На работе начальник отдела собрал всех и рассказал убийственную новость. Сотрудники сочувственно поохали и разошлись. А Мария, ранимая и доверчивая, еле перенесла известие. Открывая свою машину в сгущающейся темноте, первым делом оглядела заднее сидение, словно там кто-то ждал её с самыми плохими намерениями. И в подъезде подходила к лифту, беспрестанно крутя головой. Самое большее, чего хотела, это уткнуться в грудь мужа, обнять крепкую шею и зарыдать. Они были супругами два года и искренно верили, что их нашла самая большая удача в жизни. Редко, но это бывает.
Однако горячее желание не могло осуществиться, потому что в зале сидел незнакомый немолодой человек.
- Машенька, познакомься, - улыбнулся муж Платон, - это одноклассник моего отца. Папа просил любить и жаловать его и приютить дня на три.
- Да, конечно, раз Игорь Вадимович рекомендовал, мы вам доверяем, как ему.
Сама же моментально оценила светло-бежевый пуловер с круглым вырезом, коричневый воротничок рубашки поверх и коричневые же вельветовые брюки. Сложился такой мягкий и уютный образ незнакомца.
- Алексей Алексеевич, - поднялся худой человек и вежливо кивнул Татьяне. – Однако я на вашем месте не разбрасывался бы кредитом доверия, - вдруг заявил он, чем, мягко говоря, удивил хозяев. – я ведь знаю на сто процентов, что Игорь Вадимович не распространился относительно моей особы. Да что вы застыли? Присаживайтесь, - мягко указал на кресла, будто он – хозяин.
Настоящие хозяева, между тем, почувствовали, что по крайней мере хозяин положения здесь именно гость. И, зомбированные, заняли места.
- Я сам раскрою карты. Перед вами – отсидевший десять лет в тюрьме строгого режима человек. Ну, ну, спокойнее. Я теперь так же чист перед законом, как и вы. Я искупил вину, - как-то скрипуче хохотнул. – Люди, знаете ли, не меняются кардинально, поэтому Игорь, твой папа (взгляд на Платона), остался тем же деликатным парнем с принципами. Вот и вы, молодой человек, верите в добро и воспитаны в лучших традициях интеллигенции. Ведь так? Не отвечайте, я задал нелепый вопрос, каюсь.
Тема, задетая в речи Алексея Алексеевича, как нельзя лучше сочеталась с душевным настроем Марии.
- Значит, вы утверждаете, что между вышедшими после длительной отсидки и остальными людьми можно поставить знак равенства?
- В плане отсутствия на них какой-либо вины – да.
- Ну тогда слушайте, - женщина чувствовала, что сдержаться не в её силах, что она должна выплеснуть из себя всё, что там клокотало и сильнее концентрированной кислоты разъедало душу и сердце.
Взгляд Платона выражал недоумение: такого резкого тона за своей женой он не знал.
- В нашем отделе уже три дня как пропал сотрудник, молодой неженатый парень. И вот не далее двух часов назад начальник сообщил все подробности. У парня был отчим, который, отсидев большой срок, вышел на волю. Мать нашего сотрудника ушла на работу, а мужички сели выпить, отметить, так сказать, возвращение. Что уж там произошло, только отчим убил собеседника, разрезал на куски, сложил в две сумки и вынес в ближайшие мусорные баки. А зачем перетруждаться и искать баки подальше? Бомжи заинтересовались сумками и увидели в них то, что увидели. Вы правы, люди не меняются. Как был зверем, так и остался им. Таких исправить нельзя, - руки Марии тряслись, губы прыгали.
Она увидела, что гость подался вперёд с желанием возразить и продолжила с явным намерением не дать ему сказать ни слова: «После такой бойни и где(?) – в квартире ведь нужно целый день всё перемывать, чтобы жена не заметила ни пятнышка. И она не заметила, только спрашивала, что это сын три дня не приходит? Я помню, дедушка в деревне резал кабанчика, в огороде, на открытом пространстве, так там столько было уборки! Это во-первых. Во-вторых, в первый же день на свободе совершить такое. Значит, у него потребность. Он и дня не может прожить без убийства. Потом, где у него были мозги, чтобы прямо перед домом выставить сумки, собственно, компромат на самого себя? Конечно, не прошло и трёх дней, как его вычислили. И этот мерзавец ел, спал, дышал! Уму непостижимо!
Наконец, Мария сделала то, о чём мечтала: обняла шею мужа и разревелась.
- История, конечно, неприятная, - начал Алексей Алексеевич, - но я с большой долей уверенности могу воспроизвести разговор отчима и вашего сотрудника.
Хозяева выпучили глаза.
- Всё довольно просто. За много лет, проведённых в иных условиях, где правят иные, непривычные для вас, законы, человек волей-неволей пропитывается ими и в голове у него, вы правы, рождается другая действительность. Никакой потребности в убийствах, конечно, нет.
Мария с возмущением дёрнула плечом, словно хотела показать, как мало её трогают разглагольствования гостя.
- И всё-таки послушайте, - опытный человек буквально видел женщину насквозь. – Вы, например, знаете, что за колючей проволокой обычные, вроде, слова приобретают устрашающий смысл? Вижу, не знаете. Так вот, там нельзя обращаться к человеку со словами: козёл, петух, пидор (извините) и пошёл на три буквы. Парень, как и вы, не мог знать этого и непреднамеренно употребил одно из этих слов, особенно – последнее выражение, столь частое в обычных ситуациях. Отчим не отрешился ещё от той жизни, в которой находился много лет. Потому на инстинкте, вероятно, ударил и стал бить. И даже не парня. Перед глазами у него стояла та система, которая вошла в плоть и кровь, которая калечит больше, чем исправляет. Вы оба – идеалисты, вам трудно понять. Поверьте мне на слово. А когда пришёл в себя, парень уже был необратимо забит. Отчим совершенно не собирался убивать. Так вышло. а парень не защищал себя, потому что совершенно не ожидал нападения.Что срабатывает в подобной ситуации? Правильно, инстинкт самосохранения. То, что сделал отчим, увидев перед собой труп, было единственным выходом. Он проворачивал массу дел на автостопе, тогда как в голове сидела одна мысль спасти себя. Представляю его состояние.
- Его состояние?! – разом воскликнули хозяева.
- Именно его. Вы не ослышались. В данной ситуации жертва – отчим. Жертва тюремного режима, жертва системы, которая сплющивает почти всех в одинаковые болванки. Знаете, такие одинаковые чушки в образе человека. А парень оказался в ненужное время в ненужном месте. Жаль, но жизнь жестока, - поджал губы и задумался.
Гость понимал, что выплеснул на наивных людей ужасающую правду, от которой быстро в себя не приходят. И да, они сидели молча, переваривая аргументы немолодого человека, переглядывались и находили его доводы не лишёнными смысла.
"Неужели он прав?" - думали супруги.