Главный отоларинголог высокогорной страны Мух Оммад Талибан (Ученик) - образцовый муж, испытавший на себе стрелковое оружие проницательного женского взгляда из-под паранджи и поэтому стяжавший немеркнущую славу, пройдя без последствий по статье "Торговля опиумом в особо крупных размерах" настоятельно на ежевике под портретом карлика Ежова, посоветовал следить у соседей за утечкой информации из носа.
При этом в порыве профилактория чувств желваки на его лице угрожающе играли ненавистную "Сонату аппассионату" Людвига ван Бетховена, а внутренний охрипший голос предупреждал: "Не пори чепуху - зашивать придётся".
Если уж Мух Оммад не отдавал себе отчёта в действиях, то чего можно ожидать от его продвинутых бородатых приспешников по беспартийной линии с автоматами наперевес на бизменах в соседних лавках.
Народ не на шутку насторожился и организовано надел маски, соглашаясь с тем, что личная гигиена "Uber alles!" (превыше всего), да и узнаваемость при этом значительно Ницще.
На улице "Колотун" разворачивалась в марше, вторая тёплая компания, которой были обещаны щедрые выплаты представительских.
Когорты орущих бесследно теряли социалистическое сознание с водо-восточным оттенком под лозунгами: "Пускай себе критикуют", "Сейчас недосуК", "Придёт время со всеми разберёмся!"
Не это ли вопиющая несправедливость достойная стать отрывком из Soap оперы для домохозяек? - задавались вопросом ни во что не верящие коллаборационисты преждней власти.
Оппортунисты только могли предполагать какая участь им отведена в МПЗ (местах предварительного заключения), ключи от которых будут выброшены в грязную канаву.
Смельчаки приняли тройную дозу снотворного, догадываясь, что байденского салюта в их честь не предвидится.
Остальные, по большей части убеждённые трамписты, умом попятились, ошибочно полагая, что сведённое к нулю ничего общего со сводничеством не имеет.
А тем временем эвакуационные военные самолёты под прицельным огнём один за одним взлетали с кабАльского аэродрома имени Хамида Карзая, политкорректно предупреждая повстанцев в громкоговорители: "Не хами, не хами, не хами".