7.
Он летел. Он струился и растекался.Его Я множились, разбегаясь по сетевой паутине.Он обретал тысячи воплощений.
Он ещё способен был обонять наплывающие с кухни запахи жареного лука и обретающего консистенцию кулинарного изыска фарша, в глубинах его Я ещё посвечивали гранями, драгоценные каменья бутылок с армянским коньком, "Смирновской", наливочками и настоечками собственного изготовления в баре полированной мебелины, на каком -то не самом последнем месте манили с полок двухкамерного холодильника кругляк сыра, початое колбасное полешко и балычок в уже растерзанной вакуумной упаковке, но во всём остальном он уже как бы полностью пребывал в глубоком вакууме отрешённости от мира сего.Даже раздавшаяся в бёдрах и по всему периметру , белотело-жемчужная, как на полотнах Ватто располневшая жена Майя с арийским лицом Валькирии Константина Васильева или птицы Гамаюн, вкогтившейся в ветку их общей судьбы, стремительно удалялась от Константина Константиновича и , умаляясь в току, съеживалась до бесконечно малой величины. Зато из виртуала на Коликова наплывали образы подстать древнегреческим богам и полубогам.
Он опять видел себя качком на морском побережье. Но теперь уже не в каком-нибудь причерноморском городке со ступенями набережной, ведущей мимо балюстрады сталинского ампира к омываемым шипучей пеной камням, на которые выбрасывало шишковатые раковины рапанов, а где-нибудь на чистом золотом песочке Анталии, Таиланда, на атлантическом побережье Испании, неподалеку от особняка с пальмами, азалиями и араукарией под окном чуть в стороне от чистой слезы бассейна, в который он нырял по утрам после блаженных снов после упоительного секса с шоколаднокожей мулаткой.
Мулатку могла заменять секретарша Юля и тогда двуспальное ложе в стиле хайтек заменялось на раскладные сидения скромной "копейки" горисполкомовского бойца идеологического фронта, припаркованной в дебрях заельцовского бора между увенчанной зелёными хвойными парусами сосною и есенинской берёзкой. Даже стол в кабинете после двойного поворота ключа в замочной скважине. И тогда бассейн во дворе испанского особняка превращался в стекло на двутумбовом, под льдистой поверхностью которого были заморожены и страничка с распечатанным перспективным планом посещения подведомственных СМИ, и билет на спектакль в местном театре, разрекламировавшем постановку чеховской "Чайки", и семейная фотография, на которой - Коликов , его первая жена Майя и сын Вовик были молодыми, красивыми, улыбчивыми и символизировали собою идеал советской семьи.
Порою все эти воплощения либидо Константина Константиновича Были заменяемы то быстроногой щебетуньей- журналисткой из "Мгновенных новостей" Эллочкой, то дебелой сотрудницей департамента культуры мэрии Мариной очень много о себе мнишек, то артисткой драмтеатра, игравшей в "Чайке" Заречную. С одной он кувыркался на ёё богемной квартирке, за другой ехал , как за кукинским туманом от обиды, от тоски, с третьей чувствовал себя готовым на безумства декадентом Константином Треплёвым.Всё это подтачивало семейную идиллию Коликова. Рано или поздно приключения ходока на лево становились достоянием узницы кухни, сломавшей свою научную карьеру археологини Майи- и, не долго маясь, она , сбросив заляпанный маргарином фартук, перевоплотилась в украшенную копной рыжих волос а ля примадонна эстрады, обильно разрисованную макияжем на манер тотемной маски африканского племени "бывшую жену".
Уже готовая было распасться на две комнаты трёхкомнатная неожиданно регенерировала, Константин Константинович занялся обшивкой балкона и лоджии вагонкой, от кухни до рабочего кабинета Коликова были вставлены пластиковые окна, Майя бросила профессора археологии, с которым у неё намечался ещё в студенчестве и продолжился роман, смыла макияж -и снова обрядилась в кухонный фартук, чтобы насыщать завтраками, обедами и ужинами двух троглодитов-блудливого муженька и сына-студента университета, направившего свои стопы по пути Перельмана, чтобы найти какую-нибудь свою теорему Пуанкаре о немыслимых пространствах с их закорючками и тупиками бесконечных лабиринтов.Наткнувшаяся на сексуальные приключения семейная лодка, хлебнув бортом воды, продолжила плавание - и ещё пятнадцать лет относительно мирной семейной жизни мелькнуло, как одно мгновение.
____
____