Что происходит со мной? Я пропадаю. Чувствую, что меня стирают, как школьник стирает резинкой след карандаша на бумаге, сначала он бледнеет, а затем исчезает совсем. Может, пора остановиться? Пока не поздно. А надо ли? Зачем?
В черной ночи смотрю на пчелу, тщательно исследующую цветок, вслушиваюсь в Таню.
- Хочу перемен,- говорит она. Внутри шевельнулась тревога, сначала, пожалуй, просто поселился дискомфорт. Потом, когда ее фраза все явственней проявлялась в моей голове, и уже совсем не осталось сомнений, что это обо мне, тело полыхнуло мукой. Она вырвалась наружу, покрыла кожу толстой непроницаемой пленкой и повернулась назад, медленно, миллиметр за миллиметром раздавливая мышцы, пока не уперлась в скелет, и он тоже начал чуть подрагивать. Совсем незаметно, как невидимо вздрагивает земля в сотнях километров от вулкана, рвущего плоть планеты. Взгляд меркнет, надо уйти молча, все уже сказано, но ноги наполнены влажной ватой. Наташа осторожно подходит к цветку, срывает его и поднимает вверх. Пчела улетает, мы все смотрим ей вслед, мы все знаем, что она не вернется к мертвому цветку.
Пожалуй, ошибся. Наташа так не считает, бежит с цветком до самого улья, кладет его рядом, садится неподалеку на корточки, ждет. Таня не смотрит на меня
- Кажется, я влюбилась.
Тоска скальпелем рубит моё сердце крест - накрест, кровь заливает все от макушки до пальцев ног, сразу сказать ничего не могу, захлебываюсь. Потом.
- Рад за тебя. Я его знаю? - мой голос звучит глухо, но дрожи нет. Мне так кажется.
- Вряд ли. Он младше меня и дважды судим.
Её нет здесь, она с ним, а я только звук. Губы каменные.
- Не знаю, зачем ты ему нужна, но он переступит через тебя.
- Знаю.
- А не боишься, что, когда будет переступать, раздавит.
- Но это не завтра.
Все, дверь закрылась. Встаю, ничего не вижу, ухожу. Вслед тишина. Вот она, настоящая пустота.
В машине никак не могу попасть ключом в замок зажигания, откидываюсь на спинку сиденья, закрываю глаза. Мира нет, а мне надо найти в нем опору. А может, и не надо, впереди дорога и встречные машины и деревья у обочины, только посильнее разогнаться и не закрывать глаза, увидеть смерть. Не знаю, для кого жить, для себя не умею, не научился. Звонит телефон, смотрю на экран, это брат, первый звонок в этом году. Нажимаю кнопку.
- Привет.
- Привет! Ты где?
- В машине.
- Куда собрался?
- Никуда.
- Ты что какой-то пустой? Не чувствую твоей обычной уверенной силы.
- А ты за это время курсы прошел?
- Какие?
- По открыванию третьего глаза.
- Ну вот, другое дело, оживаешь. У тебя твоя резиновая лодка где?
- В багажнике.
- Отлично! Едем на рыбалку, у меня уже все готово. Заезжай, жду.
- Поеду, поговорим о Бунине. Никак не пойму, был ли он счастлив.
Никто никогда не писал так о любви, как Бунин, и не напишет. Он чувствовал перемену в толчке сердца, в шорохе души и умел рассказать об этом. Но не помню ни повести, ни одного его рассказа о любви, а он и писал только о ней, со счастливым концом. Не бывает? Любовь - это бездна? Страшная, поглощающая.
- Ты дойдешь, я знаю, что ты дойдешь.
- Это ты, Бахус? - в ответ молчание. - Знаю, что ты. Бахус, мой Бахус, а я ведь уже и не знаю, иду или уже не иду. Не помню. Не понимаю. Тебе виднее. Ты - то знаешь, почему ты здесь? А я знаю. Я последний из дома моего детства, в котором ты сейчас живешь. Брат не помнит этого дома, а значит, никогда не узнает тебя. Не станет меня, не будет тебя. Нет, ты, конечно, будешь, но про это никто не будет знать, а человеку важно, чтоб хоть кто-нибудь знал, что он есть. А ещё, чтоб кто-то любил. Ну, это прости, это я уже заговорился, это уже размечтался, и это уже о себе. Интересно, я просто думаю, или говорю? Не важно, ты меня все равно слышишь, только почему-то редко в последнее время говоришь. Я хотел сказать тебе о любви, большинство мужчин не просто любят, прикипают сердцем на годы, словно привариваются сваркой две металлические пластины. Навсегда. Так хочется. Но если упорно сгибать и разгибать их по шву, то он в конце концов лопнет, не выдержит. Мне кажется, мой шов дал трещину, и ты не поверишь, кажется, я рад этому. Устал мой металл. Надо вернуться и оторваться совсем.
Ты помнишь, как мы с тобой сидели на крыльце и смотрели на падающую звезду? Ты сказал тогда, что всё это уже видел, значит, и сегодняшний день ты уже видел, значит, знаешь, что дойду. Дойду, только ты мне немного помоги. Просто будь рядом. Мне надо, чтоб ты был рядом.