осторожней, чертяка! Зараз борща опрокинешь! – охладила радостные порывы мужа Алёна.
- Не боись, мать-перемать! У нас на столе свой борщ стоить! – окидывая взглядом жену, успокоил Семён. - А хлиб забула, чи шо? – возмутился хозяин.
- Сейчас принесу! Борща налью и принесу. У мэнэ не сто рук! – оправдалась женщина и стала наливать борщ.
- Та иди вжэ, сами нальемо! А поки спробуем холодного «борща». Он и без хлиба гарно пойдёть! – Семён плеснул из графина самогонку в те же стаканы, из которых импортное пили пиво. – Ну, казаки, будьмо! – и не дожидаясь других, опустошил стакан.
Затем наполнил всем холодного пива из полуторалитровой бутылки. Стаканы вмиг запотели. Мужчины с наслаждением принялись смаковать отечественный продукт. Лишь только стаканы опустели, Семён наполнил их пенистым напитком. Соседи не возражали и не спеша наслаждались пивом.
- Ну, шо нельзя почекать, колы я хлиб прынесу? – возмутилась Алёна, ставя тарелку с хлебом на стол.
- Шо ты понимаешь? Давай ще огурчиков нарижь та цибульки принеси з солью. Давай, давай, бо борща борщем не закусують! Ну, хлопцы - по новой, шобы расшевелить мозги, а то без розугрева перестануть работать.
Мужчины выпили и, закусывая, впились глазами в Семёна, ожидая, что он им желает сегодня поведать. Семён, не замечая взглядов устремлённых на него, усиленно пережёвывал кусок сала, чередуя его с сочной луковицей.
- Семён, ты чего молчишь? – не вытерпел Пётр. – Мы что, пришли на обед или на заседание Клуба? Или у нас только одна мысль в голове – поскорее набраться? Вот уж действительно Клуб единомышленников!
- О! Толяныч, а ты сейчас правильно сказал – Клуб единомышленников. Вот нам и ответ на вчерашний вопрос! – радостно объявил Охрим.
- Не у бровь, а точно у глаз, мать-перемать! Ты, Левый Страус, с рання выдаёшь на-гора высший класс! - перестав жевать, похвалил Семён.
- Ребята, а единомышленниками кто может быть? – прищурив глаз и хитро улыбаясь, задал вопрос Пётр.
- Да кто угодно, хоть охотники, хоть рыбаки! – не совсем понимая вопрос, резюмировал Охрим.
- А байкари, могут быть единомышленниками?
- Пионеру понятно, шо могут… - переваривая вопрос, ответил Охрим. – Слушай, Петро, ну ты и голова! Вот же ответ на наш вчерашний вопрос. Мы же байкари!
Семён, наконец-то поняв смысл размышление соседей, восторженно объявил: - Мать-перемать! Шо вы себе учора думали? Из-за вас стольки времени потеряли! Да, байкари, у вас не головы, а огромны черепа, як у птера… як их обзывали? А-а-а… птеразауров! Выпьемо за ваши черепа!
Семён бросился наполнять стаканы.
– Шо там далее у нас на повестке? Хто помнить?
- Нам ещё надо определить цель и задачи Клуба, - вертя в руке стакан, ответил Пётр.
- Ты, Толяныч, выпей, а опосля - докладуй.
- Шо тут долго думать? Мир, труд – наш девиз, наша цель коммунизм! – опустошив стакан, весело внёс предложение Охрим.
- Но, но, ты энти свои большевицки замашки брось, мать-перемать! Тут табе не партейное собрание, а Клуб байкарей. Так шо требую сурьёзности!
- Цель сформировал Руслан ещё месяц назад: «сбор и популяризация среди населения интересных фактов, необъяснимых и загадочных явлений», - потирая лоб, словно активируя память, высказался Пётр.
- А что, другие темы мы не будем освещать? – удивился Охрим. – Как же события из нашей жизни, истории страны?
- Из моей жизти освещать нема шо! – воспротивился Семён. - Ты знаешь, шо такое лайно? Так воно, по сравнению с моей жизтью – повидло!
- Семён, мы же не о твоей жизни будем освещать факты, а из жизни всего нашего народа, его истории, - взялся разъяснять соседу Пётр цели Клуба. – Плюс вопросы экономики, культуры. Это и есть наша жизнь.
- А шо, про тарелки та пришельцев ничого рисувать не будем?
- Почему же не будем? Смотри, сколько уже историй записали на диктофон! – Пётр указал на записывающее устройство, привезённое Русланом для Клуба.
- Ну, лады. Вот энто по чеснаку. Так як вона наша цель звучить? – Семён смотрел на Петра, ожидая повторения.
- Я предлагаю сформулировать цель Клуба так: - Сбор, изучение и популяризация среди населения исторических, экономических, социальных и культурных фактов, необъяснимых и загадочных явлений.
- Ну, Толяныч, ты и череп! Мать-перемать! Оце - дило! Ну, и зафигачил, наче академик всяческих наук! Утверждаю! За энто надыть дерябнуть по одной!
Семён плеснул в стаканы очередную порцию самогонки. Пётр, глядя на соседа, понял, что доверия к нему у Семёна больше нет. Функции бармена он взял на себя. Мужчины-байкари дружно выпили за цель Клуба, и перешли к следующему вопросу – Уставных задачах.
Данный вопрос больших дебатов и споров у них не вызвал и отнял минимум времени.
Клуб может иметь свои отличительные символы и атрибуты: название, девиз, песню, эмблему, значок, форму.
Работа клуба отражается в дневнике, летописи дел Клуба. Клуб может иметь свой печатный орган - информационный бюллетень в интернете, сайт-газету.
Клуб работает по специальному плану, увеличивая разнообразие форм работы, проводя рекламные компании, вечера встреч, конкурсы, тренинги, семинары, лекции и другие массовые мероприятия, как для участников клуба, так и открытые.
Утвердили задачи очередным «Будьмо!» и похрустыванием свежими огурцами.
Держа в руке молодёнький пупырчатый огурчик, Охрим внезапно ошеломил соседей вопросом:
- А как это мы упустили момент о стимулировании наших чле… виноват, байкарей? - Устремив взгляд в потолок, пресс-секретарь, продолжил свою мысль: - Надо решить, чем мы будем награждать самых активных байкарей.
- Та шо может буть лучшее мого «борща»? Чем тебе не поощрение? Ха-ха-ха! Шо, тебе не по вкусу такая награда? От только не забувайте приносить сахарок.
- Семён, даже твой «борщ» требует денежных вложений, - озвучил свою мысль Пётр. – Значит, нам нужно решить вопрос о ежемесячных денежных взносах.
- Или искать спонсоров, - дополнил Охрим.
- Да где же мы в нашем хуторе найдём этих спонсоров? Единственный кандидат – это Перебийнос. Так у него снега зимой не выпросишь, а не то, что спонсорскую помощь.
- А шо мы со своих пенсий могём выделить? По 10 гривень, мать-перемать! Так их на одно приготування «борща» не хватить!
- А шо, ежели сделать один приз, но шобы он был переходящим? Завести книгу, где отмечать ежемесячно победителя-байкаря? Расходы сведём к минимуму! – продолжая рассматривать потолок кухни, размышлял Охрим.
- Считаю, что Охрим предлагает правильно. Взносы нужны. Для каждого из нас 10-20 гривен из пенсии – не такая уж большая сумма. А для Клуба - это уже деньги на постоянные нужды, - поддержал Пётр. – А приз может быть переходящим. По-крайней мере, пока не станем твёрдо на финансовую почву.
- Оце вы дило посоветували про бабульки, мать-перемать! Сегодня сдаём мне по 20 гривен у кассу Клубу. Я буду заодно и кассиром, и бухгалтером. Вот тольки шо у нас будеть переходящим призом? Шо вы думаете? Може пляшечка мого хвирменного «борща»?
- Приз должен выделять победителя среди других байкарей, - оторвавшись от изучения потолка и устремив взгляд на графин самогонки, резюмировал Охрим.
- Так шо, победителю пиянерский галстук повязувать на шию, чи комсомольский значок на грудь? Не забувайте, шо энто упоперёк закону, мать-перемать!
- А если это будет нарукавная повязка, как в школе раньше носили санитары, - внёс свое предложение бывший учитель географии.
- Ну, да, с красным крестом! Та ше сумку на бок через плечо! Ха-ха-ха! Ну, ты Толяныч и нарисувал картину! Обхохочешси. Ха-ха-ха!
- Тогда давайте остановимся на варианте нагрудного знака с надписью: «Лучший байкарь месяца». Руслан говорил, что у них на аэродроме есть отличный мастер – за бутылку коньяка, что хочешь изготовит, хоть крылья для Икара, хоть моторчик для Карлсона. Руслан даже предлагал заказать ему табличку с названием улицы и номера нашего дома.
- Оце дило! Тольки заместо коньяка нальемо ему мого хвирменного блюда у двохлитрову пляшку. Мой «борщик» покрепше усякого коняка будеть! И для нас дешевше и для мастера сильнеше по башке ударить. Та и 2 литры, то не пол-литруха, мать-перемать! Утверждаю единогласно! – Семён поднял руку, словно ученик в школе, а за ним потянули вверх руки и прилежные подчинённые ему байкари. - А за энту идею пора принять хфирменного напитку.
Семён принялся наполнять стаканы байкарей. Наливая самогонку, Семён неожиданно прервал важную процедуру, и сурово уставился на Охрима.
- А скажи-ка Левый Страус, як ты выполнил приказа про то, шобы твоя Галина сделала прогноза нашому Клубу? Шо не выполнил наказа?
- Да вы шо, пан полковник? Как я мог ослушаться приказа? Вот он у меня в кармане.
- Хто, приказ у кармане, чи прогноз? Шо ты мене тута мозги пудришь, та лапшу на вуха вешаешь? – глядя, как Охрим разворачивает листок с записями, возмущался начальник Клуба байкарей. – То-то и воно! Давай рисуй, шо там твоя жонка напрогнозировала.
Охрим попытался встать, но Семён властным жестом руки остановил порывы пресс-секретаря. – Рисуй сидячи!
- Исходя из того, шо день нашего рождения 17 августа 2016 года вот, шо получается. По знаку европейского зодиака наш Клуб – это Лев.
- Ух ты, мать-перемать! Энто здоровецки! – не удержался от эмоций Семён. – Шо там далее? А по китайскому зодиаку наш Клуб – Обезьяна.
- Тю на энтот китайский зодиак! Никому не говори про энто. Будем Львами по-европейски. Не зря мы туды прямуем, до Европы.
- Наша стихия – Огонь.
- И шо воно значить, шо наш Клуб Огонь?
- Да шут его знает. Не успел расспросить, - признался в своём промахе Охрим.
- Ну, лады, опосля расспросишь. Я так думаю, шо энто означает, шо у нас боевой Клуб, а не хрен у огороде!
- Дальше раздел «Планеты в знаках».
- Погодь, погодь Страус! Як энто ты раздел планеты в знаках? Шо за хреновина? Поясни подробнее.
- Да не я раздел. Написано в листке так: «Планеты в знаках». А раздел, это я от себя добавил.
- Слухай сюды, Левый Страус. Значится так. Шобы никаких добавлений от тебя. Так ты нам всю малину у лайно превратишь. Давай так, шобы як у тексте, по чеснаку. Рисуй дальше.
- Понял, рисую.
«Солнце в Льве».
Уверенность в себе, гордость, чувство собственного достоинства. Поведение гипнотизирует окружающих в силу авторитетности и уверенности. Организаторский талант, умение вникнуть в существующие взаимосвязи, структуру.
«Луна в Водолее».
Деятельная, интуитивная, приятная, дружелюбная и любящая натура, родившийся под этим влиянием общителен и симпатичен в поведении, гуманный, независимый. Луна придаёт интерес ко всему странному и любопытному.
- Ну, прям про нас! Интерес до всего странного и любопытного. Молодец твоя Галка!
«Меркурий в Деве».
Хороший ум, понятлив, любезен, осторожен, разборчив, практичен, непостоянен, изобретателен, интуитивен, восприимчив и обладает хорошей памятью, способен к учебе. Умение убеждать, хороший филолог или лингвист.
- Ну, мать-перемать! Шо казаки? Як вам такой прогноз? Якие будуть мысли? – Семён обвёл взглядом своих байкарей. И Пётр и Охрим от такого прогноза сияли, словно начищенные самовары.
- Слов нет, одни положительные эмоции! – выразил восторг Пётр.
- Так Галочка старалась… - словно оправдывая жену, высказался Охрим.
- Так може нам её до нас у Клуба принять? Будеть нам прогнозировать усё хорошее, по чеснаку, - наполнив стаканы самогонкой, пытался принять командирское решение начальник Клуба байкарей. Ища поддержки, он посмотрел на Петра. Тот пожал плечами. Охрим, перехватив взгляд начальника, размышлял: «Зоркого глаза жены достаточно и дома. Здесь только будет тормозить процесс общения и потребления благородных напитков. Нет, нельзя её в Клуб!»
- Так она же женщина. Да и звания у неё никакого нет. А гороскопы она нам и так будет готовить, дома.
- Ладныть, нехай пишить для нас прогнозы дома. Передашь ей от пана полковника благодарность. Добряче твоя Галка постаралась. Дерябнем по одной за её здоровье. Будьмо!
Опустошив стаканы с самогонкой, мужчины запили жгучий напиток остатками холодного пива. Удовлетворившись прогнозом, принялись закусывать и обдумывать услышаное. Пожевав кусочки сала, похрустев свеженькими огурчиками и зелёным луком, принялись за остывший борщ приготовленный хозяйкой.
- Всем стоять, мать-перемать! – громко закричал Семён.
От его команды, мужчины вскочили, как исполнительные новобранцы. Пережёвывая пищу, оба байкаря удивлённо смотрели на начальника Клуба.
- Шо повскакивали? То я вспомнил про пыво, шо у холодильнике. А вы шо молчите, як воды у рота набрали? Чи пыва не хочется, чи сами забулы? Зараз сбигаю.
Семён сорвался из-за стола и, семеня старческим, не то бегом, не то походкой, а может спортивной ходьбой, скрылся в доме. Спустя пару минут он, радостно улыбаясь, нёс импортное пиво, которое было покрыто каплями влаги.
- Ну ка, де ваши, хрустальны бокалы? Зараз испробуем чеховское пыво, - разглядывая этикетки на бутылках, объявил командир.
- Семён, Чехов – это русский писатель. У него не было пивзавода, - стал пояснять Пётр.
- То пиво чешское, – решил поправить начальника, Охрим.
- А я шо говорю? Шо не так? Мать-перемать! Тебе Левый Страус, абы свои пять копеек уставить! Пейте, пока я наливаю.
Мужчины принялись смаковать и наслаждаться импортным продуктом.
- Да, Страус, ты хоча и болтать полюбляешь, но пыво приносишь добряче. Хвалю.
- Скажи, Охрим, я ещё вчера хотел уточнить, отчего наш полковник так тебя именует, Левый Страус? – попивая маленькими глотками чешский напиток, поинтересовался Пётр.
- Ой, не можу, ха-ха-ха! – разразился смехом Семён и, поперхнувшись не то пивом, не то закуской, громко закашлял.
Прокашлявшись, он вытер рукавом рубахи губы, затем проступившие на глазах слёзы, и обратился к Горобцу.
- Ты, Охрим, рассказуй, як на духу, за шо тебя у народе так проименовали. Та, сильно не бреши и не утаювай. Байка должна буть жизненной. А ты Толяныч записуй на плёнку.