Ковид у каждого свой. Своя боль. Свои симптомы. Свои страхи. Одни и те же одинаковые рогатые шарики бьют одинаково – словно шрапнель – вылетают из облака взрыва и летят в легкие, в печень, сердце, в голову.
И в душу.
И в сознание.
Но иммунка у всех разная. Абсолютная разная. И потому неважно, сколько процентов легких было прострелено этой шрапнелью. Неважно, насколько развилась двусторонняя пневмония. И даже неважно, насколько поднялся уровень д-димера, насколько загустела кровь.
Важно, насколько загустело сознание.
Неуловимо быстро притихли споры о том, где в человеке находится душа и его сознание. Потерю вкуса и обоняния спокойно объяснили атакой вируса на сосуды головного мозга и соответствующие центры. Дикая, часами непрекращающаяся икота? Это атакован блуждающий нерв. Постоянные головные боли? Скачки давления на полсотни миллиметров? А что вы хотели? Это ковид! У вас просто сухой кашель и небольшая температура? И больше ничего? Это тоже ковид. Просто вы счастливчик. У вас мощная иммунка. Так везет не всем.
Так везет немногим.
Но шрапнель меняется от мишени к мишени. Она становится то бронебойным снарядом, то кумулятивным, то чугунным ядром. Вирус мутирует. Изменяются и шарики, и белковые шипы, вот уже и вкус и обоняние вновь заболевшие либо теряют лишь на пару дней, либо и вовсе сохраняют, наивно радуясь «легкой форме». И одним везет поваляться дома под десятком капельниц, а других ждет один укол. Один укол, вырубающий напрочь всю иммунку. Потому что иначе нельзя. Потому что иначе шторм. И смерть. Уже не от шрапнели. А от собственной взбесившейся иммунки. А потом десятки капельниц и уколов и четыре месяца на больничном. Из которых месяц на животе.
Ковид – это шрапнель. Это мешок стальных шариков с шипами, прилетевших от чихнувшего в вашу сторону носителя. И как в детской войнушке: «Бах! Бах! Колька убит!»
Но точнее – как в бою настоящем: «Я – трехсотый!». (Для мирных жителей: «груз 300» – код транспортировки раненого.)
Все, кого задела ковидная шрапнель, это «трехсотые». Те, кто выжил. И каждый переживает и зализывает свои рваные раны по-своему. Как может. Как умеет. Как понимает. Но только самые сильные осознают, понимают, насколько глубоко прострелено их сознание. Вирус тормозит очень многие процессы высшей нервной деятельности, рвет нейронные связи, снижает внимание и концентрацию, отключает память. Но главное – он буквально гасит огонь сознания. Сознания себя, сознания жизни, желания и стремления жить.
Сначала депрессия накрывает с головой своим теплым уютным одеялом. Злость на болезнь и обида на весь мир быстро сменяются жалостью к себе. Потому что на злость и обиду нужны силы. Но вирус забирает все. Даже злость. Даже обиду.
И наступает апатия. Не липкая, потная, связывающая руки и ноги – нет. Чтобы ощутить путы, нужно сопротивляться. Чтобы ощутить липкость, нужно двигаться и бороться. А нет ни сил, ни желания. Из желаний вообще остаётся лишь одно. Спать. Уткнуться в подушку, забыться и забыть все. И спать. Но даже это желание настолько пассивно, оно настолько неживое, что ты засыпаешь не от желания спать, а просто потому, что гаснут последние уголья сознания.
Но сердце еще бьется. Оно бьется за жизнь своего человека удар за ударом, упрямо качая загустевшую кровь. И страшный бой, в котором горит организм, идет – нет, не на смерть. Этот бой идет за жизнь. Организм сражается за свою жизнь.
Если в тебе изначально много жизни, ты упрям и нагл, в какой-то момент твой организм собирает все оставшиеся силы, аккумулирует все килограммы химического оружия, получаемые от союзников в белых халатах, и ломает хребет вирусу. Температура боя падает, и на вспыхивающие в отрешенности угольки сознания огненным полотном натягивается раскаленная жизнь. Еще раскаленная боем, пронзаемая болью свежих ран, но – жизнь.
Ты, наконец, открываешь глаза и с удивлением осматриваешься. Вокруг те же стены, те же люди, те же посты в Фейсбуке, те же новости в Яндексе, те же картинки в Инсте. Но в прошедших боях разрушено очень много того, на чем до сих держалось твое мировосприятие. Догмы, стереотипы, привычное и «положенное», неизвестно кем, когда, почему и зачем «так принятое», но принятое так всеми. Нет, картина мира не рушится, не обваливается как подмытый айсберг, не уносится как утренний туман. Но она неумолимо меняется, сбрасывая сотни одежд, от роскошных вечерних платьев до откровенного тряпья.
Ты еще под воздействием наркотиков, защищающих тебя от ковидной шрапнели. Горы антибиотиков, гормонов, витаминов, всевозможных протекторов, защитников и стимуляторов – все они были призваны помочь организму в его войне, в его обороне. Но говоря о реальной опасности вируса как психотропного агента, никто не оценивал побочное действие и влияние на сознание тех килограммов химии, которыми накачивают человека через желудок, вены, мышцы, даже воздух.
Вместе с самим вирусом эта грандиозная атака на психику, на сознание, неумолимо приводит к его изменению. К изменению мировоззрения – а какой он, мир, на самом деле? Не в дорогой галерее, а вот тут – на чердаке, без роскошной рамы, даже не на подрамнике, а грубо натянутый на старой треноге – мир, каков он есть.
Голый. Без грима и масок.
Всамделишный.
Изумрудный город. Со стекляшками вместо изумрудов. Везде. Везде!..
По законам жанра здесь должна быть фраза типа «Вот тут важно понять, насколько действительность отличается от...» и т.д.
Да ни черта не важно!
Неважно ничего понимать!
Вообще все неважно. Или почти все.
Важным может быть лишь то, что можно изменить.
Мир неизменен. По крайней мере, тобой.
И все же он изменился. Изменился в твоем восприятии.
И если что-то и важно – это удержать собственное сознание, не дать улететь с петель собственной крыше при виде вдруг обнажившегося мира. Не нового, не заигравшего новыми красками, а просто сбросившего тугие корсеты и замшелые обноски и вдруг представшего в...
А что, собственно, стряслось? Случилось-то что? К чему это все?
Да. Случилось. Если глобально, то умные становятся еще умнее, а не очень деградируют окончательно. И вот это действительно важно понять.
Понять вовремя.
И удержать сознание и удержаться самому.
В сознании.
Осознать, что не мир изменился.
И ты не изменился.
Да, вирус пробил тебе голову. И не в одном месте.
Но в результате ты не стал хуже видеть или слышать.
Напротив, ты вдруг увидел мир таким, каков он на самом деле.
Ты увидел Изумрудный город без зеленых очков.
Я не знаю статистику вопроса, у всех ли, у многих ли и у какого процента перенесших ковид наблюдается подобный эффект. Судя по всему, это общий феномен. Да, у многих со временем искажается восприятие вкусов и запахов – даже спустя время после выздоровления и, казалось бы, полного восстановления вкусовых ощущений и обоняния. Но так или иначе, обостряются все чувства. Восприятие мира становится более резким, четким, без тумана.
А вот часть людей начинает видеть мир на треноге.
Без рамы. На пыльном чердаке, где он на самом деле и пребывает.
Об этом уже начинают говорить. И специалисты, и простые люди – в чатах, в переписках, обмениваясь впечатлениями о ситуации на дороге, в баре, в магазине. Об этом начали говорить те, кто постоянно работает с большим количеством людей в силу своей профессии – HR-ы, менеджеры по персоналу, рекрутеры. В силу ряда причин современный кадровый рынок лихорадит уже последние несколько лет – работодатели жалуются на нехватку работников. И вот пришел ковид. За ним пришла удаленка. О проблемах, связанных с дистанционной работой, уже написаны тома исследований. А персональщики начали бить в тревожные колокола по другому поводу.
На любом предприятии есть люди, топ-менеджеры, редкие специалисты, профессионалы высокого и высшего класса, входящие в некую группу риска – например, вследствие профессионального выгорания или отсутствия точек роста. Эти люди, как правило, имеют потенциал и перспективу продолжения работы благодаря различным программам ретейнинга, удержания талантов, ротации, развития персонала. И вот теперь HR-ы забили тревогу. Из компаний начали уходить специалисты, перенесшие ковид. На вопрос «Да ты что?! И куда ты пойдешь?» звучит ответ «Никуда».
Никуда.
В никуда.
Розовые, зеленые и солнечные очки, десятки фильтров, шоры, забрала и даже собственные маски, обращенные не только наружу, но и внутрь – к собственному сознанию – вдруг перестают работать и исчезают с утренним туманом.
Утром нового дня.
Новой жизни.
Жизни в старом, но таком новом, непривычном мире.
Мире без декораций, без прикрас. Без лживой мишуры.
Мире, где отчетливо видна пустота лозунгов и призывов.
Тошнотворная лесть.
Искусственность резиновых улыбок и сиюсекундное щенячье восхищение.
Шаблонность дежурных поздравлений и неискренность сочувствия.
Страх одиночества, жажда общения и показная успешность.
Ярмарка тщеславия и откровенная пошлость.
Мире, где царит ненужность. Ненужность и неважность почти всего.
Совершенная мелочность и никчемность общепринятых ценностей.
Вы скажете, я сгущаю краски? Что это воздействие сгущенки в моих собственных постковидных жилах и забитых сосудах, результат порванных нейронных связей? И я отвечу – да. Ковид отобрал у меня последнюю пару зеленых очков, содрал с висков изрядно потрепанные шоры.
Изумрудный город на самом деле – серый бетонный мегаполис, нагромождение безликих небоскребов делового центра которого окружают старые довоенные сараи и полусгнившие советские гаражи.
Но я такой не один. Сегодня в соцсетях по всему миру на слуху акроним «YOLO» – сокращение от английского «You Only Live Once» («живем только раз»). По сути это девиз и принцип поведения, когда человек стремится получить нечто желаемое прямо сейчас, не откладывая на будущее, даже если позже это нечто будет обладать большей ценностью или меньшей ценой. Для сторонников YOLO ценность значима лишь здесь и сейчас, завтра она обратится в прах. Так зачем тратить жизнь – сегодняшнюю жизнь – во имя завтрашних целей, во имя завтрашнего праха?
Между тем ситуация еще более сложна. Те топы, что уходят из компаний в никуда, принимают это решение, вдруг осознав, что все их вчерашние ценности, цели и задачи на самом деле пустота. Они лишены реального смысла, веса, значения. Они искусственны и надуманны. Они эфемерны. И это чувство возникает и крепнет в отношении всех целей – и сегодняшних, и завтрашних. Вопрос, эффективный во многих методах поиска решений, вдруг становится убийцей смысла жизни: «зачем?». Зачем это все? Волнения за процесс и результат, за клиентов и партнеров, работа по двенадцать часов, погоня за достижениями и сами достижения… Зачем? Для чего? Чтобы что? Вопрос становится убийцей целей, поскольку изначально задается в риторическом тоне. Он не предполагает ответа. Он заведомо не имеет ответа.
Ковид ушел. Вслед за ним спохватилась и унеслась депрессия, прихватив с собой бесстрастную апатию. Жизнь вернулась к сознанию и раскаленным веером разворошила его тлеющие угли. Обостренные чувства вновь стали давать пищу для ума.
Вдвое больше, чем прежде. втрое. Резко. контрастно. Четко.
С глаз упали зеленые очки и шоры, из ушей выпали беруши, а мир вдруг сбросил маски и лохмотья.
Маскарад кончился.
И оказалось, что в действительности все не так, как на самом деле.
Старик Лец оказался провидцем? Или он первым перенес ковид?.. Но так или иначе, все, вчера еще имевшее значение и смысл, сегодня представляется тенями прошлого. Пустыми и ненужными.
Несколько странно, но сознание не вопит от ужаса, взирая на окружающее. И даже эмоции стали возникать строго порционно, как в диетическом меню. Ведь вот это вчера выбесило бы наизнанку. «Я бы ему тааак ответил!» А вот это заставило бы полчаса материться и скрипеть зубами от злости. «Да я его за такие слова…» Это вчера. Но сегодня ты молча и почти безучастно смотришь, фиксируя лишь факт. Эмоций нет. Нет даже эмоционального порыва сказать «да ну?!» или «и чо?!».
Эмоций больше нет? Есть. Но нынешнее сознание тоже прошло апгрейд. Теперь оно не просто знает, оно осознает, что не стоит расчёсывать нервы на левый пробор из-за того, что нельзя изменить. До сих пор одним из базовых элементов мировоззрения было «каждый имеет право прежде всего на себя». Теперь это право получил весь мир. Но его догмы, шаблоны и стереотипы перестали быть сколько-нибудь значимыми. Сейчас многие говорят, что мир изменился. И еще более многие утверждают, что мир никогда не будет прежним. Изменился ли мир на самом деле? Или многие просто потеряли свои очки и шоры? Осознали утрату привычных ценностей?
По факту – да, многие потеряли Изумружный город. Свой мир.
Прежний, знакомый, привычный.
Не всегда добрый, не всегда логичный, но понятный.
Понятный, потому что во многом принятый на веру.
Просто потому что все тоже так его видят.
И вот теперь нам говорят, что рано или поздно злобный вирус настигнет каждого. Что переболеют все или почти все. Это значит, что рано или поздно прежний мир сбросит свои декорации в глазах каждого. И у каждого отберет его очки и шоры. И каждому придется увидеть его обнаженным и... Принять? Да. И учиться жить – с этим, в этом. Или строить свой собственный мир заново. Мир не искусственный, не надуманный, не сложенный из стандартных кирпичей по кем-то когда-то принятым схемам. А мир настоящий, из настоящих чувств и запахов, из естественных теней и солнечных бликов.
Мир на самом деле остался прежним. Никакому вирусу не под силу изменить то, что строилось и формировалось тысячелетиями. Изумрудный город стоит там же, где он был миллион лет до нашей эры. Но вот старых декораций больше нет. И не будет. С каждым выздоровевшим и сохранившим живым собственное сознание мир будет все более обнажаться, и в конце концов под рентгеном новых взглядов, в бесстрастном анализе вкусов и запахов – анализе, свободном от вчерашних протоколов и регламентов – последние декорации растворятся в собственной ненужности.
Я желаю тебе набраться сил. Понять и принять, что не стоит рыдать по старому миру, по его идиотским декорациям, по зеленым очкам. Он не стоит твоих слез и даже памяти.
«Нужно идти вперед!» – ? Ха! К черту лозунги и девизы, это тоже оттуда, из «так положенной» древности.
Не нужно никуда идти. Ни идти, ни бежать, ни искать.
Жить. Нужно просто жить.
Кому нужно? Тебе.
Почему? Потому что ты уже жив.
Жить в новом, в своем мире.
Жить в мире с самим собой.
Жизни тебе! Жизни, добра и мира.
______________
Текст © 2021 А. Гостевский
Илл. © Martin De Pasquale
https://www.gostewski.com/