Я по свету блуждаю и, наверно, не вдруг,
отправляюсь то в Питер, то к подруге на юг,
запах лотосов жгуче душу мне опалит,
оттого ли за Волгу снова сердце болит?
Ах, страдальческий город, как же ты неказист,
ты ветшаешь сегодня, прежде гробил фашист,
на израненном теле распоясался плут,
по мздоимцу и вору плачет, верю я, кнут.
Я хочу перемены, всем - достойную жизнь,
надоело и точка - жить всё время во лжи,
чужакам-проходимцам ты не дорог совсем,
и безбрежность трущобы вопиёт на селе.
Воевал и работал прадед, дед и отец,
отработав полвека, надевали венец,
память, веру, да деток, как могли, берегли
сестры, матери, жены на просторах земли,
уходили смиренно, отработав свой срок,
извлечёт ли хоть кто-нибудь этот грустный урок?
И теснятся в коробочках за труды ордена,
это всё, чем отметила их родная страна.
На погосты последнее их потомки несут,
да свершится ль над нечестью божий праведный суд?
в доме на фотографиях вижу лица солдат,
мысль обидою плещется, вся черна, как агат.