- Собаку придержи! – потребовал голос из темноты.
- Вы кто?- спросила Зина, держа за ошейник Черныша.
- Я здесь живу. А Вы кто?
- Свои.
- Свои в такое время дома сидят и по ночам в чужой дом не заглядывают.
Зина помолчала. Её удивило поведение Черныша. Он замолчал сразу, как заговорил мужчина из темноты. А сейчас уже извертелся весь от нетерпения и даже хвостом помахивал. И девушка поменяла тактику: Мне бы хлебца, дяденька,- жалобно попросила она.
- Беженка, что - ли?
Зина молчала.
- Подходи ближе. Я хоть на тебя посмотрю.
Крепко держа Черныша за ошейник, Зина приблизилась к незнакомцу.
- Это надо же. Черныш медсанбат к нам привёл.
Перед калиткой стоял невысокий пожилой мужчина в накинутом на плечи потёртом пиджаке.
Зина растерялась, но теперь до неё стало доходить,- « Так вот почему он так хорошо отреагировал на «Черныша» и сразу привязался ко мне. Я случайно угадала его кличку. Чудеса!!!»
- Пошли в дом, дочка. А собаку оставим на улице.
- Черныш будет со мной,- она уже не хотела ни на минуту расставаться с любимым псом.
- Да, нет. Черныш нас будет охранять. У меня раненый.
В доме их встретила симпатичная, хотя уже и не молодая женщина, с заметной сединой в волосах.
- Садись дочка покушай.
- Я не голодная. Вначале посмотрим раненого.
Зина отдала хозяйке бидон с продуктами, а хозяин провёл её на чердак. На чердаке их встретил молодой крепкосложенный мужчина с раскосыми глазами, одетый по - граждански.
- Семён, - мужчина протянул руку.
- Зина,- девушка подала руку, и, почувствовав тёплое и крепкое мужское рукопожатие, обрела уверенность и спокойствие.
- Вы казах?- спросила она.
- Нет. Я якут. Командир мой, лейтенант Алимжанов, казах.
- Показывайте раненого.
Мужчины, провели санитарку в дальний конец чердака, мимо развешенного на бельевой верёвке красноармейского обмундирования.
- Вся одежда была в грязи и в крови. Жена отстирала. – пояснял хозяин Зине.
Раненый красноармеец, без гимнастёрки полулежал на топчане с подложенными под голову и спину подушками. Он был в полном сознании. По перевязке, из лоскутов нижнего белья, на груди выделялось большое пятно засохшей крови.
- Осколок у него, пробил партбилет и застрял неглубоко под кожей. Перевязывал я,- пояснил Семён.
- Когда?
- Вчера, вечером.
Зина повернулась к хозяину, – извините, мы ведь не познакомились.
- Карнаухов Николай. Зови меня просто,- дядя Коля. А жену Ханной зовут. Полька она у меня.
- Дядя Коля, мне нужен тазик с тёплой водой. И самогон желательно.
Зина видела, как достают пули и осколки, но самой ей ещё не приходилось это делать.
Но осознание своей нужности этим закалённым в боях мужчинам, придавало ей уверенность.
- Работать будем без наркоза, постарайтесь потерпеть, - обратилась она к раненому.
- Я Нариман, по-русски означает мужественный.
Вскоре подошёл Николай с женой. Поставили тазик и самогон у топчана. В руках женщина держала старую, но чистую простыню.
- Ты, Коля, побудь пока в доме. Здесь я больше нужна,- объявила Ханна.
Женщины аккуратно освободили раненого командира от старых бинтов, и побросали их отмокать в тазик.
Зина хорошо промыла самогонкой грудь лейтенанту, и внимательно осмотрела рану.
- Придется резать, произнесла она.
Семён налил гранёный стакан самогона и Нариман выпил его до дна.
Операция прошла успешно. Ханна работала ассистентом, а Семён держал командира за плечи. Осколок размером с горошину Зина завернула в платочек и положила на сохранность себе в карман.
Потом женщины перебинтовали красноармейца свежими бинтами из санитарной сумки и укрыли его чистой простынёй. Семён налил ещё стакан самогонки и заставил командира выпить.
- А теперь поспите, - сказала Зина.
Когда они втроём подошли к лазу на чердак, Нариман уже громко храпел.
Наша позиция была крайняя по линии обороны, у самого шоссе, - рассказывал уже за столом Семён.- Снаряды закончились, я побежал к соседней разбитой сорокопятке в надежде, что там остались боеприпасы. Не успел добежать, как и нашу позицию накрыло. Я назад. Подбегаю, а там весь расчёт лежит вокруг разбитого орудия. Все погибли, а лейтенант - раненый. Вся грудь кровью залита. Снял с себя рубаху, порвал на лоскуты, и как смог перевязал. А тут танки по шоссе пошли. Я подхватил командира и в придорожную канаву за кусты. Когда совсем стемнело, мы добрались до леса. Так лесом, придерживаясь шоссе, мы и шли всю ночь. Под утро вышли на грунтовую дорогу, а вдоль неё к этой деревне. У одного дома мужик лошадь запрягал мы к нему.
- А я на кордон собирался,- подхватил Николай. Сгорел, говорят кордон , вместе с хозяевами. Посмотреть бы надо, что там осталось после бомбёжки. Третий день не могу до него добраться. Колонны с техникой идут и идут в сторону реки. А мне нельзя показываться с лошадью. Заберут скотинку.
- Там есть мост?- спросила Зина
- Нет. Мост есть только в городе. Мы зимой здесь по льду напрямик проезжаем. Похоже, что будут наводить понтонную переправу.